Читать книгу Жатва VII - Борис Гуанов - Страница 6

– Малый Совет Петросовета (к сожалению, во время съёмки я был в отлучке).

Трагический распад СССР, радикальные реформы «шоковой терапии» правительства Е. Т. Гайдара вселяли в демократов надежду, что, освободившись от большевистского балласта, теперь мы пойдём семимильными шагами к подлинной демократии хотя бы в отдельно взятой России. Но разрыв связей внутри бывшего Советского Союза не мог пройти безболезненно. Экономическое положение было катастрофическим, деньги стремительно обесценивались, и везде процветал бартер.

Постепенно всё меньше и меньше депутатов стало появляться на сессиях. Ребром встала проблема обеспечения кворума. Во время голосования по рядам метались депутаты с несколькими электронными ключами для голосования, подавая голос не только за себя, но и за других, отсутствующих в зале депутатов, своих единомышленников, доверивших им свои ключи, и нажимали кнопки «за», «против» или «воздержался». Невзоровское телевидение, уже наточившее зубы на Ленсовет, не преминуло показать эту смешную картину, в которой мелькнул и я, для дискредитации Ленсовета. Причём осуждению подвергались не те депутаты, которые отсутствовали на заседании, по существу, прогульщики, а те ответственные депутаты, которые работали в зале за десятерых.

Кроме того, решения сессии принимались очень долго и туго. Неповоротливость почти четырёхсотголового депутатского монстра была очевидна. К началу 1992 г. стало ясно, что Советам необходимо переходить на профессиональную работу, чтобы справиться с нарастающими как снежный ком проблемами. Поэтому закон России об образовании внутри Советов профессиональных Малых Советов, к которым переходили практически все их полномочия по выработке решений, кроме входящих в исключительную компетенцию сессии, в эпоху бурного законотворчества был неизбежен.

К этому моменту я понял, что в райсовете мне делать особенно нечего. Кроме затяжной судебной склоки с Сочагиным и фракционной борьбы на сессиях и в президиуме райсовета с коммунистами, гуманитарной помощи да мелких хозяйственных дел – ничего интересного. В горсовете решались куда более важные вопросы.

Решение баллотироваться в Малый Совет Ленсовета пришло ко мне внезапно, прямо на сессии. Чтобы пройти в состав Малого Совета я решил привлечь максимальное число голосов городских депутатов от Фрунзенского района, для чего пожертвовать своим постом зампредседателя райсовета. Тем самым я бросал кость тем депутатам горсовета от Фрунзенского района, которым я на высоком посту в райсовете был поперёк горла. О своём обещании добровольно уйти с поста зампредседателя райсовета я заявил с трибуны Ленсовета в своём предвыборном выступлении. И этот расчёт оправдался, 17 января 1992 г. я был избран вместе с 36 другими депутатами из 206 кандидатур, причём практически все избранные были единомышленниками-демократами, так что в дальнейшем решения Малого Совета принимались гораздо легче, чем на сессии.

После выборов С. Н. Егоров спросил меня: «Ты что, всерьёз решил уйти из замов?». Я подтвердил, на что он сказал: «Напрасно». Но я нисколько не жалел о своём заместительстве. На ближайшей сессии райсовета я заявил о своей отставке и пересел из президиума в зал. В дальнейшем я уже редко появлялся в райсовете и решил полностью посвятить себя работе в Малом Совете Ленсовета.

Преподавание физики в Военмехе тоже отнимало много времени и сил, хотя я теперь уже читал лекции, в основном, по вечерам в филиале Военмеха у метро «Проспект большевиков» или в другом филиале рядышком с Крестами. Приезжал домой в Купчино к ночи, совершенно охрипший и осипший после трёх-четырёх лекционных пар подряд. Поэтому мне надо было до минимума сократить свою преподавательскую деятельность. Совсем бросить своё доцентство я не решался, памятуя, что депутат – состояние неустойчивое. В Военмех я написал следующее заявление:

«Ректору Санкт-Петербургского Механического

института Ю. П. Савельеву

От доцента кафедры физики Б. С. Гуанова

Заявление.

На основании ст.34 Закона РСФСР «О статусе народного депутата местного Совета народных депутатов РСФСР», учитывая избрание меня в состав Малого Совета Санкт-Петербургского городского Совета народных депутатов, прошу Вас частично освободить меня от выполнения производственных обязанностей на время осуществления депутатской деятельности с 16 марта 1992 г. до марта 1995 г. с сохранением прав члена трудового коллектива. Прошу установить мне учебную нагрузку в соответствии с оплатой половины ставки доцента, а по окончании моих депутатских полномочий восстановить мне полную учебную нагрузку и полную ставку доцента.

12.03.92.г. Б. С. Гуанов»

Моя просьба была удовлетворена, а вскоре я перешёл уже на четверть ставки доцента.

Штатное расписание Ленсовета не предусматривало оплачиваемых должностей в Малом Совете, поэтому я в соответствии с действовавшим законом «О статусе народных депутатов…» стал освобождённым членом постоянной комиссии по науке и высшей школе. Вот решение Президиума городского Совета №70 от 13.04.92:

«О кадрах постоянной комиссии по науке

и высшей школе.

Президиум Санкт-Петербургского городского Совета народных депутатов РЕШИЛ:

Установить члену постоянной комиссии по науке и высшей школе народному депутату С.-Петербургского городского Совета Гуанову Борису Сергеевичу (округ №373), освобождённому на время осуществления депутатской деятельности в Совете на постоянной основе с 16.03.92 г. от выполнения служебных обязанностей, денежное вознаграждение в размере, равном должностному окладу члена постоянной комиссии.

Заместитель председателя Совета Б. А. Моисеев»

А времена-то были тяжёлые, инфляция жуткая, продуктов не хватало, и народ жил на талонах, в том числе и моя семья, несмотря на моё депутатство и доцентство, а также ларёчную и челночную торговую деятельность Тамары.

В комиссии я с двумя другими освобождёнными членами – Володей Косаревым и Юрой Орловым – занимал один кабинет на троих. Не тот простор, конечно, как в райсовете, зато скучать не приходилось. Работа в Малом Совете была очень напряжённая. Заседания проводились обычно по средам, один раз в неделю, но бумаг к каждому заседанию нужно было переворошить немало.

С трибуны сессий я выступал не часто, но на заседаниях Малого Совета, которые проходили в том же большом зале, частенько, а к каждому выступлению требовалось хорошо подготовиться. Несмотря на мой лекционный опыт, когда я часами мог говорить без конспекта, я всегда писал тексты своих выступлений и отмечал основные обороты своей будущей речи, хотя никогда не читал по бумажке, памятуя указ Петра I: «Указую господам сенаторам, чтобы речь держать не по писаному, а своими словами, дабы дурь была видна каждого».

В 1993 г. состав Малого Совета был обновлён, из него вывели ряд членов и ввели новых, но я удержался и с увлечением продолжал работу. За неполные два года работы мы приняли 856 решений, т.е. около 10 решений на каждом заседании по самым разнообразным вопросам жизни города. Атмосфера на заседаниях была всегда деловая, без пустопорожней болтовни, и я с теплом и уважением вспоминаю всех членов Малого Совета.

Уже в 1994 г. вышла книжка В. Румянцевой и М. Макаревич «Двадцать первый» с характеристиками членов Малого Совета, на мой взгляд, часто весьма спорными. Опуская хотя и правильные, но довольно наивные рассуждения о моих политических взглядах, приведу для интереса только некоторые психологические черты, которые заметили во мне авторы:

«Волнует Б. Гуанова его положение в Совете, которое он ощущает как «положение депутата-одиночки», то есть он говорит о том, что не сложилось у него достаточно близкие или тёплые взаимоотношения с какой-либо группой депутатов. Это обстоятельство мешает ему работать более продуктивно.…Б. Гуанов внимательно следит за тем, что происходит в городском Совете. У него всегда можно получить исчерпывающую информацию по проблемам, рассматриваемым как МС, так и комиссией по науке и высшей школе. Правда, своё мнение Гуанов, как правило, другим не навязывает, возможно, даже в ущерб конечному результату.

Борис Гуанов не очень общителен, суховат. Случается, бывает резковат. Мыслит строго, аналитически, абстрагируясь от людей. А для этого необходимо не только выносить и выдать на-гора идею. Её ещё надо привязать к реальности и к обстоятельствам, которые позволят реализовать твою мысль. Часто мысли или идеи люди отвергают не потому, что ты плох или идея плоха, а потому, что не смог толково её донести до людей или, как говорят в науке, перевести её с языка понятий на уровень операций.

У Бориса есть чувство красоты, его ощущения образны, причём в них в равной степени присутствуют звуковые и зрительные образы. Он увлекается музыкой, рисованием, а точнее живописью. Любит путешествовать, посещать музеи».

Наблюдая затягивание сроков рассмотрения документов, проходящих через Совет, а иногда, наоборот, перескакивание через необходимые этапы, как уже опытный специалист по регламенту я разработал целый алгоритм, который должен был обеспечить чёткую работу Совета и его органов. Этот алгоритм был положен в основу разработанного мной проекта решения сессии, который мне удалось провести в первом чтении на одном из последних заседаний Совета. Но отладить работу Совета подобно швейцарским часам нам не дали.

К тому же я активно участвовал в работе комиссии по науке и высшей школе, избрав там своим коньком поддержку создания и развития технопарков в Петербурге, о чём подробно расскажу немного позже. Кроме того, в частности, я вошёл в состав Рабочей группы Совета по структуре городской администрации и организовал в комиссии семинар по разработке генеральной схемы управления хозяйством Санкт-Петербурга, в котором принимал участие уже бывший председатель горисполкома А. Щелканов и многие учёные – специалисты в области управления. Щелканов на основании своего опыта предлагал совершенно самобытную матричную функциональную схему управления городом с наличием не только вертикали управления, но и с широко разветвлёнными горизонтальными связями с органами управления и общественными организациями.

Вместе с депутатом Александром Трубиным мы ещё в марте 1993 г. направили в Рабочую группу следующие предложения:

«1. Выйти от имени рабочей группы с предложением к сессии горсовета о создании Комитета (управления или отдела) мэрии по совершенствованию системы управления с двойным подчинением его начальника мэру и малому Совету.

Основная функция Комитета (управления, отдела):

– выработка предложений по структурному преобразованию схемы управления в соответствии с быстроменяющейся ситуацией,

– выявление патологических структур в существующей схеме управления и экспертиза предложений по изменению структуры управления на этот предмет,

– организация разработки антикризисных целевых программ.