Читать книгу Последние узы смерти - Брайан Стейвли - Страница 18

– Ладно, – устало проговорила Гвенна, устроившись на узловатом воздушном корне и свесив ноги в теплую воду. – Теперь, когда все головорезы в сборе, может, кто-нибудь удосужится объяснить, что, во имя Хала, происходит?

Женщина, Квора, зашипела от злости:

– Мы еще не спасены. В воздухе птицы…

Гвенна оборвала ее:

– Насколько я помню, птицы не видят сквозь лесную кровлю, и люди на них тоже. С другой стороны, с птицы отлично просматриваются головы пловцов, решивших покачаться на волнах средь бела дня, так что если охота побултыхаться, кто ж мешает. – Она указала туда, где сквозь мангровые заросли пробивался яркий свет. – Плыви.

Пожалуй, не самый дипломатичный подход, однако ночь выдалась трудная. Гвенна насчитала на площади десяток кеттрал – тех, что были в черном и с птицей. Но когда она бежала по улицам, за локоть, потом за плечо и, наконец, за шиворот волоча Квору, ублюдки выныривали из переулков и спрыгивали с крыш. Гвенна убила не менее трех, Квора прикончила еще одного, но они все лезли и лезли. Задним числом это было понятно: тот, кто собирается жечь город, приводит с собой достаточно солдат.

В конечном счете их спасла ночь – Халова темнота, укрытие отступающих. И еще головоломная тропа через хребет. При свете звезд Гвенна отлично ее различала, а Квора все спотыкалась, путалась в густых зарослях по краям. Судя по крикам и проклятиям за спиной, погоне приходилось и того хуже – еще одно доказательство, что там не было настоящих кеттрал, хоть они и обзавелись где-то дымчатой сталью и сумели оседлать птиц. Они не бывали в Халовой Дыре, их не кусали сларны, они не пили мерзкую жижу сларновых яиц. Ей это давало преимущество. Невеликое, но Гвенне выбирать не приходилось.

Анник с Талалом встретили их на берегу в смутный час перед рассветом. Лич почти нес на себе юношу с разбитой головой – вторую челюсть хилого капкана Кворы. Парень был светлокожим, бритая голова – словно отражение головы Кворы. Рубашку он порвал при побеге, и когда нагнулся проблеваться, Гвенна заметила на его широких плечах татуировку – распростертые крылья кеттралов.

– Джак! – Квора, ахнув, рванулась по пляжу к шатающемуся вояке, ухватила за плечи, словно хотела удержать ладонями готовую рассыпаться песчаную фигурку. – Ты цел?

Он неуверенно кивнул и высвободился из рук Талала. Кровь заливала ему лицо, застила глаза.

– Не так страшно, как выглядит.

– Плавать умеешь? – спросила Гвенна.

Джак покосился на черные волны:

– Вообще да, но… – Он опасливо тронул пальцами мерзкую ссадину на голове, качнулся и пожал плечами. – Я… доплыву, наверное.

– «Наверное» не годится. – Гвенна махнула рукой на утес над ними: темнота темнотой, а погоня приближалась. – Если не сможешь плыть, спасайся, как знаешь.

– Оставлять его живым рискованно, – заметила Анник.

Квора развернулась к ней:

– Что ты предлагаешь?

– Или берем его с собой, – не удостоив ее взгляда, пояснила снайпер, – или убиваем. По мне, так и так можно.

Тот, кого звали Джаком, уставился на Анник, от нее повернулся к Гвенне.

– Вы кто, во имя Хала? – прошептал он.

– Никто, – ответила Гвенна (этот человек – голос или окровавленное лицо что-то ей напоминали, но ухватить воспоминание не удавалось). – Осматриваем достопримечательности. Слыхали, Крючок особенно хорош в это время года. А теперь марш в воду. Нам на север.

– Ты на него посмотри! – возмутилась Квора. – Он на ногах не стоит. Нужен другой план.

– Твои предложения? – Гвенна обвела рукой океан за их спинами и башни утесов над головами. – Обожаю планы.

Она подождала, приставив ладонь к уху.

– Погоди еще минутку, пока подоспеют наши друзья со скал. Они тоже послушают.

– Оставьте нас, если боитесь, – проговорила Квора сквозь сжатые зубы. – Мы сами о себе позаботимся.

– Еще бы, у вас все так ладно выходит!

– Гвенна… – Талал смотрел на восток. – Вообще-то, я не прочь поболтать, но…

Она кивнула и снова обратилась к Кворе:

– Слушай. Я поняла, что этот парень тебе по душе. Может, он твой брат. Может, вы сидели за одной партой. Все равно. Не знаю, ты, наверное, не заметила, но он тебя бросил. Я видела, как те гады стали стягивать сеть, а он что сделал?

Волны перекатывали по узкой полоске пляжа тысячи тысяч камешков. Западный ветер срывал брызги с гребней. Крики на утесах звучали громче – не меньше десяти мужских голосов, злобных, растерянных. Анник до половины натянула тетиву и отступила в тень, повернувшись к узкой тропке, по которой они спускались.

– Что скажешь? – спросила лучница. – Могу снять первого, кто покажется на гребне.

– Это нас выдаст, – покачала головой Гвенна. – Не стоит им подсказывать.

Она снова повернулась к Джаку, силясь припомнить, где же его видела, откуда знает.

– Ну что, засранец, – проговорила Гвенна, вздергивая бровь. – Не хочешь рассказать даме, как бросил ее на произвол судьбы?

Гвенна ждала оправданий или ярости, ждала, что он зарычит или кинется на нее. А у него лицо разом смялось. Она не сразу поняла, что блестевшие звездным отблеском полоски, протянувшиеся по засохшей на его щеках крови… слезы.

– Я не смог, – выдавил он. – Я просто… не смог.

Что-то давнее, нутряное шевельнулось в ней, и Гвенна не сразу поняла – жалость. Кем бы ни был этот убогий, он не кеттрал. Его не учили год за годом противостоять десяткам убийц. Ясно, этот Джак не напрашивался на драку со смертоносной птицей, против клинков из дымчатой стали, и не он первый остолбенел, как испуганный олененок, при виде крови.

Все это было не важно. Важно было уйти, выбраться. Гвенна всегда слыла никудышной картежницей, но сейчас пришло время блефовать, и она, набрав в грудь воздуха, объявила:

– Ты поплывешь, или я убью тебя на месте. Решай.

Джак дернулся. Она увидела сверкнувший в его глазах страх, горячий и яркий, как молния. Она бы устыдилась, только на стыд не было времени.

Гвенна потянула нож из ножен:

– Считаю до одного.

Джак вскинул руки:

– Я поплыву.

Кончилось тем, что последние сотни шагов Гвенне пришлось его тащить, грести одной рукой и ногами, крепко обхватив парня поперек туловища. Обуза, но она справилась. Перед самым рассветом они добрались до густых мангровых зарослей, протиснулись в узкие протоки под корнями. Их след теперь затерялся на милях открытого моря, а в зарослях погоне пришлось бы еще хуже.

В бытность кадетом Гвенна терпеть не могла мангровых лесов, где тесно стоящие стволы не давали проплыть, глубокая вода не позволяла пройти вброд, а ветки норовили выколоть глаз. Здесь можно было убить полдня на полмили, особенно если стараешься не шуметь. Ужасное место для учений, зато отличное для перегруппировки. Покинув пляж, они больше ни разу не слышали погони, но это еще не повод делать глупости. Куда бы ни двинулись дальше, день она собралась пересидеть под узловатыми, корявыми деревьями. Заодно хватит времени познакомиться.

Гвенна откинулась на ствол, уложила на колено обнаженный клинок и ткнула пальцем в Квору:

– Так. С чего начнем?

– Например, с того, – презрительно бросила Квора, – как вы отняли у нас самый надежный шанс прикончить ублюдков.

Гвенна вытаращила глаза.

– Да ты шутишь? – выдавила она, немного опомнившись.

– Не шучу. Это мы все устроили, мы с Джаком. Мы все продумали, и тут являетесь вы, уж не знаю, какого хрена!..

Квора задохнулась и умолкла. Гвенна оглянулась на Талала, усомнившись, не сошла ли с ума. Лич только плечами пожал. Он сидел на кривом корне в шаге от нее, придерживал за плечи Джака, которого после плавания рвало соленой водой. С каждым словом Кворы Гвенне все сильнее хотелось ее утопить.

– Тебя бы вот-вот убили, – стараясь говорить спокойно и рассудительно, напомнила она.

– Нет! – взвилась Квора. – У меня был путь отхода. Ты не понимаешь, как мы все устроили.

– А тех, кто подбирался к тебе из толпы, ты видела?

– Обоих видела, – кивнула женщина.

Гвенна повела бровью:

– Обоих? Там было пятеро.

– Хенк со своей бандой не трогался с причала.

– Ты не туда смотрела, – покачала головой Гвенна.

– Смотрела на мерзавцев, которые чуть не год гоняли нас, как собак.

– Я и говорю, не туда, – ответила Гвенна.

Джак, простонав, поднял голову.

– Ты о чем? – тихо спросил он.

Вода смыла ему кровь с лица, и Гвенна несколько мгновений всматривалась в черты, снова и снова ворочая в голове имя: Джак. Помоги Хал, кто же такой Джак? Ответ ей не давался, не давался всю ночь. Она снова повернулась к Кворе:

– Смотри сюда.

Она вскинула руку над головой, пошевелила пальцами. Квора подняла взгляд, и тогда Гвенна ткнула ее кулаком в живот, ухватила за загривок и затолкала головой под воду. Женщина забилась, заплескалась, наугад хватая то ноги Гвенны, то корни деревьев. Анник недовольно отодвинулась от брызг. Квора оказалась сильнее, чем казалось, но много ли проку от силы, когда не можешь вздохнуть? Джак, с глазами как тарелки, дернулся, однако Талал приставил ему нож к горлу.

– Не волнуйся, – сказала Гвенна, гордясь тем, что в голосе не слышалось гнева. – Все путем.

Она досчитала до пятнадцати и вытащила женщину из воды, отбросив ее на корни как раз вовремя, чтобы уклониться от рвоты. Квора хватала ртом воздух, кашляла, бранилась и готова была броситься на Гвенну, но передумала. Стиснула зубы, сдерживая ярость, сверкнула карими глазами.

– Если не научишься смотреть куда надо, – терпеливо объяснила ей Гвенна, – долго не проживешь.

Женщина снова закашлялась, выталкивая воду из легких.

– Имела я тебя!

– Ты не в моем вкусе, – отозвалась Гвенна.

Терпение у нее было на исходе. Она вспомнила Блоху и попыталась подражать его непробиваемому спокойствию:

– Мы хотим вам помочь.

– Утопив? – Квора сплюнула. – Или тыча ножом в глотку?

Гвенна посмотрела на Талала:

– Пусти его.

Лич, встретив ее взгляд, убрал нож в ножны.

– Ну вот, – вздохнула Гвенна. – Теперь поговорим как взрослые?

Квора помотала головой.

– Вы кто такие? – снова спросила она.

– Мы в недоумении, – объяснила Гвенна, – от недоумения нервничаем, а я, когда нервничаю, склонна кого-нибудь притопить. Так что лучше бы тебе первой ответить на вопросы.

Она считала, что не так уж многого требует. Но Квора не желала настраиваться на мирный лад. Похоже, она готова была снова броситься в драку – если можно назвать дракой судороги бьющегося под водой человека. Гвенна шумно выдохнула, приготовившись к следующему заходу, но Талал примирительно поднял руку и развел женщин.

– Мы пришли на подмогу, – произнес он.

– Я это и твержу, – возмутилась Гвенна. – Я ей уже сказала.

Талал кивнул ей, но смотрел только на Квору.

– Мы пришли на подмогу, – повторил он.

– Кому на подмогу? – вскинулась Квора.

– Любому, кто воюет против людей на птицах. Те, кто летает на кеттралах, уже убили несколько наших друзей. И пытались убить нас. Если вы против них, мы за вас.

Гвенна снова откинулась на мангровый ствол. Наверное, надо было с самого начала поручить переговоры Талалу. Он умел приводить людей в чувство, не окуная головой в воду. Усилием воли она расслабилась, закрыла глаза, подставив лицо пробивавшимся сквозь листву горячим лучам. Может, она и не мастерица вести беседы, зато знает, когда следует заткнуться и подождать в сторонке.

– Те люди с птицей, – говорил Талал. – Они подожгли город за то, что горожане вам помогали? Укрывали вас?

Квора нерешительно кивнула:

– В наказание. Чтобы проучить. Они обожают такие «уроки», Кент их побери.

– А кто они такие?

– Кеттрал.

Слово походило на плевок.

– Я их не узнал, а я почти десять лет учился на Островах, – нахмурился Талал.

Он обернулся к Гвенне, потом к Анник.

– Нет, – ответила на его взгляд Гвенна.

Снайперша молча мотнула головой.

– Все равно они называют себя кеттрал, – пояснила Квора. – Хотя они не лучше нас. Прихвостни Якоба Раллена.

– Раллена? – удивленно воскликнула Гвенна.

– Он теперь главный, – невесело кивнула Квора.

Глупее некуда. Якоб Раллен больше десяти лет числился старшим наставником кадетов, но никто его всерьез не принимал. Он просто занимал кресло.

– Где это он главный? – спросила Гвенна.

– В Гнезде. Он по-прежнему называет это Гнездом, а на самом деле это теперь такое частное предприятие: растят на Карше желтоцветы и на птицах переправляют на заморские рынки, продают с хорошей прибылью, а на нее покупают все, что нужно, чтобы укрепить свои позиции. Называются Гнездом, а сами просто торгуют желтоцветом.

– Раллен строит из себя командующего Гнездом, – кивнул Джак, – а на деле он просто главный сбытчик зелья.

Гвенна сплюнула в воду:

– Он же пустое место, он костра не разведет, если некому будет сложить за него хворост и зажечь спичку.

– Ну, пожег-то он достаточно, – возразила Квора. – Сами видели ночью. И не только дома жжет. Привязывает людей к столбам, обливает маслом и поджигает. Он – злобный мерзавец, и он здесь главный.

– А вы – сопротивление, – понял Талал.

Квора, поколебавшись, осторожно кивнула.

Гвенна покосилась на Джака: тот сутулил широкие плечи, но смотрел на нее и вообще казался общительнее Кворы.

– А остальные ваши где? – спросила Гвенна.

Джак открыл было рот…

– Даже не думай! – бросила Квора, мотнув головой.

– Они нас спасли, Квора, – тихо заметил Джак.

Сильный мужчина – у него были плечи и грудь хорошего пловца, а этим немало сказано на архипелаге, где каждый мог до завтрака проплыть милю-другую, – а говорил мягко, с робостью. Закрой Гвенна глаза, по голосу ей бы представился хрупкий мальчик, а не взрослый мужчина.

– План наш сорвался, – заметил Джак, – а они подоспели, спасли нас.

– Да, только откуда они подоспели? – Квора, точно судья, наставила палец на Гвенну. – Они сами назвались кеттрал.

– Когда мы покидали Острова, – угрюмо ответила Гвенна, – люди не стыдились назваться кеттрал.

– Покидали Острова зачем? – резко спросила Квора. – На какой птице? С каким заданием? Откуда нам знать, что вы не работаете на Раллена?

Гвенна опешила:

– Сидели бы мы по жопу в мангровом болоте, если б работали на твоего хрена Раллена? Если бы Раллен послал нас за вами, мы бы вас к нему и приволокли.

– Если только он не отправил вас шпионить.

Гвенна прикусила язык. Женщина страдала болезненной подозрительностью, но поживешь месяцами в подвалах и пещерах, пугаясь тени ястреба в небе, – задергаешься.

– Я там убила трех ублюдков, – напомнила она ровным голосом и оглянулась на лучницу. – А ты, Анник?

– Троих.

– Талал?

– Одного, – ответил лич. – У меня руки были заняты, его тащил.

– Семеро, – подытожила Гвенна, показывая семь пальцев в надежде, что их стопроцентная материальность ободрит женщину. – Работай мы на Раллена, убили бы семерых своих товарищей?

Квора настороженно следила за ней, ковыряла лунку большого пальца ногтем, поджимала губы. Гвенне уже казалось, что она сдастся, заговорит, но женщина, поморщившись, мотнула головой:

– Чем вы, говоришь, тут занимаетесь?

– Достопримечательности осматриваем, – мрачно напомнила Гвенна и оглянулась на Джака.

Видно было, что тот рад бы заговорить, но равняется на Квору. Было у нее искушение схватить обоих за шкирку, стукнуть пару раз лбами, утереть кровь, задать вопрос и при необходимости повторить. Она не сомневалась, что сумеет выбить ответы. Только ответы эти получились бы дерьмовые.

Гвенна протяжно, раздраженно выдохнула:

– Ладно, давайте так. Вы нас не знаете – понятно. Беспокоитесь за друзей – уважаю. Но о Раллене-то можете рассказать? Как он попал в начальство? Почему те поганцы ему повинуются?

Квора и Джак молчали. Волны тихо плескали о стволы и корни. Шуршали листья, благоухали мелкие белые цветы, тяготясь своей скорой смертью.

– Слушайте, – сказала Гвенна. – Я работаю над собой, поэтому пока что была доброй…

Она оставила фразу висеть в воздухе. И тут, к ее изумлению, в затянувшейся тишине прозвучал голос Анник.

– Эти двое мятежники, – не глядя на них, заговорила снайперша. – Раллен командует кеттрал на Островах как старший по званию, согласно уставу. Сопротивление со стороны Кворы и Джака – измена. Они предатели, как и все их сообщники.

Гвенна, не веря своим ушам, повернулась к ней. Она все утро пыталась внушить двум придуркам, что не имеет ничего общего с Якобом Ралленом, что ее крыло на их стороне, и тут Анник вздумала цитировать устав, поцелуй его Кент!

– Анник… – заговорила она.

Но тут Квора обрушилась на девушку, забыв от ярости всякий страх:

– Раллен сам к нам явился, сука несчастная! Мы знать не знали, что творится в Гнезде, пока он не объявился, талдыча о Шаэлем сплюнутом «втором шансе»!

При виде ее лица Гвенна проглотила все, что хотела сказать, и прислонилась спиной к стволу. Украдкой покосилась на Анник. Та все смотрела в океан, приложив стрелу к ненатянутой тетиве. Она больше ни слова не сказала, даже не обернулась. И не понять было, знала ли она, что делает. И все же ее слова, ее равнодушное признание Якоба Раллена главой кеттрал, вытряхнули из Кворы часть правды. Вопрос: трясти дальше или выждать?

– Второй шанс? – спросил, помедлив, Талал.

И тут Гвенна поняла – словно изнутри головы ей закатили оплеуху. Она вдруг поняла, откуда знает Джака.

– Вы с Арима. Святой Хал, вы же из отсева. – Отсюда легко протянулась цепочка выводов. – Потому и умеете драться, хоть и паршиво.

– Делаем, что можем, – тихо сказал Джак.

– Быстрый Джак, – медленно проговорил Талал, новыми глазами разглядывая этого человека. – Лейт, бывало, только о тебе и говорил. Ты… годами пятью старше его? Лейт считал тебя лучшим пилотом на Островах.

– Чтобы летать на птице, надо пройти Пробу, – скривился Джак.

– А вы отсеялись, – заключила Гвенна. – Мы, младшие, подробностей не знали, но слухи я помню: Быстрый Джак провалился. Лучший пилот кеттралов не станет кеттрал. Я поняла это так, что ты погиб.

Он коротко, безрадостно засмеялся – так вздыхают от удара в живот.

– Я живехонек. Я даже выдержал первую неделю Пробы. А вот как дошло до Дыры, я увидел эту слепую белую тварь и… не смог.

«Как прошлой ночью, – мрачно думала Гвенна, – когда тебя приморозило в том переулке. Когда ты обосрался и оставил напарницу на погибель».

Вот оно – сопротивление: мужчины и женщины, отсеявшиеся на той или иной стадии подготовки, проигрывавшие столько раз, что в конце концов сдались, уползли на Арим доживать жизнь в тюрьме со всеми удобствами. Вот ее новые союзники – единственные союзники.

– Значит, пока Гнездо добивало себя, – тихо проговорил Талал, – о вас никто не вспомнил.

– С чего бы? – с горечью осведомилась Квора. – Несколько сотен неудачников. Там кеттрал убивали кеттрал. Мы видели, как дрались в воздухе птицы, как горели суда, но у нас на Ариме не было ни лодок, ни птиц. Запрещено.

– Понятно, – кивнула Анник, не глядя на нее. – Весь этот остров, Арим, не стоил внимания.

– Мы были немногим важнее гнилого воровского городка на Крючке, – подтвердила Квора.

– И потому, когда все кончилось, – сказала Гвенна, – вы уцелели.

Она видела, как виновато вытянулись лица у обоих. Быстрый Джак потупил взгляд, но Квора опять кивнула.

– Раллен тоже уцелел, – сказала она, уже без вызова, без враждебности.

– По той же причине, – дополнила Гвенна. – В такой буче никому нет дела до бесполезного мешка с салом. Меня чаячья погадка на рубахе больше бы озаботила, чем Якоб Раллен, выбравшийся из кресла со мной подраться.

– Он опасен, – покачал головой Джак.

– Ну да. Свалится на тебя – задавит.

– Или порвет лицо кеннингом, – выпалила Квора.

Гвенна заморгала. За все кадетские годы она ни разу не задумалась над военной специальностью Раллена. Смешно было подумать, что в нем кроется большее, чем занудливый, жадный до власти третьесортный инструктор. Среди кеттрал тоже попадаются никудышные, и она всегда видела в Раллене пример тому. Подумать, что когда-то он был опасен, был личем…

– Ты знал? – спросила она, обернувшись к Талалу.

Тот медленно покачал головой.

– А ты откуда знаешь? – набросилась на Квору Гвенна.

Но Квора ее не услышала. Она смотрела куда-то в далекое, но неизгладимое воспоминание.

– Когда все было кончено, он явился на Арим, – заговорила она. – Объявил, что Гнездо погубила измена. И что тем, кто готов служить, дается вторая попытка.

Она замолчала, и рассказ продолжил Джак:

– Откуда нам было знать, что у него на уме? Мы знали только, что он кеттрал, в высоком чине, и этот кеттрал предлагал нам возможность начать все заново, шанс подняться: «Каждый может дрогнуть. Вам дается шанс оправдаться». – Джак прерывисто вздохнул. – Он обещал мне, что я снова смогу летать. Никто не понимал, чего он добивается на самом деле.

– Чего же он добивался на самом деле? – негромко спросил Талал.

– Власти, – с ненавистью бросила Квора. – Собственного маленького королевства посреди океана. Поначалу были только муштра и тренировки, новая форма, новые клинки. Мы хоронили погибших и давали клятвы. Мы вообразили себя кеттрал, думали, что сражаемся за империю, думали, что наконец делаем то, чему нас столько лет учили.

Она сорвалась, скривила губы в болезненной, надломленной улыбке:

– Какими мы были дураками! Дурачье дурачьем! Не один месяц прошел, пока мы сообразили, что попали в прихвостни мелкого диктатора, который ухватил себе кусок и держит его только за счет желтоцвета.

Гвенна покачала головой:

– А когда наконец поняли, никто не додумался всадить ему нож в брюхо?

– Пробовали, – сказала Квора, и каждый слог этого слова лязгал о другие.

– Как видно, плохо старались. Дерьмец из кресла-то с трудом зад поднимал. Он, поцелуй его Кент, ходил с тростью. Такого можно убить кирпичом, даже потеть не придется.

– Ты не понимаешь, – сказал Джак. – К тому времени за ним была Черная стража.

– Черная стража? – удивилась Гвенна.

– Такие же, как мы. С Арима. Первые месяцы Раллен к нам присматривался, разбирал, кто предан империи, а кому просто нравится убивать. Пока мы смекнули, что происходит, у него было пять крыльев, верных только ему. С птицами. И оружейную они держали.

– И вы не посмели с ними драться?

Квора уставилась на нее:

– А ты пробовала драться с кеттралами, стоя на земле? На собственных двух ногах?

Вопрос ее отрезвил. Гвенна всю жизнь провела с птицами, училась на них летать, править ими, доверять им, но за все годы так и не привыкла к равнодушному взгляду их огромных темных глаз. Лейт уверял, что их укротили, но не приручили, а ей и «укротили» представлялось натяжкой: стоило посмотреть, как птица рвет на ленточки корову или овцу. Кеттрал были лучшими в мире бойцами, но по-настоящему смертоносными их делали птицы. Драться против обученного крыла на птице… Отсюда полшага до безумия.