Читать книгу Лето - Борис Вагнер - Страница 2

Рейсовый автобус хлопнул дверью, развернулся и покатил прочь по просёлочной дороге. На краю деревни остались двое: мужчина лет сорока и мальчик-подросток. Несомненно, это были отец и сын. Их роднили общие черты лица, хотя мужчина был долговяз и сух, а мальчик по-мужски коренаст. Приехавшие не спешили трогаться в путь. Мальчик тоскливым взглядом провожал убегающий автобус, как тот, громыхая и повизгивая на ухабах, спешил затеряться среди сопок, а мужчина прикрыл глаза и, похоже, погрузился в шанти – буддийское состояние умиротворения и покоя, – он упёрся животом в ручку чемодана и всей грудью вдыхал воздух, густой от ароматов лета.

– Па? – нерешительно произнёс мальчик, когда над дорогой осталось висеть только облако пыли, но и оно рассеивалось безвозвратно.

– Это называется «малая родина», сынок. Твои корни – отсюда.

Мужчину звали Виктором. После долгих лет бесплодных попыток найти свой путь в лабиринтах мегаполиса он вдруг осознал, что смысл его бытия остался тут, в деревенской глубинке, и потому спешил воскресить в памяти обрывки далёких воспоминаний: жаркие сенокосы и купание в речке, вкус земляники в парном молоке и что-то ещё, беспечно забытое, но такое родное – то, что теперь витало у самого носа и озорно щекотало ноздри. Виктор запрокинул голову кверху и сильнее зажмурился от ослепительной синевы. Блаженная улыбка растеклась по его лицу – он был готов вот-вот поймать ускользающее просветление.

– Да понял я! – сын от досады пнул чемодан. – Пойдём что ли?

– Гога! Где твоё почтение к предкам? Я не себя имею в виду, а настоящих предков, древних, чьи души обитают в деревьях, траве… вот в этих облаках. Только представь, что прямо сейчас они взирают на нас с высоты.

– Я не Гога. Я Гоша. – Мальчик посмотрел на безоблачное небо. – А ты ноутбук мне купишь?

– Ну, не сейчас, конечно, – Виктор с трудом выходил из задумчивости. – Вот погостим у бабушки, вернёмся, тогда…

– Тогда пошли скорее.

– Эх, сынок! Никакая виртуальная реальность не сравнится с красотой девственной природы. Вот настоящая жизнь! Пока есть возможность, спеши приобщиться к истокам своего рода. Кстати, Гога… А ты знаешь? – Отец указал на кур, что копошились в траве на обочине: – Птицы – прямые потомками динозавров.

Он заговорщицки подмигнул: «А ну-ка!» – достал из рюкзака за спиной сына пачку печенья, вытряс на ладонь несколько штук, размял в кулаке и бросил на землю. «Тью-тью,» – произнёс отец с необычным присвистом. Куры охотно откликнулись.

Гоша насторожился. Эти птицы, и правда, совсем не походили на забавных белых курочек, что красовались на эмблемах бургерных. Они утробно урчали и сипло вскрикивали, грубо толкались, гребли землю когтистыми лапами и хищно сворачивали головы набок, чтобы лучше прицелиться к добыче. От этих птиц исходила скрытая угроза.

Внезапная идея озарила напряженное лицо мальчика, он нагнулся, подцепил пригоршню высохшей грязи и тоже швырнул. Куры перекинулись на новое место и с не меньшим азартом начали колотить клювами пустую землю.

– Видал я ваших предков, —облегчённо буркнул Гоша.

Виктор растерянно улыбнулся проделке сына: – Ну, если быть точным, они потомки архозавров… Впрочем, нам действительно пора идти. – Взял чемодан и потащил его по натоптанной дороге. Чемодан истерично задёргался в жилистой руке. Гоша поспешил следом.

– Па, только ты маме скажи, что сам решил подарить. Ладно?

***

Они пошли вдоль длинной и единственной улицы с рядами дворов по обе стороны. Высокие, плотные заборы торчали серо-гнилыми зубами, им вторили некогда основательные срубы, а теперь перекошенные на разные лады: один повалился набок, другой словно вздыбился, а третий утоп в земле по самую крышу, – и только окна у всех домов были выкрашены одинаково: наличники голубого цвета и белые рамы.

Гоша озирался по сторонам. Он смотрел направо – и его охватывало уныние. Он смотрел налево – и лучше не становилось. Раньше подобную экзотику мальчику доводилось видеть только на иллюстрациях в учебнике по истории. Нерадостный вывод напрашивался сам собой: про интернет и кабельное телевиденье здесь никогда не слышали, парка с аттракционами, естественно, тоже не имелось.

Местные жители, что встречались им на пути, впечатляли не меньше. Вот на лавочке перед палисадником сидела женщина и лузгала семечки. На ней было платье когда-то очень нарядное, с крылышками рукавов и глубоким вырезом на груди, а из-под подола, испачканного навозом, выглядывали стоптанные солдатские сапоги. Абсурдное зрелище! Не зная, как реагировать, Гоша отвернулся, а женщина вдруг громко и даже задорно сказала: «Здрасте!»

Поздоровались и двое мужчин, которые перебирали мотор допотопного автомобиля. При этом колёс у автомобиля не было, он стоял на четырёх колодах. И это тоже показалось странным: зачем ремонтировать машину, если ездить на ней нельзя?

Пытаясь найти подходящее определение увиденному, Гоша припомнил слово «туземцы», знакомое по урокам географии. Тогда его позабавило, что где-то в мире может существовать «та земля», где люди живут совершенно иначе: нецивилизованно, первобытно, – и они представлялись Гоше практически неандертальцами. А теперь получалось, что неведомым способом его самого перенесли в далёкое-предалекое прошлое, и это было не кино, не фантазии, а самая что ни на есть реальная реальность. Однако отец отвечал на приветствия «туземцев» непринуждённо, будто старым знакомым. И даже когда мимо просеменил пьяный мужичок неопределённого возраста – бронзовые лицо и руки морщинились как у старика, а остальное тело, нетронутое загаром, было розовое и безволосое как у младенца, и бежал он практически голый, только трусы едва держались на костлявых бёдрах, – отец кивнул и ему тоже.

– Па, я пить хочу, – заканючил Гоша главным образом для того, чтобы удостовериться, что впередиидущий человек по-прежнему оставался его отцом. А вдруг уже нет? Виктор вышагивал размашисто и бубнил себе что-то под нос – типичная его манера ходить по городским улицам. Значит, отец. Гоша успокоился.