Читать книгу Для метронома с оркестром. Сборник стихов - Борис Львович Анисимов - Страница 3

Не прошу златой россыпи дней

За рифмованный экскурс в себя.

Лишь прошу средь тенистых ветвей

Звонкогласого мне соловья

И на зиму тулуп потеплей,

Чтоб согреть в нём не только себя.

Суету в прошлый год как в огонь

Побросаю… Дни жарко горят,

Что подставить охота ладонь.

Там под пледом у ёлки сопят

Грёзы-сны как коты. Только тронь —

Заласкают, залижут тебя.

Начинай же, кремлёвский звонарь!

Перевалим в январь с декабря!

Свой родной монотонный тропарь

Прогудит колокольня твоя,

И пусть всё повторится как встарь —

Неизменное день ото дня!

Делим жизнь мы на «после» и «до»…

Как потешного чудо-огня

В небе смолкнут раскаты, никто

За помин отошедшего дня

И свечи не поставит. И что

Вспоминать, от досады сопя?

Пожеланий банальных букет,

Расточаемых в трубки зазря?

Серебристый надежды рассвет,

Вновь взлелеянной нами, хотя

Как и прежде гарантии нет,

Что изношенный год, уходя,

Нам в реальность мечту претворит?

При луне и в сиянии дня

Что-то ищем – природа велит

Нам скрести закрома бытия.

Вот уже показался гранит.

Роем дальше – иначе нельзя!

И теряется где-то вдали

Своевольная наша стезя.

За моря ли поманят огни

Искушеньем пожить для себя?

Только головы русским склони,

Там тебя в сан любой посвятят.

Пусть лисою петляет судьба

От сохи до трухлявого пня.

Я твержу: «жизнь» не значит «борьба»!

Это я уяснил для себя,

И пусть бренного дня суета

Убеждает в обратном меня.

Не стремлюсь я кусок оторвать,

Брату скорую гибель суля,

Но и свой не спешу я отдать —

Ближе к телу рубашка своя.

Не умел ни давать я, ни брать

И о том не жалел опосля.

И косить никогда не умел

Под породистого кобеля,

А народ весь по кухням гудел,

Что судьбы жребий пал на меня:

«Пробивной парень! Как-то сумел,

Чтобы сразу на бал с корабля…»

Услужил ты, мой ловкий звонарь!

Отработал, не помня себя!

Так иди же теперь покемарь…

Если что, я стою за тебя…

Как погаснет последний фонарь,

Отзвоню приход нового дня.

Вместить вселенную в себя…

Сложить в нутро как в ящик…

И смять до точки, не скорбя,

Весь мир, и он обрящет

Свою былую простоту…

Атлант стоит бессилен

Комок с горошину одну

Поднять. Из всех плавилен

Не будет столько серебра

Чтоб окупить всецело

Ту из адамова ребра,

А мир – другое дело:

Он продаётся по частям.

С тобой стоим в массовке

И смотрим, как ко всем чертям

Летит он вниз. Штамповке

Не поддаётся лишь душа,

В толпе не ищет Бога.

Ватагой из-под штык-ножа

Не появляется свобода.

Она растёт из-под корней,

Сама пускает корни

В многообразие идей.

Но кто об этом помнит?

Некрепок гвоздь, мглой вбитый в тишину:

Ему недостаёт обычной стенки.

А три ещё поставить бы вокруг,

И можно жить, сдувая с каши пенки.

О, если крышу сделать и чердак,

Тогда и конура тебе – хоромы!

По силам без того прожить и так,

Но лучше, чтоб была хоть из соломы.

Вокруг того заветного гвоздя

Начнётся жизнь, покроет всё пространство,

А род людской, сквозь годы проходя,

Обогатит убогое убранство.

На этот гвоздь повесит кто портрет,

Кто – натюрморт или пейзаж французский,

Мундир военный в блеске эполет

(В нём дед участвовал в победах русских),

А кто – оленя быстрого башку

Или ружьё на случай лихолетья,

А, может быть, безделицу одну,

Что славит все окрестные предместья.

Но, кто б ни жил, на пресловутый гвоздь

Нагромождает всяк свои старанья

И плод трудов, своих мечтаний гроздь,

Младой рассвет и жизни увяданье.

Из всех домов сквозят в тугую мглу

Тепло сердец и трели разговоров.

Щекой прильни к холодному стеклу,