Читать книгу Эхо тишины - Братья Ют - Страница 10

Кажется, у меня вновь случается кошмар, только осмыслить его я не успеваю.

– Доброе утро! С днём рождения! – Именно эта фраза прерывает мой сон. Я открываю глаза, мама сидит на кровати.

– Спасибо, мам, – потянувшись, бурчу я. Простынь сырая от пота, но вида не подаю.

Она улыбается.

– Держи. – Протягивает завёрнутый в подарочную упаковку прямоугольной формы предмет.

Я так и подскакиваю на постели!

Люблю подарки, ведь у меня они бывают так редко, что имеют особую ценность. Тем более от матери. Зелёная бумага с жёлтыми звёздочками. Обожаю зелёный цвет. И звёзды я тоже люблю. Очень много скотча – сложно вскрыть упаковку. Впрочем, как всегда, она всё делает основательно. Есть у меня нехорошая привычка грызть ногти, потому с такой мелочью, как скотч, в этот раз нужно повозиться. Но я справляюсь, правда, приходится помогать зубами.

Мама хмурится, но молчит.

Это оказывается новенький красивый планшетник. Могу с уверенностью сказать, что такой подарок очень кстати. В последние дни у меня начала болеть спина, из-за того, что большую часть всего времени я провожу в сидячем положении. От внешнего мира можно отвлечься за книгой или компьютером, но всё это – сидя. Я успела уже задуматься о ноутбуке или лэптопе, чтобы убивать время, занимаясь саморазвитием прямо в постели, или даже в парке на свежем воздухе. Может, делать какие-нибудь заметки, записывать мысли. Правда, не успела придумать, как преподнести эту идею матери.

– Ну, что ты смотришь на него? Хоть нравится? – вырывает меня мама из мыслей.

– Да! Да! Спасибо большое, очень круто, спасибо! – Я искренне тянусь её обнять, однако объятия выходят короткими.

– Если ты не забыла, сегодня помимо твоего праздника ещё генеральная уборка. Так что надо как следует подготовиться к приходу гостей. Давай, начинай со своей комнаты, я займусь гостиной. – Она делает жест рукой куда-то в дом. – И потом вместе перейдём на кухню. – Своим чётким резким и уверенным тоном она окончательно спускает меня на землю из заоблачных мечтаний о прекрасном дне.

По грёбанной «счастливой» случайности мой 18-й день рождения выпадает на яркую и солнечную субботу. А что у нас по субботам? Генеральная уборка.

Время 7:12. Весь день обещает быть не самым радужным, за исключением его завершения. Единственное, о чём я мечтаю со вчерашнего вечера и буду мечтать до самого конца сегодняшнего ужина – встреча с Эри. Она сказала, что будет в парке около 8 вечера. Уже представляю, как мы откупорим бутылочку вина, закурим и будем долго общаться о том, что было и что будет. Только с ней весело и интересно.

Надо немного потерпеть. Пережить «праздничный» ужин и свалить. Потому сейчас я выезжаю из ванной на кухню, завтракаю в гробовой тишине и двигаю обратно в свою комнату.

Убираться я никогда не любила. Раньше мне казалось, что тратить целую субботу на приведение в порядок такого маленького дома – просто преступление против Времени и Пространства, как таковых. У мамы это всегда целый ритуал.

В первую очередь протираешь пыль на всех поверхностях. Причём, для каждой комнаты набирается чистая вода. Сначала проходишь сухой тряпкой, затем влажной, а после драишь специальной полиролью для мебели. Затем нужно пропылесосить и помыть полы. Естественно, в каждой комнате свежей водой! Следующий этап: протереть всё внутри шкафчиков, то есть посуду, книги и прочие мелочи. После этого отмывается ванная комната по уже заданному плану, и только в конце – кухня. Параллельно идёт стирка. Завершающий этап: глажка всего выстиранного.

Однако стоит быть честной с собой. Теперь всё немного изменилось. Упростилось для меня. Я только мою и протираю всё, до чего могу дотянуться, а мама делает остальное. Ещё я закидываю вещи в стиральную машину, но гладит – опять же она. Так что в командной работе мне пришлось сдать позиции.

Обед проходит в молчании с моей стороны и нудным перечислением, что ещё не закончено – с маминой. Спагетти хороши, однако настроения не прибавляют.

Затем раздаются сразу несколько звонков. Сначала бабушка сообщает, что не приедет, плохо себя чувствует. Она живёт всего в паре часов езды, машины не имеет, но по мне всё это ерунда. Только отговорки. Двоюродный дядя звонит мне на мобильный, в отличие от бабули, у которой только городской, и говорит, что он в командировке, потому его тоже ждать не нужно. Ещё несколько человек разной степени родства радуют (меня, а не маму) извинениями и «реальными» причинами для отсутствия.

Я чувствую прилив позитива. Похоже, вечером всё будет не так плохо, как могло бы быть. Чем меньше родственников, глазеющих на меня в коляске, тем меньше дискомфорт.

Ребята – друзья со школы – так и не звонят. И это немного странно. Да и в течение всего лета мы чатились всего несколько раз. Кажется, Грустный уезжал на какие-то соревнования, а Ведьма должна была отправиться в летний лагерь. Но, судя по дате, оба уже вернулись.

Возвращаюсь в комнату, открываю браузер, социальную сеть.

Сообщений нет.

Смотрю фото Грустного. Мы дали ему такое прозвище за привычку надувать губки, когда обижается, или неловко чувствует себя. Он высокий и стройный парень, мой ровесник. Что-то есть женственное в его чертах и фигуре, потому надутые губы, круглые щёки и пышная шевелюра делают облик комичным. Грустный… он часто улыбается и вообще весёлый парень, редко рефлексирует. Но прозвище приклеилось. Также он занимается бегом и нередко участвует в соревнованиях. Успел много где побывать, видел разные города и один раз ездил в Европу.

Мне нравится, как он, бывает, улыбается, когда задумается о чём-то. В такие моменты мне хочется уметь рисовать.

А Ведьма просто верит во всю эзотерическую чушь, которую можно найти в книжном магазине на полках, подписанных «Мистика». Она увлеченная натура и если во что-то упёрлась, то извлекает максимум. С недавних пор она красит ногти чёрным, выбирает мрачный мэйкап и таскает на груди «ловец снов». И, как любой подросток, не слушает советов. А когда-то ведь носила рюкзак с пони и красила волосы в розовый.

На самом деле, в школе мы проводим достаточно много времени вместе, особенно в библиотеке. Ведь так и поступают лучшие друзья? Часто общаются и всё делают сообща?

Смотрю на их фото поочерёдно. Совместно мы редко фотографируемся, потому эти фотки на его странице я пролистываю быстро. Дальше идёт хроника нашего последнего дня в школе, затем его соревнования в июле в соседнем городе. О! Вот, видимо, он вернулся. Уже в городском парке. Они с Ведьмой сделали селфи на фоне колеса обозрения. И на самом колесе.

И у пруда. С Ведьмой. Всё время вместе.

А какая дата?

…Ещё до аварии.

И оба не писали мне всё это время. У неё в профиле то же самое.

Я несколько секунд просто пялюсь на последнее фото: оба улыбаются, она держит мороженое в одной руке, а другой снимает; он тоже с мороженым в правой, а левая у неё на талии.

Почему они не сообщили, что вернулись? Видимо, надо написать самой.

Открываю общий чат. Набираю текст, но иногда пальцы не попадают по клавишам:

«живые есть, ало!»

Нет ответа. Несколько минут смотрю в монитор. Ну, Ведьма же всегда с телефоном! Она спать с ним под подушкой ложиться.

Набирает сообщение. Вот она.

«прива, Рыжая. как ты»

«дома торчу. уборка»

Дура, хотела же спросить, почему они оба не звонят! Почему вместе на всех фото?! Ну!

«а, мамка напрягла, ясно. как настроение. хорошо себя чувствуешь после больницы?»

Настроение? Да у меня день рождения сегодня!

Вдруг появляется острое желание двинуть монитор кулаком, да посильнее, чтобы её, овцу, достать.

«неплохо. терпимо, сама знаешь»

Нет ответа. Видимо, ей совершенно неинтересно, что у меня в жизни творится.

«в клоаку нашу собираешься?»

А может, они и сейчас вместе? Сидят у него в комнате, обнимаются. Он ненавязчиво гладит её по бедру… Чёрт! О чём я думаю?

«какая школа, ты о чём!»

«ясно. мне бежать надо. давай. спишемся»

Сука.

Закрываю чат. Тушу монитор. Выключаю компьютер. Секунду раздумываю и выдираю все провода из розетки. Просто дёргаю за них, не заботясь, что могут порваться.

В этот момент распахивается дверь.

– Ты уже закончила? – Мама стоит на пороге с пылесосом.

Швыряя провода, зажатые в кулаке, отвечаю максимально спокойно:

– Да.

Всё, надо расслабиться. Мама заметит, и тогда я сойду с ума, пока отвечу на все вопросы.

Её же удовлетворяет мой краткий ответ.

– Давай, надо ещё всё приготовить. – И сваливает на кухню.

Я глубоко вздыхаю и отправляюсь следом.

***

Каждый раз, когда наступает праздник, и должны прийти гости, мама старается готовить максимально сложные и замороченные блюда. Сейчас, например, я занимаюсь сатанинским соусом «Цезарь». Думаю, его на самом деле придумал сам дьявол. Однажды он захотел наказать всех поваров и просто людей, любящих готовить. Тогда он собрался с мыслями и, чтобы отучить всех от проявления любви к таким вещам, как кулинария, придумал этот соус.

Сперва я кладу бутылку оливкового масла в морозилку, чтобы его температура была близка к нулевой. По собственному опыту знаю, что можно не бояться забыть его там, ведь ничего страшного не произойдёт, масло не застынет ни при каких обстоятельствах. Параллельно смешиваю соус ворчестер, чеснок, сок лимона и консервированные анчоусы, а затем блендером превращаю всё в однородную массу.

Благо, все столы у нас дома не настолько высокие, чтобы делать всё исключительно стоя. Наверное, чтобы проверить мои мысли на прочность, мама включает музыку: группа «ABBA». Да кто вообще их слушает?!

Теперь – самое весёлое. Судорожно, почти на вытянутой руке, я держу грёбанную бутылку масла весом в килограмм, или больше, и тонкой струйкой очень медленно лью его в миксер. Если рука дрогнет, и масла окажется больше положенного, то всё зря. Это будет просто масло в миксере. В идеале должна получиться пышная масса.

Кисть сводит от ледяной бутылки.

Наконец, спустя «каких-то» двадцать пять минут, я смешиваю полученную массу с заранее подготовленной жижей из анчоуса и прочего. Вуа-ля! Идиотский соус готов! И что получается? Конечное блюдо: это соус из масла с травой и курицей!

Ненавижу «Цезарь»! Желание готовить уничтожено. Желание встретиться с сестрой увеличивается в разы.

Мама решает заняться томлёной свининой под подушечкой из помидоров и сырной корочкой. Почему нет? Очень «простое» блюдо, и готовится «всего» пару часов. В итоге, всё это дело отправляется в духовку, и приходит очередь рулетиков из баклажан.

Она жарит тонко нарезанные баклажаны и укладывает на салфеточку, что бы та впитала лишний жир. Салат с соусом, который состоит из масла на 80%, её не смущает, а вот лишняя капля жира в баклажанах – критична. В это время я беру мисочку с мягким сыром, заранее смешанным с чесноком и зеленью, и бережно кладу немного на баклажан. Обжигая пальцы, скручиваю рулетик.

Почему нельзя подождать пока они остынут? Зачем вообще нужны все эти ухищрения, если мало кто из моей родни заинтересуется рецептами и просто сожрёт всё? А ещё лучше, если не сожрёт, и придётся выкинуть.

– Ну, быстрее! Ничего не успеем! – шипит мать. Может, мысли прочла? Но, скорее всего, просто взглянула на моё лицо. – Ещё надо отмыть тут всё, что натворили. И переодеться!

Зачем тогда мы драили эту кухню перед началом готовки?

Этот вопрос я еле сдерживаю за зубами.

Часы показывают лишь начало четвёртого.

***

Я раньше не задумывалась, что означает слово «неловкость». Неловкое молчание, неловкая ситуация.

Выглядит оно примерно так: тётя, опустив голову, ковыряется вилкой в «Цезаре», отец время от времени задаёт мне примитивные, банальные вопросы, мать делает то же самое в отношении своей сестры, игнорируя отца; я не могу засунуть в себя еду и просто пью. Просто воду. Безудержное веселье.

Смотрю на часы – 19:21.

Очередной вопрос от отца из разряда: слышал ли кто-нибудь про дождь на следующей неделе? В который раз мама молчит, тётя не отрывается от тарелки, а я из вежливости говорю, что читала об этом. Глоток воды. Тётя спрашивает у мамы, как та делала соус к мясу, на что получает целую ветхозаветную историю, начиная с похода в магазин и заканчивая выбором соусника. Потом опять все молчат.

Смотрю на часы – 19:22.

Мы сидим так уже с полчаса. Лучшего проведения дня рождения и не придумаешь. Такими ужинами пытают грешников где-то в преисподней.

Отец поворачивается ко мне:

– Готова к последнему учебному году? – Роковой вопрос звучит в 19:23.

Физически я чувствую, как неловкость переходит в напряжение.

– Ты идиот? – так впервые за вечер мама напрямую обращается к отцу.

– Что? – явно возмущается он.

– Вопросы у тебя тупые, вот что!

– Я просто…

– Хватит грызть ногти! – Это уже в мой адрес.

Явно в шоке, тётя смотрит то на одного, то на другого и правильно делает, что ничего не добавляет. Я на самом деле грызу ногти.

– Я же тебе уже объясняла! – накидывается на отца мама.

– Тогда, может, и мне объяснишь? – вырывается у меня достаточно резко.

– Милая, мы подумали и решили… – отец пытается ответить за неё.

– Вы подумали? Или она решила? – Это последняя капля. Я уже едва сдерживаюсь.

– Да ты с трудом по дому перемещаешься! О какой школе может идти речь?!

Оцепенев от злости, я таращусь на мать. Все затыкаются. Стрелки часов вдруг начинают бить по ушам.

И я показываю, всем им показываю, как ловко могу перемещаться по дому, пройдя всю полосу препятствий без единого лишнего движения. Миную комод, торчащий из-за угла. Проскакиваю мимо гладильной доски с другой стороны. Впереди финишный порог. Меня не остановить. Даже не обернувшись, хлопаю входной дверью.