Читать книгу 6000 миль по рекам дикой Африки. Том II - Александр Бойд, Бойд Александер, Александер Бойд - Страница 4

Наконец, мы добрались до Дорроро, города, лежащего в долине у подножия высокого холма с квадратной вершиной. Между городом и холмом проходит река, которая служит защитой для мирных жителей от жестоких племен, населяющих холмы. Эти дикари время от времени нападают на отдалившихся от города жителей, когда те собирают орехи в пальмовых рощах, обезглавливают мужчин и уводят женщин и детей.

Я был хорошо принят «королем», который поселил меня в прекрасном доме и снабдил большим количеством пищи. Вечером я организовал прослушивание фонографа, сопровождаемое чопорной церемонией, и предложил «королю» внимательно слушать, сказав ему, что его друг хочет поприветствовать его. С первых слов он узнал голос своего союзника и отреагировал не более, чем жестом обычного удивления, как бы говоря: «Я не знал, что ты здесь». Затем он встал и с интересом посмотрел на моих «боев», ожидая найти среди них «короля» Нассаравы. Когда я заверил его, что здесь «короля» Нассаравы нет, но я принес его голос в ящике (постучав рукой по фонографу), его лицо исказилось страхом. Я уверен, что на данный момент он смотрел на меня с гораздо большим страхом, чем на его врагов, свирепых людей кагорра за рекой. Ибо было очевидно, что я не только охотник за головами, как они, но и колдун, который умеет оживлять головы, которые он держит в ящике.

«Король» долго не мог прийти в себя, пока я не записал его голос и не продемонстрировал запись. При этом он был сильно удивлен; а затем наслаждался граммофонной музыкой, продолжая выражать крайнее удивление, но его страхи, похоже, постепенно улетучились.

Это был, как всегда, неутешительный опыт в отношении попыток произвести впечатление на туземцев чудесами наших изобретений. К нашим умственным способностям они испытывают уважение, но не больше. У них нет воображения, чтобы постичь те творческие усилия, которые были приложены для изобретения того или иного «чуда». Их знание вещей ограничено пределами того, что они видят повседневно. Во многих районах, в отличие от данного случая, туземцы без удивления воспринимают все, что делает белый человек. Они давно решили, что белый человек может путем колдовства делать то, что ему нравится, а колдовство для них – это термин, который не следует понимать. Они преклоняются перед тем, кто может пользоваться этими неизвестными силами, как собаки стелются перед своими хозяевами, но, как и собаки не восхищаются им.

На следующее утро я отправился на разведку, чтобы найти путь в страну племени кагорра, поскольку я очень хотел узнать немного о его людях. Сведения, которые мог получить о них, казались мне интересными. Но я недалеко ушел – «король» Дорроро, и его конные люди в большом волнении поскакали за мной, чтобы предотвратить мой поход, выказав дружеское, но твердое несогласие с моими намерениями путем проявления силы, преградив мне дорогу. Ибо «король» заявил, что я, несомненно, буду убит кагоррами, добавив, что дикари ненавидят любого, считая его врагом. И он указал на землю у реки, которая была их полем битвы, сказав, что там были убиты многие с обеих сторон. Далее он сказал, что, если какое-либо зло постигнет меня, моя смерть будет отомщена британским правительством, от чего пострадает его народ. Соответственно, я оставил холмы в покое. Эти холмы тянутся вплоть до Бадико, который находится в пятидневном переходе к западу от Баучи.

Последующий однодневный марш привел нас в деревню, называемую Конинкум, где туземцы сначала убежали, когда услышали выстрел моего ружья, который я необдуманно произвел для пополнения своей зоологической коллекции. Через некоторое время мне удалось убедить их вернуться, но я, возможно, сильно напугал их, поэтому не мог получить от них ничего. Они были грязными, жили в небольших круглых хижинах, которые были более грязными, чем свиной хлев. Внутри, перед выходом из хижин находились четыре маленьких закутка, где спят дети, а задняя половина хижины предназначена для мужчин и женщин, которые спят вместе, голые, как свиньи. Вход настолько низок, что можно пробраться только на четвереньках. Излишне говорить, что я не искал приюта ни в одной из подобных деревень, но отошел подальше, и в проливной дождь расчистил просеку в длинной траве для своей палатки.

На следующий день мы пришли к глубокой стремительной реке с таким сильным течением, что было невозможно ее пересечь. Я сначала попытался навести веревочный мост, но «бои» не могли удержаться и были смыты течением. К счастью, там были тонкие деревья, густо растущие вдоль берегов, и поэтому я смог сделать мост, повалив эти деревья.

Два дня пути из Конинкума привели нас на холмы Качи-Панда, где живет дикое племя качи, которое не признает брачные обычаи. Носят только листья, а многие из женщин носят не что иное, как любопытный орнамент, который имеет цилиндрическую форму, длиной около 8 дюймов и выполненную из витой веревки. Когда в орнамент вплетена латунь, это обозначает девственность. Это украшение свисает над нижней частью спины и удерживается на месте веревкой вокруг чресел. На небольшом расстоянии это похоже на хвост. Они также используют pelele, отвратительную процедуру, в ходе которой два диска из дерева вставляются в отверстия в верхней и нижней губах. По мере взросления используются более крупные диски, пока не достигается результат, когда у взрослых женщин губы выдаются вперед дальше, чем нос. Их тела, даже у младенцев, намазаны красной глиной.

В одной из этих деревень к нам вышла отвратительная беззубая старуха, одетая только в ее «хвост», на котором не было латуни, и вывалила разрезанные каперсы перед нами. Ее тело тоже было намазано красным, и когда я спросил ее, почему она его разрисовала, она сказала, что всю свою жизнь прожила, чтобы «приносить наслаждение мужчинам своей красотой и танцами».

Деревни качи расположены у подножия двух небольших холмов, на нижних склонах которых на обогащенной вулканической почве в изобилии растут хорошие кукуруза и земляные орехи.

Еще через два дня мы прибыли в Катаб, довольно большой город народа фулани, живописно окруженный густыми рощами кокосовых пальм. Город располагался на торговом пути, поэтому там был рынок, где мы могли пополнить запасы продовольствия. До этого на нашем маршруте такая возможность была редкой, и я жил на консервированных пайках. Мы покинули Катаб ранним утром и после трехчасового марша добрались до берега реки Кадуна. Это оказалось серьезной проверкой нашего умения преодолевать препятствия, поскольку у нас не было надлежащих средств для переправы.

Туземная женщина с «pelele» в губах

Река вздулась от дождей, и ее русло было шириной тридцать ярдов, течение было довольно быстрым. Сначала казалось безнадежной затеей переправить тридцать две коробки, так как единственным средством были плоты, связанные из бамбуковых пучков. На них туземцы ложатся сверху и двигаются при помощи ног, как пловцы, при этом неся свой багаж голове. Я попробовал этот метод переправы, но коробки оказались слишком тяжелыми, и эксперимент привел к тому, что первый же ящик был сброшен в воду. Затем я подумал о своей ванне из полотна, и она оказалась очень полезной для переправы легких вещей. Самые сильные пловцы среди «боев» очень хорошо справлялись с задачей, подталкивая ванну перед собой. Но проблема ящиков все еще не была решена; также проблемой была транспортировка моей собственной персоны, так как еще школьником я был почти утоплен, обучаясь плаванию, и с тех пор так и не смог овладеть искусством держаться на воде.

Река Кадуна (красная стрелка), Кеффи (белая стрелка). Расстояние между этими объектами 120 км.

Случилось так, что с остальной частью моего багажа я нес гроб, который мне был доверен в Локодже, чтобы доставить его по назначению в другое место, где жили белые представители британского правительства. Сначала я колебался использовать гроб не по тому предназначению, для которого он был изготовлен. Но, в конце концов, мне показалось, что гробу суждено было побывать паромным судном, и прежде, чем нести свой скорбный груз, он может послужить и мне. Поэтому я спустил «паром» на воду и сел в него. К счастью, у него было достаточный запас плавучести, чтобы нести мой вес по воде, имея 3-дюймовый надводный борт.

Меня отбуксировали на середину потока, и гроб, после нескольких захватывающих моментов, унесенный на семьдесят ярдов ниже по течению, коснулся противоположного берега,

Прошел весь день, потраченный на переправу через реку, и работа была очень трудной. Поэтому мы не пошли далее, а разбили лагерь на берегу реки, где и остались на весь следующий день, пока я исследовал соседнюю территорию в поисках птиц.

С этого места я отправился в северо-восточном направлении, обходя подножия холмов, решив не знакомиться с их жителями. Через два дня мы достигли холма Петти, изолированной массы с крутыми склонами, поднимающимися, примерно, на 800 футов (240 м) над равниной и усыпанной огромными глыбами вулканических пород. На нижних склонах имелись небольшие водные источники, обрамленные пышной растительностью и висячими лианами, с редкими мелкими хлопковыми деревьями. Я нашел очень интересную фауну, характерную для холмов, с местными формами, не найденными на равнинах.

Дикие люди холмов прекрасно сложены, но имеют грубые и неприятные черты лица, очень похожие на манчи, которых они напоминают своим скудным костюмом, мужчины, носят более, чем примитивное покрытие, а у женщин одежды вообще нет. Они умелые охотники и бойцы, использующие отравленные стрелы, а их цель – охота за головами. Они постоянно совершают набеги на более мирных жителей равнин, когда те работают на полях, и отрубают им головы. Они используют небольших пони размером с шетландских, с помощью которых поддерживают общение одного холма с другим. Их хижины сделаны из глины, причем пол, обычно, намного ниже уровнем, чем вход. В одной из хижин я увидел ряд человеческих черепов, тщательно отполированных и нанизанных на одну веревку. Из моей палатки у подножия холма я наблюдал, как эти любопытные люди сидят на корточках группами, как многие виды обезьян, и часами греются на солнце на больших выступающих плитах скалы. При моем приближении они внезапно исчезли в своих скалистых убежищах.

Поднимаясь на вершину холма, я обнаружил прекрасный вид на нигерийскую равнину. Воздух был чист после сильного ночного дождя. На много миль по бесконечной равнине раскинулись поля кукурузы. В кукурузе были рассеяны группы хижин. Воистину, это была картина плодородия.

С холма Петти я на восемь дней отправился в восточном направлении в Бадикко через страну пышной растительности и высокой травы, которая обрамляла наш путь плотными массами с обеих сторон. Это была бедная дичью страна, ни я, ни «бои» не видели ни одного животного с тех пор, как мы начали переход из Локо.

Бадикко (белая стрелка), река Кадуна (красная стрелка). Расстояние между объектами 75 км

На полпути к Бадикко мы вошли в более открытую страну в окрестностях горы Гора. Дорога была прекрасной и проходила между травянистых холмов. Ниже в долинах трава была высокой, и маленькие ручьи текли среди зеленых зарослей высоких бамбуков, которые я впервые увидел в этом путешествии.

Фулани добывают олово из этих ручьев, собирая его в трубочки из коры и обрабатывая его для украшений, по большей части, браслетов и колец.

На следующий день я увидел вершину холма Заранда на восточном горизонте, поэтому я знал, что нахожусь недалеко от Баучи (10° 18′ 57″ с. ш. 09° 50′ 39″ в. д.), где была возможность услышать известие о других участниках экспедиции. Еще один дневной марш привел нас в этот город. К моему большому разочарованию я не услышал ни слова о своих товарищах, и единственное известие, которое я смог добыть, было то, что мой брат прошел через это место шестью неделями ранее.

Бадикко (синяя стрелка), гора Заранда (красная стрелка), Баучи) Белая стрелка), река Гонгола (желтая стрелка). Расстояние от Бадикко до Баучи 65 км.

Баучи является самым важным из всех городов народа фулани и столицей большой провинции. Он красиво расположен у подножия зеленого холма, его белые дома расположены вверх по склону. Вокруг возведена великолепная глиняная стена, около 15 футов высотой и 6 футов толщиной, с прекрасными задними воротами, оборудованными ставнями из дерева, и башнями с лестницами внутри, чтобы следить сверху за обстановкой. Здесь есть большой рынок, где недавно процветала торговля рабами, главным товаром. На самом деле слово «Баучи» означает «рабство», и город когда-то был одним из крупнейших рабовладельческих рынков в стране.

Провинция Баучи на карте Нигерии

По прибытии местный эмир прислал мне овец, яиц, и хороший запас еды для «боев». Я отправил ему свое благодарственное послание и сказал, что заплачу на следующий день. Он является могущественным правителем и поддерживает свою территорию в порядке, живя в большом дворце, построенном в египетском стиле, о котором я говорил в прежней ссылке на архитектуру фулани.

По прибытии нас к дворцовым воротам или «секикинфада», посланец эмира вышел из группы придворных, собравшихся в тени распускающегося дерева, распахнул двери дворца и удалился, чтобы сообщить эмиру, что я пришел. Вскоре эмир вышел, чтобы поприветствовать меня. Ему предшествовал его «догари» или палач, который кричал хриплым голосом пустые дифирамбы своему королю; говоря, какой это могущественный правитель и какие большие дела и подвиги тот совершил. «Алкали», или главный судья, стоял рядом с эмиром, а вокруг него стояли исламские священнослужители и советники, составлявшие большую свиту.

Эмир пожал мне руку, и мы прошли внутрь, проходя через большой, высокий зал с крышей из засохшей глины. Затем мы прошли через внутренний двор и переднюю камеру в комнату, где слуги эмира усадили его на подстилку из шкур. Он продолжил разговор, обращаясь ко мне, как «Большой белый человек из-за моря, пустившийся в долгий путь», и «Большой человек с двумя большими лодками и многоголосой трубой (граммофоном)». Мне понравился намек на граммофон, поэтому я спросил его, хочет ли он услышать трубу, на что он с жаром ответил «Да». Затем граммофон был принесен и приведен в действие с самым приятным эффектом, потому что обычно суровое лицо эмира расслабилось, и он был увлечен музыкальным ансамблем, и голосами, поющими песни в незнакомой ему гармонии. Он был очень впечатлен, когда в ответ на его вопрос я сказал, что не получаю деньги от короля, и совершаю путешествие за свой счет. Это, похоже, сильно подняло мой авторитет в его глазах. Он, видимо, очень хорошо был информирован о продвижениях отрядов экспедиции, и мне кажется, что он заранее имел беседу с моим проводником и запомнил детали наших путешествий, прежде чем дать мне аудиенцию. Я осмелюсь сказать, что информация также просочилась через его слуг от «боев», которые всегда ведут себя в новом городе, как глашатаи, хвастаясь и хорошо зная по опыту, что чем больше «поднимут репутацию» своего хозяина, тем большее значение будут иметь сами в глазах местных жителей.

На следующий день эмир пришел ко мне, чтобы нанести ответный визит. Он ехал во главе отряда, состоящего из сорока всадников, его охранников и оркестра наездников с длинными трубами и барабанами. Трубы, называемые «аллигатами», издавали довольно красивые звуки низкого тона, и немного напоминали волынки, но сами исполнители играли музыку, которая напоминала победные фанфары, перемежающиеся с панихидной темой.

Предполагалось, что эмир тайно враждебен британскому господству; что очень естественно, глядя на него, завоевателя по своей природе, свирепого истребителя и правителя, который когда-то обладал непоколебимой властью над людьми и жизнями тысяч рабов. Но теперь он лишен могущества и боится, наряду с другими, более слабыми правителями, которых он презирает и давно бы сожрал, если бы мы не надели на него намордник.

Здесь есть британский гарнизон, расквартированный, примерно, в миле от города, состоящий из роты западноафриканских пограничных сил, с офицером и двумя сержантами. Есть британский резидент, а также врач. Это служит хорошим сдерживающим фактором для эмира, которому не позволяется вмешивается в нечто большее, чем самому вершить правосудие и контролировать свои собственные тюрьмы.

Я оставался в Баучи два дня, во время которых был занят охотой на птиц, отправив домой свою вторую коробку заготовок для чучел с сержантом Белверстоуном, который уезжал в отпуск и очень любезно предложил мне взять посылку под свой контроль. Следующей моей целью была Ашака на реке Гонгола, которая была выбрана в качестве базы для исследовательского отряда.

Баучи (белая стрелка), река Гонгола (желтая стрелка), Ашака (красная стрелка). Расстояние от Баучи до Ашаки 145 км.

Это был также самый дальний пункт, куда должны быть доставлены лодки до того, как они будут переправлены по главной дороге в Гайдам для их плавания по реке Йо.

Страна вокруг Баучи отлична от той, что я недавно пересек, представляя собой территорию, где заметны черты пустыни с редкими кустами и характерной чахлой акацией. Фауна тоже начала приобретать характерные суданские формы, и здесь я добыл своего первого хохлатого жаворонка. Я не шел в Ашаку по главной дороге, которая идет на северо-восток через Гомбе, но затем отклоняется на восток по известному маршруту через Горам, Куфу и Ако к реке Гонгола. Следуя практике, которой я придерживался во всех своих путешествиях, я шагал по дороге, считая шаги и переводя их в ярды, делая обсервации с помощью призматического компаса через каждые 500 ярдов. Мой метод состоял в том, чтобы загибать палец после каждой сотни ярдов, и эта привычка настолько глубоко укоренилась, что мой «бой» Кавассо, сказал мне, что часто видел, как я часами загибаю пальцы и считаю во сне.

Я обнаружил, что эта часть маршрута на карте военно-геодезического управления была нанесена правильно, чего я не могу сказать о большей части моего пути. В более ранний период колонизации эта часть работы была очень небрежно выполнена; несомненно, многие из первопроходцев не имели достаточной квалификации, в то время, как другие были ленивы и ехали по маршруту, прикидывая среднюю скорость передвижения своих лошадей и записывая первые же названия географических объектов, которые слышали от туземцев, не удосужившись перепроверить информацию.

Вопрос об африканских названиях рек, гор и селений всегда является самым сложным для аккуратного картографа. Когда умирает вождь, его деревня переименовывается в честь его преемника, и очень часто последний, если он оказывается основателем новой династии, уводит людей и обустраивает свою деревню в новом месте. Или, в случае с реками, одна и та же река в разных селениях вдоль ее берегов часто называется по-разному. Таким образом, новая карта Африки, каким бы тщательным образом она ни была составлена, устаревает через год или два.

Трубачи в Баучи, играющие на «аллигатах»

В Гораме меня очень любезно принял «король», который послал мне обычное подношение («дащ»), состоящее из нескольких овец и коровы. Сделав ему ответный подарок тканью, достаточно большой, чтобы выразить свою признательность за его щедрость, я попросил его взять корову назад. Иногда путешественник не нуждается в таких больших количествах пищи, когда совершает длительные переходы, эти большие запасы провианта являются сомнительным благом. Если кто-то попытается вернуть часть подарка, чтобы уменьшить размер собственного ответного подарка, его репутация пропорционально уменьшается в глазах «короля».