Читать книгу В паутине чужих заклинаний - Бронислава Вонсович - Страница 5

Слова о ментальной чистке были такими дикими, настолько ко мне неприменимыми, что ввергли меня в настоящий шок. Что у меня могли стирать, да еще так, чтобы я об этом услышала впервые? Возможно, Дитрих ошибается?

– А вы не знали? – в свою очередь, удивился он. – У вас не так давно очень грубо что-то стерли.

– В Сыске? – неуверенно предположила я. – Последний раз я имела дело с менталистом в Сыске. Последний и, пожалуй, единственный.

– Сыск можете сразу отбросить, – уверенно сказал Дитрих. – Ничего они стирать без решения суда не будут, ни один менталист, работающий на Корону, на такое не пойдет. Странно, что вы вмешательства не заметили и даже не заподозрили. Стирание очень топорное, но наверняка это воспоминание для вас неважно.

Его слова оказались для меня настолько неожиданными, что ноги моментально перестали держать и я тяжело плюхнулась на лабораторную табуретку, так кстати стоявшую рядом со столом, который играл роль алхимического. Пустые склянки жалко звякнули, и мысль о нарушении техники безопасности почти привела меня в себя. Почти – потому что даже если все имеющиеся на столе ингредиенты смешать в одну кучу, ничего страшного не случится.

– Этого не может быть, – с трудом выдавила из себя я. – Зачем кому-нибудь влиять на меня ментально? Какой в этом прок?

– Возможно, инора Вернер? – предположил Дитрих. – Сначала располагала к себе, а потом стерла что-то, что вы случайно узнали?

– Если бы она была менталистом, то это было бы никак не скрыть, – возразила я. – Да и не хотела она меня брать. Мне пришлось ее уговаривать.

– Тогда внушала, чтобы вы от нее отстали?

Я невольно рассмеялась.

– Это у нее плохо получилось. Ей пришлось меня терпеть два года.

Я помолчала, пытаясь придумать хоть какое-то объяснение узнанному. Если это, конечно, правда. Я с подозрением посмотрела на своего собеседника:

– Дитрих, меня проверял менталист Сыска. Неужели он бы такое не заметил?

– Что у вас в голове кто-то пошарился? Наверняка заметил и написал в отчете, который вы должны были подписать. Вы его читали?

– Нет, – смутилась я. – После ментального сканирования мне было не до этого. Даже если бы попыталась прочитать, все равно ничего бы не поняла – все расплывалось перед глазами.

Мне было так плохо после ментальной проверки, что я подписала, даже не посмотрев, что именно. На тот момент больше всего я боялась, что меня вытошнит прямо на эти сероватые листы, заполненные убористым аккуратным почерком. Никаких других мыслей у меня не было.

– Кружилась голова и сильно тошнило?

– Да. – Я зябко передернула плечами.

Даже от воспоминаний о проверке до сих пор было плохо. Нет, мне говорили, что процедура не из приятных, но что она настолько отвратительна, я не ожидала и не была к ней готова. Дитрих задумчиво на меня смотрел, чуть склонив голову набок.

– И все же я уверен, что Сыск так грубо не стал бы работать, – наконец сказал он. – Вмешательство было сильнее, чем требовалось для обычного сканирования, но они наверняка пытались подцепить стертое. Стирал кто-то другой. Думаю, либо ваша наставница, либо кто-то, кому вы доверяете. Итак, с кем вы близко общались месяца два назад? Перед гибелью вашей наставницы скорее всего. Может, чуть раньше. Или чуть позже.

Я не могла представить, что кто-то, с кем я была близка, так гадко со мной поступил. Да и не так их много было – после того как я начала встречаться со Штефаном, мое общение ограничивалось им, Эмми и инорой Вернер.

– Почему вы так уверены, что это кто-то из близких мне людей?

– Вы не заметили, когда к вам залезли в голову, – пояснил Дитрих. – Я не такой уж специалист в этом вопросе, но знаю, что для этого вы должны доверять тому, кто вот так некрасиво вашим доверием воспользовался. Возможно, кто-то из ваших родственников?

– Я никого из них давно не видела, – неохотно ответила я. – Последний курс выдался очень напряженным, к отцу я так и не выбралась, а он сам в Гаэрру не приезжает.

Говорить, что отца я навещала редко, да и само пребывание в отчем доме всегда было коротким, я не стала. Главное для Дитриха – что я его не видела, а какие отношения в моей семье, его не касается.

– Хорошо, поставим вопрос по-другому. С кем вы постоянно общались в то время?

– С подругой.

– Которая на театральные курсы записалась? Нет, она отпадает – будь у нее элементарные навыки владения ментальной магией, она не стала бы так вульгарно подслушивать под дверью. Кто еще?

– Инора Вернер, моя наставница.

– У нее уже не спросишь. Еще кто-то?

Я молчала. Говорить про Штефана не хотелось. Мне почему-то было неприятно даже думать, что он был в моей жизни, а уж говорить этому симпатичному молодому инору, сидящему напротив, – тем более.

– Линда, не поверю, чтобы у вас не было какой-нибудь сердечной склонности. За такой красивой девушкой должны ходить толпы поклонников. Хоть десяток припомнить сможете?

– Ходили, – невольно улыбнулась я. – А потом Штефан всех распугал.

– Штефан – это?..

– Штефан Эггер.

– Маг? Не маг? Где работает? – деловито спросил Дитрих.

– Маг. В магистрате.

– И как долго вы с ним встречаетесь?

– Встречались, – поправила я. – С середины осени и до… трагического происшествия с инорой Вернер.

– Вот как… Инициатор разрыва?

– Разрыва как такового не было, – пояснила я. – Он перестал приходить. А когда Эмми встретила его с другой, на ее возмущение заявил, что мы расстались.

– Смотрю, вас это не расстраивает, Линда.

– Как ни странно, да.

Намного больше меня расстроило предположение, что Штефан мог быть причастен к ментальному влиянию на меня. Зачем ему это было нужно? Добиться моей склонности? Но два месяца назад она уже была. И что тогда было стерто из моей памяти? Дитрих говорит, что-то неважное, но сейчас я была уверена, что это что-то – просто жизненно мне необходимо. Ведь не просто так его стерли?

– А восстановить стертое можно?

– Хм. Не знаю, я не специалист по ментальной магии. Мы можем проконсультироваться. – Он оживился. – А пока давайте-ка запишем…

Дитрих чуть переместился так, чтобы беспрепятственно выдвинуть ящик из стола, откуда достал карандаш и чистый лист бумаги. Краем глаза я успела заметить в ящике еще и лабораторный журнал – новехонький, наверное, даже ни разу не открытый. Больше я увидеть ничего не успела, и не потому, что ящик задвинулся сразу же, а потому, что в дверь раздался громкий уверенный стук. Солидный инор лет пятидесяти с небольшим вошел, даже не дожидаясь разрешения.

– Хартман? Маг по особым поручениям? – спросил он у Дитриха, выглянувшего из лаборатории.

– Он самый. – Дитрих изящно кивнул, подтверждая правоту своего собеседника. Впрочем, выбор у того был невелик – либо я, либо Дитрих, ошибиться почти невозможно. А если учесть, что я была визитером не замечена, то и «почти» отпадало. – Добрый день! Мы как раз переезжаем в новый офис, но если ваше дело не терпит отлагательств, можем приступить к нему хоть сейчас.

– Мы? – Инор наконец увидел меня и нахмурился. – У меня дело весьма деликатное, не хочется о нем говорить при посторонних.

Да уж, деликатное. Все, как я и думала, – слежка за неверной женой…

– Инорита – мой секретарь, – важно ответил Дитрих. – Можете не сомневаться, все ею услышанное тут и останется.

Прозвучало это несколько зловеще с учетом моей подчищенной памяти и пока не данного согласия на эту работу. Впрочем, другую мне все равно никто не предлагал. Почему бы и не заняться чем-то полезным? Тем более что обещают выдать артефакт от ментальных воздействий, который, как оказалось, был мне нужен уже давно. Но пока Дитрих торжественно вручил мне всего лишь лист бумаги и карандаш, которые он достал из стола, когда собирался записывать мои ответы, и так и продолжал держать. Я усмехнулась, взяла орудия моего нынешнего производства и села за секретарский стол. Стул подо мной предательски скрипнул и чуть перекосился, но я приняла невозмутимый вид и гордо выпрямилась. Инор недовольно посопел, но, наверное, подумал, что специалист с секретарем намного солиднее, чем без секретаря, и смирился с моим присутствием.

– Понимаете, инор Хартман, – начал он сразу, как устроился на стуле – намного более крепком, чем мой, – все дело в том, что моя жена…

Он замолчал, так как затронул деликатную для себя тему, и с надеждой уставился на Хартмана, тот его не разочаровал и тут же подхватил нить разговора:

– Намного вас моложе, и вы хотите быть уверены, что она вам не изменяет.

– Моложе – да, – согласился посетитель. – Но я боюсь не того, что она мне изменяет. В этом я как раз уверен. Сами понимаете, молодая красивая женщина неужели будет хранить мне верность? Я даже не переживаю по этому поводу, тем более что она достаточно осторожна и не афиширует своих любовников. Но сейчас я боюсь, что она влезла во что-то противозаконное.

Дитрих оживился, я тоже. Очень было похоже, что наклевывается что-то намного более интересное, чем вывод на чистую воду банальной интрижки. Свои проблемы я старательно отодвинула на задний план. Будем замещать их чужими, раз уж решить не получается.

– Почему вы думаете, что что-то противозаконное? – заинтересованно спросил Дитрих. – Странное поведение жены может объясняться чем угодно.

– Я разве говорил про странное поведение? – парировал инор. – Хотя, конечно, оно изменилось. Но главное – странные запахи. Богиня дала мне очень тонкий нюх, знаете ли. Так вот от жены последнее время пахнет орочьими травами, которые шаманы используют для обращения к духам.

– Думаете, подсела на них? – деловито спросил Дитрих.

Нашему визитеру это предположение не понравилось, но он все же ответил:

– Думаю, что дело не в этом. Уж поверьте, Магдалена не похожа на лицо, зависимое от чего-либо, разве что от денег. – Он несколько иронично усмехнулся. – Меня беспокоит, что эти травы используются при запрещенных у нас ритуалах…

– Запрещенная магия, – протянул Дитрих.

Нехорошо так протянул, с присвистом. Да, ввязываться в такое дело – не самая умная затея.

– Она самая, – кивнул его собеседник. – Что я хочу от вас – проверить это и сообщить мне результат. Чтобы я знал, насколько мои опасения обоснованны.

– Вы же понимаете, что если они подтвердятся, я обязан сообщить в Сыск? – Вопрос Дитриха даже не был вопросом.

– Понимаю, – ответил инор. – Но, возможно, роль жены не столь уж велика и про нее можно забыть?

– Вас не беспокоит, что она может быть замешана в таком деле? – удивился Дитрих.

– Все мы в юности делаем глупости. А я уже не столь молод, чтобы привыкать к новой супруге. Меня полностью устраивает эта. Мне кажется, все дело в ее новом любовнике. Исчезнет он – исчезнут и проблемы.

– Вы знаете, кто он?

– Знаю. Но прежде чем прозвучит хотя бы одно имя, я хотел бы заключить с вами договор.

– Одно имя уже прозвучало, – заметил Дитрих, но решил, что время для шуток неподходящее, и начал лихорадочно выдвигать ящики стола и перебирать их содержимое. – Боюсь, я еще не все перенес в этот офис. А, нет. Нашел.

Он вытащил стандартный магический бланк с тусклой, еще не активированной печатью и гордо водрузил его перед посетителем. Какое-то время они занимались договором, а я размышляла над странным отношением этого инора к собственной жене – как к чему-то неразумному, являющемуся частью обстановки. Можно, конечно, поменять кресло, но оно удобное и почти новое. Вот только пружину заменить. К разговору их я не прислушивалась, хотя тема там затрагивалась интересная, напрямую меня касающаяся, если я останусь здесь работать. Обсуждали они плату за услуги. Пришедший инор торговался, словно у него пытались отнять последнее, а это наверняка было не так – и вид у него был преуспевающий, и молодая жена наверняка вышла за толстый кошелек, да и не будут частных сыщиков нанимать люди с ограниченными доходами. Лучше уж сами проследят. Наш клиент был магом, правда, не из самых сильных, но уж заклинание морока было ему по силам…

– Итак, все формальности соблюдены, – важно сказал Дитрих. – Что вы можете добавить к сказанному, инор Кремер?

– Разве что имена назвать, – ответил наш теперь уже заказчик. – Мое у вас в договоре. Имя жены не так давно прозвучало. А имя ее нынешнего любовника – Штефан Эггер.

Я еле сдержала изумленный возглас. Штефан балуется с запрещенной магией? Но это же невозможно – разве его взяли бы тогда на работу в магистрат Гаэрры? Там же всех проверяют очень тщательно…

– Штефан Эггер, говорите. – Дитрих бросил на меня выразительный взгляд. – И работает он в магистрате, не так ли?

– Попадал в зону ваших интересов?

– Не попадал, – ответил Дитрих. – Но чувствуется, пока.