Читать книгу Древние тайны Бурятии и Байкала. От артефактов до мегалитов - Борис Машкович - Страница 9

Сэнгэ Ринчинов о сакральных культовых объектах материальной и духовной культуры древнего народа, жившего на месте, где находится современное село Шибертуй Бичурского района: «На этой земле, точнее сказать, в этом же селе в исторические времена жили люди европеоидного облика.

Я привёл строки стихотворения поэта, родившегося в этом селе Шибертуй Д. Улзытуева: «Хүһөө шулуун буусанууд – юһэн бууса оройдоо… Хуннуудай үеһөө һуудаг юм гү эндэ, хүхэ монголойнь бууса юм гү, бү мэдэ», т.е. девять стойбищ или стоянок из камней – остатки материальной или, скорее всего, духовной культуры неизвестного нам древнего народа, проживавшего здесь до нашей эры, примерно 2100 лет тому назад.

Я в детстве бегал, играя, с ребятишками по белым большим камням этого стойбища, имевшего круглую форму диаметром, как представляю, порядка 15 метров. Камни были разных размеров, некоторые довольно большие, нам руками невозможно было передвинуть. Расположены они были концентрическими кругами вокруг центральной точки радиально, но не положены аккуратно друг на друга, а просто набросаны. Высота кучи из камней составляла, думаю, 1,6—1,8 метров. Середина круга была пустая или имелись там небольшие углубления.

В принципе такого рода каменные сооружения археологической науке известны, называются курганами-керексурами.

Культура курганов-керексуров, как свидетельствует Биликто Базаров, главный эксперт отдела археологии АУ РБ НПЦ «Охраны памятников», составляла памятники сложной конструкции, состоявшие из каменной курганной насыпи и ограды вокруг нее разных форм – в виде круга, квадрата, прямоугольника, трапеции и поминально-жертвенных сооружений.

Курганы-керексуры относятся к догуннскому, раннебронзовому времени, это – примерно XIII – VIII века до н. э. Эти люди были кочующими племенами, пришли с Запада, с территорий Тянь-Шаня, Казахстана, Алтая в поисках хороших пастбищных угодий. Они вошли в контакт с местными восточными догуннскими племенами, оставившими нам плиточные могилы, но генетически связаны уже с гуннами.

Наш дом в Шибертуе, в котором мы жили в последние годы, был расположен под речкой, а одно из стойбищ находилось на другом берегу этой речки неподалёку от нас. Я всегда интересовался этими курганами, камни которых уже начали растаскивать при строительстве новой шоссейной дороги Улан-Удэ – Бичура, которая шла от перевала Заганского хребта прямо через нашу реликтовую рощу. Раньше ездили по левому берегу реки Заган-гол вдоль невысоких сопок. Новая дорога проходила по топкой болотистой местности, прокладываемой после рубки лиственниц, сосен, елей и берёз. Низ её закладывали этими камнями с курганов, сверху укладывали срубленные здесь же деревья и кустарники, затем засыпали землей.

Таким образом, исторические камни были растасканы. Окончательное разграбление камней древних стойбищ (я говорю «стойбищ», но учёные рассматривают их как надгробные могильные сооружения, как сакральные и культовые объекты) произошло, когда в совхозе «Бичурском», центральная усадьба которого находилась в селе Шибертуй, начались мощные строительные работы, особенно, закладка машинно-тракторных мастерских (МТМ). Камни всех девяти курганов были полностью использованы для фундаментов и бетонированных стен капитальных сооружений.

Я, будучи студентом (около шестидесяти лет тому назад), проходя по тому, уже очищенному от камней стойбищу, расположенному поблизости от нашего дома, заметил крупные камни на уровне земли, крепко сидевшие в земле так, что строители не могли их откопать для своих нужд. Я заинтересовался ими и решил покопать для того, чтобы посмотреть, насколько они глубоко сидят. К моему большому удивлению там оказалась капитальная каменная стена правильной формы. Камни были схвачены и скреплены между собой, возможно, глиняным раствором. Стена ориентировалась в направлении север-юг. Я не стал дальше раскапывать, засыпал и оставил. Она до сих пор так и остаётся покрытая землей. О существовании этой стены кроме меня никто не знает.

17 июня 2018 года я поехал в Шибертуй с целью разыскать то место, где видел ту стену кургана. А прошло с тех пор, как я выше отметил, порядка 60 лет. Помнил, что оно было на юго-восточной, угловой стороне МТМ, но не внутри, а на внешней стороне дощатой ограды, в нескольких метрах от неё.

На следующий день, на розыск этого места, я направился с главой администрации муниципального образования сельского поселения «Шибертуйское» Цырен-Дондоком Цыдыповичем Шоймполовым. И нашёл. Белый большой камень, возле которого я раньше видел стену, всё также торчал на уровне земли. Никто не решился, не смог его раскопать.

Территория с этим камнем отдана частному предпринимателю Бадмаеву Баиру Фёдоровичу, под его действующее пилорамное хозяйство, и уже возведены столбы для ограждения. С ним я не встречался, так как его самого в тот раз там не было. С Цырен-Дондоком Цыдыповичем мы нашли остатки камней ещё одного керексура. То место находится по улице им. Юрия Гагарина рядом с водокачкой и подстанцией, напротив дома №5, в котором в данное время живёт Владимир Бушмелев. Там на небольшом курганном возвышении ещё остались несколько больших камней, уходящих в землю.

На другое место, где находился ещё один керексур, о котором накануне рассказала Сэжэдма Насыковна, – это около домов, где жили Баябгай и Насакхай, – зайти не смогли, так как дом, который стоит возле стойбища, наполовину сгорел, ограда заколочена. Невозможно было войти внутрь ограды.

Накануне, в день приезда вечером я встретился с ветеранами села: Очировым Няндаг Номогоновичем, которому 88 лет, с Верой Дугаровной, Галиной Цырентаровной, Сэжэдмой Насыковной и другими земляками. Собрались мы вместе и обсуждали, в том числе и вопрос, по поводу которого я специально приехал.

Когда земляки поняли, по поводу чего я прибыл на этот раз в Шибертуй, то они настоятельно посоветовали мне не заниматься самому раскапыванием тех мест, где стояли курганы. Мне привели три случая пожаров и уничтожения домов, которые стояли непосредственно возле курганов. Случаи сумасшествий детей, родители которых построили свои дома поблизости от древних стойбищ, а также преждевременных, как бы беспричинных смертей самих родителей. Няндаг-абгай рассказал, что возле шибертуйской рощи в то время жила семья Жигмидэй Ханда-абгайтан (родной отец Цырен-Дондока Хамаева, Цырена и Виктора Хандаева). Во время строительных работ он был, видимо, наряжен на вывоз камней из керексура, который находился в его ограде. Ханда-абгай попросил молодого парня Няндага помочь ему в извлечении камней оттуда. Когда Няндаг начал копать, то обнаружил внизу берцовые кости человеческих останков. Он немедленно бросил такую работу и больше туда не приходил. Аналогичных случаев, надо полагать, было немало, но других живых очевидцев в Шибертуе уже не осталось.

Хотя я и атеист, внял их советам, и не стал лезть на рожон, а только отметил места, где мне удалось найти остатки керексуров для науки, для археологов, чтобы они пока хотя бы отметили эти места на своих полевых картах.

Тем не менее, по приезде, не успокоившись, я поговорил со специалистом этого дела, с ветераном-археологом Прокопием Батюевичем Коноваловым о предостережении земляков. Он рассказал мне, что современная материалистическая наука многого не знает, и не исключил, того, что древние шаманы, жившие в соответствии с законами природы и строго почитавшие их, могли обладать большими сакральными знаниями и силами, неведомыми нам». [3]

На фотографии древние курганы – керексуры в бассейне реки Она, приток реки Уда, в нескольких километрах от Улан-Удэ, в Хоринском районе Бурятии.

К сожалению, это не единственный объект, подвергшийся разрушению. Только в Джидинском районе неизвестными были до основания разрушены одиннадцать курганов-керексуров. Объектов датированных II – I тысячелетием до нашей эры. Примеры уничтожения свидетельств древних технологий еще не раз будут обозначены в этой книге.

Отдельно необходимо упомянуть культуру плиточных могил. Она была самой распространенной и многочисленной из степных культур Южной Сибири. Считается, что это культура протомонголов и прямых предков некоторых племен, вошедших позднее в союз хунну, конца бронзового и начала раннего железного века.

Центр распространения культуры – Монголия, Южная Сибирь и Внутренняя Монголия. Памятники встречаются в Монголии, в южном Прибайкалье и Забайкалье от Саян до Маньчжурии, на Малом Хингане, плато Вэйчань, в северо-западном Китае (Синьцзяне).

Такое название ей было дано по основному типу захоронения, выполненному прямоугольными оградками из поставленных вертикально гнейсовых или гранитных плит. Плиточниками приписывают также «оленные камни» и многочисленные наскальные рисунки, в том числе солярные знаки.

Плиточная могила на горе Бага-Заря близ села Зарубино Джидинского района Бурятии.

Нельзя не отметить, что представители этой культуры еще до прихода на их земли племен из союза хунну освоили выплавку железа и производство керамики. Основной элемент украшения гончарных изделий, применявшийся ими – волнистая линия – впоследствии стала любимым орнаментом хунну. Именно по нему выделяют хуннскую керамику.

Как указала в своей работе археолог Антонина Владимировна Давыдова: «Население, предшествовавшее хунну на данной территории, оставило лишь могилы из огромных каменных плит, их поселения неизвестны и пока нет оснований говорить о заимствовании строительной техники от населения, жившего здесь в эпоху бронзы». [4]

Тем не менее, из имеющихся исторических фактов, известно, что развитие гончарного ремесла и металлургии, невозможно при кочевом образе жизни. Эти направления требуют оседлости, а значит «плиточники» имели собственные городища. К возможному ответу на этот вопрос мы еще вернемся.