Читать книгу Связной - Борис Штейман - Страница 4

Что-то тихо стукнуло во дворе, и Виталий Петрович проснулся. Проклиная себя: «Да что я, в конце концов, нанялся что ли?!», он медленно, стараясь не разбудить жену и дочь, встал. «Спим на одной кровати, а платим каждый по два пятьдесят. Вот она высшая справедливость», – подумал он, подходя к окну. «Темень кромешная… Но во дворе кто-то есть», – определил он, быстро оделся и неслышно отворил дверь.

Коридор показался ему гораздо длиннее, чем днем. Да и поворотов было явно больше. Он больно ударился коленом о какую-то железку. Тихо выругался: «На самый проход поставили, гады! Совершенно не думают о людях!» Пощупал рукой – велосипед. Прошел дальше, толкнул какую-то дверь и… очутился в комнате. На диване спала женщина. Слева слабо тлел ночник. Одеяло сползло. Ночная рубашка была явно коротковата. «Притворяется… Не спит… Нарочито соблазнительная поза… Похоже на ловушку… Где же тогда дверь во двор?» – понеслись в голове обрывки мыслей.

– Прошу простить… Оплошность… Такое время… Совершенно ненароком… То есть просто абсолютно… Да и двери… Размножились к ночи… Да-да. Прошу покорно… – на всякий случай залепетал он.

Ему показалось, что женщина чуть-чуть насмешливо улыбнулась. «Ну, это уже просто подначка. Хотят поставить в глупое положение», – предположил он. И вдруг обнаружил, что рядом с дверью у ночника сидит одетый в костюм мужчина и, низко нагнувшись, сосредоточенно читает книгу.

– Слона-то я и не приметил. Рад познакомиться, – также тихо пробубнил Виталий Петрович и, пятясь, прикрыл за собой дверь.

Бросился вперед, толкнул в отчаянии еще какую-то дверь, не исключая, что снова окажется в той же гостеприимной комнате, и, чуть не слетев со ступенек, выскочил во двор. Глаза быстро привыкли к темноте. Двери сарая были открыты. Из него медленно, стараясь не шуметь, хозяин Оскар выкатывал свой БМВ. «В моем распоряжении пара минут. Около дома заводить не станет», – прикинул Виталий Петровичей и вспомнил про велосипед. Хозяин, все также медленно толкая мотоцикл, скрылся за воротами.

Виталий Петрович быстро вынес из дома велосипед. Проверил колеса. Шины были надуты отменно. Да и седло оказалось поднято в самый раз. «Хорошо, когда о тебе заботятся», – тепло подумал он и вспомнил, что всегда сам разогревает себе обед, а пуговицы пришивает теща.

За воротами вообще не было видно ни зги. «Направо или налево?» – засомневался Виталий Петрович. Откуда-то сверху зафыркал мотоцикл. «Вроде не было никакой горы?» – подумал он и потащил наверх велосипед. Из-под ног шурша посыпалась щебенка.

Наверху оказалась отличная шоссейная дорога. Виталий Петрович вскочил в седло и помчался вслед удаляющемуся красному огоньку мотоцикла. Луна стала просвечивать сквозь облака. Он ехал мимо каких-то заброшенных строений, бараков, полуразвалившихся домов. «Похоже, что бомбили», – предположил он. Из одного дома его неожиданно обстреляли из автомата. «Глупо погибнуть, не выполнив задания», – мелькнуло в голове.

Вскоре он выскочил на узкую улочку. «Надо поосторожнее, – решил он. – Возможно, комендантский час». Мотоцикл хозяина он потерял из вида. Слабо горели уличные фонари, вяло рассеивая бледный свет. Виталий Петрович доехал до угла, повернул обратно. Мимо пронеслась машина с потушенными фарами. Он свернул налево и увидел небольшой ресторанчик. Прочел название: «Забытый приятель». Чуть наискосок в проулке стоял хозяйский мотоцикл. Виталий Петрович прислонил неподалеку свой велосипед к стене. Толкнул стеклянную дверь. Тренькнуло. И он очутился в довольно просторном помещении. Почти все столики были заняты. Между ними в табачном дыму одиноко и плавно скользил старик-скрипач. В глубине на невысокой сцене два других старичка подыгрывали ему на фортепьяно и контрабасе.

– Давненько у нас не был, приятель! Давненько! – Радушно встретил Виталия Петровича крупный пожилой мужчина в несвежей белой куртке. – Как раз держу для тебя очень уютный столик. Именно то, что ты любишь. Не близко от оркестра, но и не далеко. Да и из зала не будут мешать! – Он проводил Виталия Петровича к дальней стене. – Надеюсь, с документами у тебя порядок? А то повадились, черти, с этими проверками. Люди и так издерганы, хотят тихо, уютно провести вечерок, поболтать о том о сем. Так нет! Что ни вечер – проверка. Скоро люди вообще не захотят выходить на улицу. Будь как дома, приятель! – неожиданно закончил он.

Невдалеке сидел хозяин Оскар. Он пил пиво и разговаривал с соседями по столу. Оскар безразлично посмотрел на своего постояльца. «Делает вид, что не узнает, – подумал Виталий Петрович. – Есть два способа, – стал размышлять он. – Или подлаживаться, менять самого себя в зависимости от обстоятельств, или нет. В первом случае можно испытать кое-что вовсе тебе и не предназначенное от природы, твоему собственному искреннему „я“. И в этом малопочтенном, на первый взгляд, способе многое соответствует обычной человеческой приспособляемости. Во втором же случае легко превратиться в крайне тяжелого человека или неприятного гордеца. А если ты человек удачливый и сильный, заставить приноравливаться других, что может привести к обычному насилию…» Виталий Петрович стал вспоминать о том, что его легко принимают за своего в любых социальных слоях, как он легко находит нужную тему, уровень и, главное, тональность общения с самыми разными и даже иногда весьма неприятными людьми. Вот и сейчас в этом кабачке он чувствовал себя весьма непринужденно.

– Вы так славно задумались, – вывела его из оцепенения официантка. – Что прикажете принести? Есть пиво, сосиски и кофе. Вы не поверите, натуральный бразильский!

– Рюмку водки… – задумался Виталий Петрович. – Нет, пожалуй, грамм двести и что-нибудь закусить. На ночь наедаться вредно. Ведет к раннему атеросклерозу! – пояснил он свое решение.

– Сейчас можно и не дотянуть до своего склероза, – мудро заметила официантка. – У вас документы-то в порядке? – поинтересовалась она. – А то каждый вечер проверки! Вчера троих взяли.

«Больше подлаживаться не буду!» – мужественно решил Виталий Петрович.

– Мой паспорт или, ну как его там, аусвайс на прописке. Хозяин может подтвердить, – кивнул он в сторону Оскара.

Официантка одобрительно рассмеялась:

– А вы с юмором! Теперь многие языки прикусили. Шутят только те. А вы вроде не из них… Сейчас мигом все принесу!

Она нарочито медленно повернулась, продемонстрировала отличную грудь и, покачивая бедрами, неспешно удалилась.

«Она не бука и очень недурна… Да и глаза лукавые», – констатировал он одобрительно.

За соседним столиком сидела молодая элегантная женщина. Она нервно теребила сумочку и изредка поглядывала на Виталия Петровича. «Как все-таки мило раньше одевались. И какое породистое красивое лицо. Точеная шея… Надо выбирать. А нравятся обе. Ну надо же, как не повезло…» – огорчился он. Виталий Петрович начинал физически недомогать, когда приходилось делать выбор. Он даже симпатизировал из-за этого армейской жизни… иногда.

Женщина поглаживала рукой зеленую скатерть. Он неожиданно поймал на себе неодобрительный взгляд хозяина Оскара. «Интересно, здесь танцуют или нет? – засомневался Виталий Петрович. – Ладно, раз решил не подлаживаться, значит все!» Он встал и не торопясь подошел к женщине:

– Вы позволите вас пригласить?

– Куда? – испугалась она. – Ах, это… – засомневалась незнакомка. – Но здесь, кажется, не танцуют.

– Виталий Петрович, – представился он. – Приехал на отдых, в отпуск.

– Отпуск, отдых… Неужели сейчас кто-нибудь ездит отдыхать? Так странно звучит. Прямо из прошлой, такой нереальной жизни. Раньше мы каждый год ездили на воды.

– Разрешите присесть?

– Да… пожалуйста. Я тут жду одного знакомого, а его все нет и нет. Я даже начала беспокоиться. Вдруг с ним что-то случилось? – Она вопросительно взглянула на Виталия Петровича. – Есть люди, которые всегда что-нибудь забывают. – И она погладила рукой скатерть. – Я сама всегда что-нибудь забываю и очень расстраиваюсь потом.

– А я практически никогда ничего не забываю, – ответил он очень серьезно. – И это, как мне кажется, нехорошо.

– Почему? – мягко улыбнулась незнакомка.

– Раз человек забывает, значит или ему надо много о чем помнить, и тогда он, естественно, что-нибудь да забудет, или у него богатый внутренний мир и ему не до разных бытовых мелочей. А человек, который ничего не забывает, скорее всего, педант, сухарь. От него трудно ждать неожиданных душевных порывов. В общем, как говорят, без полета.

Официантка принесла заказанное и строго сказала:

– У нас пересаживаться нельзя! Извольте сесть за свой столик! Иначе я обижусь!

«Ревнует…» – довольно отметил Виталий Петрович.

– Я думал, что раньше не было так строго, – смиренно произнес он. – Я сейчас пересяду, если вы так настаиваете.

– С этим всегда было строго, – оживилась официантка. – Я этот вопрос специально изучала. В библиотеке. Даже в средние века было строго. Все всегда сидели только на своих местах. А тем более сейчас, когда каждую минуту может быть проверка. Я не хочу, чтобы мне из-за вас попало.

Виталий Петрович вспомнил один из своих старых, уже изрядно потрепанных от частого употребления, снов… Вокзал. Проверка документов. А он только приехал с дачи. Немцы в серых мундирах и касках, с автоматами, цепью выстроились на перроне. Он понимает, что попался. Да еще в руках дурацкие корзины с яблоками, которые почему-то из-за жадности он никак не может выбросить. Кругом паника. Народ мечется. Все пропитано ужасом, страхом и безнадежностью. Какие-то счастливчики уже по ту сторону цепи спокойно расхаживают. А у него документы в совершеннейшем беспорядке. В паспорте на фотографии он с огромными усами. То есть совершенно другая личность. В общем, дело пахнет керосином. Он бегает по каким-то запасным путям. Решает снова ехать на дачу и там схорониться. Забить окна, двери. Ибо осень. Падают листья. Запустение. Вроде бы и не живет никто… Но электрички в обратную сторону отменены. Никак не вырваться. Его чуть было не затянули в очередь на проверку документов. Но удалось в последний момент выскочить. Наконец он бросил корзины и каким-то чудом по крышам багажного отделения выбрался с вокзала.