Читать книгу Socol`ы отца народов. You are in the army now… - Братья Швальнеры - Страница 7

Звонок раздался как обычно около пяти часов вечера. Меньше, чем за час мимо дежурного на проходной училища сплошным потоком горной реки пронеслось свыше сотни курсантов, отпущенных до завтрашнего вечера в увольнительную, или, выражаясь жаргонным языком служак, «увал». Строго выполняя правила внутреннего распорядка, отправляясь в суточный отпуск, ребята субботним вечером покидали территорию кампуса, оставляя все навязанные службой-учебой проблемы и заботы в стенах учебного заведения и неизменно улыбаясь – в их возрасте, как говорил герой фильма, ночи чреваты сюрпризами. Одноцветной была вода той реки, что выносила их за пределы альма матер – выходили они, все как один облаченные в синюю униформу, чтобы в ней рассредоточиться по городу, где у каждого была квартира: у местных собственная, у приезжих – арендованная. Там, по уставу, хранилась гражданская одежда, в которую юные модники спешили переоблачиться после надоевшей форменки. А уж после, когда узнать вчерашних вояк было практически невозможно, направлялись они покорять столичные клубы и заведения, которые буквально изнывали в ожидании своих гостей, что каждые выходные неизменно производили фурор.

У Володи Хрулева было любимое заведение – клуб со странным восточным названием «Бача». Он приходил сюда каждый субботний вечер, считая, что верность традициям есть хорошее качество для мужчины, да и просто жалея времени на поиск чего-то нового. Те жалкие сутки, что давались курсанту Хрулеву, только на бумаге выглядели как целых 24 часа, а в действительности пролетали словно пуля на учениях. Здесь его устраивало все – уровень обслуживания, комфорт, цены и конечно контингент, который и был всегдашней целью визита. Пара бокалов виски с колой, кальян – и глаз Володи уже блестит нежной поволокой, привлекая к себе юных и не очень представительниц прекрасного пола.

С первыми Володе нравится до поры – особенно, если выясняется, что фемина девственна, дабы открыть для нее дверь в мир наслаждений. Но юные все приставучие, так что с ней приходится расставаться едва ли не в первый же вечер. Иное дело дамы в возрасте – все умеют, ничего особо не просят и, главное, никогда ни в чем не отказывают. Что до любви, то сердце Володи давным-давно было похищено и разбито одноклассницей, о которой молодой человек до сих пор временами плачет по ночам в подушку, и потому открывать его для кого-то другого он не спешил, в упор не видя достойных и считая всех лишь инструментами для своего удовольствия или своей выгоды. Юношеский же организм требовал своего – и потому каждые выходные проходили у Володи под знаком бурного секса без обязательств.

Иногда он начинался прямо в туалете клуба (если было невтерпеж), иногда они отправлялись к его спутнице, а иногда, когда в его квартиру более ушлый товарищ не успевал приводить свою подругу, то к нему. Утром он предпочитал оставаться один – и чаще всего желания его и его спутниц совпадали. Одевшись, он отправлялся погулять, подышать свежим столичным воздухом, отобедать, разогнать похмелье. Если оставалось время и удавалось быстренько «перепихнуться» с какой-нибудь из вечерних подруг, то не упускал такой возможности. Иногда компанию ему составляли его товарищи – по обоюдному согласию, они могли присоединиться к нему и с вечера, и тогда он на паре бокалов виски, понятно, не останавливался. Тогда дело могло закончиться и групповым сексом, и чем-то более веселым, чем алкоголь и больше похожим на зимние осадки в виде снега – и цветом, и формой, и скоростью, с которой они тают в большой компании. Впрочем, так было не всегда.

Сегодняшний вечер Володя и его друзья проводили в разных местах – несколько его приятелей, включая Щербакова и Заура, отправились покорять какой-то мегадорогой ресторан, в то время, как он снова почтил присутствием «Бачу». Как-то раз, заинтересовавшись происхождением слова, он решил навести справки – и выяснил, что в древности на Востоке им называли юношей для секса, служивших состоятельным мужчинам и женщинам. Последнее не очень расходилось с его жизненным кредо, и потому в этих злачных интерьерах он иногда отождествлял себя с самим заведением.

Сегодня было почти так же – несколько бокалов, спутница лет 30, жадная до секса и молодых парней, быстрый секс в туалете, долгие разговоры о ночных полетах, обещание как-нибудь взять с собой, сидение у нее дома на подоконнике неглиже с сигаретой, наполненной вместо табака зеленой полусинтетической смесью с жутким запахом и немного веселящим эффектом. Правда, уж очень резва кобылка оказалась в постели – поспасть курсанту ночью практически не пришлось.

Вернувшись утром домой, он рассчитывал немного отдохнуть, но вышло слабо – товарищи по съему жилья сновали туда-сюда и во весь голос делились впечатлениями от вчерашних возлияний, мешая Володе окунуться в объятия Морфея. Так что голову от подушки он оторвал спустя два часа бессмысленных попыток уснуть. Она предательски болела и не располагала к прогулке в приподнятом настроении, как обычно в воскресенье. Выбора не было надо было лечить подобное подобным, а найти товарищей, как назло, оказалось делом непростым. Да и постельная партнерша не брала трубку, видимо, отдыхая после бурного отдыха с юным курсантом.

Вова сел на кровати, обняв голову руками. Сырцов упал рядом, сильно колыхнув спальное место и причинив Хрулеву дискомфорт.

– Хорош так трясти, башка раскалывается.

– Хреново, да?

– А ты как думаешь? После травы и вискаря всю ночь…

– Ну не только травы и вискаря…

– Ну да, ты проницателен как всегда. Яйца гудят как турбины у самолета, и трубку как назло никто не берет… А ты чего такой веселый? Сам-то под утро пришел, я слышал…

– А мы бухать идем.

– Кто-мы? Я, Щерба, еще пара человек.

– А ничего, что вечером обратно в училище?

– Фи, нам пофигу, Василенко с нами.

– Кто? Ты что несешь? – поверить в то, что строгий подполковник Василенко идет со студентами предаваться потреблению спиртных напитков в воскресенье, когда уже вечером все как штык должны быть на службе, да и военный патруль может заглянуть с внезапной проверкой, видавший виды Хрулев не мог.

– Алексей Михалыч.

– Да ладно? С какой радости?

– Не знаю, он нас еще вчера вечером пригласил. А тебе ничего не говорил?

– Я его вчера весь день не видел.

– Наверное, поэтому и не позвал. Вообще-то он к тебе неплохо относится, насколько я помню, так что непременно пригласил бы с нами…

– А куда вы идете-то?

– В баню какую-то в Ясенево, я сам толком не знаю. Только ведь еще кое-кто с нами идет… – заговорщицки подмигнул товарищу Сырцов.

– Кто?

– Есть у него две подруги весьма легкого поведения…

– У кого? У Василенко?

– Так точно. Вот он их с собой зовет.

– Это еще зачем?

– А то ты не понимаешь? Не у тебя одного член как столб телеграфный с утра после пьянки стоит. Вот и вошел товарищ заместитель начальника в наше положение, повел себя очень демократично и современно. Все бы так себя вели!

– Погоди, погоди… – голова Хрулева отказывалась воспринимать все, что говорил его приятель.

– Да нет, это ты погоди. Я сейчас его наберу и уточню, можно ли тебе вместе с нами…

Он исчез из комнаты, не дав Володе ни озвучить до конца свои сомнения, ни собраться с мыслями. Через тонкую межкомнатную дверь слышно было, как он с кем-то разговаривает по телефону. Минуту спустя он вернулся, улыбаясь во все тридцать два:

– Разрешил. Собирайся.

Володя пулей метнулся в душ, впрыгнул в модные новые плавки, оделся полегче, и минут пятнадцать спустя они ехали в трясущемся и холодном вагоне метро в прогретую сухую сауну, которая сегодня должна будет привести их в рабочее состояние.

Когда Сырцов и Вова появились на пороге арендованной сауны – весьма средней руки, но в общем подходящей для усмирения плотских страстей юных курсантских организмов, – Василенко, Щербаков и его друг Егор Карякин уже были там. Они сидели, обернувшись простынями, в предбаннике, и заправлялись крепким пивом под доносившийся из музыкального центра шансон.

– О, пацаны, здорово! Раздевайтесь, не стесняйтесь, – прокричал с порога непривычно приветливый Василенко. – Мы уж сходили, попарились разок… Там и бассейн неплохой имеется.

– Что, как пар? – спросил Володя, скидывая спортивные брюки и оставаясь в одних плавках от Кардена.

– Да нормально, – махнул Василенко. – Вам сейчас в вашем состоянии любой на пользу пойдет. Оживит только так, почище любого алкоголя. Хотя и о нем забывать в нашей с вами ситуации не надо. Ну, за сбычу мечт! – подпол поднял кружку холодного пенного напитка и опрокинул ее на глазах у присутствующих. Ребята стали гикать, улюлюкать, одобрительно похлопывая вмиг ставшего своим заместителя начальника по плечу. Жар бани и высокий градус пива, принимаемого на голодный желудок, быстро сделали свое дело – барьер между начальством и подчиненными пал, все стали общаться непосредственно и даже панибратски, не обращая внимания на чины, звания и разницу в возрасте.

– Это сюда вы меня хотели пригласить? – подмигнув подполу, спросил Хрулев, имея в виду недавно состоявшийся между ними разговор.

– И не только, – он все так же хитро улыбался.

– А еще куда?

– Какой шустрый. Узнаешь со временем. Ну что, ребята, – обратившись ко всем, спросил Василенко. – Хапнем парку?

Все дружно отправились в парилку, где на верхних полках расположились две приглашенные заводилой жрицы любви. Воздух был не очень жарким – понимая, что такое похмелье, подполковник не стал испытывать ребят на прочность, тем более, что соответствующие тестеры сидели сейчас перед ними. Здесь было темно, тусклый свет едва освещал парную, да и действие алкоголя усилилось при температуре в +70 по Цельсию, так что Володе две эти дамочки показались издали весьма презентабельными.

– Ой как вас много, мальчики! – разнузданным голосом, хохоча, пробормотала одна. Вторая отвечала ей только развратным смехом. – Даже не знаем, справимся ли?!

– Ничего, Лариска, – хохотнул Василенко, – ты у нас девушка опытная, со многими совладаешь!

– Это факт, – почесывая в паху, отозвался Щербаков, уже успевший отведать женской ласки в это, казавшееся поначалу хмурым, утро.

– Ну что? Мы уже разок заходили, давайте теперь вы, парни, – Заур похлопал Хрулева по плечу и подтолкнул к девицам.

– А я и вне очереди, по второму кругу не откажусь, – проявил настойчивость Егор.

– Да и я, – не стал отказываться Щербаков.

– А я в бассейн пойду, жарко здесь, – вышел из парилки Заур.

Вплотную приблизившись к объектам всеобщего вожделения, надменный Хрулев почувствовал, как внизу его живота все опадает – обе были такими потрепанными и оттого казались настолько старыми, что даже его «друг Васин» не был на такое согласен. Похабные смешки и дерзкие поползновения окончательно отпугнули парня – сказавшись не вполне здоровым после пьянки, он вернулся обратно за стол. Василенко пошел с ним.

Пока Магомедов плескался в бассейне, взрывая столбы прохладной воды мощными руками борца ММА, Василенко с Хрулевым выпили и закусили.

– Чего ты? Не стоит? – по-отечески поинтересовался подполковник.

– Да нет, просто жарко там…

Из парилки стали доноситься весьма характерные звуки шлепков мокрых тел и визги девиц, вовсе на девиц не похожих.

– Это да, – усмехнулся Василенко, – там и впрямь сейчас жарковато.

Пацаны громко, никого не стесняясь, рычали от кайфа, а их партнерши в унисон им ревели как иерихонские трубы, наводя баланс температуры тел внутри и снаружи.

– Чуть попозже присоединимся. Давайте выпьем пока.

– За что?

– За вас. За ваше понимание проблем курсантов, – усмехнулся Володя.

– Так на то я и зам по воспитательной работе, чтоб проблемы понимать…

Основательно «подзаправившись» для храбрости, Василенко посмотрел Володе в глаза и произнес:

– У меня к тебе серьезный разговор.

– Про Осипова или про тот злополучный ролик? – видно было, что обе темы уже порядочно наскучили интеллектуалу Хрулеву.

– Не угадал. Скажи, как ты относишься к геям?

– Бррр, фу, – поморщился Володя.

– Отлично, – улыбнулся и потер руки Василенко. – Это именно то, чего я ожидал. Тогда скажи, известно ли тебе, что в современном обществе, в том числе в военном, в том числе в самых его верхах именно гомосексуальные связи во многом обеспечивают продвижение и поддержку?

– Догадывался, но не знал, что армия также поражена этой заразой.

– Ну почему сразу заразой? Ты считаешь сексуальные отношения с женщинами более предпочтительными? – Василенко с трудом выбирал выражения, осознавая интеллектуальный облик своего собеседника.

– А вы нет?

– Ты посмотри на этих женщин, – он кивнул в сторону парилки, из которой все еще доносились стоны совокупляющейся пары. – Вот к этим вот тебя тянет?

– Нет, они старые, а меня тянет к молодым. Если вы заметили, то я не там с ними, а здесь с вами.

– Так они не родились старыми. Были они и молодыми и вполне себе симпатичными. А сейчас сам видишь, во что превратились. Потому и твоим нынешним молодым подружкам не избежать той же участи, принимая во внимание, что и сколько они пьют и нюхают. Да и потом, кто сказал, что надо выбирать? Можно прекрасно сочетать и то, и другое. – Градус разговора начинал подниматься, Володя почувствовал себя некомфортно.

– Что вы имеете в виду?

– Использовать для снятия напряжения одних, а профессиональных успехов добиваться за счет других.

– Алексей Михайлович, вы на что намекаете? Говорите прямо, прошу вас.

– Не понял еще? Ты же сообразительный. Ты мне давно нравишься, и потому я предлагаю тебе…

– Трахаться?

– Грубовато, но можно сказать и так.

– Я вас не понимаю, вы минуту назад сказали, что критическое отношение к педерастам вам импонирует…

– Именно так. Чем более гневливо ты настроен по отношению к ним, тем более высока вероятность того, что ты латентный гей. Наука так говорит.

– …а еще минуту назад сказали, что таким образом люди достигают карьерных высот. Вам будет приятна мысль о том, что кто-то использует вас в своих интересах?

– Не надо патетики. Живем мы один раз, и я привык получать от жизни все. Наслаждаться любым ее проявлением. Все эти вопросы нравственности и морали имеет смысл поднимать, если бы нам с тобой жить весь век да детей вместе крестить. А так – встретились два человека, каждый получил от партнера, что хотел, и пошел в свою сторону. Чего заморачиваться лишними категориями?

– Очень уж просто и прагматично вы рассуждаете, Алексей Михайлович.

– Странно. В твоей анкете в соцсети я видел твое жизненное кредо, что в жизни надо попробовать все…

– Ну, допустим. Но не будет ли так, что, отдав вам свое тело, я до конца жизни не смогу отмыть душу?

– Тюю, – Василенко махнул рукой. – Бывший член банды автоугонщиков заговорил как Папа Римский. Чего ломаешься-то?

– Вам не понять, господин бывший распространитель запрещенной литературы.

– Значит, отказываешься? Ну смотри, как бы потом не пожалеть. Хотя, если передумаешь…

– Вряд ли, – улыбнулся Хрулев и демонстративно отправился в парилку, где минуту спустя многоголосье увеличилось еще на два голоса. Василенко со злобой посмотрел на стеклянную дверь парной, допил водку из стакана и ушел.

У входа он остановился. Покидать компанию сейчас вдруг показалось ему ребячеством – этот пацан еще горько пожалеет о своем отказе, плохо он еще знает подполковника Василенко. Снова раздевшись и выпив еще пол-литра крепкого, он отправился в бассейн, откуда пытался вылезти Магомедов. Резким движением столкнув курсанта обратно в воду, он проследовал за ним. Еще минут 10 они плавали друг за другом – все это время подполковник не видел своего лица, искаженного гримасой злобы, которую всерьез обеспокоенный Заур начал было принимать на свой счет.