Читать книгу Путешествие на Запад. Том 4 - Чэн-энь У - Страница 5

Итак, мы остановились на том, как важный сановник в парчовой одежде взял за руку мнимого Танского монаха и вывел его из помещения почтовой станции. Дворцовая стража сразу же обступила их плотным кольцом и сопровождала до самых ворот дворца. Там придворному евнуху было сказано: «Мы пригласили сюда Танского монаха и просим доложить об этом государю».

Евнух поспешно вошел во дворец и сообщил неразумному правителю все, что ему было сказано, а тот отдал распоряжение просить монаха пожаловать к нему.

Войдя во дворец, толпа придворных чинов и служителей опустилась на колени у ступеней трона. Один только мнимый Танский монах невозмутимо стоял посреди зала перед тронными ступенями.

– Правитель! – зычным голосом произнес он. – О чем хочешь ты говорить со мною, бедным монахом?

– Я давно страдаю недугом и никак не могу исцелиться, – с улыбкой ответил правитель. – К счастью, тесть государя посоветовал мне чудодейственное средство. Оно уже готово, нечем только запивать его. Вот я и пригласил тебя, почтенный наставник, чтобы попросить то, из чего необходимо приготовить отвар. Если я вылечусь от своего недуга, то обещаю построить в честь тебя храм. Там круглый год будут приносить тебе жертвы, вечно будут гореть неугасимые светильники и куриться фимиам, чтобы слава о тебе не померкла во веки веков.

– Я – монах, отрешившийся от всего земного, – сказал Сунь У-кун, – ничего у меня нет. Не знаю, что посоветовал тебе тесть государя просить у меня.

– Мне нужны твои сердце и печень, – решительно сказал неразумный правитель.

– Не стану скрывать от тебя, правитель, сердец у меня несколько. Какое тебе нужно? – с самым серьезным видом спросил Сунь У-кун.

Тесть государя не удержался и, тыча пальцем в сторону Сунь У-куна, закричал:

– Давай свое черное сердце! Слышишь?

– Ну что ж! – невозмутимо произнес мнимый Сюань-цзан, – раз на то пошло, давайте мне нож, только живее. Сейчас я вскрою свое нутро. Если там окажется черное сердце, то я сочту своим долгом почтительно преподнести его вам.

Правитель обрадовался, стал благодарить мнимого Танского монаха и велел сановнику для поручений подать кривой короткий нож. Приняв нож и держа его в одной руке, мнимый монах другой рукой расстегнул одежду и выпятил грудь вперед. Затем он взялся за живот левой рукой, держа нож в правой. Раздался характерный звук и из вспоротого живота16со стуком посыпались сердца, образовав целую груду. Гражданские чины от страха побледнели, да и у военных мурашки побежали по телу.

– Оказывается, у этого монаха множество сердец, – удивился тесть государя, наблюдавший за происходившим с тронного возвышения.

Между тем мнимый Танский монах стал ворошить груду сердец, дымящихся кровью, и по одному показывал их собравшимся. Тут было красное сердце, белое, желтое, было сердце алчное, честолюбивое, ревнивое и завистливое, хитрое и коварное, заносчивое, спесивое, пренебрежительное, пагубное, злое, устрашающее, осторожное, невоздержанное и необузданное, скрытное и боязливое и еще много разных нехороших сердец, но черного сердца так и не оказалось.

Неразумный правитель до того был напуган этим зрелищем, что начал отчаянно отмахиваться руками и ногами, язык ему не повиновался и, дрожа всем телом от страха, он мог лишь кричать:

– Убери! Убери!

Наконец Сунь У-куну все это надоело, он снял с себя свои чары и сразу же предстал в своем настоящем виде.

– Государь! – крикнул он. – Ты просто слеп! У всех нас, буддийских монахов, добрые сердца, только у твоего тестя в утробе черное сердце, вот из него-то и хорошо бы приготовить отвар для твоего снадобья. Если не веришь мне, погоди минутку, я сейчас достану его и покажу.

Тесть государя при этих словах вытаращил глаза и стал внимательно разглядывать Сунь У-куна. Он заметил, что «монах» переменился до неузнаваемости.

И вдруг он вспомнил: это был тот самый Сунь У-кун, которого он знал еще пятьсот лет назад. Тесть государя сразу съежился и, вскочив на облако, стал быстро подниматься вверх. Сунь У-кун тут же перекувыркнулся в воздухе и закричал:

– Ты куда? Постой! Сейчас я угощу тебя моим посохом.

Тесть государя поспешно вооружился своим посохом, извилистым, как дракон, и бросился навстречу Сунь У-куну. Ну и бой разыгрался между ними!

Вот послушайте:

Раз двадцать, а то и больше, сходился злой оборотень с Сунь У-куном, но не мог устоять против его волшебного посоха с золотыми обручами. Наконец он сделал ложный выпад и превратился сразу же в холодный луч, метнувшись во внутренние покои дворца. Там он схватил подаренную им деву, вывел ее за ворота дворца, обратил ее в холодный луч и вместе с ней исчез.

Сунь У-кун прижал край облака книзу, спустился у самого входа в тронный зал и, войдя в него, обратился к находившимся там многочисленным сановникам:

– Ну и хорош ваш тесть государя! Нечего сказать! Сановники принялись разом отбивать низкие поклоны и изъявлять благодарность мудрому монаху. Но Сунь У-кун остановил их:

– Нечего кланяться! Идите ищите вашего неразумного правителя!

– Когда начался бой, он так испугался, что бросился бежать со всех ног, и теперь мы не знаем, в каком из дворцов он укрылся.

– Ступайте, найдите его, только живее! – приказал Сунь У-кун. – А то Прекрасная государыня утащит его куда-нибудь.

Тут все чины вместе с Сунь У-куном бросились во дворец Прекрасной государыни, но там было пусто: ни правителя, ни его любимицы. Тем временем к Сунь У-куну явились все жены и наложницы царя, обитательницы главного женского дворца, восточного и западного дворцов и шести палат. Все они хором благодарили Великого Мудреца, земно кланялись ему.

– Прошу вас, встаньте! – велел им Сунь У-кун. – Пока еще рано благодарить! Идите лучше и ищите своего повелителя!

Вскоре из дворцовых покоев появилось несколько евнухов, которые вели под руки своего неразумного государя. При виде повелителя все сановники и прочие чины повалились ему в ноги и разом воскликнули:

– О повелитель наш! Как мы признательны сему святому монаху, прибывшему сюда, в нашу страну; он открыл нам, где правда, где ложь. Ведь тесть государя, который исчез, оказался злым оборотнем. С ним исчезла также и Прекрасная государыня.

Услышав эти слова, правитель тотчас же пригласил Сунь У-куна в парадный зал дворца, где низко поклонился ему в знак благодарности, и промолвил:

– Почтеннейший! Почему это ты так сильно изменился? Когда ты прибыл сюда, у тебя был очень благообразный вид.

Сунь У-кун рассмеялся.

– Не стану скрывать от тебя государь, – ответил он. – В первый раз у тебя был не я, а мой наставник, Сюань-цзан, названый брат Танского императора. Я же только его ученик. Зовут меня Сунь У-кун. У наставника еще есть два ученика: Чжу У-нэн и Ша У-цзин. Все они находятся сейчас на постоялом дворе при почтовой станции. Узнав, что ты послушался злого оборотня и замыслил приготовить из сердца и печени моего наставника отвар, чтобы запивать снадобье, я принял облик своего наставника и явился сюда лишь за тем, чтобы привести в покорность злого чародея.

Правитель выслушал Сунь У-куна и приказал самому великому сановнику Тай-цзаю17 отправиться на почтовую станцию и пригласить Танского монаха и его учеников пожаловать ко двору.

Между тем, узнав о том, что Сунь У-кун принял свой первоначальный облик и вступил в бой со злым оборотнем, Танский монах до того перепугался, что душа у него, как говорится, едва не покинула тела. К счастью, рядом с ним были Чжу Ба-цзе и Ша-сэн, которые утешали и подбадривали его. Кроме того, наставника томил и мучил зловонный запах глины, налепленной ему на лицо, и как раз в тот момент, когда он испытывал особое неудовольствие, вдруг за дверьми раздался голос:

– Наставник! Я – Тай-цзай, и явился сюда по приказу моего повелителя просить тебя пожаловать ко двору, где тебе будет воздана благодарность за совершенное благодеяние.

Чжу Ба-цзе не удержался от смеха:

– Наставник! Не бойся! Не бойся! На этот раз тебя приглашают не за тем, чтобы вырезать у тебя сердце; видно, наш Сунь У-кун расправился с оборотнем и тебя зовут, чтобы отблагодарить и отпраздновать победу.

– Возможно, что это так, – скорбно отозвался Танский монах, – пусть меня зовут праздновать победу, но как я покажусь людям в таком виде, с этой зловонной глиной на лице?

– Ничего не поделаешь, – сочувственно произнес Чжу Ба-цзе, – пойдем сперва к Сунь У-куну, пусть он снимет с тебя свои чары.

Танский монах долго колебался и наконец последовал за Чжу Ба-цзе и Ша-сэном, которые несли поклажу и вели коня. Когда они вышли из ворот почтовой станции, Тай-цзай, увидев их, так и обомлел от страха.

– О небо! – воскликнул он. – Да ведь это же самые настоящие чудища!

– Не посетуй на нашу уродливость, – с достоинством произнес Ша-сэн. – Мы не виноваты в этом. А наставник наш сразу же примет благообразный вид, как только встретится со своим старшим учеником.

Трое путников, сопровождаемые огромной толпой, прибыли во дворец и прошли к тронному залу без всякого доклада.

Сунь У-кун, увидев их, поспешно сбежал с тронного возвышения. Он остановился перед наставником, снял с лица его глину, дунул на него своим волшебным дыханием и произнес: «Изменись!» Танский монах принял свой первоначальный облик и сразу же преобразился. Правитель тоже сошел с трона и приветствовал Танского монаха.

– О мой наставник! – повторял он. – Почтенный Будда!

Тем временем ученики Сюань-цзана привязали коня и подошли к тронному залу представиться. Сунь У-кун завел беседу.

– Государь! – молвил он. – Не скажешь ли нам, из какой страны прибыл к тебе этот злой оборотень. Я хоть сейчас готов отправиться за ним и схватить его вместе с его отродьем, чтобы вырвать с корнем зло.

А надо вам сказать, читатель, что за изумрудными ширмами находились все жены и любимицы государя из трех дворцов и шести палат. Они слышали все, что говорил Сунь У-кун, и при последних его словах, забыв приличие и не смущаясь присутствием посторонних мужчин, вышли из-за ширмы и стали земно кланяться Сунь У-куну.

– Умоляем тебя, святой монах, почтенный Будда наш, соверши свое великое волшебство, яви чудотворную силу, – молили они, – скоси ты прочь всю сорную траву и выполи ее с корнем! Пусть сгинет злое отродье! Поистине ты окажешь нам величайшее благодеяние, которого мы не забудем во всю нашу жизнь.

Сунь У-кун в свою очередь поспешил низко поклониться в ответ на их поклоны и, обратившись к правителю, стал просить его поскорее сказать, где живет злой оборотень.

Превозмогая жгучий стыд, правитель начал рассказывать:

– Три года назад, когда он впервые появился здесь, я как-то раз спросил его, откуда он родом. Он ответил, что живет неподалеку от нашего города, в семидесяти ли к югу отсюда, в селении Цветов на склоне горы Люлиньпо. Там его родина. До преклонных лет у него не было детей, и лишь от второй жены родилась дочь. Когда он явился сюда, девушке исполнилось шестнадцать лет. Он сказал, что она еще никому не просватана, и выразил желание преподнести ее мне в знак своих верноподданнических чувств. Мне очень полюбилась эта девчонка, я взял ее к себе и наслаждался с ней во дворце всеми радостями жизни. Не ожидал я, что получу от нее недуг. Все знаменитые лекари лечили меня, но ничего не помогло. А оборотень взялся вылечить меня: «У меня, – сказал он, – есть чудесное снадобье, только запивать его надо отваром из сердец детей!» Я по своему неразумению поверил ему. У жителей отобрали маленьких детей и сегодня ровно в полдень должны были вырезать у них сердца. Но нежданно- негаданно явились вы, святые монахи, словно с неба снизошли, а тут еще, как нарочно, исчезли все корзины с детьми. Оборотень давай меня уговаривать, что, мол, сей святой монах в течение десяти поколений совершенствовал себя, ни разу еще не источал из себя изначальную мужскую силу, и если взять у него сердце, то оно окажется в десять тысяч раз полезней, чем сердца всех детей вместе взятых. На меня словно затмение какое-то нашло, не знал я, что вы, святые монахи, распознаете злого оборотня. Осмелюсь молить вас явить свою великую волшебную силу и искоренить на будущее это страшное зло. Готов отдать вам за это все достояние моего государства!

– Не будем ничего скрывать друг от друга, – смеясь ответил Сунь У-кун. – Детей велел мне спрятать мой наставник из чувства жалости и состраданья к ним. А о твоих богатствах лучше не говори. Если я изловлю оборотня, то это зачтется мне как заслуга, вот и все.

Затем, обратившись к Чжу Ба-цзе, Сунь У-кун сказал:

– Пойдем со мною, Чжу Ба-цзе!

– Я бы с удовольствием, – ответил тот, – но у меня в брюхе совсем пусто, надо бы сперва набраться сил!

Правитель, услышав эти слова, тут же распорядился:

– Живей приготовить трапезу!

Не прошло и часа, как угощение было подано.

Чжу Ба-цзе досыта наелся, приободрился и последовал за Сунь У-куном. Они вскочили на облако и умчались. Ошеломленные этим зрелищем, правитель государства, все его жены и наложницы, а также многие гражданские и военные чины, задрав голову вверх, в страхе совершали поклоны.

– Вот уж, право, сущие праведники и истинные Будды снизошли к нам, грешным! – причитали многие из них.

Великий Мудрец Сунь У-кун в сопровождении Чжу Ба-цзе направился прямо на юг, к тому месту, которое отстояло на семьдесят ли от города. Там они придержали ветер и облако и стали искать логово злого оборотня. Их взорам представился чистый ручей, протекавший в узких горных расселинах, сплошь покрытых густыми зарослями ив и тополей, но селения Цветов нигде не было видно. Вот уж поистине:

Не находя нигде селения, Сунь У-кун щелкнул пальцами и прочел заклинание. Тотчас же явился местный дух земли, который опустился на колени и дрожа от страха пролепетал:

– Великий Мудрец! Местный дух горы Люлиньпо кланяется тебе до земли!

– Не бойся! – успокоил его Сунь У-кун. – Я вовсе не собираюсь бить тебя. Скажи мне только, где здесь селение, которое носит название селение Цветов.

– Такого селения здесь нет, – отвечал дух, – но есть пещеpa под таким названием. Теперь я догадываюсь, в чем дело. Ты, Великий Мудрец, вероятно, прибыл сюда из страны бикшу, не так ли?

– Совершенно верно! – подтвердил Сунь У-кун. – Ты прав. Какой-то злой оборотень обманул правителя страны бикшу. Я сразу понял, что обманщик на самом деле оборотень, и тотчас же вступил с ним в бой. Но он превратился в холодный луч и исчез. От тамошнего правителя я узнал, что три года назад этот оборотень подарил ему молодую девицу и что живет оборотень в семидесяти ли к югу от города, в селении Цветов на склоне горы Люлиньпо. Вот я и явился сюда на розыски, увидел гору, поросшую ивами, а селения Цветов не нашел. Поэтому я вызвал тебя, чтобы справиться.

Дух земли снова поклонился до земли и проговорил:

– Великий Мудрец! Молю тебя, прости мне мою вину. Должен сознаться, что правитель страны бикшу – властитель здешних мест. Надо было мне рассказать ему про оборотня. Но оборотень этот обладает огромной волшебной силой, и, если бы он узнал, что я выдал его, он принялся бы истязать и тиранить меня, поэтому я и смолчал. А теперь, раз уж ты, Великий Мудрец, сам явился сюда, я открою тебе тайну, как добраться до него. Ступай на южный берег ручья, там увидишь тополь с девятью большими ветвями. Обойди его кругом: три раза влево и три раза вправо. Потом хлопни по стволу ладонями и три раза подряд кликни: «Откройте ворота!» Ворота откроются, и ты увидишь пещеру Цветов.

Великий Мудрец внимательно выслушал духа, затем велел ему убраться, перепрыгнул вместе с Чжу Ба-цзе через ручей и стал искать тополь, который они действительно скоро увидели. Это было огромное дерево с могучими корнями и девятью огромными ветвями.

– Отойди-ка подальше, – сказал Сунь У-кунь, обращаясь к Чжу Ба-дзе, – и стой там, пока я не найду оборотня. А когда я выгоню его из пещеры, принимай его на себя.

Чжу Ба-цзе послушался, отошел на пол-ли от дерева и встал там как вкопанный. Тем временем наш Великий Мудрец, следуя совету местного духа, стал кружиться вокруг дерева: сперва три раза влево, потом три раза вправо. После этого он хлопнул ладонями по дереву и трижды произнес: «Откройте ворота!» В тот же миг раздался резкий звук, ворота распахнулись, а от дерева не осталось и следа. Вокруг все сверкало и переливалось всеми цветами радуги, но ни одного живого существа не было видно. Сунь У-кун отважно ринулся в ворота, и взору его открылась удивительная по своей красоте картина:

Сунь У-кун быстро зашагал, внимательно глядя перед собой. На каменной плите, служившей экраном перед входом во вторые ворота, он увидел надпись из четырех больших иероглифов: «Дворец цветов бессмертного старца». Сгорая от нетерпения, Сунь У-кун завернул за экран и увидел самого оборотня. Он держал в объятьях красотку и, захлебываясь, рассказывал ей о том, что случилось в столице страны бикшу. Затем оба они горестно воскликнули:

– Как жаль! Такой хороший случай! Три года собирались и сегодня могли бы завершить все дело, если бы не эта обезьянья морда, которая взяла да все испортила!

Сунь У-кун подбежал к оборотню и, выхватив свой посох, закричал что было силы:

– Я вам задам, мохнатые! О каком это «хорошем случае» вы говорите? Отведайте-ка вкус моего посоха!

Старый оборотень выпустил из объятий красотку и, взмахнув своим посохом, бросился навстречу Сунь У-куну. И вот у пещеры разгорелся бой. Противники дрались не на жизнь, а на смерть, не так, как в первый раз. Вот послушайте:

Вам известно, читатель, что Чжу Ба-цзе не пошел в пещеру и, слыша яростные крики и вопли сражающихся, едва удерживался, чтобы не ринуться в бой. Не находя себе места от нетерпения, он взмахнул граблями и изо всей силы ударил по тополю. Огромное дерево со стоном повалилось наземь. В остервенении Чжу Ба-цзе ударил по дереву еще несколько раз, и вдруг из него брызнула алая кровь и послышались звуки, похожие на стон.

– Вот те на! – удивился Чжу Ба-цзе. – Дерево-то, оказывается, оборотень!

Он поднял грабли, готовясь нанести еще один сокрушительный удар, но в этот момент увидел Сунь У-куна, который гнал оборотня из пещеры. Не говоря ни слова, Чжу Ба-цзе бросился вперед и принялся что было силы колотить оборотня. Старый колдун, который и без того уже выдохся, увидев Чжу Ба-цзе с граблями, пришел в смятение и, обратившись холодным лучом, умчался на восток. Сунь У-кун и Чжу Ба-цзе с воинственными криками помчались за ним. Вдруг их оглушил резкий крик птицы Люань и трубный глас аиста, а вслед затем появился яркий луч света. Они стали всматриваться и узнали в луче старца духа звезды Южного предела неба20. Старец сразу же накрыл рукой, словно колпаком, холодный луч и воскликнул:

– Погоди, Великий Мудрец, и ты, полководец звезды Тяньпэн. Дайте мне, старику, поклониться вам, как положено!

Сунь У-кун тотчас же совершил ответный поклон, а затем спросил:

– Брат мой, дух звезды Долголетия, откуда изволил пожаловать?

Чжу Ба-цзе со смехом сказал:

– Эх ты, дурная голова! Накрыл холодный луч. Да ведь ты же поймал оборотня!

– Здесь он! Не уйдет! – тоже засмеявшись, ответил старец. – Прошу вас, пощадите его, оставьте ему жизнь.

– А кем он тебе приходится, брат мой? – удивился Сунь У-кун. – Зачем ты вступился за него и просишь о пощаде?

– Да я ведь ездил на нем, – отвечал старец, – не ожидал я, что он удерет от меня и превратится в оборотня.

– Раз эта тварь принадлежит тебе, прикажи ей показаться нам в своем настоящем виде, – попросил Сунь У-кун.

При этих словах старец выпустил холодный луч и строго прикрикнул:

– Скотина ты этакая! Живо предстань в своем настоящем виде, тогда тебя пощадят!

Тут оборотень встряхнулся – это был белый олень. Старец поднял с земли кривой суковатый посох, приговаривая:

– Какая скотина, а? Даже мой посох уволокла с собой!

Олень, ни слова не говоря, припал к земле и лишь головой кивал, словно отбивая поклоны; из глаз его струились слезы.

Дух звезды Долголетия простился с Сунь У-куном, сел верхом на оленя и собрался было отправиться в путь, но Сунь У-кун удержал его:

– Постой-ка, брат! – сказал он. – Надо завершить еще два дела.

– Какие там еще дела? – удивился старец.

– Надо поймать его красотку и узнать, что это за тварь, – ответил Сунь У-кун. – Кроме того, мы должны все вместе отправиться в страну бикшу и предстать перед ее неразумным правителем; пусть посмотрит на оборотня в его настоящем виде и откажется от своих прежних повелений.

– Ну что же, – ответил старец, – придется, видно, мне потерпеть. Ступайте с полководцем звезды Тяньпэн в пещеру и изловите красотку. Заодно и ее покажете в настоящем виде.

– Так ты жди нас здесь, брат, – попросил Сунь У-кун. – Мы живо справимся и вернемся сюда.

Чжу Ба-цзе приосанился и направился вслед за Сунь У-куном в пещеру Цветов бессмертного старца.

– Идем за оборотнем! Идем за оборотнем! – кричал Чжу Ба-цзе зычным голосом.

А красотка тем временем дрожала от страха. Бежать было некуда. Услышав крики Чжу Ба-цзе, она спряталась за каменным экраном перед воротами, но задних ворот в пещере не было, – выскочить она не могла, и Чжу Ба-цзе увидел ее.

– Ты куда? – заорал он, видя, как заметалась красотка. – Погоди, гнусная тварь, я покажу тебе, как морочить добрых людей! Видишь эти грабли?

У красотки в руках не было никакого оружия, и она, отскочив в сторону, превратилась в холодный луч и помчалась к выходу. Но Сунь У-кун не растерялся и сразу же преградил ей путь. «Бац! Бац!» – раздались удары посохом, и оборотень, потеряв опору в ногах, упал на землю, прямо в пыль, где сразу же принял свой первоначальный облик. Представьте себе, это была лисичка с белой мордочкой! Чжу Ба-цзе не удержался, высоко поднял грабли и одним ударом размозжил ей голову. Бедная лисичка! Еще недавно она была обворожительной красавицей, одним взглядом покоряющей целые города! А сейчас это был неподвижный мохнатый комок.

– Не трогай ее! – закричал Сунь У-кун. – Пусть правитель полюбуется своей красоткой!

Без всякого отвращения Чжу Ба-цзе схватил лисичку за хвост и поволок ее за собой, выйдя вместе с Сунь У-куном из пещеры.

Тем временем дух звезды Долголетия, гладя рукой голову оленя, журил его.

– Ах ты, скот этакий! – говорил он. – Как же это ты провел меня? Оставил своего хозяина, а сам превратился в оборотня! Да если бы я не подоспел сюда, Великий Мудрец избил бы тебя до смерти!

В этот момент к ним подошел Сунь У-кун и спросил:

– Ты о чем тут толкуешь?

– Да вот все браню своего оленя!

Чжу Ба-цзе швырнул лисицу прямо к оленю.

– Не твоя ли это любимая доченька? – злорадно спросил он.

Олень помотал головой и, вытянув морду, стал обнюхивать мертвую лисицу, после чего жалобно замычал. Дух звезды Долголетия хлопнул его по голове.

– Скотина! Довольно с тебя и того, что ты остался жив, – укоризненно сказал он. – А ты еще обнюхиваешь эту падаль!

Он быстро снял с себя пояс, привязал один конец к шее животного, а другой взял в руки.

– Великий Мудрец! – сказал он, обращаясь к Сунь У-куну. – Я готов идти с тобой в страну бикшу.

– Постой! – остановил его Сунь У-кун. – Надо очистить это место от всяких следов нечисти, чтобы впредь она вновь не завелась.

Чжу Ба-цзе, услышав эти слова, сразу же стал ломать растущие вокруг ивы. А Сунь У-кун прочел волшебное заклинание, и перед ним снова предстал местный дух земли.

– Набери скорей сухого хвороста. Мы разведем костер и выжжем всю нечисть, которая здесь завелась, чтобы она больше не причиняла зла людям.

Дух земли покружился: сразу же подул северный ветер и, откуда ни возьмись, появился целый сонм духов-воинов, которые приволокли несметное количество разных сухих трав и сухой камыш. Образовался огромный стог растений, которые сохли в течение двух лет и от одной искры могли загореться, словно облитые гарным маслом.

– Ба-цзе! – крикнул Сунь У-кун. – Не ломай деревья! Давай завалим пещеру этим стогом, подожжем его, и все сгорит дотла.

И действительно, как только взметнулся огонь, пещера Цветов, в которой жил оборотень, превратилась в бушующее море пламени.

После этого Сунь У-кун велел духу земли убраться восвояси. А затем вместе с Чжу Ба-цзе и духом звезды Долголетия, который вел на поводу оленя и тащил лисицу, прибыл ко дворцу правителя страны бикшу.

– Вот тебе твоя красотка, любуйся! – воскликнул Сунь У-кун, указывая на лисицу. – Разве можно было любить ее?

Правитель весь дрожал от страха. Все придворные, в том числе жены и наложницы правителя, увидев Великого Мудреца Сунь У-куна и духа звезды Долголетия, который тащил на поводу белого оленя, оцепенели от страха и принялись отбивать земные поклоны. Подойдя к правителю, Сунь У-кун взял его под руку и, смеясь, сказал:

– Хватит кланяться! Вот этот олень как раз и есть тесть государя. Ты бы лучше ему поклонился!

Правитель не знал, куда деваться от стыда.

– Благодарю тебя, святой монах, за избавление от смерти невинных детей моей страны, – лепетал он. – Вот уж поистине вы оказали нам милость, такую же великую, как само небо!

Затем он распорядился, чтобы приготовили обильную трапезу из постных блюд.

Широко распахнулись ворота восточного дворца, и правитель пригласил туда в знак благодарности духа звезды Долголетия, Танского монаха и его учеников. Танский монах и Ша-сэн приветствовали духа звезды Долголетия вежливым поклоном, а затем они оба заинтересовались белым оленем.

– Каким же образом он мог попасть сюда и натворить столько зла, если принадлежит вам? – спросили они у старца.

Дух звезды Долголетия рассмеялся.

– Вот как было дело, – начал он, – недавно мимо моей горы проносился Восточный князь21. Я задержал его у себя и уселся играть с ним в шашки. Не успели мы закончить партию, как эта скотина вдруг куда-то исчезла. Когда гость мой удалился, я пустился на поиски, но нигде не мог его найти. Тогда я стал прикидывать по пальцам, куда он мог деваться, и сообразил, что он может находиться только здесь. Едва я направился сюда, как повстречал Великого Мудреца Сунь У-куна, который прикончил бы эту скотину, если бы я еще немного задержался.

В это время явились слуги с докладом: «Кушать подано!» Каких только не было яств на этом пиру! Вот послушайте:

Гости начали с того, что сперва определили места за столом по порядку старшинства. Первое место было предложено занять духу звезды Долголетия. Танский монах занял второе место. Правитель государства сел напротив. По бокам расселись Сунь У-кун, Чжу Ба-цзе и Ша-сэн. Далее, слева и справа, уселись несколько великих сановников и советников Тай-ши22, после чего сразу же было отдано распоряжение сановнику, ведавшему музыкой, пением и пляской, начинать представление. Правитель собственноручно подносил гостям пурпурные бокалы, наполненные вином. Один лишь Танский монах не выпил ни глотка.

– Брат! – сказал Чжу Ба-цзе, обращаясь к Сунь У-куну. – Бери все мои фрукты и плоды, а взамен отдай мне все супы и рис.

Сунь У-кун согласился, и Дурень принялся уплетать за обе щеки, ни крошки не оставляя после себя.

Но вот пир подошел к концу, и дух звезды Долголетия стал прощаться. Правитель приблизился к нему, опустился на колени и начал с поклонами молить его дать совет, как избавиться от недуга и продлить жизнь.

– Я, видишь ли, искал своего оленя, а потому не взял с собой никаких пилюль и снадобий, – отвечал дух Долголетия. – Я бы охотно дал тебе совет, как излечиться, но уж больно ты слаб и хил, не сможешь выполнить его. Ба! Да у меня в рукаве осталось еще три финика из тех, что я набрал для Восточного князя, когда потчевал его чаем. На, возьми их в подарок!

Правитель тут же проглотил их и почувствовал облегчение: болезнь начала выходить из него. Вот почему впоследствии тот, кто вкушал финики, обретал долголетие.

Чжу Ба-цзе стал просить старца:

– Почтеннейший дух Долголетия! Дай и мне хоть несколько фиников.

– А у меня больше нет при себе! – отвечал старец. – Как- нибудь в другой раз я подарю тебе хоть несколько цзиней.

С этими словами он вышел из восточного дворца, поблагодарил за угощение, подозвал к себе белого оленя, вскочил ему на спину и улетел на облаке.

Мы не станем рассказывать здесь о том, как правитель со своими женами и наложницами, все жители, знатные и простые, возжигали фимиам, кланялись и благодарили.

– Ну, братья, – сказал Танский монах, – и нам пора в путь. Давайте прощаться с правителем.

Но правитель ни за что не хотел отпускать монахов, слезно молил их остаться и просветить его учением Будды.

– Государь! – сказал Сунь У-кун. – Возьми себе за правило отныне поменьше предаваться страстям, побольше совершать тайных благотворений, во всех делах старайся добром перекрывать зло, и этого будет вполне достаточно, чтобы изгнать болезнь и продлить жизнь. В этом и заключается наше учение.

Тогда правитель велел вынести два подноса с рассыпным золотом и серебром и преподнес его монахам на дорожные расходы. Но Танский монах наотрез отказался взять хотя бы крупицу. Однако правитель государства не унимался. Он велел подать царский выезд, предложил Танскому монаху занять место в своей колеснице, и сам вместе с женами и наложницами выкатил ее за ворота дворца. На всех улицах и базарах толпами собрались жители, каждый хотел хоть чем-нибудь проявить свою благодарность: кто подносил воду, кто возжигал душистый ладан; так наших путников провожали до городских ворот.

Неожиданно налетел сильный ветер, и с воздуха по обеим сторонам дороги плавно опустились корзины – тысяча сто одиннадцать штук. Дети, которые находились в них, громко плакали. Их незримо охраняли дух – хранитель города, дух местности, духи очагов, повелитель духов пяти стран света, четыре божества времени, небесные посланцы Лю-дин и Лю-цзя и, наконец, духи – хранители кумирен. Обращаясь к Сунь У-куну, они воскликнули:

– Великий Мудрец! Мы в точности выполнили твое повеление и укрыли всех этих детей. Ныне, узнав, что ты, Великий Мудрец, расправился с оборотнем и отправляешься в дальнейший путь, мы решили вернуть сюда всех детей.

Правитель вместе со всеми своими приближенными, а так же все сановники и простой народ стали отбивать земные поклоны.

– Благодарю вас всех, уважаемые духи! – громко произнес Сунь У-кун, взглянув на небо. – Возвращайтесь к себе. Я велю всем людям этой страны постоянно приносить вам в благодарность жертвы.

Вновь зашумел, завыл сильный северный ветер и быстро умчался.

Сунь У-кун велел жителям города забрать своих детей. Весть об этом сразу же разнеслась по всему городу. Родители явились, радостные и ликующие, вынимали детей из корзин, обнимали их, называя разными ласковыми именами, некоторые даже прыгали от радости, смеялись, и все в один голос упрашивали Танского монаха и его спутников: «Обязательно зайдите к нам, мы хотим отблагодарить вас хоть чем-нибудь за спасение наших детей!»

Старые и малые, мужчины и женщины без всякого страха подходили к ученикам Сюань-цзана, несмотря на их безобразную внешность; Танского монаха, Сунь У-куна, Чжу Ба-цзе и Ша-сэна подхватили на руки, взяли под уздцы коня, потащили поклажу и так возвратились в город. Правитель не мог помешать жителям изъявлять благодарность. И вот начались угощения. Кто не мог пригласить к себе монахов, подносил им подарки: монашеские головные уборы, сандалии, одежду, чулки. В общем, всех их снарядили с ног до головы.

Лишь через месяц монахи покинули страну бикшу. Перед их уходом с них срисовали образа, возвели в их честь памятные таблицы в домовых храмах и стали совершать перед ними жертвоприношения. Все это произошло потому, что

Если хотите знать, какие еще события произошли после этого, прочитайте следующие главы.