Читать книгу Блудный оборотень - Бурумпополинг Шварц - Страница 2

Пять лет назад крупный бизнесмен Лев Подгайнов вложил деньги в странный проект, который не обещал никакой прибыли. Но мало ли диковинных увлечений у богатых людей.

Название загадочной конторы менялось много раз. Бюро аномалий, Лаборатория парапсихологии, Исследовательский центр паранормальных явлений и прочее, прочее… Но даже собранные вместе, названия не могли точно отобразить суть того, чем занимался исследовательский коллектив.

Я работал в нем с самого начала. Мы честно отрабатывали свои деньги и лишь иногда между собой обсуждали разумность всей нашей работы. И делали такие выводы…

Очень интересный и продвинутый проект, но…

Девяносто девять процентов тех чудес, которые мы подробно изучали, оказывались просто информационным мусором. Ничего сверхъестественного. Встречалось всякое. Миражи и галлюцинации, фантазии «очевидцев», секретные военные испытания, необычные атмосферные явления, выдумки и легенды, просто события из области психиатрии – из этого складывалась основная масса «чудес», рассказы о которых кочуют со страниц на страницу бульварных газет и занимательных журналов.

Но девяносто девять процентов – не сто. Был один процент среди «чудес», который и состоял собственно из чудес… Из самых настоящих чудес. И много раз за годы работы мы сталкивались лоб в лоб с явлениями необъяснимыми, загадочными, а порой и просто страшными.

Владелец и спонсор проекта, господин Лев Подгайнов, напоминал о своем существовании раз в год. Он просил подготовить отчет о самых, так сказать, выдающихся чудесах. Мы старательно готовили отчет, отправляли ему и на этом наши контакты заканчивались. Главный бухгалтер раз в год принимала крупную сумму от Подгайнова, и шла в церковь ставить свечку за его здоровье. Заодно она ставила свечки за спасение наших душ, потому что всерьез считала, что мы занимаемся самой настоящей чертовщиной. А нас она считала колдунами и оккультистами. Почему – непонятно. Казалось, за долгие годы совместной работы она должна была понять, что заниматься колдовством и изучать его со стороны – как говорится, две большие разницы. Вроде бы понятно – физик-ядерщик еще не есть сам ядерный взрыв.

Господин Подгайнов пополнял свою диковинную коллекцию чудес, состоявшую из фотографий, описаний и рассказов очевидцев, собранных нами. И всех всё устраивало… Подгайнов не требовал от нас научных открытий. Он просто собирал загадочные истории, без научных обоснований или гипотез.

И конечно, за эти годы мы стали специалистами – насколько это только возможно в этой туманной и неопределенной области бытия.

Но если трое неглупых и образованных людей столько лет занимаются проблемой, то, как вы думаете, может ли быть результат?

И однажды результат появился…

Мы почти научно обосновали природу оборотней. Мы поняли, как они это делают.

Мы поняли сам «механизм» магических превращений, но влезть глубже и понять все до конца пока не получилось… Корни тайны уводили нас в запредельную тьму, и, дойдя до какого-то порога, мы снова натолкнулись на невидимый барьер.

Это одна из самых интересных и романтичных вещей в коллекции чудес… Это потрясающая история о самых настоящих оборотнях. Оборотень из села Виндякино – классический оборотень высшей гильдии…

Впрочем, теперь обо всем по порядку.

Коллектив у нас небольшой. Личности колоритные, как говорится, один раз увидел и уже ни с кем не спутаешь. Всего пятеро.

Главный бухгалтер Татьяна Никифоровна Донская, пожилая женщина, худая и подвижная, как бывшая гимнастка. Она носила спортивную одежду, и если бы не ее седые всклокоченные кудри и морщины на строгом лице, ей все давали бы лет тридцать пять. Это в ее шестьдесят.

Наташа Ладная тоже была по возрасту уже не девочкой. Но ее энергии хватало на все. Маленькая ростом и тоже неполная, она никогда не сидела подолгу на месте. А курила папиросы, как старые прожженные машинистки старых времен, дымившие исключительно «Беломором». Но Наташа была машинисткой только по совместительству. Вообще ее должность и обязанности в нашей странной конторе было трудно четко обозначить. По записи в трудовой книжке она числилась административным директором. Но делала все. Она была похожа на свою фамилию – Ладная. У нее все ладилось, все шло «руном», и мы за ней работали, как за каменной стеной.

Так что вся административно-конторская работа у нас лежала на женщинах. А мы, трое мужчин, занимались собственно исследованиями.

Ваш покорный слуга, Сергей Вязов, я попал в эту лабораторию из журналистики. Потому что много знал по этой теме, вел в газетах как раз эти самые рубрики типа «Очевидное – невероятное», «Хотите – верьте» и так далее. Но главное – я раньше других узнал, что набирается штат в эту лабораторию и вовремя успел устроиться. Точнее, можно даже сказать – пристроиться. Ибо такие должности почему-то называют синекурой.

Впрочем, однажды синекура закончилась и началась, как говорит сегодня молодёжь, «жесть», но обо всём по порядку.

Слава Лигачев – крутой интеллектуал с двумя высшими образованиями. У него умные глаза, высокий лоб и небольшое брюшко. Немного рыхловатая фигура, но ума палата. Сильный энциклопедист и эрудит.

И Саша Гришин – худой и маленький брюнет. В общении прост до примитива, не зная его, примешь за недалекого простачка. Но Саша вовсе не так прост, как может показаться. Он пронзителен умом. Он никогда ничего не принимает на веру. В его уме всегда прокручиваются десятки вариантов, и из них он выбирает самый верный, и его принимает как руководству к действию. Скептик и сильный аналитик. Его скептицизм был очень кстати. Не раз он возвращал нас из «затуманных» сказочных далей к реальности.

Как часто бывает в жизни – все начинается со случайности…

Я никогда не забуду тот день. Мы в очередной раз переезжали в новый офис. Дело было поздней осенью.

Наташа Ладная нашла для переезда на автомобильной бирже самую дешевую машину. Это был старый до неприличия частный «ГАЗ – 53» с открытым деревянным кузовом. Мало того, что машина просто физически не могла ехать быстро, так еще водитель договорился брать плату за время, а не за километры. И теперь это самое время тянул. На затяжном подъеме двигатель закипел, шофер бегал вокруг открытого капота, что-то орал, а мы из кузова кричали на него, что, мол, засекли время простоя по его вине и платить не будем. Шофер, нервный старик, огрызался в ответ.

– Ладно-ладно! – орал шофер. – Сейчас поедем, за простой по моей вине я денег не возьму! Но вы лягте, чтобы вас менты не засекли! А то меня оформят по полной программе! Кузов-то не оборудован для перевозки пассажиров…

Делать нечего, мы легли прямо на конторский ковролин, заботливо застеленным целлофаном, смотрели в серое небо и думали каждый о своем.

– Кажется, дождик собирается… – многозначительно сказал Гришин.

Я осмотрел наше имущество – шкафы, столы, компьютеры, ящики с архивами и сказал:

– Если пойдет дождь – пропала наша контора… Всю жизнь так у нас. Вышла Наташка, глянула – нет дождя, беру, значит, открытую машину. Авось пронесет. А то, что пасмурно и в любую минуту может влить ливень – небось. Авось. Ничего, проскочим…

– Да чего вы переживаете, – успокоил нас Гришин. – Если дождь, накроем половиками самое ценное, остальное пусть мокнет…

– Несолидно, – сказал Лигачев. – Мы, крупные ученые, считай. с мировыми именами… И едем в этой раздолбанной телеге…

– Угу… Нам бы, Нобелевским лауреатам будущего, на лимузинах персональных… – ехидничал Гришин.

Я промолчал, поняв, к чему сейчас сведется разговор. Когда ребята начинали говорить таким тоном, то вскоре обязательно начинали издеваться над нашей работой. Так и вышло.

– Мы, охотники за неизведанным… Открыватели тайн, от которых в страхе разбежалась вся наука… – начал речь Гришин.

– Первопроходцы и первооткрыватели непознанного, лежащего за гранью разумного понимания, в области психиатрии… – подхватил Лигачев. – Должны валяться тут на половиках… Это все экономист Ладная… Нет бы такси нам взять… А если мы простудимся? Оборотни и вампиры так и будут шляться безнаказанно по нашим просторам…

– Не простудимся, – сказал Гришин и накрыл всех оконными шторами. – Мы нужны мировой общественности… Надо беречь себя. Береги себя, Вязов! Ты тоже нужен мировой науке. Немножко.

Я знал, что они, как всегда, немного поиздеваются над собственной работой и перестанут. Но сейчас почему-то меня этот стеб раздражал.

– Ну хватит! – сказал я. – Надо уважать свою работу. Надо уважать себя, в конце концов. Запомните, просто так денег сейчас никто не платит. Давайте сохраним максимально серьезную, так сказать, трудовую атмосферу в нашем коллективе.

Лигачев вздохнув, протянул:

– Ой-й… – и начал читать газету, которую не успел прочитать в старом офисе.

– Что там? – спросил я.

– Очередная лабуда про оборотней. Хочешь посмотреть?

Я хотел и не хотел. Чего смотреть? Очередная перепечатка из других изданий, набившая оскомину, навязшая в зубах история про оборотней, построенная по одной и той же схеме. В 17 веке, к примеру, некто видел оборотня. Не в России, конечно, а где-нибудь в Чехии, Австрии, Франции, да все равно. Потом оборотня видели во время Первой мировой войны, и вот снова опять совсем недавно… Какой-нибудь явно выдуманный загадочный случай… Знать тогда, что не протяни я лениво руку за газетой. все сложилось бы по иному… Эта статья повела меня по пути. По следу блудного оборотня.

Я взял газету и сразу понял, что статья не простая, кочующая по изданиям перепечатка, уже потому, что была основана на местном материале. И речь в ней шла о современных событиях. Не каждый журналист рискнет выдумывать так нагло, когда речь о современных событиях, происходящих недалеко от читателя. Ведь все можно и проверить?

– Ну, значит, ничего определенного. Федя Б. шел ночью с попойки и увидел оборотня. Допился человек, – решил я для себя и начал читать статью.

Но меня поразил снимок. Волк, лежащий в доме на кровати. Волк щерил пасть, скалил зубы и смотрел взглядом, полным звериной ненависти к человеку, прямо в объектив.

И я отнесся к статье серьезнее. Такой материал попадался нам крайне редко. Его надо было изучать.

Суть статьи была в следующем. Жители местного села Виндякино несколько раз за последнее время сталкивались со странными животными, которые вели себя очень необычно. Волк зашел в дом, пока хозяева управлялись со скотиной во дворе, и разлегся на хозяйской кровати. Там его и запечатлел на фотокамеру мобильного телефона приехавший из города внук хозяев дома. Журналист резюмировал – по словам местных жителей, такие случаи в окрестных селах не редкость. Другое дело, что не было документальных подтверждений этим историям. Крестьяне не носят с собой фотоаппаратов. А вот сейчас, с появлением мобильной фототехники, оборотни все чаще стали попадать в кадр.

– Ну что? – сказал я тогда. – Поеду я в Виндякино? Поживу там, поспрашиваю местных? Да хватит орать, Гришин!

А Гришин в это время забавлялся по своему. Он встал в кузове во весь рост и на светофорах веселил прохожих, а в первую очередь самого себя. Он размахивал каким-то красным вымпелом, доставшимся нам в наследство от старых хозяев офиса, и орал:

– Голосуйте за радикально-умеренную партию оборотней!! Все на борьбу с нечистью!! Задавим колдовскую гадину!!

– Дурак, ой дурак… – сказал Лигачев. – Ну это нормальный человек? С кем мы работаем…

– А чего? Скоро двинем в областную Думу. Лигачева выставим кандидатом.

– Сядь, елы-палы! – умолял Лигачев. – Ты за шофера штраф будешь платить?

– Это еще что… – сказал я Лигачеву. – Ты видел, что он на борту мелом написал? «Охотники за привидениями».

– Мальчишка. Придурок, – сказал Лигачев. – Нет на него пиар-менеджера. Имидж портит нашей конторе.

И Лигачев повернул разговор к делу: – В Виндякино ехать надо… Но.. Надо сначала убедить нашу Ладную и Донскую, что это надо. А то командировочные не выпишут…

А с этим у нас всегда были проблемы. Бюджет конторы был, конечно, не безразмерный. И Татьяна Никифоровна, как главный по финансам, подходила к тратам, как рачительная хозяйка. Ее очень трудно было убедить, почему обязательно надо ехать в командировку куда-нибудь.

И всегда возникали споры по этому поводу. Татьяна Никифоровна говорила примерно следующее:

– Я не понимаю, какая необходимость ехать в это Бабарыкино (или Мамарыкино, Галкино, Малкино и так далее), когда в это Бабарыкино ехать совсем не надо? Вам что, полтергейстов в городе не хватает? Найдите полтергейсты поближе, и какая будет экономия! Да я вам за эти деньги сама найду полтергейст в соседнем доме. Я вам его даже сама устрою, за эти то деньги!

Очень трудно было возразить против таких доводов. И если командировка была в самом деле не слишком обязательная, то мы отступали, особенно, если Наташа Ладная занимала сторону главбуха.

Мы все еще ехали в допотопном грузовике, а я уже размышлял о том, как уговорить Татьяну Никифоровну на командировку. Да, сейчас это было невероятно трудно. Потому что только что потратились на переезд, и. мало того, Гришин только что съездил в командировку.

Он ездил исследовать столетний дуб, который обладал целительной силой. Материал в той командировке он собрал сильный. Привез с собой шикарные фотографии, и записи рассказов счастливых исцелившихся. На фото красовался огромный дуб в три обхвата взрослого человека, корявый и коренастый, стоящий посреди поля, как в той старинной песне: «Среди долины ровныя на гладкой высоте, один, один бедняжечка в могучей красоте». Все точь-в-точь как в песне, с той разницей, что на бедняжечку колосс никак не похож. На фото прижавшийся к дубу Гришин, жаждавший профилактики, поскольку вроде не ничем не болен, казался просто муравьем.

Но главбуха материалы не убедили. Она осталась при своем мнении и сказала:

– У нас в городском парке есть тополя и пострашнее.

И напрасно Гришин ей доказывал, что искал он дерево не «страшное», а «целебное», что тополя, – это совсем не дубы, и могут вампирить энергию. Оттого после прогулок в тополином парке можно почувствовать слабость и головные боли. Насчет слабости и головных болей Татьяна Никифоровна сказала, что у молодежи сегодня кругом головные боли и слабости, потому что молодежь пошла «дохлая», а тайны природы надо искать поближе и нечего шляться за чудесами за тридевять земель за счет бюджета конторы.

И вот после этого нам предстояло убедить наше женское финансовое начальство в том, что ехать все-таки надо. Как раз тот самый важный случай, когда в самом деле надо.

– Уболтаем финансистов? – спросил я у Лигачева. – Поддержишь?

– Уболтаем, – подумав, уверенно сказал Лигачев.

Мы сами таскали мебель в новый офис, на последний, шестой этаж. И только чтобы затащить самую габаритную и тяжелую мебель, шкафы, пригласили двух помощников – грузчиков с соседнего рынка. Лигачев уже начал обрабатывать Татьяну Никифоровну. Всякий раз, когда мы поднимались с мебелью в офис, Лигачев будто ненароком говорил:

– А какая экономия средств! Ведь чтобы грузчиков нанять на погрузку, на разгрузку, это какие же деньги! А так, смотришь, сэкономим и лишнюю командировочку выкроим.

Главбух все это слышала, но молчала.

Ходок пять вверх-вниз со стульями да с папками архивов мы молчали, потом продолжили. Расставляли внесенное имущество по местам и переговаривались:

– А дела наши неважны, Слава… – вздыхал я. – Новый офис, это все прекрасно…

Услышав про неважные дела, главбух насторожилась. Она очень трепетно относилась к делам любимой конторы. Но ничего пока не спрашивала.

– У нас нет сильный материалов. Нужен сильный материал. Мы должны отрабатывать свой хлеб, – громко сказал Лигачев. – А сильный материал – только в Виндякино.

Мы не дождались реакции главбуха и ушли вниз.

– Информация закинута, – сказал Лигачев. – Пусть пока бродит у нее в голове. Ей надо время, чтобы смириться с мыслью о неизбежной командировке…

– Ага, – согласился я. – Недели три, и она смирится с мыслью… О неизбежности… И то если каждый день на мозги капать. Но в крайнем случае, раз такое дело, я и на свои деньги съезжу…