Читать книгу Приключения Оливера Твиста - Чарльз Диккенс - Страница 8

Через несколько дней в приют зашел гробовщик Сауэрберри. Он хотел взять к себе Оливера на пробу и обещал оставить его у себя учеником, если мальчик окажется смышленым.

В приюте хорошо знали Сауэрберри, потому что он был всегдашним поставщиком гробов во все приходские приюты и заведовал всеми приходскими похоронами. Поэтому Оливера со сторожем Бамблом отправили к нему тем же вечером.

И они снова шли вместе по городским улицам, как и в тот раз, когда Оливер уходил от старухи Менн. Как и тогда, сторож Бамбл важно шагал впереди, словно не замечая, что мальчик совсем выбивается из сил и бежит вприпрыжку, чтобы не отстать от него.

Был холодный ветреный день. Оливер очень озяб, его руки покраснели, глаза слезились, волосы растрепались. Ледяной ветер забирался мальчику в рукава, за воротник, мешал ему идти. От его порывов фалды длиннополого сюртука мистера Бамбла раздувались и били мальчика по лицу.

Ребенок еле шел, спотыкаясь на каждом шагу, поминутно поправляя валившуюся с головы шапку, и просто выбился из сил, когда сторож соблаговолил наконец взглянуть на него.

– Оливер! – окликнул он мальчика.

– Что вам угодно, сэр? – отозвался Оливер слабым голосом.

– Не надвигай так шапку на глаза и держи голову прямее!

Оливер быстро поправил шапку и провел рукой по глазам. Он всячески старался сдерживать слезы, но это ему плохо удавалось. Тогда он закрыл лицо руками, и целый поток слез полился между его тоненькими пальцами.

– Так и есть! – сердито воскликнул сторож. – Опять распустил нюни! Право же, ты самый скверный из всех неблагодарных и противных мальчишек, каких я когда-либо видел!

– Нет-нет, сэр, не говорите так! – живо воскликнул Оливер, ухватившись за руку, в которой сторож держал так хорошо знакомую мальчику палку. – Добрый мистер Бамбл, не говорите так!..

– Что-о?

– Я буду умным, сэр, я постараюсь быть умным… Я такой маленький мальчик, сэр… Я так… так…

– Что ты хочешь сказать? – спросил удивленный сторож.

– Я так несчастен, сэр, так всеми оставлен! – проговорил мальчик, всхлипывая. – Все ненавидят меня… О, будьте хоть вы добры ко мне, не сердитесь…

И, прижав руки к своей впалой груди, ребенок посмотрел в лицо сторожа такими молящими робкими глазами, что чопорному сторожу стало не по себе.

И, удивительное дело, в сердце мистера Бамбла как будто шевельнулось давно забытое им чувство жалости и сострадания к бедному беспомощному ребенку.

Сторож долго смотрел на мальчика, и взгляд его был уже не таким сердитым. Потом он взял Оливера за руку и хотел что-то сказать, но слова словно застряли у него в горле. Бамбл провел рукой по глазам, поправил галстук, откашлялся и, проворчав себе под нос что-то про «этот несносный кашель», продолжил путь.

Они пошли дальше, все так же молча, но теперь сторож шел медленнее, стараясь соразмерять свои шаги с шагами ребенка, и бережно вел того за руку.

* * *

Когда Бамбл с Оливером пришли к гробовщику, уже совсем стемнело. Они зашли в лавку. Мрачное помещение с низким закоптелым потолком освещала всего одна свеча, делая комнату с закрытыми ставнями еще более неприглядной. На полу было много сора, в углах полно паутины. По стенам стояли рядами гробы, а посредине красовался большой недоконченный гроб на черной подставке, усыпанный стружками, гвоздями и обрезками черного сукна.

Возле свечи, согнувшись над старой конторкой, сидел широкоплечий мужчина с круглым добродушным лицом и записывал что-то в толстую книгу, щелкая громко на счетах. Это и был сам гробовщик Сауэрберри.

– А, это вы, мистер Бамбл! – сказал он, поднимая голову от своих счетов, когда сторож с мальчиком вошли в лавку.

– Собственной персоной, мистер Сауэрберри, – ответил Бамбл. – Я привел вам мальчика.

– А! Ну, давайте его сюда! Посмотрим, каков ваш мальчик! – усмехнулся гробовщик и, взяв свечу в руки, поднес ее к самому лицу Оливера и стал пристально его разглядывать.

– Душенька, выдь-ка сюда на минутку! – крикнул он.

В дверях тотчас же показалась маленькая худая женщина с впалой грудью и очень неприветливым лицом.

– Это, душенька, мальчик из приюта, о котором я тебе говорил, – сказал ей гробовщик вкрадчивым голосом.

– Господи, как он мал! – всплеснула руками его жена.

– Ну, это не беда, – сказал Бамбл. – Он и вправду маловат, но он вырастет, миссис Сауэрберри. Вот увидите, как он скоро вырастет!

– Да еще бы, на наших хлебах-то! – раздраженно воскликнула миссис Сауэрберри. – Я всегда говорила, что держать приютских детей нет никакой выгоды, решительно никакой. Они обходятся гораздо дороже того, что сами стоят. Но моего мнения слушать не захотели. Ведь мужчины всегда делают по-своему!

Бросив сердитый взгляд на мужа, который и без того совсем растерялся, она отперла боковую дверь и втолкнула Оливера в темный сырой погреб, служивший им кухней, где сидела грязная служанка в стоптанных башмаках и в таких рваных синих чулках, что их уже невозможно было заштопать.

– Шарлотта, – сказала ей жена гробовщика, – дай-ка этому парню поесть. У тебя есть там куски холодного мяса, что я отложила для Трипа, отдай их мальчишке. Трип может оставаться без ужина, раз он с утра где-то шляется. А этот голодранец наверняка съест их с удовольствием.

Шарлотта достала с нижней полки шкафа тарелку с засохшими кусками мяса, отложенными было для собаки. Если бы вы видели, с какой жадностью накинулся на них бедный голодный мальчик! Ведь для него это был поистине царский обед…

Оливер ел торопливо, набивая рот обеими руками, еле прожевывая куски, а хозяйка внимательно наблюдала за ним и постепенно приходила в ужас от того, как он много ест.

Наконец на тарелке ничего не осталось. Оливер подобрал последние крошки, вытер рот рукавом и сложил руки.

– Ну, – сказала жена гробовщика, – закончил ты есть?

– Да, благодарю вас, миссис, – ответил мальчик.

– Слава Богу! Ну, теперь ступай со мной.

Она сняла со стены маленькую тусклую лампочку с разбитым закоптелым стеклом и повела его назад в лавку. Там уже никого не было: мистер Сауэрберри ушел спать и унес с собой свечку, а Бамбл ушел домой.

– Ложись здесь, за прилавком, – велела хозяйка. – Надеюсь, ты не боишься спать между гробами?

Впрочем, если бы и боялся, так все равно тебе придется спать здесь, потому что больше негде…

С этими словами она поставила лампу на прилавок и ушла.