Читать книгу Вариант сублимации. Книга 2 - Борис Гончаров - Страница 5

2. Весна. («Опять весна на белом свете…»)

Март

Ну почему?

07. 21:56. А.

Весна, однако.

«Вся покрытая» и «невры»? Это мимикрия (приспособление к среде обитания), и вообще: появление или исчезновение – «всё случайно, всё пройдёт, что пройдёт, то будет мило»(4), просто такая совпадения – сказал бы Виктор Иосифович. Это бывает: у хамелеонов, океанских крокодилов, у Ж (если им можно верить) и других животных. Пра-а-йдет!

Получил то, что Вы мне отправили на Почту. Помню Коршилову – по своему красивая, похожа на Толкунову (или та – на неё), несколько крупновата, и нос почти как мой.

Послушал. Это лучше читать. Стихи очень женские, мне её жаль. А музыка Таривердиева здесь откровенно слабая (по сравнению с мелодией в «Иронии», например), и вещь эта – не для Толкуновой. У Сергея Беликова значительно лучше: «У беды глаза зелёные». И погибла Коршилова на дороге: ВЛАДИМИР – Суздаль…

Чтобы поцеловать женщину в ухо, надо чтобы была возможность и хотела, а не фыркала и не топталась, как лошадь (пусть извинит бессловесное животное это сравнение). Вы помните симптомы любви в «рубаи»? Там ещё не доставало четвёртой строчки (Евтушенко): страх потери.

Вы всё: «думаю, думаю». А пятна – и на языке? У Джеммы – и во рту, но она ждёт только еду, хотя бывает тычется, как женщина. В тоже время, «есть конкретное предложение: с этим надо что-то делать». Известно со времён изобретения водки, что подобное лечится подобным. Лекарство от любви – другая (про любовь – это так, для примера, но влюблённость не помешает. Хотя бы в того, кто – «через дорогу». Как говорится: дёшево и сердито, и никуда не надо ехать, всё в шаговой доступности, как магазин. А если он ещё и курит, то – это плюс: будет Вас окуривать, как пасечник – пчелу, чтобы уснула. Чувствуете? А Вы всё – «думаю, думаю». Что тут думать?).

А у меня на левой щеке – пятна «загорелости», и с этим уже ничего не поделаешь, может если Ваш автозагар – для симметрии (но – это паллиатив). 10-го декабря сломал ногу. Недавно срезал гипс. Некоторые участки, как губы женского персонала после продолжительных поцелуев, только не розово-красные, а бело-розовые и с сиреневой тенью, и тоже припухшие – очевидно вследствие ещё ушиба и растяжения. Что-то и подташнивает меня, как при беременности – женский персонал. Не умереть бы при родах.

А 21-го ночью меня разбудило шуршание сотового телефона. Я вперился сонным взглядом в полумрак комнаты: из окна падал свет от уличного фонаря («ночь, улица, фонарь, аптека»(129). Светящиеся зелёным цифры электрических часов показывали 3,37. Утром посмотрел записи телефона: полковнику никто не пишет – была слуховая галлюцинация. 20-го ездил за конфетами, купил Умку, Умку конти с ирисом, Мулатку– Загадку, Морские, Цитрон и Ромашки. Вечером пил с ними чай – типичное не то, даже «Цитрон». «Всё не так, ребята»(83). А может рецепторы. Но они – только датчики, всё решается в мозгу.

Хожу, прихрамывая, почти, как Риварес. Но он припадал, кажется, на правую ногу. Однако, хромоту Овод приобрёл, как и я, не от ранения пулей: у него – это результат простуды в малярийных болотах, а у меня – в результате фатальности. А может ещё, как в «Неодолимом желании близости» – «спастичность мышц».

Когда Соня под аккомпанемент своего хриплого «мя-а» забирается на меня и заводит свой бесконечный речитатив: «хр-р-р» около уха и я говорю: – Соня, нельзя – и переворачиваюсь на правый бок, Соня идёт к ногам, обходит меня вокруг, подходит к голове с другой стороны, располагается рядом и продолжает своё, уже известноё и монотонное – как песнь Востока: «ордын дай, ордын дай», и что характерно, как на выдохе, так и на вдохе – одинаково (как это ей удаётся?). Громкость исполнения убавить невозможно, пока она, постепенно затихая, сама не уснёт.

Вдруг только сообразил, читая «Неодолимое желание близости», что «сводные сёстры» – по отцу.

Вы сказали честно, что внимательно прислушиваетесь к речитативу:

А я люблю тебя, любую:

И косую и кривую.

И какой у тебя там вес,

И с зубами люблю и без…

«Всё это было бы смешно, когда бы не было так грустно»(15). И народ говорит: не плюй в колодец – вылетит – не поймаешь; Швейк предостерегал: от добра добра не ищут, а то недолго ль до беды; не люби, да почаще взглядывай – говорила мама, а в послании Апостола Павла сказано: «Жёны, повинуйтесь мужьям своим, как прилично в Господе» (Колоссянам 3:18). Может, подвезёт когда, на переднем кресле, справа от себя. Положит правую руку на Ваше левое колено – выше на 200 мм., выше, выше, до… Вы – в томлении, полузакрыв глаза, в ожидании «до-до», а потом, имея «желание доставить удовольствие М», медленно и безвольно разведёте колени…

Я некоторое время назад тоже говорил, что, мол, готов отдаться в добрые руки женского персонала – даже и с готовым довеском, и с двумя, пожалуй (больше не потянул бы – по тем временам). Чтобы только она не очень была «сильно глупая», можно – немного «мало умная». Приблизительно как Ваш, тоже пел: главное, чтобы человек был хороший. Некоторое время спустя, Маша объяснила мне мысль. «Мысль» состояла примерно в следующем. Ну, хорошо, пусть ты умный и хороший, но ты представь, а если у тебя ноги кривые или одной почти нет, или один глаз – на Кавказ, а другой – на Север, или … ну и т.д. Кому ты нужен со своим, якобы, умом? Задумался. У меня, и правда, на правом веке какой-то «ум» образовался: жировичок или меланома – хрен его знает, как это называется, но даже я вижу это невооружённым глазом в зеркало. «Да-а-а – сказали мы с Петром Иванычем»(35).

Вишневский написал своё претенциозное «Зачем нужны мужчины?» У женского персонала, на самом деле – только два «зачем» по отношению к противоположному полу:

1) мужчина для женщины – это средство родить ребёнка,

2) для физических работ: зашурупить что-нибудь, поднять или передвинуть.

Вот и всё, а Вишневский – аж на 47 стр. Но у учёных – это практика: собрать, проанализировать и резюмировать. Этот собиратель, аналитик и резюметрист, работающий в Германии и имеющий польские корни – не исключение.

Женский персонал утилитарен a priori. Что такое утилитарное поведение? Да вот для наглядности и понимания – Ваш пример: «не через дорогу» (вот если бы – через до-ро-о-о-гу и с совмещением «приятного с поле-е-езным», как 7-го прошлого сентября, тогда может и «решились бы». А ОК, ВК и возможно ещё что-то подобное – это так, для общего развития, чтобы не было мучительно больно от поедания кактуса, для некоторого заживления царапин от него, чтобы «пятна» исчезли. И всё – «СВОБОДНЫ»).

Что такое a priori? Это то, что родилось в женском персонале до рождения женского персонала, ну, или одномоментно. Вспомнил один случАй, который спровоцировал на указанные здесь п.п., после прочтения очередного «трактата о любви» Вишневского, подтвердившего эти п.п.

Сегодня – традиционный маскарад (воскресение). «Воскресение» – почти буквальное после 10-го декабря, т.к. не надо было стоять на одной ноге, поджимая другую, как аист, чтобы вода не попала в гипсовый сапожок. Вспомнил Маркса и Чехова: 1) всё познаётся в сравнении, 2) надо радоваться, что – одна нога, а не обе. В душевой кабинке – теперь обе ноги, и левая тоже. Для полного счастья не хватало только Вас.

«Ну почему ко мне ты равнодушна?

И на меня ты смотришь свысока.

Я не прекрасен может быть наружно,

Зато внутри …»(130)

Вышел из кабинки, и в зеркале напротив нечаянно увидел знакомого, без одежды, мокрого и на двух ногах. Очевидно, симметрия устойчивее, чем асимметрия. Ещё пришла мысль, что мужское и женское отличаются. Если смотреть товар лицом, то у женского персонала линия «золотого сечения» (золотая середина) действительно делит туловище вертикально симметрично, у мужского населения такой «симметрии» не наблюдается.

Получил Ваше дежурно-традиционное, «простите меня», которое Вы чередуете периодически с «прощайте» (да простил же уже). Однако, Ваше «простите» – без мотива, а значит – не за что. Кстати, в «не прощаюсь» – возвратная частица «сь» значит – не прощаете себе (или себя).

Нет мотива – за что просить, если нет греха. Не дошёл ещё прогресс.

Спите спокойно. «Пра-а-йдет!».

Пришёл из магазина, со скоростью 2 см./час. Виктор Иосифович со своей бронхиальной астмой ходил быстрее. Влажный почти весь. Город Владимир теперь и физически – хрен его знает – где: надо ведь съездить получить ключи от двух келий, вернуться за Вами в Москву, переехать на м. Комсомольская с Курской, чтоб встретить Вас, потом с Вами – обратно, потом – во Владимир, открыть Вам на выбор кельи … Аминь.

Но может быть Вам ещё повезёт, как той девочке, что написала: – Не один на свете ты. А потом и потому – слава богу – не вышла за меня замуж. Может я ещё что-нибудь сломаю, и будет Вам «щастье». Сапёр и электрик ошибаются один раз в жизни, это правда, но электрик – каждый день.

Мне кажется, самая страшная смерть – под водой, потому что эту смерть видишь, понимаешь. Нет писем. Это похоже на смерть от удушья или под водой. Евреи тоже люди: Крастошевского в США накрыла вода тоски, и он написал «Городок», потом это стало песенкой. «Две газеты и писем нет…». Но «Ж», которая – Варум, конечно – типичное здесь не то.

Сегодня 24.02. – первый день на службе, женский персонал (товары для беременных и меданализы) доволен, удовлетворил их всех, обеспечив то, что они хотели, теперь у них нет жалоб, теперь у них – одно сплошное «щастье»: … – освещение не гаснет неожиданно.

Почти во взмыленном состоянии, вернувшись домой, съел всего 4 или 5 ложек какого-то супа, но выпил 4 бокала пива (Пилснер) – так организм был обезвожен. Наверное, резковато взялся на

службе в первый день. Состояние предобморочное и слабость. А завтра – на аэродром. Потом – клуб. («Единое счастье – работа»).

Не знаю, что Вы «думаю, думаю». Не думайте, чтобы ни остаться в одиночестве.

Ладно, Вас по-о-о-нял, не буду, уговорили, бескорыстно, так и быть, без домогательств, без «расчёта», не посягну, пусть другие держат Вашу коленку, не покушусь. Хотя мне уже как бы и пора вкусить запретного плода. На всякий случай, как говорили Виктор Иосифович и Семён Семёныч.

И, пожалуйста, не вменяйте мне дурацкое бытие своими дежурными поздравлениями, хотя бы такими оригинальными, но и претенциозными, как предыдущее.

Начал приходить в нормальное состояние, даже в Честере немного пообедал.

Ещё теперь с пониманием, сожалением и сочувствием смотрю на женский персонал, залезающий и вылезающий из городского транспорта, падающий в кресла транспорта или учреждений (не имею в виду молодых невеж), больные ноги – такая «планида»: и хочется в рай, а грехи не пускают.

Вот и у Вас: думай не думай – моральный кодекс строителя коммунизма (10 заповедей) не пускает, а может «спастичность мышц»…

И берегите (нет, не мужчин, но почаще взглядывайте: авось подвезут когда – у Вас ещё всё впереди: и второй, и третий возраст…), берегите ноги – правая нога у Вас не совсем комильфо, как успел заметить – и не потому, а может и наоборот, что Вы не надеваете чулок, хотя бы и не синих (но не в энтом дело – главное конечно, чтобы человек был, в котором – как сказал Ваш Чехов – «всё должно быть»).

Не буду повторять тех прозвищ, что Вы мне любезно дали. Напомню только о Вашем посыле: – «СВОБОДНЫ». Хотя это несколько не вяжется с последующим – о том, что 7 декабря установили не Вы – мне. Что – очевидная нелогичность. Чем и отличается в истории народов женский персонал, и ещё – непоследовательностью (бывает – с плюсом эгоцентризма и экзальтации).

Случайно прочёл у Писемского (книжки перебирал): «Сила любви заключена в нас самих и никак не обусловливается достоинством любимого человека, которого мы сами украшаем из собственного воображения и таким образом любим в нём свой призрак». Это Ж.Санд – в изложении. После: «Что это было за умное и милое существо». А – это тюфяк (не Ж. Санд, так повесть у Писемского называется – «Тюфяк»).

И никакой я не «дорогой» (когда же это успел подорожать?), а совсем даже наоборот.

Сегодня, второй раз после «одноножия», теперь о двух ногах принимал т.н. «деловой обед» в Честер пабе (хорошая кухня, девчонки не ходят, а бегают, почти летают, сегодня опять дежурила дева неопределённого возраста, но с талией под блузкой свободного покроя и над юго-восточной частью – почти по циркулю, лицом на Вас похожа, в брюках, т.к. поднимается и на 3-й этаж, а лестницы открытые. Хотя те, что в фирменных юбчонках, тоже, кажется, поднимаются). В первый раз настолько была слабость, что буженину не брал, лапшичку – еле-еле, и беф-строганов – кое-как, и компот. В общем, как чеховская мадам Щукина: «Кофий сегодня пила, и без всякого удовольствия». А на другой день – и буженина (вкусно с морковкой, наструганной на тёрке, зеленью и ещё какими-то хреновинами, ну и собственно буженина), чтоб не рисковать – заказал опять тот же еврейский суп (с какой-то травкой зелёненькой), гуляш, пюре (в виде бублика без дырки), зелёный чай (белая чашка на салфетке на белом блюдце и ложечка, белый же чайник и сахарница – тоже белая. Всю эту белую жуть принесла та сама дева. Выпил две чашки. Без сахара).

Следующими днями процесс дошёл до зелёных щей с яйцом, котлеты домашней рядом с лужицей соуса, и традиционный зелёный чай.

А ведь Вы так и не знаете, как лошади кусаются.

Подсматривать за окружающей экологией из под Невидимки – это у Вас уже почти в крови, может ещё не призвание, но уже диагноз. Представляю, как Вы – на ковре, пальцы Невидимки у Вас в волосах, дыхание на шее, и далее, как в UKRWIENIE Вишневского.

«Нострадамус – Кларе…»

Нострадамус, будучи в провинции Шампань, как-то задумался о муках творчества писателей любовных романов, а вернувшись в Париж 8 марта, напророчил об этом в письме Кларе (не той, у которой Карл украл кораллы, а другой).

Впечатлительная Клара впоследствии отметила этот день, в качестве международного дня солидарности женского персонала против употребления кофе – в т.ч. ночью.

Молодой писатель пришёл в редакцию с толстой папкой подмышкой.

– Вот! – сказал он.

– Что «вот»? – строго спросил редактор.

– Роман написал – застеснялся писатель. – Называется «В деревне – летом».

– Да ну! – обрадовался редактор, развязывая тесёмки папки.

– «В деревне – летом» – прочёл он на титульном листе. – Надо же, действительно, так и есть – добавил он удивлённо и начал читать вслух:

Ранним утром в спальню графини стремительно вошёл граф. Графиня в это время читала «Влажные участки» Роше. Но, не смотря на это, она сразу узнала графа и не стала спрашивать у вошедшего санитарную книжку.

Граф (решительно): – Ваше графское высочество, а не испить ли нам кофейку?

Графиня (кокетливо): – Ваше графское достоинство, если Вы настаиваете…

И – говоря честно, но откровенно – граф стал-таки овладевать графинею…

– Недурно, недурно – вслух задумался редактор. – Вам удалось зримо показать моральное разложение аристократии. – Только вот… чего-то не хватает… Ах, да! Роман называется «В деревне – летом», а природы-то и нету! Ну какая же деревня без природы? Об этом ещё Пушкин писал.

Редактор встал в позу лицеиста перед Державиным, подобрал пивной живот и с придыханием завыл:

Зима! Пейзанин, экстазуя,

Ренувелирует шоссе,

И лошадь, снежность ренефлуя,

Ягуарный делает эссе…

– Вот чёрт – с сожалением прервал свою гениальную декламацию редактор – у Вас же – лето. Ну, идите, батенька – работайте, работайте…

На следующий день автор явился с красными – после бессонной ночи – глазами:

– Вот, ночь не спал:

Ранним утром в спальню графини стремительно вошёл граф. Графиня в это время читала «Влажные участки» Роше. Но, не смотря на это, она сразу узнала графа и не стала спрашивать у вошедшего санитарную книжку.

Граф (решительно): – Ваше графское высочество, а не испить ли нам кофейку?

Графиня (кокетливо): – Ваше графское достоинство, если Вы настаиваете…

И – говоря честно, но откровенно – граф стал-таки овладевать графинею…

В это время за окном квохтали куры, зеленела травка и петушок искал в навозе ячменное зерно.

Прелестно! – воскликнул редактор. – Природа – особенно. Только вот… Смотрите сами: тема графа и графини раскрыта полностью – загнивающий класс. Но совершенно не показано крестьянство. А где Вы видели деревню без крестьян? Вы уж того, поработайте и над этим, пожалуйста.

На третий день в кабинете редактора появился исхудавший автор с красными глазами и синими кругами под ними:

– Вот, не ел, не спал:

Ранним утром в спальню графини стремительно вошёл граф. Графиня в это время читала «Влажные участки» Роше. Но, не смотря на это, она сразу узнала графа и не стала спрашивать у вошедшего санитарную книжку.

Граф (решительно): – Ваше графское высочество, а не испить ли нам кофейку?

Графиня (кокетливо): – Ваше графское достоинство, если Вы настаиваете…

И – говоря честно, но откровенно – граф стал-таки овладевать графинею…

В это время за окном квохтали куры, зеленела травка и петушок искал в навозе ячменное зерно.

На завалинке сидели крестьяне и сосредоточенно курили самосад.

– Потрясающе! – вскочил с кресла редактор. – Безусловно, только настоящий мастер мог так ярко показать деревенскую жизнь! Однако … Где описание идиотизма тяжкого и беспросветного труда крестьянского населения до революции? И где, я Вас спрашиваю, сама революция? Не раскрыто. Вы уж постарайтесь, голубчик, раскройте…

На четвёртый день, ухватившись руками за столешницу в кабинете редактора, покачиваясь от истощения, стоял бледный автор:

– Раскрыл…

Ранним утром в спальню графини стремительно вошёл граф. Графиня в это время читала «Влажные участки» Роше. Но, не смотря на это, она сразу узнала графа и не стала спрашивать у вошедшего санитарную книжку.

Граф (решительно): – Ваше графское высочество, а не испить ли нам кофейку?

Графиня (кокетливо): – Ваше графское достоинство, если Вы настаиваете…

И – говоря честно, но откровенно – граф стал-таки овладевать графинею…

В это время за окном квохтали куры, зеленела травка и петушок искал в навозе ячменное зерно.

На завалинке сидели крестьяне и сосредоточенно курили самосад.

А кузнецы в красных рубахах, под красным же транспарантом: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь», задумчиво ковали для колхозных лошадей подковы.

– Всё! – заметался редактор по кабинету. – В печать! Но Вы это … ещё добавьте: взгляд в будущее и уверенность в завтрашнем дне, и срочно ко мне! Бесподобный роман! Жуть!

На пятый день, ближе к полудню по средне-европейскому времени под окном редакции раздался вой сирены реанимации, и в кабинет редактора вошла симпатичная сестра милосердияс медовыми глазами и русой косой, держа на своих девичьих руках полуживого автора с признаками анорексии и раковой кахексии – одновременно, с трудом удерживающего папку с исправленной рукописью:

Ранним утром в спальню графини стремительно вошёл граф. Графиня в это время читала «Влажные участки» Роше. Но, не смотря на это, она сразу узнала графа и не стала спрашивать у вошедшего санитарную книжку.

Граф (решительно): – Ваше графское высочество, а не испить ли нам кофейку?

Графиня (кокетливо): – Ваше графское достоинство, если Вы настаиваете…

И – говоря честно, но откровенно – граф стал-таки овладевать графинею…

В это время за окном квохтали куры, зеленела травка и петушок искал в навозе ячменное зерно.

На завалинке сидели крестьяне и сосредоточенно курили самосад, а кузнецы в красных рубахах, под красным же транспарантом: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь», задумчиво ковали для колхозных лошадей подковы.

– А ну её на хрен – с верой в будущее уверенно сказал один – докуём завтра.

08.03.

8. 2:27. Е.

Спасибо, Саша.

За письмо. Подарок. Спасибо. Особенно – «Нострадамус – Кларе». Ну, «ваще», я почти падала с кровати от смеха, т.к. уже легла спать, но на всякий случАй проверила почту, что делала регулярно перед сном…

«Да Вы сами почти Шерлок Холмс» сказал Конан Дойль таксисту, и я – Вам: да Вы почти писатель. Жалко, что Вы выучились на электрика. Хотя все почти писатели были не литераторы, вот и Конан Дойль был врач. Пишите, Саша. Ну хотя бы и мне. Это, конечно, нескромно с моей стороны, и в Ваши планы не входит, но раз Вы мне прислали это письмо, значит всё-таки ещё не все потеряно?

Это неожиданно сегодня. Правда. И Вы оказывается непоследовательны… Я перестала ждать. А писать «если Вам надо», а Вам не надо – не могла.

Я вот Вам всё-таки подготовила вчера поздравление. Если бы письмо пришло раньше, я бы, конечно, написала по-другому, но всё-таки отправлю без исправлений. Пусть будет, как было написано, как будто я не получала Вашего пожелания.

Да, уже опять весна. Хотя холод собачий и гололедИЦА такая, что выходить вообще не хочется.

Пятна-то были красные, вот не знаю, к какой среде обитания они намекали мне приспособиться. Наверное к Красному городу, или «Красному кубу»– магазину креативных подарков. Креативные – это, наверное, Вам бы понравилось, и Вашей Маше. Мне так кажется.

* * *

«Наконец, сбываются

Все мечты.

Лучший мой подарочек – это ты!» – интересно, кто из нас волк, а кто заяц?

* * *

Про Коршилову не знала. И не помню её. Да, жалко. Как будто предчувствовала, написала «это я была». И Владимир-Суздаль, надо же, «какая совпадения».

Симптомы любви помню, конечно. И страх испытываю.

И ещё мне кажется, «Л» в Вас влюблена…

Другая любовь, конечно, излечивает. Но где же взять «подобное»?

Возмездие? справедливое? заслужили??

Жировичок на веке – это скорее всего холестерин повышен, говорит моя сестра, которая приехала ко мне на праздники в полном составе (гости уже все спят). Так что, не волнуйтесь, он легко убирается, если мешает.

С рациональной точки зрения и Ж нужны, чтобы родить ребёнка, сварить, вымыть, обслужить.

Да ну Вас, с кактусом, Вишневским, Марксом. Хотя и нельзя в одной строчке их всех писать, но мне не хочется сегодня комментировать.

«Простите меня» было отправлено в прощеное воскресенье. А вот «прощайте» – это уже от Вас исходит периодически. Я такого не могла бы написать первая в «здравом уме».

Про ноги пропускаю, поздно уже писать лирику, хотя, что у меня с ногой? Вроде обе одинаковые, т.е., если и есть «изъян», то на обеих. Варикоза у меня нет, так что чулки, если и пригодятся, то только синие.

Уж и не знаю, под воздействием «Ноя» Вы написали или по шаблону, но только это Ваше: = Нет писем. Это похоже на смерть от удушья = – прямо обо мне. Ещё подумала, почему постоянное состояние удушья?

=У меня пересыхают губы От одной лишь мысли о тебе.= Вот и весь футбол.

Сашка, не знаю, Вы написали «прощальное» письмо, или ещё напишете, если будет настроение? Буду ждать…

Недавно смотрела передачу о Вицине, он всё время мечтал уединиться в деревне, кормил собак уличных, птиц. Дети издевались над птицами, перевязывая им веревочкой ноги, так эти птицы прилетали к нему, чтобы он развязал, как будто понимали, что он поможет. Это я – к чему, я – под невидимкой, но не подглядываю, а уединяюсь, мне не хочется с людьми общаться. Это, наверное, не очень хорошо. Но комп. включён почти всегда, а сама я где-нибудь, и жду сообщений от Оксаны… и от Вас.

Сижу пишу, на глазах растут сырые пятна на потолке. Крыша начала таять. И одна стена уже наполовину сырая.

Прошу Вас не насиловать себя работой. К чему это? Не единое это счастье, «до жаркого пота, без лишнего счёта». Да ну и его, этого Брюсова. Берегите себя.

Прикладываю ранее написанное поздравление.

* * *

Александр Григорьевич!

Саша.

Разрешите поздравить Вас с днём Вашего Рождения!

Что же пожелать?

Здоровья – Вы мне запретили желать, вроде как здоровому человеку его не желают, а Вы – здоровы. И слава Богу, так и будьте здоровы. И вообще – БУДЬТЕ.

Хочу пожелать не переборщить с = работой над собой =, оставайтесь прежним, всё-таки Вы – замечательный человек, вдруг Вы, «работая», станете как все, вернее, как большинство – не надо…

И пусть Ваша = избирательная способность = будет выше, чем = разнообразие = этих, Вы понимаете (вторых ошибок Бога).

Всего Вам доброго! Успехов и весеннего настроения! И весело провести свой день Рождения.

Е.

08.03. А.

Да ладно, чего уж там. Но родила-то меня мама в 10.00. Так что рановато Вы меня хороните…

09.03.

9. 15:21. Е.

Спасибо за звонок.

Почему-то у меня высвечивается 3 (?) звонка. Мне показалось я сразу услышала. Хотя всё возможно, телефон был в сумке со вчерашнего дня.

* * *

Вам нравится, когда у Вас гости?