Читать книгу «Пена дней» и другие истории - Борис Виан - Страница 66

Колен поджидал гробоносцев в прихожей своей квартиры. Оба явились, перепачканные с ног до головы, потому что лестница все больше разрушалась, но они были в такой старой и истлевшей форме, что лишняя дырка там или пятно дела не меняли. Сквозь лохмотья виднелись их нечистые, мосластые, поросшие рыжим волосом ноги. Гробоносцы поздоровались с Коленом, похлопав его по животу, как это предусмотрено в регламенте дешевых похорон. Прихожая напоминала теперь коридор в подвале. Им пришлось пригнуть голову, чтобы добраться до комнаты Хлои. Те, кто доставили гроб, уже ушли. Место Хлои занял теперь старый черный ящик, весь во вмятинах и помеченный порядковым номером. Гробоносцы подхватили его и, используя как таран, вышвырнули в окно. Гробы сносили на руках по лестнице только в тех случаях, когда за похороны платили более пятисот инфлянков.

«Так вот отчего, – подумал Колен, – ящик этот помят». И он заплакал, потому что Хлоя, должно быть, сильно ушиблась, а может, и разбилась от такого удара.

Потом Колену пришло на ум, что она уже ничего не чувствует, и он заплакал пуще прежнего. Ящик с грохотом упал на булыжник мостовой и раздробил ногу игравшему там ребенку. Пиная гроб ногами, гробоносцы подогнали его к тротуару и лишь тогда подхватили на руки и водрузили на катафалк. Это был очень старый фургон, выкрашенный в красный цвет; один из гробоносцев сел за руль.

За машиной шло очень мало народу: Николя, Исида, Колен да еще два-три незнакомых им человека. Фургон ехал довольно быстро, и им пришлось бежать, чтобы не отстать. Шофер горланил какие-то песни. Он вел машину молча, только если за похороны платили больше двухсот пятидесяти инфлянков.

Перед церковью катафалк остановился, но гроб с него так и не сняли, хотя все провожающие вошли внутрь для отпевания. Надстоятель с хмурым видом повернулся к ним спиной и невнятно начал панихиду. Колен стоял перед алтарем.

Он поднял глаза. Перед ним на стене висел крест с распятым Иисусом. Вид у Иисуса был скучающий, и тогда Колен спросил его:

– Почему Хлоя умерла?

– Мы к этому не имеем никакого отношения, – ответил Иисус. – Не поговорить ли нам о чем-нибудь другом?

– А кто имеет к этому отношение? – спросил Колен.

Они разговаривали тихо, и остальные не слышали их беседы.

– Уж во всяком случае не мы, – сказал Иисус.

– Я пригласил вас на свою свадьбу, – сказал Колен.

– Она удалась на славу, – сказал Иисус, – и я хорошо повеселился. Почему на этот раз вы дали так мало денег?

– У меня больше нет ни гроша, – сказал Колен, – а потом, это же не свадьба.

– Да, – сказал Иисус.

Казалось, он был смущен.

– Это совсем другое, – сказал Колен. – На этот раз Хлоя умерла… Я не могу подумать об этом черном ящике.

– Мм… – промычал Иисус.

Он глядел в сторону и, казалось, скучал. Надстоятель крутил трещотку и выкрикивал латинские стихи.

– Почему вы позволили ей умереть? – спросил Колен.

– О, не упорствуйте! – воскликнул Иисус.

Он чуть пошевелился, пытаясь поудобнее расположиться на кресте.

– Она была такой нежной, – сказал Колен. – Она никогда никому не причиняла зла, ни в помыслах, ни в поступках.

– Религия тут ни при чем, – процедил сквозь зубы Иисус и зевнул.

Он слегка тряхнул головой, чтобы изменить наклон тернового венца на своем челе.

– Я не знаю, в чем мы провинились, – сказал Колен. – Мы этого не заслужили.

Колен опустил глаза. Иисус ему не ответил. Тогда Колен снова посмотрел вверх. Грудь Иисуса мерно и неторопливо вздымалась, лицо дышало покоем, глаза были закрыты. Колен услышал, как из его ноздрей вырывается довольное посапыванье, словно мурлыканье сытого кота. В этот момент Надстоятель подпрыгнул сперва на одной ноге, потом на другой и задудел в трубу. На этом траурная церемония окончилась.

Надстоятель первым покинул алтарь и направился в тризницу, чтобы там переобуться в грубые кованные железом башмаки.

Колен, Исида и Николя вышли из храма и стали за катафалком.

Тут появились Священок и Пьяномарь, облаченные в богатые светлые ризы, и принялись освистывать Колена, и, как дикари, кто во что горазд, плясать вокруг фургона. Колен зажал уши, но протестовать не мог, потому что сам заказал погребенье для бедных. Он даже не шелохнулся, когда в него полетели пригоршни камней.