Читать книгу Я приду плюнуть на ваши могилы (сборник) - Борис Виан - Страница 3

Думается, прошло дней пятнадцать, прежде чем я начал скучать. Все это время я не выходил из магазина. Торговля шла хорошо; книги расходились быстро; реклама была налажена как надо. Каждую неделю вместе с новыми поступлениями книг фирма присылала иллюстрированные рекламные буклеты, которые я выставлял вместе с соответствующей книгой так, чтобы они бросались в глаза. Как правило, мне было достаточно прочесть коммерческую рецензию и проглядеть пять-шесть страниц, чтобы уяснить, о чем в ней шла речь. Во всяком случае, этого было достаточно для ответа на вопросы тех несчастных, что клевали на яркую обложку и фото автора на буклете. Книги достаточно дороги, а это кое-что значит; люди вообще мало заботятся о том, чтобы купить хорошую книгу, им нужно то, о чем говорят, что популярно в клубе, который они посещают; что же касается содержимого, то на него им наплевать.

Некоторые книжки я получал кипами с рекомендацией выставлять их в витрине. Я складывал их штабелями у кассы и всовывал в руки каждому вместе с рекламным буклетом на глянцевой бумаге. Обычно никто не отказывался: несколько фраз внутри буклета вполне соответствовали городской клиентуре. Эта система обеспечивала фирме распродажу скандальных книжонок за полдня.

Честно говоря, я не то чтобы заскучал, но, усвоив всю рутинную сторону коммерции, получил свободное время, чтобы подумать о главном. Пока все шло слишком хорошо. Это меня и беспокоило.

Кончалось лето. В тени под деревьями, у реки, уже становилось прохладно. С самого приезда я никуда не выбирался и совсем не знал окрестностей. Я испытывал потребность в свежем воздухе. Но, пожалуй, другая потребность беспокоила меня еще больше. Мне нужна была женщина.

Как-то вечером, опустив, как обычно, в пять часов на витрину железную штору, я не остался в магазине, чтобы еще поработать при свете лампы, а надел шляпу, прихватил пиджак и направился прямиком в аптеку. В аптеке сидели трое: юнец лет пятнадцати и две девицы примерно того же возраста. Они смерили меня отсутствующим взглядом и опять уткнулись в свои стаканы с молочным коктейлем. От одного вида этого продукта меня чуть не стошнило; к счастью, в кармане пиджака лежала фляга с «противоядием».

Я сел за стойку рядом с одной из девиц. Официантка, довольно невзрачная брюнетка, увидев меня, лениво повернулась.

– У вас есть что-нибудь без молока? – спросил я.

– Лимонный, – предложила она, – грейпфрутовый, томатный, кока-кола.

– Грейпфрут, – сказал я. – Доверху не наливайте.

Я сунул руку в карман пиджака и достал флягу.

– Здесь нельзя распивать спиртное, – вяло запротестовала официантка.

– Да, да, конечно, – усмехнулся я, – это всего лишь лекарство. Насчет своей лицензии можете не волноваться.

Я протянул ей доллар. Сегодня утром я как раз получил жалованье. Девяносто долларов за неделю. Да, Клем знал людей. Официантка дала мне сдачу, я довольно много оставил ей на чай.

Виски с грейпфрутом, конечно, не самый лучший вариант, но, во всяком случае, это лучше, чем виски без ничего. Выпив, я почувствовал себя лучше. Теперь я был вполне в своей тарелке. Эти трое меня разглядывали. Для таких сопляков двадцатишестилетний – почти старик; я улыбнулся своей соседке; это была маленькая блондиночка в тонком шерстяном джемпере небесно-голубого цвета в белую полоску, с рукавами, закатанными до локтя, в белых носочках и туфельках на толстой каучуковой подошве. Она была миловидна, хорошо развита; если прикоснуться, то, наверное, упруга, как спелая слива. На ней не было лифчика, и соски вырисовывались сквозь материю вполне отчетливо. Она мне тоже улыбнулась.

– Жарко? – начал я.

– Смертельно, – сказала она, потянувшись и показав два влажных пятнышка под мышками.

Это на меня подействовало. Я поднялся и бросил пять центов в автоматический проигрыватель, который стоял в углу.

– У тебя хватит духу потанцевать? – сказал я, подойдя.

– Ну, ты хочешь меня убить! – сказала она и приклеилась ко мне так плотно, что у меня перехватило дыхание.

От нее пахло как от ухоженного младенца. Она была такой тоненькой, что я смог достать правой рукой ее правое плечо. Я поднял руку повыше и скользнул пальцами по груди. Глядя на нас, те двое тоже начали танцевать. На пластинке Дина Шор пела свой «Летающий пирог». Девица подмурлыкивала. Официантка подняла нос от журнала, глянула на нас и снова углубилась в чтиво.

У нее ничего не было под кофточкой; это сразу чувствовалось. Я с нетерпением ждал, когда же кончится пластинка. Еще две минуты, и это стало бы уже неприлично. Наконец девица отлипла, вернулась на место и взглянула на меня.

– Для взрослого ты танцуешь ничего.

– Меня научил мой дедушка, – ответил я.

– Это видно, – пошутила она, – стиль немного староват.

– В джайве ты меня, может, и обставишь, но зато я могу тебя подучить кое-чему другому.

Она слегка прикрыла глаза:

– Чему-нибудь взрослому?

– Если тебе захочется.

– Так вот куда ты гнешь…

– Ты не знаешь, куда я гну. У кого-нибудь из вас есть гитара?

– А вы играете на гитаре? – спросил юнец. Похоже было, что тут он проснулся.

– Чуть-чуть, – сказал я.

– В таком случае, и поете? – спросила вторая девица.

– Немного.

– У него голос как у Кэба Кэллоуэя, – пошутила первая.

Ей явно не понравилось, что те двое со мной заговорили. Надо было ковать железо, пока горячо.

– Найдите мне местечко, где была бы гитара, – сказал я, глядя на нее, – и я покажу, на что способен. Я, конечно, не В. С. Хэнди, но блюзы играть умею.

Она выдержала мой взгляд:

– Ладно, пошли к Би-Джи.

– У него есть гитара?

– У нее есть гитара – у Бетти Джейн.

– Это мог быть и Барух Джуниор, – пошутил я.

– Именно здесь он и живет. Пошли.

– Прямо сейчас? – спросил юнец.

– Почему бы и нет, – ответил я, – если ей загорелось.

– О’кей, – сказал он, – меня зовут Дик. Это Джики.

Он указал на ту девицу, с которой я танцевал.

– А я – Джуди, – сказала вторая.

– Ну а я – Ли Андерсон, – сказал я, – у меня тут напротив книжная лавка.

– Уже две недели, как это всем известно.

– Тебя это так заинтересовало?

– Конечно, – вставила Джуди, – тут мало мужчин.

Несмотря на явное неудовольствие Дика, мы все вчетвером вышли на улицу. У девиц вид был довольно возбужденный. Я прихватил с собой достаточно виски, чтобы возбудить их еще больше, когда понадобится.

– Следую за вами, – сказал я, когда мы оказались снаружи.

Машина Дика, «крайслер» устаревшей модели, стояла у дверей. Он посадил девиц вперед, а я устроился на заднем сиденье.

– Чем занимаемся, молодые люди? – спросил я.

Машина рывком тронулась, и Джики забралась коленками на сиденье и повернулась, чтобы мне ответить.

– Трудимся, – сказала она.

– Учеба? – предположил я.

– В том числе…

– Перебирайся сюда, – сказал я, повысив голос из-за шума ветра, – удобней будет говорить.

– Как бы не так, – пробормотала она и опять слегка прикрыла глаза. Должно быть, она подцепила этот приемчик из какого-нибудь фильма.

– Не хочешь себя компрометировать?

– Ладно уж, – сказала она.

Я подхватил ее за плечи, и она стала перелезать через спинку сиденья.

– Эй вы, – сказала Джуди, – странненькая у вас манера разговаривать.

Я решил посадить Джики слева от себя, а по пути – прихватить ее за хорошие места. Получилось неплохо. Было заметно, что шутка пришлась ей по душе. Я усадил ее на сиденье и обхватил рукой.

– Теперь спокойно, – сказал я, – а то нашлепаю.

– Что это у тебя во фляжке? – спросила она и полезла под пиджак, который лежал у меня на коленях. Не знаю, нарочно ли это было сделано, но если да, то она ловко попала в цель.

– Не нервничай, – сказал я, убирая ее руку, – я тебя обслужу.

Я открутил никелированную пробку и подал ей фляжку. Она сделала большой глоток.

– Не всё, – вдруг завопил Дик; он следил за нами через зеркало. – Ли, оставь мне, старый крокодил!

– Не бойся, у меня есть еще.

Он перехватил руль одной рукой, а другую протянул назад, к нам.

– Эй, не дури! – сказала Джуди. – А то куда-нибудь вмажемся.

– Какая рассудительность, – сыронизировал я. – Ты никогда не теряешь хладнокровия?

– Никогда, – ответила Джуди и, на лету перехватив флягу, вернула ее мне уже пустой.

– Ну, – одобрительно сказал я, – теперь лучше?

– Превосходно.

Я увидел у нее на глазах слезы, но ей удалось не показать виду, хотя голос ее звучал несколько приглушенно.

– Ну вот, – сказала Джики, – а мне?

– Сейчас еще достанем, – пообещал я, – возьмем гитару и вернемся к Рикардо.

– Везет тебе, – сказал Дик, – нам никто ничего не продаст.

– Вот что значит выглядеть так молодо, – сказал я со смешком.

– При чем здесь «молодо», – проворчала Джики.

Она начала ерзать и в конце концов уселась так, что мне ничего не оставалось, как немного поразвлечь свои пальцы. Машина резко затормозила, и моя рука небрежно свесилась с ее плеча.

– Сейчас вернусь, – объявил Дик.

Он выбрался из машины и побежал к дому, мало чем отличающемуся от соседних. Очевидно, их строил один и тот же подрядчик. Вскоре Дик вновь показался на крыльце. У него в руках была гитара в лакированном футляре. Он хлопнул дверью и в три прыжка очутился у машины.

– Би-Джи нету дома, – сообщил он. – Что будем делать?

– Гитару потом завезем, – сказал я. – Садись, поезжай мимо Рикардо, я у него подзаправлюсь.

– Хорошенькая у тебя будет репутация, – сказала Джики.

– Вот уж фиг, – уверил я ее. – Любому дураку будет ясно, что это вы заманили меня на свою грязную оргию.

Мы ехали обратно той же дорогой, но гитара несколько стесняла мои движения. У бара Дик остановился, и я пополнил свой запас еще одной бутылкой. Когда я вернулся к компании, Дик и Джуди, стоявшая на коленях на сиденье, о чем-то яростно спорили с Джики.

– Как ты думаешь, Ли, – сказал Дик, – не поехать ли нам купаться?

– Поехали, – сказал я, – если ты одолжишь мне плавки.

– Все будет о’кей.

Он завел мотор, и мы поехали. За городом наш «крайслер» свернул на довольно разбитую проселочную дорогу.

– Тут есть отличное местечко для купанья, – доложил Дик, – ни души.

– Река, и в ней форель, – съязвил я.

– Нет, галька и белый песок. Там, кроме нас, никто не бывает.

– Посмотрим, – сказал я, придерживая рукой челюсть, готовую отвалиться на каждом ухабе. – Здесь лучше было бы прокатиться на бульдозере.

– Это входит в программу, – сказал он, – зато сюда никто не сунет свой грязный нос.

Дик прибавил скорость, и я вверил свои члены судьбе. Вскоре дорога повернула и метров через двести уперлась в какие-то заросли. Дик и Джуди спрыгнули на землю, затем вылез я, прихватив Джики. Дик взял гитару и пошел вперед по узкой тропинке. Неожиданно показалась река, прозрачная, как стакан джина. Солнце висело уже низко, но жара не спадала. Вода поблескивала на солнце и подрагивала в тени, берег зарос густой травой.

– Ничего уголок, – оценил я. – Сами его раскопали?

– А ты думал, мы такие растяпы, – сказала Джики, и я получил по шее комком земли.

– Будешь шалить – кое-чего не получишь.

И я для вескости сказанного похлопал себя по карману.

– Ладно, ты, старый блюзмен, не сердись, – сказала она, – лучше покажи, на что ты способен.

– А плавки? – спросил я Дика.

– На кой они тебе? Тут же никого нет…

Я обернулся. Джуди уже стащила с себя футболку, под которой, естественно, ничего не было. Потом она выскользнула из юбки, после чего в воздух полетели ботинки и носки, и девица совершенно нагишом завалилась на траву.

У меня был довольно глупый вид, судя по тому, как она расхохоталась. Я чуть было не смутился. Дик и Джики в том же наряде развалились рядом. Между прочим, я обратил внимание на то, что парнишка щупловат: из-под кожи выпирали косточки.

– О’кей, – сказал я. – Не будем изображать приличные манеры.

Я нарочно не торопился раздеться, так как знал себе цену в голом виде, и дал им время это прочувствовать. Раздевшись наконец, я потянулся и похлопал себя по бокам. После тисканья в машине с Джики я был еще возбужден и вовсе не собирался этого скрывать, хотя они, конечно, ждали, что я спасую.

Я взял гитару в руки. Это был прекрасный «Эдифон», но играть, сидя на траве, было неудобно, и я сказал Дику:

– Слушай, я возьму подушку из автомобиля?

– Я тебе помогу, – сказала Джики и, как угорь, скользнула между веток. Ее физиономия восходящей звезды при совсем еще девчоночьем тельце выглядела среди зарослей весьма живописно. Джики убежала далеко вперед, и когда я подошел наконец к машине, она уже тащила на себе тяжелое кожаное сиденье.

– Давай мне, – предложил я.

– Обойдусь сама! – прокричала Джики.

И тут я, невзирая на вопли, как зверь, накинулся на нее сзади. Она уронила подушку и перестала сопротивляться. В тот момент меня устроила бы даже обезьяна. Джики, видимо, это почувствовала и снова стала отбиваться. Я расхохотался. Это пришлось мне по душе. Джики вырвалась и скользнула в траву, я за ней. Трава там оказалась высокой и мягкой, как надувной матрац. Мы катались по ней, как дикари. Она была загорелой до кончиков сосков, без этих дурацких белых полос от лифчика, которые так портят голых девиц. Гладкая, как абрикос, и голая, как младенец, Джики, когда мне удалось ею снова овладеть, показала, что знает несколько больше младенца. Недурной образчик техники.

Пальцами я ощущал, какая у нее гладкая изогнутая спина и крепкая, как арбуз, задница. Но все это продолжалось едва ли десять минут, после чего Джики сделала вид, что засыпает, но когда я от нее оторвался, она оттолкнула меня, обмякшего, как тюфяк, и побежала к реке.

Я последовал за ней. У самого берега она разбежалась и классно нырнула.

– О, вы уже купаетесь?

Это был голос Джуди. Она жевала травинку, лежа на спине и положив руки под голову. Дик, развалясь рядом, гладил ей ляжки. Тут же валялась пустая бутылка.

– Вторую мы не трогали, – засмеялась она, перехватив мой взгляд.

Я убедился в правоте ее слов и, прихватив бутылку, нырнул. Вода была теплая, я чувствовал себя в прекрасной форме. Набрав адскую скорость, я догнал Джики на середине реки. Глубина была небольшой, и течение почти не чувствовалось.

– Ну что, хочешь выпить? – спросил я, работая одной рукой, чтобы держаться на поверхности.

– Что у тебя за прихваты, как у победителя родео.

– Ладно, ложись на спину.

Она перевернулась, и я, подплыв под нее, обнял ее сверху рукой, протянув второй рукой виски. Джики перехватила бутылку, а я медленно развел ей ноги и вторично взял ее, теперь уже в воде. Она забралась на меня, и мы долго лежали так, лишь слегка шевелясь, чтобы не уйти на дно.