Читать книгу Маркшейдер - Борис Георгиев - Страница 4

Снаружи тату-кафе напоминало самоанскую хижину фале, по чьей-то нелепой фантазии прилепленную к торцу пятиэтажной коробки из силикатного кирпича. Подсвеченные цианом бамбуковые буквы надписи «Tatoo-4-2» венчали навес из листьев пандануса – искусственных, конечно же, как и пальмовые стойки лестницы и пальмовые балки и пальмовые проступи и канаты, которыми всё это было связано. Витрина, что под навесом, справа от стеклянной двери, была заклеена наглухо пляжной фотографией двух голых спин, – мужской и женской, – с татуировками в виде физических карт обоих полушарий; на мужской спине поместились обе Америки, на женской – Европа, Африка и немного Азии. Все четыре седалищных полушария и две головы остались за кадром, арктическая и антарктическая зоны отсутствовали. Литосферный мужчина обнимал женщину; страшно было подумать о том, что случится, если это ему когда-нибудь надоест.

Марк, поднимаясь по лестнице, заглянул в полумрак второй, прозрачной витрины – слева от двери. Ничего рассмотреть не смог, кроме висящего в синем свечении телевизионного экрана, там крутилась эмблема Джи Эн Эм, глобал ньюс медиа. В отдалении рванула петарда, потом ещё. «Рановато в этом году бомбить начали, три дня до Нового Года. Офисная братия Святую Пятницу празднует?» – подумал Марк, взявшись за бамбуковую ручку двери. Брякнул колокольчик, Марка окатило сухим жаром, треском цикад и цветочным запахом, будто и впрямь оказался в тропиках. Вместо новостной скороговорки его встретило мяуканье гавайской гитары и визгливый вопль: «Как это нет?! Ты харю мочил два месяца?!» «Харю-харю», – с издевкой ответил бархатный баритон.

«Скандалят, – подумал Марк, – Отлично, пусть бы не обратили внимания. На меня».

Зря надеялся.

– Вам чего? – нелюбезно осведомился баритон. – У нас только за наличные.

Гитарное бренчание умолкло. Поверх стойки из дощатых ящиков с трафаретными надписями Марка разглядывал старик тяжелоатлетического сложения – в белоснежной гавайке с узором из бамбуковых листьев, с малиновой банданой на лысой голове – вылитый пират.

– Работаете? – спросил Марк, подойдя к стойке. Расстегнул куртку, вытащил бумажник, подумал: «С чего бы это он так? Мне-то на руку, нельзя ничем расплачиваться, кроме нала».

– Кокосы околачиваем, – мрачно ответил Пират, пристально разглядывая руки Марка.

В зале кто-то фыркнул, проговорил: «Чистый лист. Бывает же. Нашёл время». Марк, хотя и подозревал, что сказанное к нему относится, решил пропустить мимо ушей.

– Бабосы вместо кокосов принимаете? – спросил он, выкладывая две бумажки на тарелку чёрного дерева, квадратную, с изображением лодок под веерными парусами.

– Джордж Всемогущий, – прокомментировал Пират. – И ещё один. Два жоржика. Расслабься, Воха, это не по твою душу.

– Да я уже понял, – проворчал в полутьме кто-то. – Жоржики по твоей части, предпочитаю душку Бенджамина. Большо-ого Бена.

– Очень даже принимаем, – почти любезно обратился к Марку Пират, – Мелочь, а приятно. По нашим-то временам. Что пить будете?

– Грог, – заказал Марк.

Воха снова фыркнул, негромко резюмировал:

– Хипстер. Так я и знал. Плесни ему мочегонного.

– Придержи язык, – посоветовал Пират, а Марку предложил:

– Может, всё-таки чистого? По мне, так это куда полезнее с холода.

Марк помотал головой. На левом запястье у Пирата заметил татуировку в виде разноцветной рыбки и букв «RW» и подумал: «Real World. Сектант. Понятно. Ничего, могло быть и хуже».

– Дело ваше, – вздохнул Пират, – мне без разницы. Со сдачей только что делать?

– Пока ничего. Дальше видно будет, – небрежно бросил Марк, забрался на высокий табурет лакированного тёмного дерева и получил наконец возможность оглядеть зал, что и сделал с нарочитым равнодушием. Никого, кроме Пирата и Вохи, не увидел. Помещение маленькое, обстановка скудная. Всего-то имелось три столика на четверых и один на двоих – узкий, возле окна – да плюс к тому ещё четыре табурета у стойки. На столике, что в углу, безобразная куча тряпья – навалом. В дальней стене открытая дверь, там зеркало и в нём отражение ширмы. Справа от двери, над стойкой беззвучно мерцал телевизор – глобал ньюс, толпа на городской площади какого-то города, море человечьих голов. Сообщение Марк прочесть не смог, начался рекламный блок. «Успеется. Воху теперь рассмотреть. Немолодой. Что у него с руками? А, понятно». То, что выглядело как рукава джемпера, оказалось татуировкой в виде змеиной чешуи. Кисти рук – змеиные головы, руки – туловища змей, два змеиных хвоста обвивали длинную шею, изгибались над ушами и через выбритую начисто голову к бровям свесили кончики. Змееподобный Воха был одет по-домашнему: майка, просторные белые штаны и шлёпанцы, Марка разглядывал едва ли не презрительно; при этом плавно поглаживал жидковолосую козлиную бороду неопределённого цвета.

– Смотри, смотри! – проговорил вдруг Пират.

«Это не мне, а Вохе. О телевизоре. Что показывают?» На экране городские развалины, над ними дымное облако. Вспышка. Камера в сторону дёрнулась.

– Опять скажешь, брехня? – спросил Воха.

– Ничего не скажу, – буркнул Пират. – Может, это в прошлом году в… в азиатском секторе. Откуда я знаю, где снято?

– Город пятьдесят семь написано.

«Пятьдесят семь! – подумал Марк. – Это же… мы?»

– Мало ли. Написано. Если на лбу у тебя набить «мне всё известно», поменяется что-нибудь? Не верю.

– Ага, пока плита на башку не свалится…

– Болячку тебе на язык.

– Гляди, тетеря слепая! Опять скажешь, в азиатском секторе?!

На экране снова площадь, давка. Прожектор поверх голов. И теперь даже без титров понятно, откуда репортаж.

– Ваш грог, – сказал Пират.

Марк принял стакан, приложился крепко, но без вкуса. «Зря я здесь сижу. Если так далеко зашло дело, Элмэру сейчас не до меня. Пусть даже засёк».

– Твою мать! – выкрикнул Пират. – Они там передавят друг друга! В бога душу эту нашу электронную мэрию!

– А я что тебе говорил? – язвил Воха. – В тридцатом году ещё. А всё из-за них! Из-за всех этих…

Он выбрался из-за стола и картинно раскланялся с Марком.

– Не начинай. Он тут причём?

– А кто? Ты?! Коктейлями поспособствовал?! Может быть, это я намутил татушками?! – Воха резко повернулся к Марку, спросил – Вот скажи, ты кто?!

«Только этого не хватало. В драку не полезет?» – подумал Марк, отхлебнул ещё грога и ответил как можно спокойнее.

– Человек.

Воха вытаращился на него, заморгал. Помолчав, сунул руки в карманы своих необъятных штанов и продолжил тоном ниже:

– Человек? Не факт. Это ещё доказать надо.

– Говорю, не начинай, – посоветовал ему Пират и, повернувшись к Марку:

– Не обращайте внимания. У него бзик, всюду нелюди мерещатся. Думает, всё это нелюди устроили. Думает, они с тридцатого года лезли в электронные мэрии, пролезли, и вот поэтому… заваруха.

– Какая заваруха?

– Вы с луны свалились?

– С Марса. Серьёзно, ребята, ну не в курсе я. Работой так завалило – не до новостей. Полгода света белого не видел.

– Вот! – провозгласил Воха, снова усаживаясь за стол. – А я тебе говорил, им всё до фени, всяким айтишникам, хипстерам недоделанным. Отца родного за бабло хакнут. Колись, бро, ты же айтишник?

– Вроде того, – признался Марк. – Но вы определитесь всё-таки: мы всё это устроили или нам всё это до фени.

– Одно другому не помеха.

«Самое печальное, что это правда, – покаянно думал Марк. – Значит, началось уже. Выудить бы из этих двоих… На это надежды мало. Толком ничего не знают. Паника. Те двое в метро, потом дорожник. Но эти не бегут. И Алисия. Почему? Откуда эти узнали, что фейк? А откуда сам я знаю, что всё это фейк? Довольно. Хватать Маришку с Иркой, бежать…»

Он залпом допил грог.

– Э… – произнёс Воха, протянув в направлении Марка руку. – Ты если айтишник, знать должен. Правда, что нашу элмэрию хакнули?

«Свят, свят, свят. Тьфу на тебя. Одна надежда, что Ратионис это ещё не по зубам», – подумал Марк, поставил стакан и веско ответил:

– Враки. Кому и зачем это нужно? Вашим нелюдям? Кто они по-вашему?

– Откуда я знаю?! – огрызнулся Воха.

Марк краем глаза заметил в углу, где куча тряпья, шевеление, потом оттуда хорошо поставленным голосом провозгласили: «Расчеловечивание!»

– Заткнись! – рявкнул на кучу Воха. – Помалкивай в тряпочку!

– Не нравится? – съязвила куча и захихикала.

– Не обращайте внимания, – обратился к Марку Пират. – Нищий духом. Хоть святых выноси, когда они с Вохой сцепятся. Сказочники.

– Сказочники?! – возопил Воха. – А ты?! Ты сам на кой хрен обзавёлся детектором?!

– Сдуру, – смутился Пират. – Тебя, дурака, наслушался.

Обратившись к Марку, добавил:

– Ну, да беда невелика. Обошёлся недорого.

– Что за детектор? – из вежливости поинтересовался Марк.

– Да вот, – произнёс Пират, нырнул под стойку и тут же вынырнул, имея в руке штуковину, похожую на карманный фонарик. – Би-детектор. Эти (он мотнул головой в сторону Вохи) говорят, мол, помогает отличить человека от… Ну, вы поняли. От всякой нелюди.

– Измеритель черепов! – празднично выкрикнула куча тряпья.

– Ты! – взревел Воха. – Тебе хлебало заткнуть пяткой?!

Впрочем, с места не двинулся.

– И как это работает? – осведомился Марк, думая: «Ну что за чепуха! Трачу время. Ещё пару слов, и до свидания».

– Да вот, – пояснил Пират. – Наставишь, скажем, на него, жмёшь кнопочку.

– Далеко, не добьёт оттуда, – сказал Воха, глядя на жерло детектора. – На себе пробуй.

Детектор пискнул, ничего больше не случилось.

– Да я и так знаю, что ты за фрукт, – говорил Пират, направив детектор на свою могучую руку. Тот снова пискнул. Пират со словами: «И о себе мне всё известно. Как тут проверишь? Вот разве…» Он с ухмылкой направил прибор Марку на руку. Ухмылка медленно превратилась в оскал.

Марк проследил за его взглядом. Что за притча? Синее свечение вен, растительный рисунок. Марк отдёрнул руку, поднялся. Опрокинутый стакан покатился по стойке, хлопнулся на пол, разлетелся вдребезги.

– А? – глядя Марку в глаза растерянно произнёс Пират. И ещё раз, громче: – А?!

«Вот оно что. Умная хворь моя, – подумал Марк, отступая к двери. – И дурная кровь. Как им объяснить?»

Пират ни в каких объяснениях не нуждался, спрятался за стойкой, как за баррикадой.

– Куда это он? – спросил Воха. – Что такое?!

Пират вынырнул из-за стойки, вскинул руку. Физиономия озверелая. Ствол пистолета в его руке трясся. Воха вскочил, уронив стул. Марк нашарил дверную ручку, глаз не спуская с пляшущего ствола.

– А-а! – заорал Пират и спустил курок.

Вспышка, жестяной грохот. Сверху осколки посыпались. Марк распахнул дверь, вывалился наружу, хрустя подошвами по битому стеклу. Сообразил: «Промах. Над самой головой засадил, в дежурную лампу». Метнулись в сторону пальмовые стойки, ступеньки перед глазами запрыгали. Опомнился Марк метрах в пятидесяти от выхода, благо что побежал в правильном направлении. Инстинкт. А если пальнёт в спину? С пяти шагов не попал, но всё же.

Не сбавляя шага, Марк взял левее – ближе к стене, повернул за угол. Подумал на бегу: «Как зверя гонят в логово. И загонят. Вилять бессмысленно. Нет, не станет он гоняться. Со страху пальнул. Одумался? Вряд ли. Ненависть. Ненависть и страх рука об руку ходят». Он задержался на перекрёстке – перевести дух. Окна домов светились мирно, как ни в чём не бывало. Иркино тоже. И кухонное. Как будто ничего не случилось. В небе над соседней пятиэтажкой полыхнуло; перебегая дорогу, Марк услышал хлопок. «Фейеверками кто-то балуется? Пятница. Как попасть внутрь? Там замок. Отпечатки пальцев. Мои нельзя. Дверь выбить?» Не пришлось, кто-то опередил, входная дверь была распахнута настежь, висела на одной петле. В барабанные перепонки больно ударило воздухом, земля под ногами дрогнула. Нет, это не фейрверк, понял Марк. Лифта ждать не стал, мигом взлетел на седьмой этаж, загрохотал кулаками в дверь, крича: «Ира! Ир-ка! И-ир!» Подъездное эхо показалось ему странным. Всё было странно, как во сне. «Был такой сон, точно помню». Задержав дыхание, он прислушался. Тихо. Ни малейшего шевеления. «Открыть? Всё-таки нельзя давать Элмэру мои пальчики. Выбить дверь? Они там обе спят, что ли? Если выбью, Элмэр увидит взлом. Пусть». Дверь подалась со второго удара. Свет горел везде, даже в кладовке, ни жены, ни дочери дома не было. Разгром в квартире страшный: шкафы внутренностями наружу, шмотки под ногами, на кухонном полу посуда битая. И никого, пусто. Кошмарный сон. Но только в том сне не получилось попасть в квартиру. Во сне был тот человек…

«…он вошёл в лифт следом за мною. Не сразу. Сначала я был в кабине один – до клавиш не мог дотянуться, потому что не по моему росту сделаны – кабина огромна. Я почему-то знал, что даже если достану каким-то чудом до нужной клавиши, лифт всё равно не закроет дверей и с места не тронется, слишком я для него лёгок. Я не заметил, как этот человек вошёл, просто вдруг пол просел у меня под ногами и по правую руку от меня появились два огромных шнурованных ботинка и пятнистые штаны. Чтобы увидеть лицо, я задрал голову кверху, но так и не разглядел. Человек-башня. Мне стало страшно, я хотел выскочить из кабины – не послушались ноги. Человек-башня молча выбрал этаж. У меня подогнулись колени, когда кабина пошла вверх, а после захватило дух, когда она остановилась у моего этажа. Ему выше, подумал я и выскочил прочь, как только стали разъезжаться двери. Скорее домой! Дверь заперта, ключей нет, дома отец, помнил я. До пуговки звонка не допрыгнуть. Дверь, площадка, лестница – всё каким-то чудом выросло вдвое. Я с разбегу ударил дверь плечом, забарабанил по ней кулаками – без толку. Мягкая обивка съела звуки. Я оглянулся. С восьмого этажа неспешно спускался тот самый, с которым ехал в лифте. Вернуться? Не успею, кабина на восьмом. Вниз, по лестнице! Я кинулся было, но даже второго шага не сделал – с шестого этажа поднимался второй пятнистый, тоже огромного роста. Я прижался спиной к двери, лягнул её – безнадёжно, отец не услышит. Две пары ботинок увидел я штанины, вверх смотреть было страшно. Голос сверху спросил… Я не понял ни слова, но почему-то догадался, что эти двое пришли за отцом, не за мною. И в тот же миг до меня дошло: ни в коем случае нельзя открывать дверь! Я хотел крикнуть: папа, не открывай! – но дверь за моей спиною подалась. Я потерял опору, стал падать…»

Незачёт, детские комплексы, сказал Эм Ди, пока не изживёшь, толку не будет. По правилам ты должен полностью открыться Ратионис, ну и как ты это сделаешь, если сам себе не открылся? Мастер, но я же всё выложил как было, возразил Марк. Не всё, сказал Эм Ди, ты же не помнишь как было на самом деле, правда ведь? Если помнишь, давай прямо сейчас, тут же получишь допуск; давай: что было? когда было? чем кончилось? Ну? Не помнишь? Хорошо, времени тебе даю до следующего сеанса, иди, работай. И запомни: пока стыд в силах утащить настоящего тебя в прошлое, для будущего ты слаб.

– В гробу я видал такое будущее, – огрызнулся Марк. – Тьфу на него, некстати припомнилось. Идите к чёрту из памяти, мастер, у меня дела. Куда подевались Ирка и Маришка? Где теперь искать?