Читать книгу Жатва – VI. Моя мирная революция - Борис Гуанов - Страница 4

Ветер перемен в наших транспарантах и флагах:

– ноябрьская демонстрация 1989 года;

– Илья с российским триколором на этой демонстрации.

У меня были основания не любить большевиков. Рассказы мамы и Кыки о деде, очевидное наглое враньё в газетах, по радио и телевидению, голоса из-за бугра, принимаемые нашим «Телефункеном» сквозь шум глушилок, ареопаг вождей из Политбюро – всё вызывало устойчивое неприятие советских реалий.

Я не скрывал своих настроений даже и на работе. Только поступив в «Гранит» весной 1969 г., когда нас с Дрёминым сразу отправили на стройку в Поляны, я, узнав о введении советских танков в Прагу и о разгроме «пражской весны», прямо сказал Сашке, что это преступление. Правда, это был разговор с глазу на глаз. Но и потом я высказывал удовлетворение, когда одного за другим хоронили партийных бонз на Красной площади, сравнивая их с перезревшими грушами, падающими с дерева.

Первый мой антисоветский шаг я сделал во время выборов в Верховный Совет ещё в семидесятых годах. У нас в Купчино баллотировался какой-то не слишком известный кандидат в депутаты, а у Нарвских ворот в ДК им. Горького был избирательный участок, где голосовали за Суслова, главного идеолога Политбюро ЦК КПСС, и ещё за какого-то рабочего. Как раз в день выборов мы с Тамарой собрались в гости к Сохранскому на проспект Стачек. Поэтому мы заранее взяли открепительные талоны и решили несколько испортить показатели Суслова на выборах.

Ещё за часок до намеченного визита в гости, но уже к самому концу голосования, мы явились в совершенно пустой избирательный участок, где томились от безделья только члены избирательной комиссии. Ширмочки для тайного голосования стояли где-то в самом дальнем углу огромного зала. Первой бюллетени получила Тамара, но у неё не хватило духу подняться и пойти к ширмам. Она прямо на столе у председателя избирательной комиссии тупым карандашом вычеркнула имя Суслова. «Вас не устраивают наши кандидаты?» – всполошился председатель. «Нет, один устраивает», – ответила Тамара, проголосовала и на деревянных ногах пошла к выходу. Я взял свои бюллетени и пошёл к ширмам через весь зал. Мне казалось, что мои шаги гулко раздаются на весь ДК. За ширмой я вычеркнул Суслова, опустил бюллетени в урну и так же торжественно прошествовал к выходу. Мы чувствовали себя настоящими героями.

Наступили времена горбачёвской перестройки, и страх, сковывавший всё общество, стал постепенно ослабевать. Уже 19 октября 1986 г. состоялся митинг у предназначенного властями к сносу дома Дельвига, организованный Группой спасения историко-культурных памятников Ленинграда будущего депутата Ленсовета 21-го созыва и всех последующих Законодательных Собраний Санкт-Петербурга Алексея Ковалёва при поддержке академика Д. С. Лихачёва. Удивительно, но власти испугались, и памятник нашей истории и культуры удалось отстоять.

В марте 1987 г. ещё более шумная история произошла с бывшей гостиницей «Англетер» Несмотря на трёхдневное круглосуточное пикетирование защитниками этого здания, в котором то ли был убит чекистами, то ли сам покончил жизнь самоубийством Есенин, властям с помощью обмана общественности всё-таки удалось его разрушить. Но это была пиррова победа властей, вызвавшая ещё большее возмущение горожан, нашедшее отражение в прессе, уже сделавшей первые глотки хмельного напитка под названием «гласность».

Кроме движения по защите памятников культуры, под прицел прессы попали экологические проблемы, связанные со строительством комплекса защиты Ленинграда от наводнений (т. н. дамбы) при отсутствии очистных сооружений и проектом сооружения Диснейленда в Лисьем Носу. В связи с допущением властями празднования тысячелетия крещения Руси в июне 1988 г. началась регистрация новых религиозных общин, и потихонечку пошёл процесс возвращения храмов верующим, в частности, стала обсуждаться возможность эвакуации из Казанского собора Музея истории религии и атеизма.

Первоначально теми дрожжами, на которых поднялись оппозиционное движение, были именно люди искусства и культуры, задыхавшиеся в смрадной атмосфере всеохватной идеологической цензуры. Например, Клуб психической культуры, распространявший идеи своего лидера С. П. Семёнова об «аутентикации» – «восхождении к самому себе в свободном всестороннем личном самоопределении», пришёл к необходимости для каждого человека участвовать в демократическом движении, а пацифистская группа «Вахта мира», первоначально пропагандировавшая творчество и философию Рериха, занялась созданием в Ленинграде Гайд-парка в Михайловском саду, подлинной душой которого был шофёр такси Игорь Сошников. Митинги, в основном не санкционированные властями, регулярно разгонялись милицией.

Уже в 1987 г. я проявлял некую оппозиционную политическую активность. У меня сохранилось короткое приглашение с Ленинградского телевидения: «Приглашаем Вас принять участие в подготовке передачи „Общественное мнение“ 20 марта в 17.30 на телевидении. Адрес: ул. Чапыгина, д.6, комн. 422. С уважением – редактор Максимов», – но я начисто забыл, о чём была эта передача.

В 1988 году стали возникать первые политические организации вне привычных рамок КПСС. Конечно, в официальной прессе о них не писали, но они стали выходить с публичными акциями на улицы, «сарафанное радио» работало, так что я был в курсе этих событий.

7 – 9 мая в Москве прошёл Учредительный съезд партии «Демократический союз» (ДС), успевший до разгона милицией принять Декларацию ДС. В ней, в частности, провозглашались Основные политические принципы ДС (даю в разделе РЕВОЛЮЦИОННЫЕ ПОДРОБНОСТИ 1. (1), только для любителей политики). Главной ценностью ДС провозглашалась свобода и принцип плюрализма, некогда сформулированный Вольтером: «Ваше мнение мне глубоко враждебно, но за Ваше право его высказать я готов пожертвовать своей жизнью», – а главным врагом – партноменклатура. Для тех, кто уж давно забыл это слово, не могу отказать себе в удовольствии в РЕВ. ПОДРОБНОСТЯХ 1. (2) процитировать статью, распространённую, конечно, нелегально группой «Колпинская платформа» ДС. Всё это полностью совпадало с моими взглядами, а ненависть к номенклатуре была в то время уже почти всеобщей.

«Ах, мечты мои детские!» Несмотря на прошедшие с тех пор бурные события в России, я убедился, что номенклатура в том или другом виде неистребима. Она может возникнуть даже на основе какого-нибудь незаметного до времени кооператива, ну, например, под названием «Озеро».

Активисты ДС прославились своими публичными протестными акциями. В конце концов даже по телевизору показали, как во время митинга у Казанского собора 12 марта 1989 г. агенты КГБ за ноги стаскивали такого героя с российским триколором в руке с памятника Кутузову. Но вот участвовать в прокатившихся по стране выборах ДС принципиально отказывался, не желая марать свою репутацию в организованных и, по их мнению, полностью подконтрольных КПСС спектаклях. Вот характерная позиция «Колпинской платформы», напечатанная в самиздатовской газете ДС «Свободное слово» №7 (смотри РЕВ. ПОДРОБНОСТИ 1. (3)!). Таковы были наши «рыцари революции». Чем-то они напомнили мне декабристов, вышедших, как на заклание, на Сенатскую площадь и без осмысленного сопротивления подставивших себя под николаевскую картечь.

В дальнейшем, некоторые члены ДС всё-таки участвовали в выборах и стали депутатами Ленсовета ХХI, например, Юлий Рыбаков, который позже был избран даже в депутаты Государственной Думы. Он и Игорь Сошников были одними из создателей питерского отделения партии Демократический выбор России, но, по существу, оставались всё теми же дээсовцами, бескомпромиссными борцами с большевизмом.

В то же время в Донском монастыре Москвы 31 мая 1988 года состоялся съезд Русского национально-патриотического фронта «Память». Там собралась совсем другая публика. Для того, чтобы можно было прочувствовать убогое уродство их кликушеской идеологии, заточенной на одной фразе: «Бей жидов, спасай Россию!», – в РЕВ. ПОДРОБНОСТЯХ 2. (1) привожу их Обращение к соотечественникам. Степень националистической паранойи можно проиллюстрировать выдержкой из стенограммы митинга «Памяти» в Румянцевском садике в августе 1988 г. (не поленись, прочти (2) там же!).

Первым демократическим митингом в Ленинграде был митинг на стадионе «Локомотив» 7 октября 1988 г. в День советской Конституции. Я пошёл туда вместе с сыном. Стадион представлял собой простое футбольное поле с низенькими трибунами, затерянное в глубине квартала где-то в районе Витебского вокзала.

Вместо трибуны ораторы выступали с кузова грузовика. Они были самыми разными – и демократы из ДС, и члены межпрофессионального клуба «Перестройка», и представители общества «Мемориал», и русские националисты из Гражданского объединения «Россы», которые, в отличие от «Памяти», в подражание демократам пытались оседлать антиноменклатурного конька, и гости из Москвы, Эстонии и Литвы от союза «Саюдис» с национальными флагами и лозунгом «За нашу и вашу свободу!». Впервые над трибуной развевался российский триколор. Раздавались листовки, в том числе политические карикатуры на коммунистов.

Народу набралось несколько тысяч, грело ощущение приближающейся свободы. Самое главное и, как показали последующие события, самое перспективное сказал тогда с трибуны один из организаторов только что созданного 25 сентября нового демократического движения «За Народный фронт Ленинграда», мой хороший знакомый по компании Сохранского Юрий Нестеров (его короткая речь – в РЕВ. ПОДРОБНОСТЯХ 3).

Ни я, ни Тамара не были членами какой-либо организации, Илья, правда, ходил на собрания клуба «Перестройка». Он возник по идее Егора Гайдара как клуб молодых экономистов в поддержку горбачёвской «перестройки». В Ленинграде его организатором стал Пётр Филиппов, один из будущих лидеров демократов в Ленсовете ХХI. В этом клубе впервые показал себя в Питере Анатолий Чубайс. Это уже были другие люди: не идеалисты-гуманитарии, а представители научно-технической интеллигенции, гораздо более прагматичные, которые, в конце концов, и оказались на короткое время у власти в России и которым выпала титаническая и неблагодарная работа – перевернуть Россию. Как уж им удалось это сделать – судить потомкам, но то, что перевернули – это факт.

Ленинградский клуб «Перестройка» издавал самиздатовский журнал «Перекрёсток мнений» – стопки листов папиросной бумаги с машинописными текстами под копирку, которые как горячие пирожки передавались по друзьям-знакомым из рук в руки. Так тогда распространялись идеи и многих других оппозиционных организаций. Это были первые ростки свободной прессы. В том же «Перекрёстке мнений» были опубликованы материалы встречи инициативных групп Народных фронтов и других демократических движений, состоявшейся в пос. Орехово и в Ленинграде 26 -28 августа, в частности, Декларация Народного фронта Ленинграда.

По наводке то ли Ильи, то ли Блюма я с Тамарой и Ильёй принял участие в праздничной демонстрации 7 ноября 1988 года в составе отдельной колонны демонстрантов от общества «Мемориал», ленинградское отделение которого было создано на митинге 14 июня в Юсуповском саду. Мы собрались на Сенной площади (тогда пл. Мира), и через строй милиционеров по одному человеку нас пропускали на построение колонны в переулок, ведущий на набережную Фонтанки. При этом отбирали всякие самодельные транспаранты с лозунгами.

Нас набралось несколько сот человек, и мы пошли по ул. Дзержинского (ныне Гороховой) на Дворцовую площадь. Помню, на площади наша колонна довольно долго стояла напротив трибун с ленинградским начальством во главе с Соловьёвым, так что мы могли хорошо рассмотреть наших будущих политических противников, а они – нас. Курсанты, стоявшие в цепях, разделяющих колонны, также с интересом поглядывали на нас, т.к. наша колонна резко отличалась от колонн производственных коллективов – не было ни официальных лозунгов, ни портретов членов Политбюро.

О своём ощущении исторического момента Тамара написала в своём письме в Америку 28 ноября 1988 г. своей подруге-эмигрантке Гале Дубровской (по сохранившемуся черновику):

«Не знаю, что передают в Америке о нас (думаю, что мы их просто не интересуем). В Ереване и Баку и ещё нескольких местах Армении и Азербайджана пока ещё комендантский час, масса беженцев с той и другой стороны. Что-то происходит в Грузии, но наша гласность так ограничена, что не поймёшь, что где. В Эстонии под нажимом народа под руководством народного фронта была внеочередная сессия их Верховного Совета, на которой были приняты законы, в частности, о частной собственности, о государственном языке, о том, что на территории Эстонии все реки, земля, вода, полезные ископаемые, транспорт принадлежат Эстонии. В результате через несколько дней на сессии Верховного Совета СССР это всё призналось недействительным как противоречащее Конституции СССР. Горбачёв возмущался: «Какая ещё частная собственность? Зачем же мы делали революцию?». Действительно… Итак, история с Нагорным Карабахом повторяется.

О прессе, телевидении. У нас по Ленинградскому телевидению сейчас очень интересная передача два раза в неделю «Пятое колесо». Как говорят, передача для интеллигенции, идёт очень поздно по будням. Кроме того, вместо ленинградских новостей теперь после «Времени» передача «600 секунд», где сообщают о всех происшествиях, в частности, почти каждый день то убийство, то изнасилование, ну, а о кражах просто уже не говорят.

Илья вступил в организацию «За народный фронт», но пока в Ленинграде они не имеют силы. Я в первый раз в жизни была 7 ноября на демонстрации (с Борей и Ильёй) в колонне «Мемориала». Это организация под председательством А. Д. Сахарова. Он благословил эту колонну перед отъездом в Бостон. Нас было очень немного, человек 500, но это впервые, и с трудом власти разрешили пройти подобной колонне на демонстрации. Собирались мы на Сенной, все выходы с неё были перегорожены автомашинами, пропускали с Сенной по одному человеку как тараканов через узкую щель между стоящей поперёк машиной и стеной дома, предварительно проверив имеющиеся транспаранты и лозунги. Заставили убрать даже такой безобидный как «Долой имя Жданова с Университета!». Но в общем и целом обошлось без эксцессов. Было отрадно, что, когда мы проходили по Дворцовой мимо оцепления, один морской офицер с кортиком, командующий курсантами, воскликнул: «Наконец-то достойные люди идут!». Пресса доброжелательно высказалась об этой акции. Но не всегда так заканчивается. Посылаю тебе вырезку из «Огонька» о недавнем митинге в Минске. Вообще сейчас принят драконовский указ о митингах и демонстрациях.

А «Память» всё ещё живёт. Мы последнее время несколько раз ходили на встречи в Ленинградский концертный зал с экономистами Поповым, Шмелёвым, а также историками Антоновым-Овсеенко, Поликарповым и редколлегией журнала «Нева». Так эти сволочи из «Памяти» присылали такие записки, что честного русского человека переполнял гнев и стыд. Но, ты знаешь, я обратила внимание, что от таких посланий терялись на сцене и русские, и евреи. (А отвечали главный редактор «Невы» Никольский, писатели А. Житинский и Жуховицкий).

Сейчас в Ленинграде была выставка Глазунова. Илья с Борей ходили, я не пошла. Они сказали, что он просто рехнулся и, конечно, поддерживает «Память», хотя и отрицает это. Посылаю тебе полемические заметки по этому поводу, где опять пахнет «памятным квасным патриотизмом». В общем, народ кругом, конечно, озверел, в Петербурге пока не в прямом, а в переносном смысле.

Масса хорошей литературы. Только что прочла «Жизнь и судьбу» Гроссмана. Изумительный роман, удивительно, что он написан в 60 году. Интересные дискуссии ведёт Донахью на телевидении, но и мы не лыком шиты. Например, у нас в передаче «Взгляд» намедни был репортаж с московской эротической выставки, где сидела голая женщина-торт – девица, намазанная кремом. Мужики подходили, брали крем на пальчик и слизывали и т.д.. А наши девки – одна из Ленинграда стала «Мисс Европа», а из Алма-Аты – «Мисс Азия», я имею в виду не территорию СССР, а континенты. В Ленинграде сейчас масса интересных выставок: «Русский авангард», Малевич и современные христианские художники. Смольный собор открыт как концертный зал, постоянно исполняют духовную музыку, в Ленинграде открылась армянская церковь, а что поют рок-группы, что говорят…!»

Следующим этапом были выборы депутатов во вновь созданный ХIХ партконференцией КПСС высший орган власти в СССР – Съезд народных депутатов, состоявшиеся 26 марта 1989 г.. Впервые к выборам были допущены не только кандидаты единого блока коммунистов и беспартийных, но и альтернативные кандидаты. Выдвижение кандидатов в депутаты производилось на собраниях избирателей по месту жительства и на конференциях трудовых коллективов. Конечно, власти уже на этом этапе постарались избавиться от неугодных. Описание такого собрания в Петроградском районе – в РЕВ. ПОДРОБНОСТЯХ 4. (1). На подобных окружных собраниях, разумеется, были отсеяны новоявленные лидеры демократов, выдвинутые трудовыми коллективами: Юрий Нестеров, Пётр Филиппов, Алексей Ковалёв, режиссёр «Пятого колеса» на Ленинградском телевидении Белла Куркова, милиционер Николай Аржанников, писатель Михаил Чулаки, доктор геолого-минералогических наук Марина Евгеньевна Салье…

Звезда Салье взошла именно в это время благодаря её яркой личности. Эта уже пожилая на фоне других лидеров демократов женщина сразу покоряла слушающих её редким сочетанием интеллигентности и воли и стала всеми уважаемой «богиней» Ленинградского Народного Фронта (ЛНФ). В РЕВ. ПОДРОБНОСТЯХ 4. (2) – её пламенный предвыборный призыв к созданию ЛНФ, в котором чётко сформулированы конструктивные предложения демократов по изменению власти в стране.

Сама привычка властей «не пущать» вызвала в народе обратную реакцию:

Для любопытных – в РЕВ. ПОДРОБНОСТЯХ 4. (3) можете почитать, что писал об этом «нетитулованный социолог» Леонид Кесельман. Зато в кандидаты в депутаты были пропущены деятели, не замеченные в участии в каких-либо неформальных организациях, в большинстве своём талантливые демагоги, использовавшие лозунги демократов, такие как Анатолий Собчак, Юрий Болдырев и Алексей Левашов. Особую поддержку нашли следователи Гдлян и Н. Иванов, превратившиеся в идолов толпы, видящей в них единственных кристально честных защитников простых людей от номенклатурного ворья (гляди там же (4) выдержку из листовки Н. Иванова).

За два дня до дня голосования 26 марта 1989 г. ИСЭП АН СССР направил в Ленинградский обком КПСС прогноз результатов голосования, составленный тем же Л. Кесельманом на основе тщательного социологического обследования мнения избирателей. В частности, по Московскому району, где баллотировались Ю. Болдырев и первый секретарь горкома КПСС А. Герасимов, получились следующие катастрофические для КПСС результаты:

«… – приняли решение голосовать за Ю. А. Болдырева – 55, 1%

– приняли решение голосовать за А. Н. Герасимова – 6,7%

– приняли решение голосовать против обоих кандидатов (вычеркнуть обоих) – 2,0%

– не приняли решения – 36,2%».

Общественный комитет «Выборы-89» распространил ОБРАЩЕНИЕ К ИЗБИРАТЕЛЯМ, где главными словами были: «ЛЕНИНГРАДЕЦ! Впервые в жизни ты можешь повлиять на исход выборов. Для этого… Не бойкотируй выборы. Заходи в кабину и голосуй, вычёркивая кандидатов, которым ты не доверяешь». Полный текст – в РЕВ. ПОДРОБНОСТЯХ 4. (5).

Задачей №1 для демократов было свалить кандидатуру тов. Соловьёва, первого секретаря обкома КПСС. Он баллотировался в Невском районе без соперников и, похоже, был совершенно уверен, что всё пройдёт как всегда, без сучка, без задоринки. Но народ уже не безмолвствовал. В митинговых толпах ходила частушка: «Если хочешь жить х… во, голосуй за Соловьёва!». Помню митинг на проспекте Елизарова, помню также, как я, напечатав на своей пишущей машинке под 6 копирок какой-то короткий текст против Соловьёва, сам разносил эти бумажные ленточки по почтовым ящикам в Невском районе. И чудо свершилось! Соловьёв с треском провалился.

Вот результаты выборов из ОБРАЩЕНИЯ городского рабочего клуба «РАБОЧАЯ ИНИЦИАТИВА» к рабочим Ленинграда:

«Выборы 26 марта 1989 г. показали, что официальные кандидаты в депутаты, возглавляющие ленинградскую бюрократию, не получили поддержки народа.

Эти кандидаты получили в соответствующих округах следующий процент голосов:

Соловьев Ю. Ф. (первый секр. обкома КПСС) – 45%

Большаков А. А. (зам. предс. Ленгорисполкома) – 49%

Герасимов А. Н. (первый секр. Горкома КПСС) – 20%

Ходырев В. Я. (председатель Ленгорисполкома) – 36%

Болдырев, инженер, одержал победу над первым секретарем Горкома КПСС Герасимовым А. Н.. Потерпел поражение на выборах второй секретарь Обкома КПСС Фатеев А. М. – 26%».

Единственным представителем обкома, которому удалось преодолеть 50%-ый барьер, был Б. Гидаспов. Он и заменил на посту «хозяина города» Соловьёва. По единому городскому национально-территориальному округу, как и ожидалось, с 61% голосов победил старший следователь Н. Иванов.

Приведу ещё один стишок народного сочинения:

(НАПИСАНО 29 МАРТА 1989 ГОДА ПОСЛЕ ВЫБОРОВ В НАРОДНЫЕ ДЕПУТАТЫ В ХОЛОДНОЙ КВАРТИРЕ В ГОРОДЕ ЛЕНИНГРАДЕ ПРОСТЫМ НЕМЫТЫМ СОВЕТСКИМ ГРАЖДАНИНОМ)

Это был нокдаун не только для коммунистов, но и для наци, которые стали дробиться на ряд групп, из которых наиболее крупной было Ленинградское Русское Патриотическое движение «Отечество», выступавшее, по существу, за отделение России от СССР. Особую ненависть «Отечества» снискали демократические средства массовой информации, особенно телевидение. Вот вам их лозунги – в РЕВ. ПОДРОБНОСТЯХ 4. (6).

Появлялись и довольно экзотические группы, например, Народная партия Венедов и «Союз Венедов», пропагандировавшие националистические взгляды под камуфляжем древнеславянского язычества. В отличие от демократов, будь то дээсовцы, принципиально выбравшие для себя позицию жертв режима, или народнофронтовцы, ввязавшиеся в политическую борьбу за власть, но отвергавшие всякое незаконное насилие, националисты всегда любили поработать кулаками, а то и хуже, – пострелять.

Идеология ненависти дала свои ядовитые плоды, когда в 2004 году банда фашистов расстреляла через дверь его квартиры Николая Гиренко, бывшего члена ЛНФ и депутата Ленсовета ХХI. Он работал в Кунсткамере и был экспертом, проводившим лингвистическую экспертизу текстов националистических организаций для судов, за что и был убит.

Меня эта смерть потрясла, потому что уж такого скромного интеллигентного человека, типичного кабинетного учёного, я никак не мог представить кровавой жертвой фанатиков. Помимо того, что я знал его по Ленсовету, он ведь работал там же, где и мой сын, и жил по соседству с нами на улице Подковырова (бывшей Покровской) на Петроградской стороне, так что я часто встречал его на улице и в ближайших продуктовых магазинах. Казалось, что такой человек и мухи не обидит, но в действительности он мужественно вёл внешне незаметную борьбу с опасными взбесившимися тварями. И мне жаль, что на доме, где жил Николай Михайлович, так и не появилась мемориальная доска с его именем, а вот доска с именем неизвестно чем заслужившего такую честь большевика Подковырова висела прямо под моими окнами.

Набравшие силу на протестной волне демократы 17 – 18 июня 1989 г. провели в ДК пищевиков Учредительный съезд ЛНФ, на котором было выбрано ядро Координационного совета ЛНФ из 15 человек, в который впоследствии были включены представители районных организаций и предприятий, раздув его до практически недееспособного количества в 47 человек. На съезде был принят Регламент съезда и Устав ЛНФ.

Вообще, сочинение всякого рода регламентов, уставов, программ, деклараций и манифестов было любимым занятием демократических активистов: ведь «демократия – это процедура», – а грамотных людей среди нас было предостаточно. Тоже для любителей политики в РЕВ. ПОДРОБНОСТЯХ 4. (7) приведу для примера МАНИФЕСТ Учредительного съезда Ленинградского Народного Фронта.

В письме к той же Гале Дубровской почти через год – 17 октября 1989 г. – настроение у Тамары насчёт перспектив Народного фронта более оптимистическое:

«И Боря, и Илья много времени уделяют общественной работе в Народном фронте. Не знаю, догадалась ли ты прочесть газету, которой были переложены пластинки – там была напечатана программа Народного фронта. Это движение, альтернативное политике того режима, в котором мы существуем. Уже есть свободная пресса, в которой пишется вся правда и высказываются очень радикальные предложения. Сейчас и Верховный Совет рассматривает Закон о собственности. Пора бы отказаться от догм».

Следующая демонстрация демократических сил 7 ноября 1989 г. собрала уже более 10 тысяч участников. Мы шли от ТЮЗа по ул. Дзержинского на Дворцовую площадь с нашими лозунгами, и из окон домов жители приветственно махали нам руками. Это была уже сила. На снимке – мой Илья с триколором. В то время вся страна наблюдала по телевизору за ораторами на трибуне Съезда народных депутатов, в частности, за полемикой Ельцина и Егора Лигачёва, которому принадлежит знаменитое: «Борис, ты не прав!». Отсюда плакат: «Не дадим объЕГОРрить крестьян!». Что касается других лозунгов, то сохранился их список, который я приведу в РЕВ. ПОДРОБНОСТЯХ 4. (8) для сравнения с лозунгами «Отечества». Помню, что буквы для самодельных транспарантов мы вырезали дома и наклеивали их на холстину в каком-то подвале на улице Петра Лаврова. Там я впервые познакомился с Анатолием Головым, будущим лидером фракции социал-демократов в Ленсовете ХХI.

Последней конвульсией обкома КПСС в 1989 году был митинг 22 ноября на площади перед СКК, в пределах видимости с лоджии нашей купчинской квартиры на Белградской. Митинг проходил под антигорбачёвскими лозунгами, например, «Не дадим ударить перестройкой по коммунизму!». За отгулы туда согнали немало рабочих с ленинградских предприятий, особенно членов КПСС.

Демократы должны были ответить адекватно. За организацию аналогичного митинга у СКК 6 декабря взялся Пётр Филиппов, и этот митинг собрал не меньше народу (до 20 тысяч человек). Особенностью этого митинга было то, что главной его целью были не призывы к будущим радикальным демократическим переменам в обществе, а актуальная задача – поддержать сторонников Горбачёва в КПСС против активизировавшихся консерваторов. Текст листовки, срочно напечатанной к этому митингу в Литве, естественно, – в РЕВ. ПОДРОБНОСТЯХ 4. (9). Салье была против митинга «с коммунистами», а Филиппову было не привыкать – ведь он и сам не так давно был активным членом КПСС. Он даже великодушно дал слово на митинге «нашему политическому противнику» – Б. Гидаспову. Не тогда ли возникла трещина между Салье и Филипповым, сыгравшая роковую роль в самом начале работы Ленсовета ХХI?

Большую роль в расширении влияния ЛНФ сыграл информационный листок «Северо-Запад». Это был уже не машинописный самиздат для узкого круга единомышленников, а ротапринтное издание тиражом 300 – 400 экземпляров для широкого читателя, распространяющее информацию о развитии демократического движения в масштабах всей страны.

В декабре 1989 г. в результате «бархатных» и не бархатных (как в Румынии) революций в Восточной Европе рухнул весь державшийся на страхе «социалистический лагерь». Стало ясно, что и у нас большевистской власти скоро придёт конец.