Читать книгу Изменение маршрута. Остросюжетный роман - Борис Штейман - Страница 6

Евгений Павлович медленно, с удовольствием поднимался по широким светлым ступеням, слегка касаясь рукой темной дубовой, отполированной ладонями нескольких поколений жильцов, накладки. Она покоилась на очень солидных, как, впрочем, и весь дом постройки начала века, чугунного литья перилах. Сам он тоже жил в старом, в прошлом доходном доме. Но этот был на порядок, если не на два, лучше. «Даже при нашей убогой действительности кое-кто умудряется неплохо обустроиться… – подумал он не без зависти. – Пожалуй, даже в какой-нибудь там Австрии такой домик бы сгодился…» Евгений Павлович нашел нужную квартиру. Дверь украшала хорошо вычищенная бронзовая ручка с множеством шишечек, переходящих одна в другую. «Солидно, иного слова не подберешь, – снова констатировал он. – А в ручке вполне можно что-нибудь хранить! Конечно, не золото и не бриллианты, а, скажем, какую-нибудь записочку вполне…» Чуть помедлив и оглядевшись: «Даже витражи умудрились сохранить» – сверху в полукруглое оконце, фильтруясь, проникал слабый свет, – Евгений Павлович нажал на кнопку звонка.

Послышались неторопливые шаги. Дверь приоткрылась. «Никого не боится… Даже в глазок не посмотрел!» – успел подумать Евгений Павлович.

– Вам кто нужен? – спросил мужской голос.

Евгений Павлович узнал старика-оружейника.

– Добрый день, Иван Емельянович!

– Вы ошиблись! Здесь таких нет! – разглядев посетителя, не сразу ответил мужчина и собрался захлопнуть дверь.

– Один момент! – Евгений Павлович придержал дверь за ту самую приятную ручку. – У меня наверху живет одна французская бульдожка. Черная с белым. Очень оголтелая. Ну чтобы вам было ясно, совершенно, можно сказать, без тормозов!

Мужчина задумался, дверь на себя тянуть перестал и уже весьма любезно произнес:

– Прошу, прошу заходить! Я сначала и не понял, кто собственно вам нужен! – и впустил Евгения Павловича в квартиру.

Евгений Павлович ожидал увидеть старика-оружейника, а перед ним стоял худощавый, подтянутый, спортивного вида мужчина лет эдак пятидесяти. Весьма холеного вида. Евгений Павлович представился.

Заметив его некоторую растерянность, мужчина приветливо сказал:

– Нет никакой ошибки! Просто оружие, знаете ли, сильно старит человека да к тому же еще синий халат. Ничего не поделаешь, рабочая одежда! Немудрено и ошибиться! Ну, мы с вами квиты. Сначала я вас не признал, потом вы меня. Еще раз подтверждается теория парных случаев. Ну а она, как вам известно, есть не что иное, как просто следствие симметрии. Да, еще некоторое уточнение. На работе я Иван Емельянович, а дома, среди своих, Аркадий Михайлович.

– Почему? – не удержался от ненужного вопроса Евгений Павлович.

– Так удобней, – объяснил Аркадий Михайлович. – Полное переключение. Работа – это одно, а дом – другое. Да и Ленусе нравится.

– Кто там, Аркаша? – поинтересовался из комнаты женский голос.

– К нам гости, дорогая! Евгений Павлович любезно заглянул на огонек!

– Я сейчас! – откликнулась Ленуся.

– А я сразу понял, что мы непременно еще с вами встретимся. Еще когда вы у меня автоматик вымогали! Ну что, не плохая игрушка? Ценю в людях настойчивость, ценю! – Аркадий Михайлович засмеялся и, взяв под руку Евгения Павловича, повел его в апартаменты. – Нет-нет, у нас обувь не снимают, у нас запросто! Уж так не хотелось его отдавать! – вспомнил он снова про автомат.

Паркет сильно блестел, нигде не было ни единой соринки.

– Я на пару минут. Можно и в прихожей, – предложил Евгений Павлович.

– Ну что вы, ей-богу! Неужели мы управимся за пару минут?! – возразил хозяин дома.

– Тогда пойду, как следует, вытру ноги.

– А я на секунду отлучусь, переоденусь!

Аркадий Михайлович был в синей бархатной куртке, отделанной витым шелковым шнуром, серых фланелевых брюках и белоснежной рубашке. Он исчез, а на смену ему появилась Ленуся в черном вечернем платье с глубокими вырезами спереди и сзади. Поблескивали бриллианты сережек.

– Как вам не стыдно! – кокетливо прошептала она. – Вы меня просто преследуете!

«Им, видимо, скучно. И они решили немного встряхнуться за мой счет…» – предположил Евгений Павлович.

– Да я, собственно, на пару минут. Кое-что выяснить. И уверяю вас, вы ошибаетесь… У меня две любовницы… Одна, кстати, прекрасно знает английский… А другая – из прекрасной семьи. Работает на железной дороге, объявляет разное… – забубнил он, навязывая свою игру Ленусе.

– Я и не сомневалась в вашем коварстве, Казанова вы эдакий! Вы не боитесь Аркадия? Он невозможный ревнивец! Причем прекрасно стреляет с обеих рук! – Она вплотную приблизилась к Евгению Павловичу.

В комнату вошел Аркадий Михайлович. Он был в белом смокинге. Евгений Павлович обратил внимание, что к лацкану был приколот значок «50 лет в партии».

– Я чувствую, что вы уже нашли общий язык, – довольно проговорил Аркадий Михайлович. – Ленуся! Свари нам кофеек, будь добра!

– С удовольствием! – протяжно проговорила Ленуся.

– Вы знаете, я потомственный оружейник, – продолжил Аркадий Михайлович. – И отец, и дед, все были при оружии. А один из предков чуть ли не у Ивана Грозного этим делом занимался. Да вроде был казнен за какой-то пустяк. Плохо заточил кинжал или алебарду. Бог его знает! Раньше такие вещи не прощали. Может, и наши все строгости оттуда? Как вы думаете? А то многие любят на революцию все сваливать… Вы как считаете?

– Думаю, граница запада с востоком тогда была значительно левее… Вы пятьдесят лет в партии? – поинтересовался Евгений Павлович.

– А, вы про значок? Эффектно смотрится на белом! Верно? Да, около того. Люблю этот значок. Подарок одного клиента. Вам тоже нравится?

– Да, неплохой, – согласился Евгений Павлович.

– Вы что предпочитаете? Коньяк, водку, виски?

– Немного коньяку, – замявшись, ответил Евгений Павлович.

Аркадий Михайлович достал темную пузатую бутылку. Разлил в рюмки коньяк. Пригубили.

– Прекрасный коньяк! – похвалил Евгений Павлович.

– Стараемся, – довольно улыбнулся Аркадий Михайлович.

– У меня к вам небольшой вопросик, – решил приступить к делу Евгений Павлович. – Недавно у одного налетчика был изъят револьвер системы «Бульдог».

– С характерной царапиной на рукоятке, – подхватил Аркадий Михайлович. – Всегда говорил, оружие не должно иметь никаких особых примет. Но жизнь есть жизнь! И вы, конечно, сразу же вспомнили про оголтелую собачонку, живущую этажом выше, а потом и про меня грешного! Что ж, откровенность за откровенность. Для вас не секрет, что в некоторых странах торговля оружием разрешена. Ну а у нас и речи об этом не может быть! И тем не менее оружие попадает в народ. Я не говорю о различного рода хищениях. Это и так ясно. Черный рынок и прочее. Сейчас циркулирует множество различного оружия, в том числе и трофейного из Афгана. А как вы думали? И ваш автомат оттуда!

– Но это же центральное распределение! Все зарегистрировано, ведется учет! – возразил Евгений Павлович.

– Учет! – усмехнулся Аркадий Михайлович и уже серьезнее добавил: – Именно, дорогой Евгений Павлович, что учет! Учет и контроль! Но вы не находите, что в обществе всегда есть силы, заинтересованные в циркуляции оружия?

– Прошу, господа! Кофе готов! – возвестила торжественно Ленуся.

– Перейдем в столовую! – предложил Аркадий Михайлович. – Мне Ленуся говорила, что вы к ней проявляете интерес. Я считаю, что центральная симметрия на порядок выше, чем осевая! И в данном случае это подтверждается. Женщина в центре симметрии, а мужчины уравновешивают композицию! Поэтому все связанное с оружием может иметь и корыстный интерес!

Столовая, как впрочем и вся квартира, была выдержана в стиле «дом преуспевающего адвоката-врача-инженера начала века».

– Это, разумеется, шутка! А не попытка шантажа!.. Но в принципе таким образом может быть предотвращен стихийный захват оружия взбунтовавшимися массами! – продолжил Аркадий Михайлович начатую мысль. – А когда концентрация оружия контролируется, тогда, естественно, ничего страшного произойти не может… И вообще мы с вами можем открутить ленту назад, ну, как в кино, и немного переиграть. С того момента, как вы входите ко мне за автоматом. Ну как, идет? – Он испытующе посмотрел на Евгения Павловича.

– Вы знаете, я придерживаюсь другого взгляда на время, историю и, конкретно, человеческую жизнь. Даже если я соглашусь на ваше, безусловно, заманчивое предложение, то к величайшему сожалению все снова будет так, как было. Нет-нет, я не фаталист, – предупредил Евгений Павлович возражения собеседника. – Тут дело в другом, и не потому, что это не может повториться. Совсем наоборот. Все происходящее именно повторяется. И каждый раз одинаково. Соответственно полностью стираясь из памяти. Но при стирании бывает брак. Вот нам и кажется, что все с нами происходящее уже когда-то было, временами, конечно.

– Это любопытно… Но, увы, лишено правдоподобия, на мой непросвещенный, конечно, взгляд. Я – не интеллектуал, я – практик. Поэтому возможен, например, обмен на милицейский наган, со шнурком. Для удовлетворения какой-нибудь странной прихоти. А для чего, собственно, и жить, как не удовлетворяя самые смешные, естественно, на первый взгляд причуды. По-моему, только так и можно сопротивляться, конечно, в какой-то очень незначительной мере собственной несвободе.

– Я должен откланяться, – произнес Евгений Павлович. – Служба-с!

– А может быть, останетесь? У нас сегодня, ну не то чтобы прием, а так, соберутся знакомые, интересные люди, получите удовольствие. Будут и очень хорошие женщины.

– Женщины? – засомневался Евгений Павлович: «Может, действительно остаться? Пожалуй, все же не стоит…» – и, приняв окончательное решение, добавил: – К сожалению! Увы!

– Ну что ж! Тогда не смею задерживать! – любезно закончил разговор хозяин дома. – Рад был познакомиться!

– Взаимно, – не менее любезно попрощался Евгений Павлович.