Читать книгу Жатва – IV. Учёный трудоголик - Борис Гуанов - Страница 3

– Нет, я заберу у тебя Пузю! Безобразие! Вот, у неё хвост совсем отощал, один позвоночник! – кричал Ник, ещё только наполовину высунувшись из гальки.

– Да забирай, истеричка! Я переживу! До чего же ты меня заводишь со своей Пузей! – кричал я в ответ. Пока Ник целовался с Пузей и кормил её, я остыл и спросил Ника:

– Что скажешь о моей женитьбе?

– Ну, что сказать – дура-дурой, запутавшаяся в своих комплексах. Что ты привязалась к Тамаре? Я понимаю, если бы она забеременела. А так, на коленях, предложение, «прошу руки Вашей дочери» – это даже не вторая половина ХХ века, а середина ХIХ-го. Начиталась Тургенева, соплячка. Угробила свои лучшие годы, в результате, не утолила свой сексуальный голод и была обречена на адюльтер, – раздражённо процедил Ник. Мне хотелось услышать от него хоть что-то человеческое:

– А рождение сына? Разве это не искупило все грехи, и мои, и Тамары?

– Да, Тамаре досталось, а тебе-то что? Отсиделась в Крыму, вот и всё искупление, – продолжал ворчать Ник, ходя за кошкой с миской кошачьего корма. Я сменил тему:

– Хотя я, конечно, уже давно отстал в научном смысле, но всё-таки как бывший учёный я хочу понять, как вам удалось оживить мой мозг через семь веков. Ты ведь тоже, как я понимаю, учёный. Пожалуйста, расскажи мне о состоянии современной науки.

– Хорошо, – согласился Ник. – Прежде всего, решена проблема получения практически неограниченной энергии – это термоядерные реакторы в океанах. Как я тебе уже рассказывал, произошла революция в биологии и медицине и как результат достигнуто практическое бессмертие человека. Мы можем починить любого, и он будет жить вечно как новенький.

Но вернуть к жизни умершего пока не получается. И это самая главная проблема современной науки. Над ней бьются биологи всего мира. Но у меня есть веские основания полагать, что решение этой задачи лежит не в области биологии, а в области физики. Я, собственно, и работаю над этим, и твоё появление в нашем времени – результат моего последнего эксперимента.

Я понял, что информационный сгусток, определяющий личность каждого человека, находится не в мире обычной материи из протонов, нейтронов и электронов, а в мире иной материи, существование которой в твоё время только предполагали и называли тёмной. После смерти этот информационный сгусток, испуская импульс тёмной энергии, смещается вовне тела умершего и существует сам по себе. Загнать его обратно в труп или в спящий клон – вот моя проблема. Секрет – в овладении тёмной энергией и воздействии тёмной энергией на тёмную материю. И, как видишь, мне удалось твой информационный сгусток, можешь называть его душой, поместить в прекрасное тело. Ты ведь доволен? Так что мозги у тебя тоже новые, никакого старья, – засмеялся Ник.

– Ник, ты великий ученый! – восхищенно воскликнул я. – Наверно, ты лауреат Нобелевской премии? Всемирная слава! Неограниченные возможности! Всеобщее уважение!

– Да никакого уважения, – грустно усмехнулся Ник. – Я обычный сотрудник Северного центра изучения тёмной материи и тёмной энергии. Моя работа с душами умерших – совершенно секретная, – он сделал круглые глаза. – Никаких Нобелей! О ней знают только пара человек – мои начальницы. Да и то, кажется, не совсем понимают значение моих работ. Пока мне от них достаётся больше шишек, чем пышек, – он задумался и замолчал.

– А как космос? Нашли где-нибудь внеземные цивилизации или хотя бы жизнь? – поинтересовался я.

– Нет, не нашли. Ещё в твоем веке была экспедиция на Марс, но откопали только какие-то микроскопические вроде бы окаменелости возрастом более трёх миллиардов лет. Да и то не довезли. Экспедиция погибла на обратном пути, и больше люди дальше Луны не летали. Совершенно ни к чему. Автоматы бурили лёд Европы и Энцелада, но и в этих подлёдных океанах тоже ни фига. Пытались установить связь с экзопланетами в доступной части Галактики. Опять мимо. И это неудивительно.

Я думаю, что биологическая стадия разума – это только краткий миг, она не может длиться долго. Либо этот разум уничтожит сам себя, либо перейдёт сначала в неорганическую форму разумных суперкомпьютеров. Скорость их самосовершенствования несравнимо выше скорости биологической эволюции, так как любые биологические ограничения могут быть сняты. Поэтому я считаю, что, в конце концов, разум и вовсе переходит в форму тёмной материи и энергии, то есть для обычного человеческого сознания – в нематериальную форму, в чисто духовную стадию.

Человечество, осознавая опасность подобной перспективы для существования нашего биологического вида и считая жизнь наивысшей ценностью, уже давно повсеместно запретило разработку разумных суперкомпьютеров, так что нам это уже не грозит. Мы, несовершенные биологические роботы, остановились на начальной стадии разума. И вряд ли зрелому разуму, который только и может существовать во Вселенной миллиарды лет, мы интересны. Хотя у меня такое чувство, что за нами непрерывно следят, но это уже вне современной науки.

Так что оказалось, что жизнь – явление исключительное, свойственное только Земле. Может быть, где-то в удаленных галактиках и была цивилизация подобных нам разумных существ, но нас разделяет не только бездна пространства, но и бездна времени. Поэтому, чтобы найти братьев по разуму, надо не только уметь летать со субсветовой скоростью, тем самым переносясь не только в пространстве, но и в далёкое будущее, – надо уметь ещё возвращаться в прошлое, в своё время. Сказать тебе по секрету, у меня есть кой-какие мысли на эту тему, – под конец он перешел на шёпот.

– Ты гений! – прошептал я восторженно. – Расскажи чуть подробнее, я ведь тоже когда-то был физиком.

– Как бы тебе это объяснить на пальцах? – задумался он. – Я почему попросил тебя поподробнее написать о себе? Мне нужны информационные ключики к твоей личности, чтобы найти её в прошлом и передать ей информационный пакет из будущего.

– Так может, ты вернешь меня, то есть мою душу, в мою молодость? – у меня захватило дух от такой перспективы.

– Ну, до этого ещё далеко! Пока, как говорится, чужая душа – потёмки. Для начала мне хотя бы твои записки в прошлое забросить, – с этими словами он чмокнул меня в щёку и стал погружаться в гальку.

– Мяу, мяу! – на прощанье пропищала мне исчезающая голова Ника.

Раздумывая над словами Ника, я вспомнил, что и в моё время настоящие открытия делались не в лоб, а где-то на периферии науки, на стыке разных наук, и не академиками, а младшими научными сотрудниками. И ещё я подумал о том, что люди по-прежнему как слепые котята тыкаются мордочками в тайны Вселенной и упрямо ползут куда-то, не ведая, что впереди, возможно, их ждет пропасть.

Мой замечательный вишер поведал мне о главных событиях начала XXII века, которые почему-то совпали с концом христианства, а может быть, и с первыми попытками воздействия на тёмную материю на Западе:

В 2117 году произошла цепь геологических катастроф вследствие крупных подвижек земной коры. Катастрофические землетрясения уничтожили Сан-Франциско и Лос-Анжелес, Мехико, Гавану, Лиму и Сант-Яго, все крупные города Японии, Филиппин, Индокитая и Индонезии, Сингапур, Калькутту и Дели, Ереван и Стамбул, Бухарест, Белград и Скопле, Женеву и Барселону. Всю Землю потрясло так сильно, что попадали небоскребы в Лондоне и Париже, Нью-Йорке и Чикаго, Момбае, Шанхае и арабских эмиратах. Развалилось здание Московского университета и других сталинских высоток, небоскреб «Газпрома» в Санкт-Петербурге. Забавно, что сорвавшаяся со стены от подземных толчков известная картина Брюллова «Последний день Помпеи» в Русском музее прихлопнула группу экскурсантов. Всё это произошло в течение нескольких месяцев как бы по цепочке, начиная с тихоокеанского огненного кольца и кончая Гималаями, Кавказом и Альпами. Установившаяся было мирная жизнь человечества была разрушена. Поднятая этими землетрясениями пыль застлала небо. Несколько месяцев по всей Земле Солнце и Луна едва просвечивали сквозь пыльные облака, а звёзд вообще было не видно. Тишина установилась так же внезапно, как началась эта тряска. Но перепуганные люди повсеместно стали рыть убежища и переводить наиболее важные предприятия под землю.

И когда он снял шестую печать…

произошло великое землетрясение,

и солнце стало мрачно как власяница

и луна сделалась как кровь.

И звёзды небесные пали на землю…

И небо скрылось, свившись как свиток;

и всякая гора и остров двинулись с мест своих.

И цари земные, и вельможи, и богатые,

и тысяченачальники, и сильные,

и всякий раб, и всякий свободный

скрылись в пещеры и в ущелья гор…

Ибо пришёл великий день гнева Его,

и кто может устоять?

И когда он снял седьмую печать,

сделалось безмолвие на небе,

и как бы на полчаса.

(Апокалипсис. Гл.6 п.п.12 – 15, 17, Гл.8 п.1)