Читать книгу Трюкач - Брэд Мельтцер - Страница 16

* * *

– Извините, мистер Зигаровски, – сказал рядовой двадцати с небольшим лет с тонкими, как у ребенка, волосами. – К Ноле Браун никто не приехал.

Парень не врал или, по крайней мере, честно прочитал то, что увидел на экране компьютера.

– А завтра? – уточнил Зиг, опираясь ладонями на стойку гостиницы, смахивающей на изысканный домашний отель. Здесь и пахло по-домашнему. Целый набор ароматов – кожаные кресла, горящие в камине дрова. – На завтра кто-нибудь снимал номер?

– Не похоже, – ответил блондин, пробегая взглядом список предварительных заказов «Домика рыбака», как называли гостиницу – со вкусом обставленного, тихого отеля на девять благоустроенных номеров общей площадью семьсот пятьдесят квадратных метров.

Находись он где-то еще, из него бы получился отличный дом отдыха, просторный и одновременно укромный приют в один этаж, с каменными стенами и белыми фасадными колоннами для парочек в кратковременном отпуске. Для семей же военнослужащих «Домик рыбака» являлся последним местом, где бы они желали оказаться.

В прежние годы, когда умирал член семьи и родственники приезжали в Довер, им приходилось проводить самые тяжелые в жизни минуты в дешевом мотеле. Потом для них открыли «Домик рыбака». С домашней обстановкой, расположенный прямо на базе, «домик» создавал для приезжих уютную среду, в том числе со специально обученными психотерапевтами под надзором капеллана, с кучей игрушек для детей, чьи молодые отцы уже никогда не вернутся домой.

– Вы уверены, что ее семья заказывала номер? – переспросил рядовой мягким, вкрадчивым тоном, каким люди разговаривают в отелях и похоронных конторах.

Здешнее заведение было и тем, и другим.

– Может, они сняли бронь? Посмотрите отмененные заказы, – предложил Зиг, умерив собственный тон и включив обаяние.

Тело якобы Нолы доставили в Довер еще вчера. Проще всего навести о ней справки, если узнать, кто из ее родственников не поленился проделать долгий путь.

– Извините, сэр, – ответил блондин. – Ее посетителей нет в списке, отмены бронирования тоже нет.

– А как насчет ЛУНЗО?

Рядовой оторвался от экрана с нервной натянутой улыбкой.

– Сэр, вы же знаете, у меня нет доступа к этим сведениям.

Теперь настал черед Зига натянуто улыбнуться. Он пришел сюда именно ради этого. Когда человек поступает на военную службу, первое, о чем его просят власти, – назначить ЛУНЗО, или «лицо, уполномоченное на захоронение останков». Это лицо решало, как устраивать похороны – в форме или гражданской одежде, в металлическом или деревянном гробу. Как правило, военные обращались к одному из родителей или супругу. Парни из спецвойск имели обыкновение поручать эту миссию друзьям. Нола же была все еще жива и в бегах. Выбранный ею человек наверняка кто-то из близких, возможно, она даже выходила на связь.

– Сынок, ты давно у нас служишь? – спросил Зиг.

– С лета.

Все правильно. Новобранцев в Довере меняли каждые несколько месяцев. Дольше общество мертвецов мало кто выдерживал.

– Свое сорокалетие я отмечал ночью, на базе. Пятидесятилетие тоже. Так что, рядовой Гранбек, – прочитал Зиг нашивку на груди воина, – мне известно, что доступ к ЛУНЗО Нолы у тебя есть.

– Это не значит, что вам позволено нарушать правила, сэр.

Зиг пожалел, что имеет дело с живым, а не с покойником. Мертвые не лгут, не жалуются, не перечат.

– Благодарю за помощь, – проговорил он про себя, надеясь, что начальник Гранбека окажется сговорчивее.

– Если вы ищете капитана Хармона, то он на частной церемонии с семьями. Его не положено отвлекать, – добавил рядовой.

Зиг потер шрам на подбородке, вспомнив бар в Пенсильвании, где он его заработал. Ему было девятнадцать, и он полез в драку, чтобы произвести впечатление на девчонку. Теперь он не молод и снова лезет в драку, но по куда более важному поводу. С улыбкой на лице Зиг, не убирая ладони со стойки, наклонился вперед.

– Сынок, тебе пора усвоить…

– Дайте хотя бы увидеть его тело! – всхлипнув, воскликнула женщина, вошедшая в «Домик рыбака» через автоматически открывшиеся двери.

Она подошла к Зигу нетвердым шагом – лет пятидесяти, с седеющими темными волосами, одетая в старое, обвисшее черное зимнее пальто. Зиг узнал женщину – она стояла в кругу семей на церемонии с президентом. Ее сына первым вынесли из самолета. Теперь она кричала небу, словно обращаясь к самому богу: «Почему? Он мой единственный… Почему мне не показывают его тело?»

Весь персонал «Домика рыбака» учили, как вести себя в таких случаях. Гранбека тоже. Однако рядовой словно прирос к полу за стойкой. Единственное, что оставалось…

– Мэм, позвольте, я помогу вам, – предложил Зиг, делая шаг навстречу женщине. – Я могу помочь.

– Нет, не можете! – вскрикнула она, отталкивая Зига. – Вы ничего не зна…

– Я знаю, что вашего сына зовут Энтони. Вы можете рассказать мне о нем?

Имя сына, произнесенное вслух, заставило женщину остановиться. Взгляд ее блуждал по сторонам – потерянный, мертвый. Так называемый «доверский взгляд».

– Джули, что ты, черт возьми, задумала? – окликнул ее долговязый мужчина с квадратным лицом в камуфлированной армейской кепке. Он повернулся к Зигу. – Отойдите от моей жены!

Мужчина был высок ростом, не меньше метра девяноста, но сутулый… и язык его заплетался… Он едва не упал, наткнувшись на одно из массивных кожаных кресел в фойе. Пьян, понял Зиг. И он не мог его винить.

– Сэр, я всего лишь вел речь о вашем сыне, Эн…

– Не смейте трепать его имя! Вы не имеете права!

– Сэр, если вы дадите нам возможность, мы сможем помочь.

– Чем? Всучив мне еще парочку этих? – взревел мужчина, вытаскивая из кармана кучку скомканных листовок с заголовками вроде «Груз скорби» и «Поддержка в горе». – Это всего лишь бумага! – воскликнул он, швырнув листовки в лицо Зига.

Зиг промолчал. Танатопрактики в состоянии немного умерить страдание, однако не способны вернуть человеку счастье.

Наконец он произнес:

– Расскажите мне об Энтони.

– Хватит! Я хочу видеть моего сына! Почему вы нам его не показываете? От нас что-то скрывают! Мы даже не знали, что он был на Аляске, а теперь вскрытие им подавай?! – взвился отец.

Он пошатнулся, глаза остекленели.

– Обещаю, вы его увидите. Когда закончат вскрытие, мы приведем его в порядок и…

– Сейчас! Я желаю видеть его немедленно! – взорвался мужчина, обливаясь слезами от гнева.

Его жена тоже зарыдала, опустившись на стеклянный кофейный столик.

– С-сегодня наша годовщина… Энтони летел домой отмечать, – прошептала она таким тихим голосом, что его заглушило потрескивание дров в камине.

– Вы отведете нас к сыну! – добавил отец, запуская руку в карман и вытаскивая…

– Пистолет! – воскликнул Гранбек.

– Стюарт… не надо! – охнула женщина. – Не делай…

Поздно. Стюарт направил ствол пистолета тридцать восьмого калибра прямо в лицо Зига.

– Немедленно ведите нас к сыну!

Зиг не пошевелился, даже не поднял руки. Он стоял и смотрел прямо в глаза Стюарта; взгляд у того был не просто потерянный, как у жены, а совсем ожесточившийся.

– Сэр, я могу вам гарантировать: этим вы ничего не добьетесь. Мы на военном объекте. В тех, кто достает здесь оружие, стреляют на поражение. А теперь прошу вас убрать пистолет…

– Не указывайте, что мне делать!

Перепуганный Гранбек хотел было выскочить из-за стойки. Стюарт перевел на рядового ствол, следя за каждым его движением.

Солдат застыл на месте и поднял руки вверх.

Мужчина держал Гранбека на мушке, палец – на спуске.

– Послушайте, – сказал Зиг. – Этому мальчишке, в которого вы целитесь, двадцать шесть лет от роду. Он в том же возрасте, что и ваш сын, не так ли? Ведь ему двадцать шесть? – Стюарт не ответил. – Сэр, я знаю, что вам больно…

– Что вы можете знать о моей боли!

– Вы ошибаетесь. Я слишком хорошо с ней знаком. – Зиг сам удивился, куда его повело. Он всегда придерживался правила не говорить о Мэгги на работе. Но тут другое дело. – Я тоже потерял дочь.

– Врете.

– Четырнадцать лет назад. Пять тысяч двести двадцать семь дней.

С минуту пьяный стоял и молчал. Все его тело, рука и пистолет в ней начали дрожать. Зиг и с таким явлением был знаком. Скорбящий больше всех любит бога и больше всех его ненавидит.

– Сэр, пожалуйста, опустите пистолет.

Мужчина то и дело качал головой, из носа потекли сопли.

– Господи, прости меня… – Стюарт поднял пистолет к виску. – Не говори моему отцу, что случилось.

Он нажал на спуск.

Зиг бросился вперед, врезавшись в убитого горем отца. Рука с оружием дернулась в сторону. Пистолет развернуло прямо на стойку. Грохнул выстрел.

– Стюарт! – взвизгнула женщина и подскочила к ним, когда пуля свистнула у нее над головой.

Толчок сбил мужчину с ног, оба повалились на пол. Зиг упал лицом вниз на Стюарта. Тот ударился головой об пол, пистолет выпал из руки и отлетел в сторону.

Лежа на спине, Стюарт начал всхлипывать, слезы стекали по щекам на уши. Он не поднимал веки, избегая смотреть в лицо лежащего на нем Зига.

– Все хорошо… мы переживем… с нами все будет хорошо, – приговаривала женщина.

Зиг понимал, что на свете нет большей лжи.

Поднявшись, он подобрал пистолет и оглянулся посмотреть, куда улетела пуля.

Вот куда. Слева, на другом конце фойе, в стойке дымилось круглое отверстие.

О боже! Гранбек!

– Парень! Ты в порядке? В тебя попали?! – крикнул Зиг, подскакивая к стойке.

Солдат лежал на полу с другой стороны. Целый и невредимый.

– З-знаете, мне не д-двадцать шесть лет, – промямлил он с расширенными от ужаса глазами.

Зиг кивнул.

– Вы спасли мне жизнь.

Зиг уже набирал номер службы безопасности базы, чтобы сообщить, что угроза миновала.

– Выдай мне ЛУНЗО Нолы, и мы квиты, – ухмыльнувшись, предложил он.

Гранбек, пошатываясь, поднялся на ноги, пододвинул стул к стойке. Сделал глубокий вдох. Потом еще один.

– Подыши носом, поглубже. Все пройдет, – посоветовал Зиг, положив крепкую руку на плечо рядового.

Через десять минут и десяток ударов по клавишам на экране появились формуляры Нолы. Гранбек просмотрел их с озабоченным видом.

– В чем дело? Она их не заполнила? – поинтересовался Зиг.

– Незаполненные не приняли бы. Личные жетоны выдают только после указания ближайшего члена семьи, отвечающего за похороны.

– Кого Нола выбрала?

– В том-то и дело. Согласно этому документу, сержант Браун вошла в свой аккаунт вчера вечером и изменила запись.

– Вчера вечером?

– Я и говорю. Нола… сержант Браун… изменила запись после своей смерти.