Читать книгу Казнённый колокол - Борис Евсеев - Страница 7

1

Звук неуследимый, звук ниоткуда: из-под земли, с небес?

Как будто ущипнули и отпустили туго натянутую жилку из овечьих хорошо скрученных кишок, и жильная струна эта, то затихая, то сама по себе вздрагивая, звучит и звучит вновь.

После ночной пальбы, после дальних и близких разрывов, звук этот – радость великая и мечта безобманная…

2

На второй день пути городки и села стали попадаться реже: начались лесопосадки, в их просветах горбиками курганов выкруглялась настоящая степь.

Ночевали после второго дня в заброшенном сарае. Один общий знакомый в маленьком донбасском городке Старобешево, выскочившем и вставшем на пустой вечерней дороге, у них, конечно, был.

Но Китя сказал как отрезал:

– Только сарай, если хочешь идти со мной дальше. Только сарай, греческая твоя морда.

Услыхав про сарай, Симеон скривился: «Да он голубой, этот Китя!»

Такое открытие Симеона не обрадовало, но и не слишком испугало. Правда, сразу же выяснилось: дело не в голубизне, дело совсем в другом.

– Амбарную музыку тоже нужно уметь слышать, – пояснил Китя. – Писк мышей, скрежет железных ящериц, молчание сенокосилок – все в этом амбаре, как в захлопнутой партитуре, хранится! Можно услышать и кое-что другое, ну, допустим, визг падших девушек, причитания заблудших жниц, скулеж казнокрадов. Так что городок этот обойдем стороной и при этом…

Здесь Китя внезапно осекся и замолчал. Молчал он долго, и Симеон даже успел обрадоваться: может, удастся уломать этого стебанутого и отоспаться-отогреться в гостинице – март ведь еще!

3

Но Китя задумался о другом. Он задумался о началах и концах путей-дорог человеческих. Окончание собственного пути он себе представить пока не мог. Ну, а начало – чего проще?

Для Кити-Никиты Цуникова все начиналось не здесь, не в холодновато-изумрудной донбасской степи, начиналось сперва под Москвой, а потом продолжилось на Урале. И донбасскую эту сюиту с ушлепистой музыкой бомб, танцами вооруженных женщин на платформах грузовиков с откинутыми бортами, с жалким шатанием по чужим углам придумал не он, а его старшие – и, как оказалось, не так чтобы слишком умные – друзья: Глазычев и Носович.

А он, даровитый и мудрый Китя, оказался в этой донбасской истории, как всегда, сбоку припеку.

«Донбасская сюита» – так прозвал их марш-бросок на юг не Китя, а добрый Глазычев, композитор смыслов.