Читать книгу За кулисами. Сборник стихотворений - Борис Карасёв - Страница 3

***

Погода мразь, а на душе туманы

Ревут и стонут, словно ураган,

Согрев всю злобу, волны океана.

В груди моей вся тяжесть мира,

Весь гнев людей в душе моей копилась

Это не за день, не за два,

А за десятки, сотни тысяч дней.

Как яд змейный, роковой судьбою

Бросает наземь мощные тела,

Так я с измеренной, израненной душою —

Испепеляюсь день от дня.

Бессмысленны мои страданья,

А рок судьбы неумолим,

И не ищу я состаданья —

Пусть буду в мире я один.

Пусть отняла судьба – злодейка

Всю радость сладкого житья,

Но не померкнет в небе

Солнце – лучи его найдут меня.

1963г.

***

Пролетела молодость синей птицей вдаль,

И осталась на сердце лишь одна печаль.

Безвозвратно канули в вечный бег года,

Где ж ты моя милая?

Где ж моя судьба?

Поистратил силушку,

Нежность, пыл души,

Не оставил крошечки

Для своей жены.

И в пору осеннюю,

Когда вянет цвет,

Лист ложится на землю —

Мне уж тридцать лет.

Я чужой средь общества

И людских забот,

Жизнь течет, волнуется

И бежит вперед.

Пусть проходят годы

В вечный мрак земли,

Пусть живут народы,

Пусть текут ручьи.

Пусть я лишь частица

Жизненной слезы —

Я лишь капля в мире —

Люди ж жить должны!

1963 год.

Кровью сердца

В нашей жизни столько грязи и плевков —

Шагнешь и вязнешь,

Все, что с детства было свято,

Все истоптано, измято.

Сколько гибнет безвозвратно

Славных, чудных, людских душ,

Оглянись!

Одни лишь пятна,

Словно вылили нарочно

На блестящий ватман тушь!

Этих пятен в жизни много,

Они гасят солнца свет —

Дайте хоть кусочек правды!

Дайте правильный ответ!

Но никто вам не поможет,

В нашей жизни суетной,

Каждый занят чем-то левым,

Каждый ищет выходной.

Так напрасно моя лира,

Хочет правду воскресить

И увидеть справедливость,

И блаженства миг вкусить.

Не такие были люди

И орудья – их стихи,

Гибли в муках правосудья,

Как погибли и они.

И порой в тяжелый кризис,

Как струна моя душа —

Одно лишнее нажатье,

И разорвана она!

Так не лучше ль мне сквозь пальцы,

Посмотреть на все порой,

Чтобы тело отдыхало,

А в душе стоял покой.

***

Затаилась боль в груди глубоко,

Сердце скачет в радужном тумане,

Льется дней моих поток широкий

В нашем жизненном огромном океане.

Я не знаменитый, не известный,

Я не развращенный хулиган,

Я простой, как парни всего света,

Всех далеких и соседних стран.

И когда по улицам московским

Возвращаюсь я ночной порой домой,

Заливает грудь до края радость,

И куда-то уплывает боль.

Нет, я не погибший! Жизнь клокочет,

В венах кровь стремиться, как река,

В этот миг вся плоть моя трепещет

И готов весь шар обнять

И целовать в бездумье облака.

Я улыбаюсь каждому прохожему,

Готов любого встречного обнять в пути,

О, молодость, что может быть чудесней!

Душа поет, а тело так легко нести.

1963

***

Милые женщины нашей страны,

Я начинаю рассказ свой с весны.

Много событий история знает,

Много забыто, а много всплывает.

Год семнадцатый в истории – вспышка,

Керенский бежит из Кремля как мальчишка,

Новая эра – весна над планетой,

Разве мы можем забыть все это?

Много погибло в огне революции

Голодных, раздетых, нищих, бесбуцых.

Гибли мужчины, но женщины наши

Витали с детьми у станков и у пашен.

Страна стонала в предсмертном крике,

Страшнее криков хиппи,

Но у корабля советской власти

Тверды были люди, крепки были снасти.

Сбросив Антанту в бездну морей,

Красная армия была всех сильней.

Мир над страной наступил, как праздник —

Прочь все буржуи и мелкий лабазник.

***

В голове моей сумятица,

Чувства разные,

Мысли катятся,

А в душе больной —

Боль надрывная,

Постоянная, беспрерывная.

Ох, судьба моя, ты судьбинушка,

Только грусть – тоска, да кручинушка!

Сердце лютует на бесчувствие,

И нигде ему нет сочувствия.

Дайте яду мне ядовитого,

Чтоб заснуть навек,

Как убитому.

Иль пронзите грудь

Мне кинжалом,

Чтобы жизнь ушла, убежала.

1963

***

Люди! Сколько вас безумных

Ползает по шару,

Впились в землю, как пиявки,

Для нее вы – кара.

Каждый думает, мечтает,

Мнит себя великим,

Но закон всех отрезвляет —

Делает безликим.

Только тем, кто власть сжимает

Буквами закона

Дано право быть святыми

И сидеть у трона.

Вроде б та же кожа, кости,

Как и у безликого,

Но наверно божьей волей

Дан им сан «великого».

Нас же, дьяволов двуногих,

На планете много —

Нас три с лишним миллиарда —

Не считать, ей богу!

Каждый вырыл себе нору,

Притащил подругу

И ночами в темноте

Плоть плодит с испугу.

Ой, вы, люди-человеки,

Сколько яда в вас,

Бог вас создал для потехи

Да не в добрый, видно, час!

Ведь Адам с своею Евой

Были так прекрасны,

Вы ж как звери, хуже даже,

Для земли самой опасны.

Есть средь вас сейчас безумцы —

Хотят шар земной —

Просто так, для общей шутки

Расколоть взрывной волной.

Вот бы дать земле ту силу,

Чтобы так вздрогнула,

Вмиг чтоб мразь и гниль людская

В космос упрыгнула.

Пусть там мчатся по орбитам,

Да грозят друг дружке,

Яд свой страшный, ядовитый

Пьют с небесной кружки.

1963

***

Нет, я не Есенин, я другой

А песни мною все те ж пропеты

Но так же, как и он, с печальной русскою душою,

Теплом и счастьем не согреты.

Я в жизни мало счастье пил,

И песнь души моей не спета.

Но часто в горе плавал я

Как одинокая планета.

Среди мужчин я не увидел друга,

Я слишком был от всех далек.

А женщин пламень сердца мне обуглил,

В груди остался вместо сердца уголек.

Теперь я человек без сердца,

Душа моя взметнулась к небесам,

А сгусток нервов потрясенных

Кричит мне – виноват ты сам.

Теперь не кайся пред святыней,

Напрасны страстные мольбы.

Не смог унять своей гордыни

И не ищи иной судьбы.

1965

***

Режет, колет мне грудь иногда,

И дышать тяжело порой,

И такая тупая тоска,

Хочешь – плачь, хочешь – волком вой.

О, проклятье тех прежних лет

Ты осело, как яд в груди,

Дайте сердцу стальной жилет,

Разум мой от судьбы огради.

А вы, нити встревоженных нервов,

Страшный ком из страданий и зла,

Вы устали ужасно, наверно,

Жизнь вам тяжкий удар нанесла.

И глаза, что видали дикость и бесправье,

Жестокий закон. Доведется ль вам

Насладиться и увидеть

Людской эталон.

Может быть мне осталось немного

Тяжкой жизни тащить упряжь,

Может, вытащу с грязи ноги

И, обмывши водой родниковой,

Зашагаю на чистый пляж.

Там я буду лежать в блаженстве

Под загаром теплых лучей

И забуду все прежние боли

И потоки людских речей.

1965

***

Мне тридцать скоро, тридцать,

А жизнь еще в тумане

Болтается, как лодка

В огромном океане.

И сколько жить осталось,

Где рок судьбы далекой,

Когда конец страданьям

И жизни одинокой?

И выдержу ли снова

Удар судьбы кинжальный

Иль поскачу этапом,

Дорогой длинной, дальней.

А там зима и вьюга

И шум тайги угрюмый,

И сердце леденеет,

Закованное думой.

Тогда отрадой будет

Мне хладный склеп могилы,

Когда паду на землю,

Отдав остатки силы.

Там темнота и холод,

Земли спокойный сон,

И тело недвижимо,

И мозг не воспален.

(в минуты тяжкого раздумья, 1965)

***

Разнесите по свету кручину

И меня окропите слезой,

Может завтра я где-нибудь сгину

И усну под ракитной лозой.

Рядом речка покатится к югу

И вольется струей в океан,

И протянет мне руку, как другу,

Я забуду про зло и обман.

И теченьем лаская мне кожу,

Каждый нерв, воспаленный в бреду,

Может стану я краше, моложе

И конец свой печальный найду.

И струей беспощадной и сильной

В океан мое тело снесет,

Я останусь в пучине бессильный,

И Нептун вмиг меня заберет.

Ночь, 27 февраля 1997

***

Заболела моя Томуля

И в печали сидит у окна.

А на небе сияет до дури

Раскрасавица наша луна.

Небо – синь непроглядная,

Дали словно скрылись в туманной дали,

Где ж вы годы мои пробежали,

Словно грезы в объятьях любви.

Был я молод, не ведал печали

И с тоской никогда не дружил,

И часы моей жизни бежали,

Словно кровь из натруженных жил.

А теперь на закате той жизни,

Что промчалась конем на скаку,

Я скупее в желаньях стал трижды,

Каждый миг сохраню, сберегу.

30 августа 1998, ночью на даче

***

Где парус мой блуждает в пустыне океана,

И челн волна бросает на гребень или в яму?

А кто в челне безумный, что ищет он мятежный?

Иль навсегда расстался со счастьем и надеждой?

В его руках послушный парус,

А челн – игрушка его рук,

Куда ты мчишь судьба страдальца,

Где бросишь якорь его мук?

Быть может буря встанет с воем

И челну прегородит путь,

Но он смеется сам с собою,

Он хочет плыть, а не тонуть.

Куда его теперь забросит

Коварный вихрь наших дней,

И где он станет не изгнанник,

А человек среди людей…

1965

***

Бывает порою мне так тяжело,

Душевная драма далеких дней.

О, если б навеки забылось оно,

Я был бы счастливее всех людей!

Ошибки ненужные юных лет

На мне висят, как плохой эполет,

И если б я снова те годы вернул,

На жизнь по-иному, наверно, взглянул.

Не стал бы я лазить по жизненной грязи

И чистить людские грязные души,

Безумец, зачем столько сил расточал?

Их грязь засосала по самые уши.

Та женщина, которая стала женою,

Мне яда влила в нутро больное,

Добавила горсть отравы едкой,

Была не женою, а просто соседкой.

Ее я вырвал из сердца больного,

Нет больше там места для яда такого,

И только лишь стал я озлобленный, злей

С презреньем гляжу на страданье людей.

Пусть каждый найдет в себе силы комок

И вырвет из сердца грязный кусок,

А если он пал на колени пред ним,

Тогда мы презреньем его обдадим.

И каждый простой и смертный мужик,

Будь нищий последний – пред ним он велик.

Он волен как птица, смеется и плачет,

А тень низкой девы за ним не скачет.

Так я, как и он. На коне свободы

Скачу во всю прыть, мне не страшны невзгоды.

Я стал так спокоен, как прежде бывало,

И жизнь во мне снова огнем заиграла.

1965

***

Молодость моя, как поезд скорый

Улетела вдаль, колесами стуча,

И потухли сердца светофоры,

И остыла кровь, как пламень горяча.

И ничто в душе моей разбитой

Не напомнит вмиг о прежних днях.

Силуэты женщин – все забыто,

И пожар страстей остыл на тлеющих углях.

Я теперь не тот, как прежде —

Разум стал над чувствами вершить,

Не могу, как раньше, страстно, безмятежно

Вспыхнув вмиг – томиться и любить.

Да! Сам я изменился сильно,

Меня теперь уж не узнать,

А многие, не поняв этой перемены,

Меня чуждаться станут и ругать.

Но не коснется голос их моих ушей,

Напрасно они меня взывают к прежним дням,

Потух тот пламень, как туман атласный,

И холод вполз к моим грудям.

1968

***

Когда за тридцать подскочило,

И говорят, что сил вагон

Не верь ты сказкам,

Друг мой милый, —

Душой изрезан ты,

Испепелен.

Какая редкость в силе тела,

Когда душа горит огнем,

И ночью в тьме кромешной

Вспышки —

Светлей становится,

Чем днем.

А ведь нельзя гореть так вечно,

Запас энергии иссяк,

И жизнь у всех не безупречна,

Бежит то прямо, то наискосяк.

Я не жалел огня и тела,

Отдал по каплям пыл души,

Жизнь молодая пролетела,

Живи теперь и днями дорожи.

Но лучше молодым сгореть,

Чем тлеть всю жизнь пахучим дымом.