Читать книгу Живица. Исход - Борис Споров - Страница 31
Часть первая
Глава четвертая
4
ОглавлениеКогда Алешка пришел с комсомольского собрания, Анна с сыном спали, мать дежурила, а Саня на кухонном столе ремонтировал племяннику заводную машину, из-за поломки которой реву было до самого сна. Ни книги, ни школьные дела не увлекали Саню так, как спорт да вот еще «ковыряние в технике». Он уже отремонтировал и патефон, и будильник, да так, что с тех пор они зажили спокойной жизнью.
– Ты что долго? – встретил Саня.
– Комсомольское собрание.
– И сдалось тебе… – Саня поскреб затылок.
– Балда… И тебе пора бы в комсомол. Жизнь-то наша впереди – расти надо, а растут с малого, потихонечку… – Алешка стянул с ног сапоги и выпрямился. – Вот погоди, я еще и секретарем комсомольской организации буду.
– Хе-хе, секретарь, глянь, хе-хе, секретарь.
– Хе-хе, – передразнил Алешка. – Меня уже в редколлегию стенной газеты выбрали – хе-хе?
– Ну ладно, – уступил Саня. – Принес?
– Принес, в кармане, – недовольно буркнул Алешка, стягивая с плеч пропитанную маслом и грязью куртку.
– Вот хорошо, теперь дело пойдет… Еще принеси два подшипника – таких. – Саня показал на солонку.
– Может, тебе «Дип-двести» принести?
– А что это за «Дип-двести»? Тащи.
– Токарный станок. «Дип» – догнать и перегнать, – с достоинством ответил брат. – Ну-ка, полей тепленькой.
– Ты не смейся, – приговаривал Саня, поливая из чайника. – Погодь, смастерю такую штучку – ахнешь!
Алешка молчал, тщательно намыливал лоснящиеся руки, думая о том, что работа у него все же не та, простоишь за станком, как Староверов, пятнадцать лет, а так и останешься всего лишь токарем. Старайся не старайся – всё токарь, разница только в зарплате. И работа твоя вроде бы никому не нужна, нет, работа нужна, а ты – так себе…
– Лех, – глянув на закрытую дверь, негромко сказал Саня, – Лех, а я знаю, кто Анну, ну, кто Гришкин отец…
– Кто? – перебил брат, щуря намыленные глаза.
– Ну, знаю…
– Брешешь.
– Ни, не брешу, ей-богу.
– Кто?
– Тренер – Фарфоровский. Отчество-то Викторович.
– Брешешь!
– Брешешь, брешешь, сам брешешь! – взъярился Саня. – Своими ушами слышал в воскресенье. Они разговаривали…
– А что же он тогда не женится на Аннушке? – Алешка быстро ополоснул и вытер лицо. – Ведь Гришка-то его!
– Его. Только говорит, валяй на все четыре.
– Во гад! – Алешка сел на табуретку.
Саня не понимал, почему так злобно настроен брат, но чем больше Алешка негодовал, тем настороженнее становился и Саня.
– Да ты, балда, понимаешь, что это же не по-советски, аморально, значит! – выкрикнул Алешка в лицо брату и, спохватившись, продолжил тише: – Ведь это все равно как если бы наш отец был живой и мать бы бросил вместе с нами. Да таких гадов сажать надо!.. Аннушка – дура! Врезала бы ему по харе!
– Ты, Леха, с папанькой не равняй, он на фронте погиб, он наш, а это так… А может, она сама. – Теперь уже и Саня не улыбался, а кончики его ушей покраснели.
– Сама, сама, – огрызнулся Алешка и, поразмыслив, неуверенно предложил: – Давай отметелим его.
– Отметелишь, хе!.. Он нас одной ручкой обоих упахтает.
– Или женись, или – кольями…
– Нет, подкараулить ночью, – заговорщически поддержал Саня. – А если так – дружков соберем.
– Нет, мы его сами, гада, за сестру. Мы его косорылым, гада, сделаем… Только так, чтобы не узнали… – И кулаки сжались, и слезы навернулись на глаза от бессильной досады: чувствовал Алешка – ничего не сделают.
Братья помолчали.
– Все, я боле лыжами не занимаюсь, – точно отсёк Саня. – Не буду у него заниматься. Займусь боксом, чтоб – раз! – и с копылков! – Саня неуклюже ударил кулаком воздух.
– И я тоже боксом займусь, – решил Алешка.
– Уж мы тогда ему ввалим! – вспетушился Саня, поблескивая чистыми глазами. – Эх и ввалим!