Читать книгу Чаролом - Чарлтон Блейк - Страница 7

Стоя на центральной палубе катамарана, Леандра рассматривала широкую глыбу известняка, которой, собственно, и был остров Скважина.

Округлая, в милю диаметром, Скважина со стороны выглядела такой же, как и все прочие Стоячие острова. Однако ветер и вода прогрызли в центре Скважины просторную бухту, словно бы окружённую крепостной стеной, куда попасть можно было только с юга, через узкий пролом в известняке. Во время прилива пролом был просто трещиной в камне. В отлив же открывался туннель тридцати футов шириной и пятидесяти длиной, ведший в Затон Скважины. Во время отлива опытные мореходы могли провести в Затон даже пятидесятифутовый военный катамаран. Именно это и сделала команда Леандры, повинуясь начальственному рёву лейтенанта Пелеки.

Во время их ювелирных манёвров Леандра вновь посмотрела на окрестные острова. Как и прежде, она ясно увидела только освещённые лунами известняковые скалы, однако ей показалось, что над одним из островов мелькнуло что-то тёмное. Она затаила дыхание. Интересно, это то же самое, что видел Холокаи, или нет? Оно было слишком быстрым и маленьким. В следующий миг что-то взлетело с ближайшего острова, и Леандра коротко рассмеялась. Какая-то морская птица, и ничего более.

Она с облегчением отвернулась. Катамаран как раз входил в Затон. Леандра с гордостью осмотрела свой секретный посёлок.

Знаменитые «морские посёлки» были разбросаны по всему заливу Стоячих островов. В этих небольших поселениях, высеченных прямо в известняке, с бамбуковыми террасами, мостами и палисадами, жили в основном рыбаки да изредка попадались купцы. Это были странные места.

Морской посёлок под названием Лазурный Пролив был построен в тени руин Сукрапора. Его развалины на вершине острова густо поросли фикусами, чьи жадные корни намертво обвились вокруг храмов и статуй богов Лотоса, погибших во время войны с морскими богами.

Ещё одна примечательная деревня располагалась на Гребне – самом южном и крупном острове архипелага. Дома там карабкались вверх по двум известняковым грядам, стоявшим так близко, что между ними были перекинуты канатные мосты, постоянно раскачивавшиеся на лёгком морском ветерке. Леандра не слишком боялась высоты, но однажды ей пришлось переходить по такому мосту, и она обнаружила, что желудок неприятно сжался от вида колышущегося голубого мира: тропического неба сверху и пенистых волн внизу.

Впрочем, вечерами почти все морские посёлки были великолепны. Жители зажигали лампы, заправленные маслом ореха кукуи, и вертикальные тени превращали лики скал в образы из снов.

Затон Скважины, тайный посёлок, выстроенный Леандрой и её последователями, живописностью не отличался. Дома на внешних сторонах скал тут не строили, не было вообще ничего, что могло бы указать на обитаемость острова.

Бухта, почти в четверть мили диаметром, была на редкость прозрачна. Когда её освещало солнце, можно было рассмотреть причудливых морских обитателей, копошившихся на дне футах в сорока от поверхности. Почти сразу над отметкой высшей точки прилива, специально высеченной в известняке, располагались доки и склады. Над ними, по кругу, – ряд выдолбленных в камне комнат с деревянными фасадами, соединённых прочным дощатым настилом, защищённым от солнца и дождя крышей из пальмовой соломы. Выше тянулись ещё два уровня, туда вели верёвочные лестницы с бамбуковыми перекладинами.

Уже у самой вершины в известняке были вырублены широкие террасы. Туда, с божьей помощью, была принесена почва с более крупных островов, и на каждой террасе что-нибудь выращивалось: лотосский рис, тарро морского народа, нут или чечевица облачников. На неширокой терраске прямо над жилищем Леандры росло молодое деревце плюмерии, ронявшее в воду белоснежные лепестки.

Это тайное поселение звало домом около сорока душ, по большей части – человеческих, но беженцами были все до единой. Работы ещё продолжались. Учитывая, что высота известняковых утёсов Скважины составляла около ста футов, когда-нибудь тут могла поселяться и сотня душ. Здесь Леандра могла не опасаться за своих соратников и общее дело.

Матросы пришвартовали катамаран. Уютно помаргивали масляные лампы на втором и третьем уровне, кто-то из докеров зажёг два факела. Отражения их огней заплясали в воде, привлекая длинных скользких тёмных рыб.

По обычаю морского народа лейтенант Пелеки проводил Леандру на пристань, размахивая леймако, что демонстрировало её статус вождя. Дрюн в личине Дрюнарсона шёл по пятам. Их встречал мастер Ало – прокалённый солнцем морщинистый старик с седой косицей.

Двадцать лет назад он был первосвященником вердантской богини пожаров. Империя уничтожила его божество, захватила все земли и имущество ордена. Несколько единоверцев помогли ему бежать на Иксос. С тех пор он стал управляющим селения на Скважине.

– Мастер Ало, – Леандра кивком поприветствовала старца, – я чрезвычайно счастлива вновь увидеть твоё приветливое лицо.

Приветливостью физиономия Ало могла соперничать разве что с ведром.

– Полагаю, ничего из ряда вон выходящего в моё отсутствие не произошло? – добавила она с оттенком надежды в голосе.

– Большое каноэ привезло прошлой ночью новости из Шандралу. Вчера вечером в ваше семейное поместье прибыл королевский посланец. Святой Регент вызывал вас ко двору и был огорчён вашим отсутствием.

– И чего же желало его святейшество? – нахмурилась Леандра.

– Этого посланец не сказал.

– Мой отец вернулся в город?

– И об этом у нас сведений нет. Зато имеется доклад о некой смуте. Вчера в порт после трёхдневного отсутствия вернулась рыбацкая лодка. Половина команды была мертва, их трупы гнили на палубе, а другая половина бредила о морских призраках и приближающемся Плавучем Острове.

– Опять эти байки? – поморщилась Леандра.

– Так нам донесли. Команда состояла преимущественно из морского народа. Кое-кто из их родственников обвинил во всём нового неодемона лорнских переселенцев из квартала Наукаа. В винном погребке на улице Каури вспыхнула драка.

– Есть ли какие-нибудь доказательства того, что лорнцы основали культ и завели неодемона?

– Только сплетни о Неразделённой Общине, стремящейся приблизить день Разобщения.

Дрюн откашлялся.

– Дней десять тому я тоже кое-что услышал на арене. Историю о лотосском рыбаке, отправившемся на своей байдарке на промысел к Стоячим островам. Он вернулся, потеряв разум, лишь твердил о каком-то водовороте, который засасывает всё в подземный мир, и о столбе дыма шестидесяти футов высотой, бьющем ниоткуда. Рыбак метался в горячке несколько дней, после чего умер. Тогда я решил, что всё это выдумки.

Леандра выпрямилась.

– Как же я люблю эти обрывки бездоказательных, но красочных сплетен и пересудов, которые совершенно бесполезно расследовать. Впрочем, я внесу предполагаемого неодемона в список моих проблем. Нет ли ещё чего занимательного, о чём мне следует знать?

– Поговаривают о неурожае в Верданте, – Ало пожал плечами. – Торговцы рисом уже бегут наперегонки, стараясь первыми извлечь выгоду.

– Всё как обычно, – пробормотала она.

Её отец установил, что Тихое Увядание началось, когда демон Тайфон впервые приземлился на Новом континенте. Демонические метазаклинания предохраняли праязык от ошибок, что мешало жизни разнообразить саму себя. Метазаклинания Никодимуса, делающие язык более интуитивным и хаотичным, обратили Тихое Увядание вспять на землях Лиги. Тогда как метазаклинания императрицы лишь уменьшали ошибки в языке, чем усугубляли Тихое Увядание. За последние пятнадцать лет империю постигли уже три неурожая.

– Ещё что-нибудь, Ало?

– Насчёт нашей казны.

– Казны? – переспросила Леандра более визгливо, чем ей бы хотелось. – Насколько я помню, при последней проверке в сокровищнице оставалось на три тысячи рупий нефрита.

– Может быть, вы запамятовали, что половину взяли для своего рандеву с контрабандистом. Если я спрошу, какую часть этого нефрита вы привезли обратно, получу ли я что-либо, кроме раздражения?

– Разумеется. Например, сильное раздражение.

– Госпожа, текущий курс вашей раздражительности удручающе низок.

– Тогда угрюмость?

– В этом году ценится даже меньше неприветливости, – вздохнул Ало. – Иными словами, вы растратили весь увезённый нефрит?

– Вижу, ты просто умоляешь меня прибегнуть к сварливости, – сварливым тоном проворчала Леандра.

– Итак, великий маятник нашего дела качнулся от великого же благосостояния к почитай что нищете, – сухо произнёс Ало. – Как я вам уже напоминал, через три дня мы должны заплатить за провиант для Скважины, за содержание катамарана и выплатить жалованье вашей команде. А ещё есть мзда городским стражникам, адмиралу залива и казначеям.

– Боюсь, к маятнику придётся прибавить ещё кое-что.

– Большие расходы?

– Гигантские.

– Госпожа хранительница, могу ли теперь и я в свою очередь отплатить вам сварливостью?

– Увы, на этом рынке я монополист.

– Тогда, может быть, нервозностью?

– В последнее время обесценилась в связи с избыточным предложением. Прости, Ало, но мне потребуется всё, что осталось от нашей казны. Ночью у меня новая встреча с контрабандистом.

– Тогда я попытаюсь поточнее описать наше бедственное положение. Мы не можем позволить себе ещё одно богозаклинание. Разве что такое, которое превратит мою ушную серу в золото.

– Зная, сколь щедры на серу твои уши, это было бы просто находкой. Но есть же у нас какие-никакие доходы? Например, поступления от союзников?

Старик покачал головой:

– От Общины Западной дороги новостей давно нет, вероятно, ваш батюшка их накрыл. Банда Вашрамы опять задерживает плату за «крышу». Катамаран капитана Тапо по-прежнему в море. Отгрузка с Матрупора длится уже десять день, а сведений от наших друзей с Внешних островов не следует ждать по крайней мере ещё один сезон.

– Как насчёт сражений на арене? – Леандра взглянула на Дрюна. – И связей с игорными домами?

– Турниры начнутся только после Ночи Ярких Душ. Когда я был неодемоном, мог устроить подпольный бой. Но теперь я в пантеоне, так что… – он развёл всеми четырьмя руками.

– Мило, – буркнула Леандра и закричала матросам на катамаране: – Лейтенант, оставь для капитана Холокаи зажжённый факел! И разбуди меня, когда он вернётся. Остальным отправляться на боковую. Завтра рано вставать. Ало и Дрюн, пожалуйста, идите за мной.

С этими словами Леандра направилась по дощатому настилу к деревне. Колени болели, живот тоже, но уже не так сильно. Если повезёт, приступ утихнет сам собой. Сейчас ей как никогда требовалась удача. Хоть самую малость.

– Может быть, мне связаться с каким-нибудь банкирским домом? – послышался за спиной голос Ало.

– Никаких ссуд, – Леандра даже остановилась. – Если потребуется, я задействую наше семейное состояние. За ссудой последует наведение справок, а всякое наведение справок – это присутствие здесь нежелательных гостей.

– Как скажете. Но…

– Сколько серебра нам нужно?

– Две тысячи пятьсот тридцать две рупии, – немедленно ответил старик.

– Когда? – Леандра постаралась сохранить бесстрастное выражение лица.

– Через три дня, если вы хотите, чтобы чиновники были надёжно подкуплены, а население острова – сыто.

– Хорошо. Я позабочусь.

Не сегодня-завтра она, возможно, будет мертва. Или королевские служители правосудия наконец раскроют её игру, которую Леандра вела со вселенной. Или всё провалится в пылающую преисподнюю после того, как она убьёт любимое существо. К чему беспокоиться о деньгах? Совершенно ни к чему.

Ало с сомнением посмотрел на неё. Она кивнула.

– Благодарю тебя, мастер Ало. Извини, что вытащила из постели. Проследи, прежде чем туда вернуться, чтобы катамаран был обеспечен провиантом. Со следующим отливом я ухожу в Шандралу.

Поклонившись, старик ушёл. Дрюн тоже отвесил ей поклон:

– Позволено ли и мне…

– Нет, я хочу с кем-нибудь поговорить сейчас, но желательно с кем-нибудь без… В общем, без этого вот, – она показала на его клочковатую бородёнку.

Божественная совокупность усмехнулась, и борода, подобно снегу, опала к её ногам. Кожа Дрюна разгладилась, подбородок уменьшился, глаза увеличились, и тело стало телом богини победы.

– Так лучше? – спросила Ника.

– Да.

Леандра начала карабкаться по верёвочной лестнице. Её жилище, самое просторное на острове, на деле было не больше каюты обычной лорнской галеры. Леандра понимала, почему некоторые прячущиеся на Скважине чувствуют себя здесь как в тюрьме.

Она зажгла ароматическую палочку и скрылась за ширмой. Кто-то позаботился принести в ванную бадью свежей воды, бамбуковый ковш и кусок мыла. Леандра осторожно отвязала кошель с отравленными иглами, потом метательные ножи, положила всё это на табурет.

– Раз уж мы выяснили, что ты у нас старая и мудрая, подчёркиваю – «старая», – сказала она Дрюн, раздеваясь, – то, наверное, сможешь дать мне совет по поводу расследования убийства, которое я могу совершить ранним утром.

Леандра вылила себе на голову ковш прохладной воды.

– Ты уже допрашивала и меня, и, полагаю, Холокаи.

Леандра поёжилась, смывая пот и морскую соль.

– Разумеется.

– Кто остался?

– Мой отец, если только он успеет вернуться, может доставить хлопот. Мать?.. Вероятно. Но она на другом берегу океана. Ещё мой бывший любовник…

– Красивый волшебник-недоучка, о котором ты упоминала той ночью, когда мы упились кавой?

– Он. Таддеус.

– Тот самый, с острым умом и жадным интересом к тому, как текст может заставить тебя изменить решение?

– Единственный и неповторимый.

– Ты тогда рассказывала мне о том, какие чудные вещи вы с ним творили в постели.

– Давай согласимся, что языком трепала кава.

– А ещё он мог плести чары даже после курения опиума.

– У тебя замечательная память на всякие постыдные вещи, которые я упоминала мимоходом.

– Упоминала мимоходом спьяну.

– Верно.

– Не он ли разбил тебе сердце, связавшись с другой женщиной?

– С тремя женщинами.

– Что же, надеюсь, ты убьёшь именно его.

– Я тоже, – вздохнула Леандра, окатила себя водой из ковшика и принялась намыливаться, начав с распухших коленей. – Дрюн, этот контрабандист, продавший нам богозаклинание… Он не показался тебе знакомым?

– Что ты имеешь в виду?

– Не могу избавиться от ощущения, что где-то его видела, хотя это совершенно невозможно. Наверное, кто-то мне о нём рассказывал. А ты ничего такого не заметила?

– Нет, – немного подумав, ответила Дрюн. – Но хочу повторить, что я ему не доверяю.

– Ему и нельзя доверять, он же контрабандист.

– Нет-нет, мне кажется подозрительным, что его посредники обращаются к нам с предложением продать пророческое заклинание как раз тогда, когда у нас самое напряжённое время.

– А что ты думаешь о его истории насчёт новой войны между Империей и Лигой?

– Об этом мне сложно судить, – сказала Дрюн. – Хотя я не исключаю вероятность конфликта, вроде осады Огуна.

Двадцать два года назад Империя обложила иксонских купцов тяжёлыми податями. Вдобавок воздушный флот Огунских островов не смог защитить купеческие суда от пиратов. Когда иксонские шпионы разведали, что подкупленный иерофантский маршал взял под покровительство небольшой пиратский клан в обмен на прекращение грабежей огунцев, Лига вторглась на острова под предлогом избавления их от пиратов. Империя восприняла это как нарушение суверенитета, и разразилась кровавая война, длившаяся целый год. В итоге иксонский флот и богиня войны Таграна, способная, фигурально выражаясь, превращать обыкновенных мужчин и женщин в тигров, захватили Огунские острова и осадили город, принуждая Империю пойти на уступки.

Леандра обдумала вероятность роста напряжённости между Иксосом и Триллиноном.

– Со времени той осады Империя старается не враждовать с Иксосом. По-моему, императрица предпочла бы играть в свои политические игрища в Остроземье, на границе с Лорном.

– Любая женщина может передумать, даже императрица.

– Это правда, – согласилась Леандра, окатывая себя водой.

– Возвращаясь к тому, с чего мы начали. Ты уверена в истинности пророчества?

– Да. Если же я сбегу, умрут все мои близкие.

– А если просто обо всём забыть?

– Сомневаюсь, что это сработает. Ведь это ничем не отличается от бегства. В любом случае, как можно забыть о том, что собираешься кого-то убить?

– Много вина?

– А оно тут вообще есть? – сквозь смех спросила Леандра, смывая остатки пены.

Она услышала, как Дрюн обходит небольшую комнату.

– Нет, – с сожалением сказала богиня. – Разве пойти посмотреть, не найдётся ли в кладовой?

– Так мило с твоей стороны.

– Было бы ещё милее, если бы я не планировала составить тебе компанию.

Леандра хихикнула. Под тяжестью богини заскрипела верёвочная лестница. Леандра вылила себе на голову последний ковш воды, вытерлась и натянула одежду, висевшую на ширме.

После чего вышла на террасу. Масляные лампы почти потухли. В доках горел только один факел. В воде под ним несколько рыб описывали вялые круги.

Леандра прислушалась, не утихла ли боль в животе, когда лестница вновь заскрипела. Она обернулась и увидела Дрюн. Верхними руками та перебирала перекладины, в правой нижней держала фарфоровый кувшинчик, а левой – две фарфоровых же чашки. Леандра улыбнулась.

– Вообще-то, мне не стоит пить во время приступа.

– Не стоит, – легко согласилась Дрюн. – Придётся принести себя в жертву и выпить всё за тебя.

Богиня, держа в каждой нижней руке по чашке, плеснула в них рисового вина и протянула одну Леандре. Та взяла.

– Не могу принять от тебя такой жертвы, Дрюн. Кроме того, я не позволяю себе дурных привычек, лишь…

– Лишь всепоглощающие страсти, – закончила Дрюн нарочито скучающим тоном. – Могу тебя заверить, я не добавляла туда тетродотоксин, – и она отсалютовала Леандре чашкой.

– За друзей, которым не нужно травить друг друга, – сказала Леандра, и они по южному обычаю сдвинули свои чашки.

Леандра пригубила вино. Оно было излишне сладким, но приятным.

– Удивительно, как это Ало сподобился потратить рупии на вино для всех.

– А он и не тратил, – откликнулась Дрюн. – У него имеется собственный тайник за книжными полками. Временами там можно разжиться даже бутылочкой манданы. Заметив, что он ещё торчит в доках, я спасла это вино из его покоев.

Леандра расхохоталась.

– Напомни мне, чтобы я купила в городе гостинец для сего замечательного господина.

– Подари ему две тысячи пятьсот тридцать две рупии, иначе его удар хватит.

– Ты права, – со вздохом ответила Леандра и повернулась к бухте. – Завтра нам предстоит напряжённый день.

Они молча пили и смотрели на свет единственного факела, отражающийся в воде. Рыбы продолжали нарезать под ним свои неправильные круги. Наконец, Леандра объявила, что идёт спать. Дрюн вновь стала Дрюнарсоном и встала на страже у лестницы.

Стоило Леандре положить голову на подушку, как она уснула. Ей снилось тёмное море и неустойчивая палуба под ногами. Океан бурлил водоворотами. В ста футах над ней в небо вздымался столб дыма, появившийся из ниоткуда. Холокаи и Таддеус тоже были там, оба ужасно сердитые. Потом она очутилась в дральском лесу, прохладном и зелёном. Высоко над головой простирал ветви дуб. Ветер шелестел его листвой. Она была маленькой девочкой, и отцовский голос всё звал её куда-то… звал…

Леандра проснулась. Сон мигом истаял в ничто. Она попыталась его припомнить, но внутри возникло отвратительное, тошнотворное ощущение, словно она чего-то ужасно боялась. Чем усерднее она пыталась вспомнить свой сон, тем быстрее он исчезал из памяти.

Леандра села в постели. Перистые облака, слегка подсвеченные ранней зарёй, плыли по небу. Живот не болел. Однако большая часть её будущих «я» через час испытывала сильнейшее беспокойство. Ах да, пророческое заклинание.

Сегодня утром её что-то огорчит. Скривившись, Леандра потёрла лоб, где должно было находиться богозаклинание. Знай она заранее, что оно собирается будить её на час раньше по утрам, не стала бы его покупать.

Дрюн всё так же стоял на вахте, сложив на груди все четыре руки. Похоже, даже не пошевелился за ночь. Интересно, о чём думают боги, когда вот так застывают?

В надежде вновь уснуть Леандра плюхнулась обратно в тёплую постель, всё ещё раздражённая богозаклинанием. Однако через минуту почувствовала, что мочевой пузырь, как назло, полон. Пришлось сбегать на горшок, прежде чем вновь вернуться под простыни. Но лишь для того, чтобы понять: она не может перестать думать о том, из-за чего именно ей предстоит поволноваться через час. Без толку проворочавшись с боку на бок, она окончательно отказалась от надежды уснуть и вышла на террасу.

Утро помрачнело. Над островом повисла брюхатая туча. Леандра посмотрела на воду и заметила первые дождевые капли. Тёплый тропический ливень.

Был прилив, факел давно догорел. Вглядевшись в прозрачные воды, Леандра содрогнулась, увидев огромное тело, проплывшее между корпусами лодки, в которой она опознала свой катамаран. Кошмарное создание описывало круги по Затону, отчего вся его поверхность покрылась бурунами и водоворотами.

Леандра кинулась к верёвочной лестнице.

– Мне пойти с… – начал, было, Дрюн, но она не дала ему договорить.

– Оставайся здесь. Я скоро за тобой пришлю.

Спустившись по лестнице, она заторопилась по дощатому настилу. К тому моменту, когда она спустилась к докам, Холокаи уже сидел на краю. Мокрый, голый, в человеческом обличии. Он тяжело дышал, но улыбался.

– Быстро я, да? Я же тебе говорил, что моя сила растёт. Думаю, число верующих в меня увеличилось. Но я так голоден, что могу есть три дня подряд.

– Ничего не попалось на зуб на обратном пути?

Обычно Холокаи возвращался из долгого путешествия с желудком, набитым тюленями.

– Времени не было, – покачал он головой. – В пяти милях от Лазоревого пролива я несколько раз обошёл вокруг прибывающего корабля южан. Но стоило мне к нему приблизиться, как я кого-то там пробудил. Никогда прежде не встречал такого. Эй, Леа, в следующий раз предупреждай, что отправляешь меня оседлать прилив, – он засмеялся.

– О чём ты? – живот Леандры болезненно сжался.

– Ну… ты знаешь, каково это. Находясь в своей стихии, я могу чувствовать другого, подобного мне. Мне не нравится приближаться, но, может быть, не нравится мне одному, понимаешь?

– Холокаи, – не выдержала Леандра, – кого ты почувствовал? Другого бога?

– Да, что-то в этом роде, – его лицо сделалось задумчивым. – Только, по-моему, это не бог. Забавно, но его присутствие было похоже на… похоже…

– Ты всплывал на поверхность? – Живот окончательно скрутило.

– На краткое время, чтобы одним глазком поглядеть над водой. Временами эти южные парни воображают себя мастерами-гарпунщиками, а я… Я голоден, конечно, но не алчен, – он поморщился, видимо, вспомнив, как в последний раз проглотил моряка.

– А название корабля, Кай? Ты его разобрал? Такая большая золотая надпись на борту.

Холокаи нахмурился. Когда его глаза чернели, чтение не было его сильной стороной. Наконец, он произнёс:

– «Острая королевская пика».

Леандра застонала. Её родители полюбили друг друга в остроземском городе Авил во время политических интриг, в которых было замешано воздушное судно «Королевская пика».

– Леа, знаешь, на что было похоже присутствие существа, которое я почуял? Да знаешь, знаешь, сама же мне рассказывала. Думаю, это было похоже на…

– На дракона? – предположила Леандра.

– Как догадалась?

Леандра по слогам, как может только рассерженный, но уже выросший ребёнок, произнесла:

– Ма-ма.