Читать книгу Если б солнце вставало на западе… Мистически-юмористическое - Борис Юрьевич Вараксин, Борис Вараксин - Страница 4

Если бы да кабы…

Оглавление

Если б на Марсе яблони цвели

Яков Михайлович встал пораньше, позавтракал и вышел на крыльцо. Погода радовала: ласковое солнышко, безветрие. Атмосферное давление и влажность воздуха в норме, так что намеченной на сегодня отправке в дальний путь ничто не угрожало.

Конечно, в плане технического оснащения хотелось чего-то большего. Всё-таки, «сто тридцатке» уже 6 лет. Печально, но всё чаще приходится наведываться в сервис. Вот и на этот раз… Пришлось многое заменить: подшипник в турбонаддуве, фильтр тонкой очистки, две форсунки, усилитель тормозов и один из поворотников. Вдобавок ко всему, Палыч, занимавшийся ремонтом, настоял на перепайке. Говорит, тот припой, на котором всё держится – полное дерьмо. Разве что обои клеить! А шесть лет эксплуатации – чистая случайность. И пальцем тычет. А палец у него – о-го-го! Таким пальцем что хошь расковырять можно… Пришлось согласиться. Так что бандажное кольцо второй ступени сперва отпаяли, а потом припаяли заново. Насмерть! Теперь душа за него не болит. А могла бы…

Яков Михайлович облачился в рабочий халат и прошёл в гараж. Любимица тускло серебрилась в глубине. Невольно залюбовался: хороша! Прошёл к пуско-зарядному устройству. Смешно сказать, но аккумуляторы – ни к чёрту! А ведь обещали 10 лет безотказной работы! Козлы… Но, вроде, зарядились неплохо. Главное – стартануть, а дальше генератор вытянет. Хорошо хоть, в прошлый раз не поскупился и заменил его. Теперь душа не болит. А могла бы…

Похлопал по обшивке: «Ну, ласточка, не подведи!» Осталось открыть ворота и вырулить на стартовую площадку. Но не тут-то было. Один из шпингалетов застрял намертво. Дверь перекосило и… Пришлось взять кувалду:

«Вернусь – переварю. Сколько можно? Каждый раз одно и то же! Надоело!»

Ворота со скрипом отворились.

Залил две канистры «двести восемьдесят первого», качнул сервера, гироскопы и запустил двигатель. Тот мягко заурчал, доставив водителю немалое наслаждение. Малый газ! «Сто тридцатка» стронулась с места и, поблёскивая покатыми боками, выкатилась на солнце.

Осталось кинуть последний взгляд и можно отправляться.

«Эх-хе-хе… Правый пилон… Следы течи… Омывающая жидкость? Тормозуха? Гидрокомпрессорный конденсат? Час от часу не легче!»

Попробовал на язык… Ничего конкретного… И чек на приборной панели не горит.

«Ладно, не до Альфа-Центавры колдобиться. Дотяну как-нибудь…»

Влез в кабину, устроился поудобнее. Включил систему ориентации и автомат пилотирования. Полёт на Марс начался.


***

«Сто тридцатка» преодолела плотные слои атмосферы и легла на курс. Теперь можно расслабиться и посмотреть ящик. Диктор как раз сообщал последние известия: «… и многие наши соотечественники предпочли лежанию на диване перед телевизором полёт к красной планете. На ней в этом году выдался рекордный урожай яблок. Не таких, как в грёбаном Техасе, а во-о-от таких…»

Диктор развёл руки в стороны так, что ладони оказались за пределами экрана. Из чего следовало: лучше поторопиться. Желающих запастись на зиму такой диковинкой – пруд пруди. Яков Михайлович прикинул, сколько влезет в багажник и едва ли не впервые пожалел, что так и не обменял «сто тридцатку» на «сто сороковку». Вроде, и условия подходящие: трейдин, августовские скидки… В ту-то не меньше КАМАЗа последней модификации влезет. Куда столько? Ну, пусть лучше будет чуточку больше, чем не хватит самую малость. Не гонять же по-новой!

Если б Гольфстрим повернулся вспять

Мистер Бенихилл открыл дверь и глотнул морозного воздуху. Вдалеке звонил колокол, сзывающий на вечернюю мессу. Толстый слой снега лежал на ветвях деревьев, придавая пригороду Лондона сказочный вид. Добросовестные дворники проделали узкие тропинки в сугробах и мистер Бенихилл успокоился: успеет. Добротный полушубок, отличные валенки, теплые рукавицы… Что ещё нужно британскому джентльмену, чтобы ощутить дыхание жизни, почувствовать бодрость в застоявшихся членах, понять, что он, потомственный англосакс, способен противостоять натиску стихии и связанным с ним метелям, снегопадам и двадцатиградусным морозам?

Из паба в конце безлюдной улицы вывалилась группа английских джентльменов и потянулась на колокольный звон. «Надо поторопиться» – подумал мистер Бенихилл и ускорил шаг. От быстрой ходьбы ногам в валенках стало жарко, но он уже пришёл. За святыми для каждого жителя Британских островов стенами вовсю волновалось человеческое море. «Боже, храни королеву!» – с облегчением подумал мистер Бенихилл и извлёк из внутреннего кармана полушубка абонемент. Лондонское дерби Арсенал-Челси начиналось через 5 минут.

Если б бабушка была дедушкой и наоборот

Озорной лучик скользнул по Митиному лицу, заставив проснуться, сладко потянуться и выглянуть в окно. Там уже вовсю светило солнце, щебетали птички, кудахтали куры, а кот Васька охотился за бабочками. Митя подумал-подумал – и повернулся на левый бок. Всё-таки, какое же это удовольствие – подольше поспать!

– Митя-я-я, пора вставать! Завтракать!

Голос дедушки, с раннего утра возившегося на кухне с плошками и поварёшками, был мягок и добр. Мальцу подумалось о крынке парного молока, с рассветом доставленного дедушкой от молочницы Глаши, о куске душистого хлеба с ломтиками масла, нарезанными той же заботливой рукой. И, конечно же, о банке вишнёвого варенья… Не зря оберегал дедушка заветное лакомство от бабушки, поглядывавшей на рубиновое содержимое с явным намерением познакомиться с ним поближе. Приходилось не только убирать варенье подальше, в шкафчик, но и запирать на ключ. Зато теперь, когда любимый внучек садился пить чай, его ждало восхитительное угощение. А ещё его ждало тёплое, прямо из-под курицы яйцо, сваренное «в мешочек» – так, как это умел делать только дедушка…

Мягкие руки погладили Митю по голове и он, откинув одеяло, свесил с кровати ноги… Надел сандалии… Но прежде, чем садиться за стол, надо было сбегать на двор, умыться и почистить зубы. А на дворе – бабушка, вся в хозяйских делах и заботах: забор подправить, сарай починить. Вот и приходится где-то что-то подпилить, где-то что-то подстрогать…

Митя уже допивал чай, когда со двора донёсся зычный, насквозь прокуренный голос бабушки: «Ах, ты, едрить твою…» Конечно же, этот возглас был адресован псу Полкану, заимевшему дурную привычку воровать бабушкин инструмент и закапывать его под забором у соседа. В прошлый раз он таким макаром разделался с рулеткой, следствием чего стала очевидная кособокость крылечка, возводимого прилежной бабушкиной рукой. И теперь дедушка поглядывал на бабушкину работу с очевидным скепсисом и пофыркивал в усы. Это был явно не тот результат, на который он рассчитывал. С такого крылечка и упасть недолго, запнувшись о порожек высотою на 1,5 см выше обычного. Бабушка же, с нетерпением ждавшая дедушкиной похвалы и так её и не дождавшаяся, обиженно усаживалась на завалинке и закуривала любимый «Беломор». Подваливал сосед, Семёныч, и они молча, сосредоточенно дымили.

Дедушка не мог долго на это смотреть и начинал выговаривать внуку про безусловный вред табака, про пагубное влияние папирос на подрастающее поколение и про то, что не надо брать пример с бабушки, явно злоупотребляющей никотиновым зельем. Митя слушал и усмехался: дедушка был настоящим отстоем и даже не догадывался, что в старшей группе детского сада некурящих давно уже нет.

Если б небо упало на Землю

…то все мы стали бы небожителями.

Если б солнце вставало на западе, а садилось на востоке

С наступлением погожих весенних деньков Владимир Сергеевич перебирался на дачу. Та была в часе езды от Москвы и было так здорово с восходом солнца завести двигатель, переехать через не слишком забитый в этот ранний час железнодорожный переезд (на что в обычное время уходило часа 1,5) и, добавив газку, мчаться через поля и луга навстречу утреннему солнцу.

Дача была на востоке Подмосковья, что делало явку на работу без опозданий весьма проблематичной. Необходимо было иметь в запасе часа 3, а лучше и все 4. Для надёжности.

Единственное неудобство – восходящее светило. Его безразличие к проблемам безопасности движения сильно напрягало. Владимир Сергеевич негодовал: «Это ж надо! От этого запада одни неприятности! Ну, что мешает Солнцу всходить на востоке? Насколько комфортнее было бы ехать! А так… Того и гляди, ткнёшься сослепу в зад какого-нибудь „Гелендвагена“ – и всё! Прощай дача! Этому придурку же не объяснишь, что виноват не водитель, а ослепляющий эффект утреннего светила…»

Владимир Сергеевич уже хотел было сбросить скорость, но вдали показался хвост обычной в это время суток пробки на ближних подступах к Москве и он успокоился. Вероятность нанесения непоправимого ущерба какому-нибудь навороченному внедорожнику резко упала. Теперь, в случае чего, можно будет обойтись и парой месячных зарплат. Что более или менее приемлемо. Но солнце… Вечером… на обратном пути… всё повторится! Лучше б оно вставало на юге, а садилось на севере. Или наоборот…

Если в кране нет воды

Свой дачный участок Виктор Матвеич получил в далёком 1979 году. С тех пор много воды утекло. В прямом смысле, ибо вдоль забора протекал ручей, буквально в двухстах метрах впадающий в реку, входившую в систему Московского гидроузла. Была она неширока и неглубока, но весьма живописна. Так что с участком Виктору Матвеичу повезло.

Зимой посёлок пустел, потому что кроме электричества и скважины, из которой наполнялся объёмистый бак и из которого, в свою очередь, вода по трубе распределялась по участкам, больше ничего и не было. Труба тянулась над землёй, но дачникам это не мешало. Для полива же на каждом участке была бочка с дождевой водой.

Однако, жизнь не стоит на месте и соседи начали свои участки продавать. И пришёл тот день, когда со всей остротой встал вопрос о целесообразности снабжения водой единственного из оставшихся членов некогда дружного дачного коллектива. У каждого из новых хозяев была своя артезианская скважина и водопроводная труба в полуметре над землёй превратилась в бельмо на глазу. Да и вообще: на фоне симпатичных трёхэтажных домиков жилище Виктора Матвеича выглядело совершенно неуместным.

Тучи над «последним из могикан» сгущались, так что он не очень-то и удивился, когда в один прекрасный день воды в кране не стало. Поговаривали, что это сборщики металлолома оттяпали существенную часть магистрали и увезли в неизвестном направлении. Перед Виктором Матвеичем встал вопрос: тянуть новую ветку, бурить скважину или попросту продать ставший сильно проблемным участок по сходной цене одному барыге, уже вторую неделю названивавшему с деловым предложением. И, взвесив все «за» и «против», Виктор Матвеич выбрал последнее.

Когда всё закончилось, бывший дачник захотел в последний раз взглянуть на свой участок. И не увидел его. Потому что забор, возводимый новым хозяином, превысил к тому времени все разумные нормы.

Если б на яблоне выросли груши и наоборот

Садовод-любитель Ерофей Павлов любил работать с фруктовыми деревьями: удобрять, поливать, прививать, опылять и скрещивать. Хотел получить что-то необыкновенное и, кажется, этого добился. Но всё по порядку.

Процесс выведения новых сортов небыстр. А так как по натуре своей был Ерофей человеком энергичным, то очень скоро фруктовых деревьев ему стало мало и он заинтересовался ещё и работой с кустарниками: смородиной и крыжовником. Новое увлечение оказалось столь велико, что о яблоне и груше он на какое-то время забыл и те, предоставленные самим себе, развивались, как могли. Яблоне это пошло на пользу: яблоки вырастали крупными, сочными и сладкими. А вот груше не повезло: её плоды были мелкими, жёсткими и чуть кисловатыми. По осени Ерофей обивал их палкой, собирал в две большие сумки и относил Фролу Кузьмичу, проживавшему на другом конце посёлка и держащему поросят. Хрюшки охотно поедали приносимое, ибо и такие груши были для них сущим лакомством.

Однако, с некоторых пор Ерофей стал замечать странные вещи: яблоки на яблоне всё больше напоминали груши, а груши на груше стали походить на яблоки. Сначала он не придал этому значения. До сбора урожая оставалось ещё месяца полтора и всё ещё могло перемениться.

Однако, яблоки и не думали превращаться в груши, а груши – в яблоки. Что им мешало сделать это, было непонятно. Но самое неприятное было то, что яблоки перевоплотились в груши не просто так, а в полном соответствии с их характеристиками, то есть стали мелкими, твёрдыми и кисловатыми. Зато груши, выросшие на яблоне, радовали глаз непривычной для них спелостью, сладостью и величиной. Околачивать груши с яблони рука уже не поднималась, а вот яблоки, облюбовавшие грушу и выродившиеся во что-то непонятное, околотить было в самый раз. Правда, возникал вопрос: а станут ли есть яблоки, выросшие на груше, поросята Фрола Кузьмича? Могла ли их разборчивость им этого не позволить? Да и другие вопросы возникали. Например, получалось, что, вроде как, Ерофею стало жалко груш и он заменил их яблоками. Собственно, так оно и было, но отдавать спелые, сочные, сладкие плоды не хотелось. И Ерофей решил никуда ничего не относить, а сказать, что в этом году катастрофический неурожай.

Если б солнце вставало на западе… Мистически-юмористическое

Подняться наверх