Читать книгу Источник Вознесения - Брендон Сандерсон - Страница 18

На восьмой день после того, как они покинули Обитель, Сэйзед проснулся в одиночестве: под деревом, где спал инквизитор, осталось лишь пятно чистой земли.

Отбросив одеяло, покрытое тонким слоем выпавшего за ночь пепла, Сэйзед поднялся. Немногочисленные деревья в этих краях росли кривыми и узловатыми. Зато под их плоскими, густо усеянными коричневыми иголками ветками можно было укрыться от пепла. Впрочем, пепел мог проникнуть в любое убежище, на открытых пространствах его намело аж целые холмы. Щурясь от ярко-красного солнечного света, террисиец долго оглядывал продуваемые всеми ветрами окрестности. Никаких признаков инквизитора.

В ожидании, что Марш все-таки объявится, Сэйзед приготовил завтрак – Марш не вернулся. Постирал в близлежащем ручье дорожную одежду, зашил дыру на рукаве, смазал дорожные ботинки, побрил голову. Потом достал рисунок, который скопировал в Обители, разобрал несколько слов и заставил себя отложить лист: от частых прикосновений и пепла буквы могли размазаться. Нет, лучше уж подождать, пока у него будет подходящий стол и чистая комната.

Марш так и не появился.

Наконец ушел и Сэйзед. Он чувствовал, что надо торопиться. Отчасти это было возбуждение от обладания знаниями, которыми необходимо поделиться, отчасти – желание посмотреть, как Вин и молодой король Эленд Венчер справляются с управлением Лютаделью.

Марш знает дорогу. Он догонит.

* * *

Сэйзед поднял руку, заслонясь от красного солнечного света, и посмотрел вниз с вершины холма. На горизонте, к востоку от главной дороги, что-то темнело. Террисиец прикоснулся к своей географической медной метапамяти, выискивая описание Восточного доминиона, и знания потекли в сознание.

Темное пятно оказалось деревней под названием Урбене. Сэйзед поискал в одном из указателей подходящий географический справочник. Указатель выглядел нечетким: слишком часто приходилось им пользоваться – перекидывать сведения туда и обратно. Знания внутри медной метапамяти оставались нетронутыми, но все, что попадало в голову хранителя даже на несколько мгновений, искажалось. Придется потом заново запоминать указатель.

Наконец Сэйзед нашел что искал и загрузил нужные воспоминания. В справочнике Урбене значилось как «живописное место». Не иначе какой-нибудь важный аристократ построил там замок. Скаа в Урбене, судя по записям, занимались пастушеством.

Набросав нужные сведения на клочке бумаги, Сэйзед отправил справочник на место. Как и указатель, он потихоньку портился. Ничего страшного: в Террисе хранился второй набор медной метапамяти. Та же, что Сэйзед носил с собой, была рабочей и предназначалась для каждодневного использования. Знания без применения на практике никому еще пользы не приносили.

Однако знания знаниями, а желудок уже давно расправился с жидкой утренней похлебкой и требовал чего-нибудь посущественнее. Посещение деревни представлялось очень заманчивым. Времени на это уйдет немного, а заодно можно будет узнать новости о событиях в Лютадели.

Водрузив на плечо мешок, Сэйзед спустился по невысокому холму, на маленькой развилке свернул на восток. Когда-то в Последней империи путешествовали мало. Вседержитель запретил скаа покидать предназначенные им земли, и только воры и мятежники осмеливались ему не повиноваться. Впрочем, большинство аристократов зарабатывали торговлей, так что деревня вроде Урбене должна была привыкнуть к чужакам. Неладное Сэйзед заметил сразу же: по окрестностям неприкаянно бродили козы. Он помедлил, потом раскопал в мешке медную метапамять и принялся изучать ее прямо на ходу. Одна из книг по сельскому хозяйству утверждала, что иногда пастухи оставляют стада пастись самостоятельно. Однако оставленные без присмотра животные беспокоили. Сэйзед ускорил шаг.

«К югу отсюда скаа голодают, – подумал он. – Неужели тут поголовье домашнего скота столь многочисленно, что никто не бережет его от бандитов или хищников?»

Впереди показалась маленькая деревня. Сэйзед почти убедил себя, что тишина на улицах, качающиеся на ветру приоткрытые двери и ставни – все это связано с его приближением. Может быть, люди так испугались, что попрятались. Или просто вышли в поля. Пасти скот…

Террисиец остановился. Порыв ветра принес красноречивый запах со стороны деревни. Скаа не спрятались и не сбежали. Это был запах разлагающихся тел.

С внезапной поспешностью Сэйзед вытащил маленькое кольцо – оловянную метапамять для обоняния – и надел его на большой палец. Принесенный ветром запах свидетельствовал не о массовом убийстве. Это был затхлый, грязный запах – запах не только смерти и разложения, но еще и немытых тел, мусора. Террисиец начал заполнять, а не осушать оловянную метапамять, и его обоняние сразу ухудшилось, избавив от рвотных позывов.

Урбене ничем не отличалась от большинства поселений скаа: десять больших лачуг располагались вокруг площади с колодцем. Сами постройки были из дерева, а для кровли использовались покрытые иголками ветки с уже знакомых Сэйзеду деревьев. Хижина надсмотрщика вместе с красивым домом аристократа стояла чуть дальше в долине.

Если бы не запах и ощущение населенной призраками пустоты, террисиец мог бы согласиться с описанием Урбене в справочнике. Лачуги выглядели ухоженными для домов скаа, а сама деревня находилась в уютной лощине посреди холмов.

Лишь приблизившись, Сэйзед обнаружил первые тела – они распростерлись у дверей ближайшей лачуги. Их было примерно с полдесятка, и, похоже, люди умерли по меньшей мере несколько дней назад. Террисиец присел возле тела какой-то женщины, но не обнаружил видимых причин смерти. Остальные выглядели так же.

Преодолевая невольную дрожь, Сэйзед заставил себя подойти и открыть дверь лачуги. Вонь изнутри оказалась столь сильна, что почувствовалась даже сквозь оловянную метапамять.

Лачуга состояла из одной комнаты, которую заполняли… трупы. Большинство лежало, завернувшись в тонкие одеяла; некоторые сидели, прислонившись к стенам, безвольно опустив гниющие головы. Изможденные, почти лишенные плоти тела с тонкими конечностями и выступающими ребрами, с безумными, невидящими глазами на иссушенных лицах.

Эти люди явно умерли от голода и обезвоживания.

На улицу Сэйзед вышел пошатываясь. Он не надеялся найти что-то другое в соседних постройках, но все равно проверил – и увидел повторяющуюся снова и снова картину: тела без ран снаружи на земле и множество скученных тел внутри. Мухи роились над лицами. В нескольких лачугах обнаружились обглоданные человеческие кости.

Из последней хижины Сэйзед выбрался, глубоко дыша ртом. Десятки людей – в целом больше сотни – умерли по неизвестной причине. Что же могло заставить их всех просто сидеть, спрятавшись по домам, пока не закончилась пища и вода? Как они могли умереть от голода, раз животные бегали вокруг? И что убило тех, кого он нашел снаружи лежащими в пепле? На первый взгляд они выглядели не столь истощенными, как те, что внутри, однако, учитывая уровень разложения, разобраться было трудно.

«Нет, это не голод, – сказал себе Сэйзед. – Должно быть, чума или другая болезнь. Такое объяснение более логично».

Он порылся в своей медицинской медной метапамяти. Конечно, существовали эпидемии, которые могли нагрянуть быстро, оставляя жертвы обессиленными. А выжившие могли сбежать. Оставив близких. Не забрав животных с пастбищ…

Скорбные размышления прервали какие-то шорохи.

Сэйзед повернулся, черпая слух из оловянной метапамяти. Звуки не померещились – дыхание, движение в одной из лачуг, где он уже побывал. Террисиец метнулся назад, распахнул дверь… Тела лежали так же, как и когда он их видел в последний раз. Сайзед высматривал тех, чья грудная клетка двигалась.

«Ради забытых богов…»

Этому человеку не нужно было стараться, изображая мертвого. Абсолютно лысый, с запавшими глазами, он не выглядел совсем уж истощенным, и Сэйзед пропустил его, должно быть, из-за того, что тело скаа было грязным и походило на труп.

Террисиец приблизился.

– Я друг, – сказал он негромко.

Незнакомец не шевельнулся. Сэйзед нахмурился, прошел вперед и положил руку ему на плечо. Крестьянин распахнул глаза, закричал, вскочил на ноги; перепрыгивая через трупы, рванулся в дальний угол и скорчился там, устремив на хранителя безумный взгляд.

– Пожалуйста, не бойся, – мягко заговорил Сэйзед, опуская мешок. Кроме пряностей для похлебки, у него оставалось несколько пригоршней муки. Он достал немного. – Хочешь есть?

Человек покачал головой.

– Нет еды, – прошептал он. – Мы все съели. Кроме…

Его глаза метнулись к центру комнаты. К костям, которые Сэйзед заметил раньше. Сырые, обглоданные, сложенные горкой под тряпьем. Их как будто хотели спрятать.

– Я их не ел.

– Знаю. – Сэйзед шагнул вперед. – Но снаружи…

– Не могу наружу, – перебил скаа.

– Почему?

Прежде чем ответить, крестьянин помедлил и отвел взгляд:

– Туман.

Сэйзед оглянулся на дверь. Солнце приближалось к горизонту, но до заката оставался еще час или около того. Тумана не было. По крайней мере, не было сейчас. Почувствовав озноб, террисиец медленно повернулся к крестьянину:

– Туман… днем?

Тот кивнул.

– И он остался? Не уходил в течение нескольких часов?

Скаа покачал головой:

– Дней… недель… все в тумане…

«Вседержитель!» – подумал террисиец, но взял себя в руки.

Он уже давно не поминал имени этого монстра, даже в мыслях.

Но туман, приходящий днем и остававшийся – если только этот человек говорил правду – на недели… Сэйзед понимал, почему перепуганные скаа забились в лачуги: тысячи лет ужаса и суеверий не давали им выйти на разведку.

Но оставаться внутри, пока не умрешь? Разве мог даже сидящий глубоко в душе страх перед туманом быть настолько силен, чтобы заставить уморить самих себя голодом?

– Почему ты не вышел? – спросил Сэйзед.

– Некоторые вышли, да… Джелл. Догадайся, что с ним случилось.

– Умер? – нахмурился Сэйзед.

– Туман забрал его. О, как он трясся! Он был упрямый, да-да. Старик Джелл. О, как он затрясся! Как он корчился, когда его забирал туман…

Сэйзед прикрыл глаза: «Тела, которые я нашел снаружи».

– Некоторые ушли…

– Что? – встрепенулся Сэйзед, снова открывая глаза.

– Некоторые ушли, да-да. – Сумасшедший крестьянин закивал. – Они нас звали, когда вышли из деревни. Говорили, что все хорошо. Их не забрали. Не знаю почему. Но других он убил. Некоторые упали на землю, но потом встали. Некоторых он убил.

– Туман позволил некоторым выжить, но убил остальных?

Скаа не ответил. Теперь он не сидел, а лежал, устремив рассеянный взгляд в потолок.

– Пожалуйста, – попросил Сэйзед. – Ответь мне. Кого он убил, а кому позволил уйти? Какая связь?

Крестьянин повернулся.

– Пора поесть, – сказал он, поднимаясь.

И побрел к одному из трупов. Потянул его за руку, отрывая гнилое мясо. Было нетрудно понять, почему этот скаа не умер от голода, как остальные.

Поборов тошноту, Сэйзед метнулся через комнату и перехватил руку готового вгрызться в лишенную плоти кость крестьянина.

– Это не мое! – заорал тот, бросив кость, и ринулся в дальний угол.

«Я должен торопиться, – подумал Сэйзед. – Должен попасть в Лютадель. В этом мире есть проблемы посерьезнее бандитов и армий».

Сумасшедший смотрел с животным ужасом. Сэйзед поднял свой рюкзак, вытащил самую большую пьютерную метапамять, закрепил на предплечье широкий металлический наруч и пошел к крестьянину.

– Нет! – закричал тот, пытаясь увернуться.

Сэйзед коснулся пьютерной метапамяти, черпая силы; почувствовал, как растут мышцы, а одежда становится тесной. Он схватил крестьянина, когда тот пробегал мимо, и, стиснув так, чтобы не причинить вреда ни себе, ни ему, вынес наружу.

Несчастный перестал сопротивляться, как только оказался на свету. Посмотрел вверх, словно впервые увидев солнце. Сэйзед отпустил его, освобождая пьютерную метапамять.

Опустившись на колени, крестьянин продолжая глядеть на солнце, потом повернулся к хранителю:

– Вседержитель… почему он нас бросил? Почему ушел?

– Вседержитель был тираном.

– Он любил нас, – покачал головой скаа. – Он правил нами. Теперь его нет, и туман может убивать. Туман ненавидит нас… – С удивительной ловкостью он вдруг вскочил на ноги и побрел по дороге, ведущей из деревни.

Сэйзед шагнул было следом, но остановился. Что ему делать? Тянуть безумца за собой в Лютадель? Тут есть колодец и животные – в общем, от голода и жажды не умрет. Оставалось только надеяться, что бедолага справится.

Вздохнув, террисиец вернулся в лачугу и забрал свой мешок. Выходя, он помедлил, потом вытащил одну из стальных метапамятей. Сталь содержала, наверно, самое сложное качество, какое только можно было собрать, – физическую скорость. Сэйзед потратил месяцы, заполняя эту метапамять на случай, если придется очень-очень быстро бежать.

И надел.