Читать книгу От Сунь-цзы до Стива Джобса: искусство стратегии - Брюно Жароссон - Страница 8

В греческой мифологии Гибрис – божество, олицетворявшее hubris, то есть заблуждение. Древнегреческая религия еще не ведала понятия греха в том смысле, какой позже в него вложило христианство. В христианстве грех – это нравственная ошибка. Но в платоновской традиции, заложенной в «Горгии», греха как нарушения нравственных устоев не существует, зато есть заблуждение, ошибка стратегии. Гибрис.

Судьба – это доля счастья и несчастья, жизни и смерти, которая достается человеку в зависимости от его социального статуса и взаимоотношений с богами и другими людьми, иначе говоря, вследствие строго установленного порядка. Человек, допустивший гибрис, повинен в том, что захотел заполучить больше, нежели ему предназначено судьбой. Это пройдоха, задумавший обмануть рок. Излишество – это желание иметь нечто сверх справедливой меры, которая каждому отмерена судьбой. У древних греков понятие справедливости было равнозначно понятию правильности и выражало согласие принять все, что человеку суждено.

Тот, кто позволяет себе гибрис, пытается переломить судьбу и заменить ее правильность собственным пониманием справедливости. Тем самым он нарушает справедливый порядок вещей: ничего удивительного, что на его голову обрушится гнев богов.

Карой за гибрис становится немезис – божественное наказание, возвращающее человека в те рамки, за которые он посмел выйти. Если гибрис – это выход за рамки, то немезис – обратный процесс. Судьбу не обманешь.

Отец Эдипа, царь Лай, очень не хотел, чтобы сбылось нехорошее предсказание (быть убитым родным сыном), и предпринял ряд мер, которые как раз и привели к тому, что предсказание сбылось; немезис катком прошелся по всей его семье. Доисторическая мифология полна сюжетов о персонажах, наказанных за гибрис.

На понятии гибриса как провинности зиждилась вся мораль древних греков, считавших главной добродетелью умеренность. Человек должен сознавать, что занимает во вселенной весьма скромное место; он должен постоянно помнить о своем социальном статусе и статусе смертного – в отличие от бессмертных богов.

Своей концепцией гибриса древние греки говорят нам две вещи:

• Мораль есть не что иное, как стратегия. Добро и истина суть одна и та же реальность, а чистота помыслов не служит оправданием вины или заблуждения.

• Правильная стратегия диктуется судьбой. Ее противоположностью является нарушение меры.

Я беседую с призраком о будущем и думаю, что оно мне покорится, – это и есть нарушение чувства меры. Именно это тихое помешательство и подстерегает стратега. В самом деле, разве это не безумие – верить, что ты разговариваешь с призраком о будущем? Впрочем, это полезное и даже милое безумие. Ему способствует наше понимание времени, согласно которому будущее способно наполнить смыслом настоящее.

Но, как и безумие Гамлета, поначалу вполне тихое и даже милое, оно может вызвать разрушительный немезис, если тихое помешательство оборачивается близким к нему гибрисом – нарушением чувства меры, манией величия и верой в то, что мы можем хоть что-то знать о будущем.

Нет греха, кроме дурной философии и отступления от умеренности, утверждают древние греки. В конечном счете стратегия – это лишь утилитарное ответвление философии. Быть стратегом означает быть философом и принимать реальный мир таким, какой он есть.