Читать книгу Дыра - Чили - Страница 3

Уже прошло так много времени с тех пор, когда это все началось, и началось ли вообще… Сегодня кажется, что ничего и не было, но в памяти так много всего, что, наверное, хватило бы точно на пару жизней как минимум.

Жил я в одном из южных городов. Ничем от других не отличался. Семья – как семья. Всё, как у других: любил природу, рыбалку, за девчонками гонялся. Школа – еле-еле: тройки, иногда четверки, конечно, по физкультуре – пятерка.

Никаких религиозных догм, спасибо родителям за то, что они меня не заставляли принимать на веру что-то, говорили: сам решай, что сердцу ближе. В нашем городе жили люди разных национальностей: мы бегали к друзьям-татарам и опустошали столы с беляшами, с евреями кушали гефилте фиш, с православными русскими стояли в церкви с куличами и яйцами. Всё это помогло установить близкие отношения между нами и не накладывало на меня какого-то определенного отпечатка, не заставляло фиксироваться на чем-то одном.

Помню, как мы с другом решили каждое воскресенье посещать церковь, стояли там часа по полтора-два, а когда выходили оттуда, чувствовалась такая легкость, что хотелось летать! Так продолжалось месяца полтора.

В очередной раз, когда мы вышли из храма, я задал товарищу вопрос:

– Леха, как ты думаешь, почему нам так легко после службы?

На что он мне ответил:

– Скорее всего, это из-за большого скопления народа, нехватки кислорода изза горящих свечей, тяжести самих людей, которые молятся о том, чтобы им отпустили грехи… Может быть, из-за этого.

– Еще, – поддержал я, – мы стоим там час-другой на одном месте неподвижно, поэтому, когда выходим, испытываем облегчение. Создаётся эффект необычайной легкости.

Мы рассмеялись и после этого прекратили ходить в церковь, хотя еще долгое время я ощущал некий груз ответственности за это. Не хочу никого обидеть, просто в нашем тогдашнем возрасте мы так это все понимали и осознавали. Это было всего лишь наше субъективное мнение, не претендующее на истину.

* * *

В один из обычных вечеров я лег в постель и перед сном и долго смотрел на блики от огня, пляшущие на моей стене. Я играл с воображаемыми фигурами, которые появлялись из ниоткуда, и представлял, как отражаю их нападения. Если кто-то из этих «врагов» был мне не по силам, я просто замирал, чтобы он не заметил меня. Красные языки огня гипнотизировали. И всегда он был разный: иногда добрый, иногда злой, иногда он хотел донести до меня что-то, чего я не понимал… Но исход борьбы всегда был один и тот же: я засыпал.

Однажды под утро (когда, как мне показалось, я проснулся) лежал с закрытыми глазами и вдруг ощутил, как у меня что-то засверлило, сжалось и сильно сдавило в области солнечного сплетения. Вокруг меня образовалась некая плотность, мои легкие тоже сжались, и я не мог нормально дышать. Темнота вокруг всё сгущалась и сгущалась.

Я не мог пошевелить ни руками, ни ногами, всё мое тело было будто парализовано. Привычные звуки, доносившиеся обычно отовсюду, вдруг исчезли. Осталась только темнота, но не в привычном ее восприятии: я видел (вернее сказать, ощущал) стены, близость или удаленность их. Мне казалось, что по мере приближения стенок, и давление на меня увеличивалось.

Голова уже была готова лопнуть, но тут мои губы немного приоткрылись, и я смог еле слышно прохрипеть, а потом и закричать. После этого я резко вскочил с постели и открыл ставни. Было утро, люди шли по тротуару мимо моих окон, а я радовался им как родным!

Сидя в трусах, я улыбался, и некоторые из них обращали на меня свое внимание. Прикольный вид, думаю, открывался прохожим.

Это была первая встреча с неизвестностью. Мой разум отказывался воспринять пугающе-чужеродную аномалию – это было нечто похожее на дыру в другой мир. Конечно же, это практически сразу забылось.

У нас дома шел ремонт, и мне пришлось около месяца спать на раскладушке в другой комнате. Естественно, я испытывал небольшой дискомфорт, ведь приходилось спать в непривычном месте. Вот и в этот вечер я лежал и долго не мог уснуть.

Вечером мы часто закрывали ставни на окнах, и как только выключали свет, комната погружалась в кромешную темень. Я всматривался в нее, пытаясь разглядеть, где что находилось. Очертания мебели вырисовывались в темноте, а моя фантазия уже их дорабатывала. Ничто не предполагало нарушить мой покой, как вдруг одна из сторон моей раскладушки начала подниматься. Я лежал на спине, боясь, что сейчас упаду на пол. Вцепившись в край, я почувствовал, как один бок приподнялся, думаю, градусов на 60—70 от пола. Помню, что в этот момент мое дыхание перехватило, руки окаменели, сердце готово было выпрыгнуть из груди.

И тут возникло ощущение, что раскладушку как будто кто-то отпустил, и она вместе со мной грохнулась на пол! Едва оправившись от испуга, я пошарил правой рукой вокруг себя. Не знаю, зачем я это сделал. Наверное, чтобы проверить, есть ли возле меня кто-то или что-то… Убедившись, что рука моя ничего подозрительного не нашла, я резко вскочил и включил свет.

После этого свет для меня был спасением. Полгода я спал с включенной лампой. Думаю, у многих что-то подобное было в их жизни: страшный фильм посмотрели, померещилось что-то, брат или сестра напугали, после чего боялись спать в темноте.

С моей бурной жизнью это происшествие понемногу улетучилось, к тому же мне было стыдно спать с включенным светом, да и родители всё больше косились на меня: мол, уже взрослый… Со временем все страхи ушли или глубоко спрятались и ждали момента, чтобы вылезти из своих нор, снова застать меня врасплох и жутко напугать.

* * *

Как и многие мои сверстники, я занимался спортом. В моём случае это было водное поло. Мы много времени проводили на тренировках, в том числе и в душе, когда «филонили»: грелись зимой, так как температура воды у нас в бассейне не поднималась больше 20—24 градусов. После часа тренировок судороги были явлением, само собой разумеющимся. А воду подогревать никто и не собирался (нам говорили, что это мешало выкладываться на тренировках). Вот мы и прятались по углам в душе, иногда это заканчивалось заметным следом на попе – от удара большого сланца тренера. Помимо тренировок, мы много бесились там, играли в футбол, проводили силовые занятия, доказывали свое преимущество в этой стае, иногда просто занимались всякой хернёй.

В один из таких дней мы решили поиграть в игру, заключавшуюся в следующем. Один из участников начинает энергично приседать (раз так двадцать, может, больше), потом интенсивно дышит (примерно столько же раз), после всего этого делает глубокий вдох и замирает. Другой участник сильно надавливает ему на грудь, и от этих манипуляций «подопытный» теряет ориентацию. Вот и в этот раз почти всё было так же: я сделал всю процедуру, которую описал выше, и мою грудь сильно сдавили двое моих друзей. После чего я очнулся на полу, никого вокруг не было, я стал медленно подыматься и ощутил сильную боль в затылке. Ноги были немного ватные, голова раскалывалась. Метрах в пяти приоткрылась дверь, оттуда показалась голова одного из моих друзей, который очень осторожным голосом сказал:

– Чилли, ты как там? У тебя всё в порядке?

Я, не понимая, что произошло и отчего он такой настороженный, ответил:

– Да вроде всё в норме, кроме того, что болит затылок. А что произошло? Где все остальные?

– Ты что, и вправду ничего не помнишь?

– А что я должен помнить? Давай не томи уже, рассказывай, что произошло. – После того, как мы с Серегой надавили тебе на грудь, ты начал падать, выскользнул у нас из рук, ударился затылком о кафель, и у тебя начались судороги. Мы сначала подумали, что ты шутишь, но судороги всё не прекращались. Мы начали тебя хлестать по щекам, некоторые пинали слегка ногами в надежде, что отойдешь, а ты вдруг замер и никак не реагировал на нас.

– Ну и что потом?

– Что потом, что потом, – пробубнил Вадим, – мы просто убежали от страха: подумали, что ты умер.

Я стоял, опершись о стену и закрыв глаза. И тут передо мной всплыло всё, что со мной было в эти, как мне показалось, секунды между задержкой дыхания и моим пробуждением. Вся моя жизнь, как в киноленте, пробежала перед глазами. Я отчетливо помнил все ее фрагменты. Это было так быстро, кадры были такие четкие, как будто смотрел фильм в 3D.

Тогда мы не понимали, к чему это может привести. Не было времени об этом думать, а может, и мозгов. После этого случая, я перестал над собой экспериментировать в этой игре – еще было много способов, как найти на «жопу» приключения.

* * *

К определенному возрасту количество необъяснимых вещей по ночам возросло, к ним добавилось продолжительное сновидение с завораживающим сюжетом, повторявшееся на протяжении шести лет. Во сне я гулял по лесу. Это была летняя пора, всё вокруг дышало – листва, зеленая трава. Деревья были высоченные, их пушистые кроны разветвлялись во все стороны. Редкие лучи солнца пробивались к земле, и могло показаться, что был вечер, но желтизна и яркость лучей говорили о том, что дело было в середине дня. Что-то загадочное ощущалось в этом лесу. С одной стороны, это немного пугало, с другой – нашептывало: всё хорошо, не бойся, ничего плохого с тобой не может произойти.

Спустя некоторое время я выходил к избе. Глядя на нее, я не мог двинуться дальше – неведомая сила останавливала меня и выталкивала из сна. Сначала я не придал этому сновидению какого-либо смысла, хотя меня волновало это, где-то глубоко в сердце…

После нескольких попыток я все-таки подошел к избе. Дверь приоткрылась, я вошел внутрь и увидел, как мне показалось, старушку, которая готовила чтото на маленьком костре. Сверху был котел на треноге, но дыма в доме я не заметил.

– Ааа… Привет, давно я тебя ждала. Присаживайся на постель, – сказала она.

Страх сковал меня, я боялся что-то сделать не так. Мне казалось, что от любого действия может зависеть моя жизнь, и я предпочел стоять.

– Ты хочешь кушать?

– Нет, – ответил я.

В этот момент она обернулась. Раньше мне казалось, что она была преклонного возраста. Она и теперь выглядела лет на шестьдесят, но что-то меня смущало в этом. Было такое ощущение, что это не ее тело, ведь под ним угадывались сила, легкость, некая насмешка надо мной.

Я почувствовал себя маленьким и беспомощным. Глубина ее глаз вводила меня в гипнотическое состояние, блеск их завораживал и приглашал окунуться в их бездну вместе со всем, что в них есть. Тело ее выпрямилось, и от нее во все стороны потянулся туман неведомой силы, обволакивая всё вокруг. Мы не говорили, но я и без этого понимал, чего она хочет от меня. В голове ясно и четко проплывали мысли о выборе между тем знанием, каким она владела, и… В тот момент страх перед религией, вера в бога говорили мне: если ты перейдешь на ту сторону, произойдут плохие вещи, ведь это темное, не позволяй себя соблазнить, и многое другое.

Через некоторое время сновидение улетучилось, но, открыв глаза, я помнил всё, что со мной произошло. Мысли терзали меня: это ведь плохо, дьявол тебя хочет переманить на свою сторону. В тот же самый момент знания, которые я мог получить, манили меня, дыра между нашим миром привычного и потусторонним миром неизвестного и непостижимого затягивала меня, ее притяжение становилось все сильнее и сильнее. Меня радовало, что я не ответил ей ни да, ни нет. И что у меня есть время подумать об этом. Как мне показалось, я ее перехитрил, не дав однозначного ответа.

Примерно через год, во сне, как и прежде, я пару раз заглядывал к ней, и кульминацией наших встреч, как и всегда, был один и тот же вопрос. Как и всегда, я ничего не отвечал. Потом был забавный случай. Заснув, я очутился в лесу возле избы. Меня ждала молодая девушка, я ни капли не сомневался, что это была она же, только преобразившаяся в новую оболочку. Она пригласила меня домой, я вошел и уселся возле стола, на котором стояли два бокала с шипучей жидкостью, похожей на шампанское. Она подошла, положила в бокалы какую-ту смесь, и та начала растворяться и шипеть. Я понимал всё, что она делает, но в тот момент у меня не было никакого страха.

– Выпьешь со мной? – где-то в голове у меня пронеслись ее слова.

Так же беззвучно я ответил ей согласием.

Неожиданно всё смешалось: кровать, наши тела… Это не было обычным сексом, я бы описал это как приготовление супа: в котел попадали все новые и новые ингредиенты, специи разнообразили вкусовые качества, аромат распространялся по всему дому и с каждым вдохом все мои – ее клетки наполнялись любовью, взрываясь, осознавая себя, всё смешалось в единое существо. Не было ни меня, ни её, туман силы окутал нас и выбросил за края переполненной чаши.

В этот момент я проснулся. Понимание того, что мы стали намного ближе друг к другу, что связь между нами растет, немного беспокоило меня. Всё еще сказывалось мое воспитание, некоторые его религиозные аспекты. Хотя я не мог себя причислить к верующим в бога, но модальность нашего мира где-то успела уже внедрить в меня некие каноны. И это давило на меня все больше.

* * *

Примерно через год все забылось, на переднем плане были другие горизонты. Мир был так огромен, как и всевозможные пути развития! Я, как всегда, был предоставлен сам себе, и передо мной маячил тот большой выбор, который я захотел сделать в сновидении. Перед тем как заснуть, в голове у меня были одни и те же упования: чтобы меня наставили на путь истинный, показали мне, что делать дальше, куда идти… – с небольшим религиозным привкусом, так как просьба эта была обращена к богу. И ответ пришел ко мне.

В ту же самую ночь в моём сновидении где-то в небе образовалась яркая точка. По мере приближения свет ее распространялся во все стороны. Передо мной возник силуэт, или, точнее, контур человека, в середине которого, в районе груди, светимость была ярче, от контуров рук исходил яркий свет и создавал подобие крыльев – это, как мне показалось, и был ангел. Меня наполнили радость и гармония, лучи, касаясь меня, внушали доверие и преклонение перед этим великим созданием. И тут я услышал в голове слова:

– Иди по божескому пути!

Всё рассеялось так же, как и начиналось, и я, полный надежды и уверенности в собственной правоте, на следующий день собрался в церковь, чтобы попросить батюшкиного благословения и наставления, в какую я могу поступить семинарию и продолжить свой путь. У меня не было ни капли сомнений, что это и есть то, что мне нужно для дальнейшего развития.

Утром я пошел по направлению к центральной церкви в нашем городе. Она находилась внутри крепости, постройка была старой, но величественной. Мне было всегда интересно гулять рядом с ней, полазить по башням, которые были закрыты для посторонних, попрыгать со стен крепости на песок, привезенный для ремонта. Там было много лужаек, деревьев, парочек влюбленных, прохожих со своими собаками. Красота природы – с одной стороны, с другой – атмосфера, созданная старинными постройками.

В этот день я слегка суетился, но шел целенаправленно, зная, кого и для чего хочу встретить. Вошел в церковь, перекрестился. Запах ладана ударил мне в нос, он мне очень нравился. Позолота множества предметов завораживала, радуя глаз. Старушки, которые всегда здесь обитали, привычно протирали что-то. Я подошел к той, что внушала мне доверие и выглядела напористее других, что-то подсказывала им.

– С кем я могу поговорить насчет семинарии? – спросил я.

Она мне ответила, что сейчас должен приехать батюшка, и чтобы я обратился к нему. Выйдя на улицу, я ожидал примерно час-полтора. Наконец центральные ворота в крепость открылись, въехала черная «Волга», неподалеку от церкви она остановилась, из машины, еле переваливаясь, вылез мужчина в чёрной рясе. Первым, конечно, показался его живот, потом он сам. Чем ближе он подходил, тем меньше внушал мне доверия. Что-то было в нем отталкивающее, я не осмелился к нему подойти и решил, что вечером сто пудово подойду. Вечером же, как мне показалось, он был слегка пьян, весел, и я был разочарован тем, что увидел. Я развернулся и ушёл, так и не поговорив с ним, так как не почувствовал здесь той чистоты, которую искал. А может, нафантазировал себе некий образ, и всё произошедшее не состыковалось с ним.

Были еще какие-то попытки, но чем больше я погружался туда, тем меньше мне хотелось этого.

Примерно через полгода у меня было возвратное сновидение с моей старой знакомой. На этот раз это было эпично, как в хороших фильмах. Я стоял на мощёной дороге в каком-то городе, а вокруг были красивые постройки, напоминавшие старую Прагу, Баварию или Чехию. Виднелись старинные замки с большими шпилями, уходящими в небо, красивые стеклянные витражи с разноцветной мозаикой, а также дома с крышами из черепицы и на них – флюгеры со всевозможными железными фигурками.

Это были явно европейские строения, и все это располагалось по сторонам мощёной дороги, по которой я шел. Вся эта красота пылала в огне, здания рушились, дым окутал всё, дорога становилась уже, люди бежали, кричали, плакали. Передо мной, метрах в десяти, появился силуэт старухи, лежавшей на земле. Она была вся покрыта язвами, протягивая мне руку, по которой стекала кровь, набухшие язвы лопались, из них выходил гной. Глаза ее смотрели в мои, в них ясно отражались молодая девушка и человек знания, старушка-ведьма и я, дающий ей руку, принимая во всех ее проявлениях, кем бы она не была.