Читать книгу Закат в Лиссабоне - Чингиз Абдуллаев - Страница 1

…И когда раздается неожиданный телефонный звонок, ты понимаешь, что сейчас произойдет не просто контакт с еще неведомым тебе человеком. Ты осознаешь, что в эту секунду Провидение само протягивает тебе руку и посредством другого человека пытается изменить твою судьбу. Дронго посмотрел на звонивший телефон и поднял трубку.

– Добрый вечер, – услышал он голос Владимира Владимировича.

– Здравствуйте, – ответил Дронго. Он еще не знал, насколько этот вечер будет добрым.

– Ты не в настроении? – спросил старый знакомый.

– Это зависит от того, что именно вы мне скажете, – пробормотал Дронго. – Я совсем не уверен, что вы звоните лишь затем, чтобы пожелать мне доброго вечера или поболтать о погоде. Я очень ценю ваше внимание и бережное отношение ко мне, но, боюсь, вы, как всегда, звоните по очень конкретному поводу.

– Ты стал меланхоликом, – заметил Владимир Владимирович.

– И уже давно, – отозвался Дронго, – мне казалось, что вы должны были уже привыкнуть к этой особенности моего характера.

– Именно поэтому я и звоню. Чтобы немного развеять твою меланхолию. Ты можешь приехать ко мне?

– Прямо сейчас? Между прочим, уже восьмой час вечера и на улице идет дождь.

– Между прочим, дождь прекратился, а засыпаешь ты обычно под утро, – напомнил Владимир Владимирович.

– Иногда я думаю, что вы знаете и о моих снах, – пробормотал Дронго. – Ладно, я приеду к вам через полчаса. Только не говорите, что вы приготовите для меня роскошный ужин.

– Не приготовлю. Могу угостить кофе. Хотя кофе ты у нас не пьешь. Ну, найду для тебя чашку чая. Приезжай, кажется, нам есть о чем поговорить.

Дронго положил трубку и посмотрел на себя в зеркало. Сорок четыре года. Усталое выражение лица, уже заметная седина на висках, начинающие куститься брови, внимательный взгляд темных глаз, твердо сжатые губы. Из зеркала на него смотрел мужчина средних лет. Дронго подмигнул сам себе и пошел одеваться.

Они были знакомы уже много лет. Владимир Владимирович традиционно выходил на связь только в случаях острой необходимости. Просто так они почти не виделись и не разговаривали. Владимир Владимирович провел два десятка лет на службе за рубежом, и уже тогда Дронго обрел в его лице надежного союзника и друга, который не раз поддерживал его в сложную минуту. С тех пор у каждого остались свои воспоминания – и о прежних встречах, и о совместных разговорах. Теперь, вернувшись в Москву, Владимир Владимирович вышел на пенсию и был своеобразным связным между спецслужбами и Дронго, на помощь которого, в свою очередь, всегда мог рассчитывать. Особенно когда ситуация требовала участия эксперта такого высокого класса.

Дронго приехал ровно через полчаса. Он поднялся по лестнице и позвонил. Его всегда поражала способность Владимира Владимировича оказываться за дверью именно в тот момент, когда он звонил. Словно его старый друг специально вычислял миг, когда гость приблизится к двери и протянет руку к звонку. Ведь хозяин квартиры хромал и не мог передвигаться столь стремительно. «Возможно, он прислушивается к движению лифта», – иногда думал Дронго. Но, даже поднявшись по лестнице пешком и стараясь не шуметь, он всегда обнаруживал Владимира Владимировича открывающим дверь спустя лишь мгновение после звонка. Улыбаясь своим мыслям, Дронго вошел в отворившуюся дверь.

– Ты специально не пользуешься лифтом? – спросил хозяин квартиры.

Ему было под семьдесят. Коротко стриженные седые волосы, одутловатое лицо, глубоко посаженные светлые глаза.

– А вы все время стоите за дверью и ждете, когда я позвоню? – в свою очередь, спросил Дронго. – Или у вас есть какой-то фирменный секрет? Давно собирался выяснить, как вы узнаете о моем появлении?

– Не скажу, – добродушно усмехнулся Владимир Владимирович. – Пусть это останется моей маленькой тайной. Хотя на это трудно надеяться, говоря с человеком, который специализируется на раскрытии тайн. Проходи в комнату, нас с тобой ждет очень интересный разговор. Чай я тебе уже приготовил.

За столом Дронго, верный своей привычке, устроился так, чтобы оказаться лицом к двери. Хозяин дома сел напротив него и долго молчал, прежде чем начать разговор.

– Ты недавно вернулся из Ростова? – начал наконец Владимир Владимирович. – Говорят, ты выступал в суде как адвокат?

– Это был не совсем удачный опыт, – ответил Дронго, – мой подзащитный получил двенадцать лет тюрьмы. Но объективности ради скажу, что мы все же спасли его от пожизненного наказания…

– Значит, ты мог стать неплохим адвокатом. Хотя не думаю, что тебе понравилось бы работать в этом качестве.

– Мне уже давно не нравится работать ни в каком качестве, – признался Дронго. – Однако это не относится к нашему сегодняшнему разговору. Если вы позвонили и так неожиданно попросили меня приехать, то можно догадаться о цели нашей встречи. Чем я могу помочь?

– Ты бывал раньше в Португалии? – поинтересовался Владимир Владимирович.

– И не один раз, – ответил Дронго, – в прошлом году я даже попытался отдохнуть в Алгарве, когда там произошли два загадочных убийства. Если вы помните, мне пришлось тогда искать убийцу…

– И ты его нашел. – Его собеседник ничего не спрашивал, он просто констатировал факт.

– Кажется, да. Хотя отдых мне сорвали. Зачем вы спросили про Португалию?

– Тебе могут оплатить поездку в эту страну. Может, тебе стоит слетать туда еще раз?

– Ненавижу летать, – напомнил Дронго, – тем более так далеко. Зачем мне нужно лететь в Португалию?

Владимир Владимирович не спеша подвинул к себе чашку кофе и начал рассказывать:

– В конце девяносто первого, когда пытались провести реорганизацию бывшего КГБ, разведка была уже самостоятельным учреждением, которое возглавил Примаков. Ты помнишь, как тогда было.

– Поэтому разведка и сохранилась, – заметил Дронго, – иначе всех связных давно бы пересажали, а всех агентов перевербовали. Им тогда удалось сохранить свою структуру просто чудом. Хотя в МИДе их очень сильно потеснили.

– Это так, – согласился Владимир Владимирович, – но с тех пор прошло уже много лет. Нам казалось, что все возможные негативные последствия того периода уже могут считаться несколько нивелированными, однако каждый раз всплывают все новые обстоятельства.

– И будут всплывать, – не выдержал Дронго. – Извините, что я вас перебиваю. А вы полагали, что может быть иначе?

Владимир Владимирович ничего не ответил. Немного помолчав, он продолжил так, словно не слышал вопроса:

– Первое главное управление КГБ СССР состояло из множества управлений и отделов. В их числе было специальное управление «Т». Ты помнишь, чем оно занималось?

– Управление по проведению активных действий за рубежом.

– Правильно. А еще было абсолютно засекреченное управление «РТ», созданное уже в последние годы существования КГБ. Оно занималось операциями на территории собственной страны.

– Их тогда расформировали, – нахмурился Дронго.

– Верно. И некоторые сотрудники перешли в другие подразделения. А некоторые уволились. Тогда никто не думал о будущем! Всем казалось, что общий распад носит неуправляемый характер и это навсегда, – в сердцах произнес Владимир Владимирович. – Как подумаю, сколько людей пострадали в республиках Прибалтики только потому, что честно служили своей стране, или в бывшей ГДР, где их до сих пор преследуют… – Он махнул рукой, не собираясь развивать эту больную для него тему. – В общем, тогда ушли многие профессионалы. И среди них те, кого нельзя было отпускать. Но они ушли, так как оказались гражданами новых стран, возникших после девяносто первого года. Из Прибалтики тогда хотя бы постарались вывезти документы. Вывозили все, что можно: агентурные донесения, списки агентов, явочных квартир, сведения об источниках финансирования, возможных связях. В общем, почистили архивы основательно. А в Средней Азии их не трогали. Эти республики считались заповедниками социализма. Потом, конечно, спохватились… – Владимир Владимирович снова замолчал.

Дронго посмотрел на своего собеседника и попросил:

– Давайте без воспоминаний, они одинаково неприятны и для вас, и для меня. – Затем, чтобы вернуться к теме встречи, задал вопрос: – И что? Вашим друзьям понадобился кто-то из исчезнувших тогда офицеров?

– Да.

– Кто?

– Полковник Кахаров. Мумин Кахаров. Его тогда послали в Таджикистан. Решили, что он, как местный уроженец, сумеет оказать помощь органам КГБ в Ленинабадской области. Как тебе это нравится? Профессионала, который действовал за рубежом, специалиста высшей квалификации вдруг переводят из Москвы в Таджикистан. И даже не в столицу. Считалось, что таким образом они укрепляют местные кадры. Можешь себе представить, в каком он был состоянии?

– У него есть семья?

– Нет. Жена умерла в восемьдесят седьмом. Детей у них не было. Его брат погиб во время гражданской войны, которая началась в Таджикистане сразу после развала страны.

– Я бы на его месте тоже обиделся, – мрачно заметил Дронго, – и как минимум послал бы всех к чертовой бабушке.

– Что ты и сделал тогда, в девяносто первом, – напомнил Владимир Владимирович. – Между прочим, они серьезно обсуждали вопрос о твоей ликвидации. Потом решили, что ты слишком известный эксперт. Тебя знали в ООН и в Интерполе, а им не хотелось лишних скандалов.

– В общем, я сохранился в результате своей громкой известности, – прокомментировал Дронго. – Спасибо, что сообщили через столько лет.

– Не делай вид, что ты ничего не знал, – укоризненно произнес Владимир Владимирович, – у тебя тогда произошло два прокола подряд: смерть Натали и самоубийство твоего напарника в Бельгии. Так что в отношении тебя могли принять любое решение.

– Давайте про Кахарова, – напомнил Дронго, – что там с ним случилось?

– Его потеряли в конце девяносто третьего года. Он тогда ловко инсценировал свою смерть. Ты знаешь, что в то время творилось в Таджикистане. Гражданская война – вырезали целые семьи, люди гибли тысячами. До одного исчезнувшего человека никому не было дела. Пока он сам не напомнил о себе. Собственным почерком. В девяносто четвертом – в Нигерии, в девяносто восьмом – в Анголе. Специалисты вычислили его по характерному почерку. Затем его видели на Ближнем Востоке. Последние фотографии сделали сотрудники южноафриканской разведки в девяносто восьмом. Через англичан передали в Москву.

– Солидная биография хорошо подготовленного профессионала, – холодно констатировал Дронго. – Не нужно было разваливать страну! Чтобы такие люди оказались не у дел… Это ведь как у специально обученных бойцовых собак. Они не должны оставаться без дела. Мне в Бразилии рассказывали про породу собак, с помощью которых в свое время охотились на беглых рабов. Специально натренированные на людей охотничьи псы. Фила Бразильеро. Если такую собаку долго не использовать «по специальности», она рано или поздно набросится на хозяина… Хотя бывают и исключения.

– Не так часто, как хотелось бы, – сердито заметил Владимир Владимирович. – Честно говоря, все это должно быть скорее проблемой таджикских спецслужб, но их возможности ограниченны. А Интерпол уже трижды присылал запросы на Кахарова. Решение о его ликвидации принято еще в девяносто восьмом. Но посланная группа не смогла его вычислить. Позже его видели в Иордании.

– Сколько ему сейчас лет?

– Шестьдесят четыре. Но, судя по всему, он в неплохой форме.

– Идеальный возраст для профессионала – сочетание опыта и мудрости, – невесело заметил Дронго. – И как я понял, теперь вы знаете, где его можно будет найти. Неужели он должен появиться в Португалии?

Владимир Владимирович внимательно посмотрел на Дронго и негромко произнес:

– У нас есть абсолютно проверенные сведения, что он будет там максимум через неделю. В Лиссабоне состоится конгресс ВОЗ – Всемирной организации здравоохранения. У тебя в запасе не так много времени. Нужно его найти и…

Дронго взглянул на своего собеседника.

– Да, – кивнул тот, – как бы тебе ни было неприятно это слышать. Нужно его найти и ликвидировать. Решение уже принято. Единственное, в чем мне удалось убедить моих бывших коллег, – это в том, что ты не профессиональный ликвидатор, а всего лишь аналитик. С тобой, вероятно, пошлют квалифицированного специалиста.

– Спасибо. Ваш «специалист» может войти в раж и решить, что после ликвидации нашего знакомого нужно будет убрать и меня. Или в отношении меня на этот раз решение еще не принято? – иронично осведомился Дронго. – Сейчас со мной уже можно не церемониться. Я давно не сотрудничаю с Интерполом и даже не гражданин вашей страны.

– Не нужно так шутить, – нахмурился Владимир Владимирович. – Если бы можно было вычислить Кахарова без тебя, никто бы не стал к тебе обращаться. Но это невозможно. Он слишком хороший профессионал. Кроме того, прошло уже двенадцать лет. И все эти годы он не бездельничал. Как, собственно, и ты. Он совершенствовался, и мы даже не имеем понятия, до каких пределов. Это уже не тот полковник КГБ, каким он был в девяносто первом. Кахаров уже давно стал профессиональным убийцей, наемником, умеющим зарабатывать деньги на своей квалификации. Кроме тебя, его никто не найдет. Ты бывший эксперт специального комитета ООН, бывший эксперт Интерпола. Кто должен искать Кахарова, если не ты? Можешь предложить другую кандидатуру?

– Еще немного, и я заплачу от волнения, – пробормотал Дронго. – Надеюсь, ваш «специалист» будет иметь четкие указания в отношении меня?

– Не смешно, – заметил собеседник, – я тебе уже все сказал.

– Мне разрешат посмотреть досье Кахарова? – уточнил Дронго.

– Да. Все документы, которые можно дать. Психологи подготовят также подробную разработку его психотипа. Тебе закажут гостиницу и выдадут билеты в оба конца, командировочные и гонорар. Можешь быть уверен, что все твои остальные условия тоже будут приняты.

– Так, – кивнул Дронго, – а теперь скажите мне главную фразу, которую вы должны мне сказать. Самую главную. Почему его нужно найти? Только не говорите, что его засекреченные операции двадцатилетней давности могут так интересовать американцев или англичан. Почему его нужно найти именно сейчас?

Владимир Владимирович поднялся и прошел на кухню. Послышался звон посуды. Через минуту он, прихрамывая, неторопливо вернулся в комнату. Сел на стул. Взглянул на Дронго.

– С тобой трудно разговаривать, – признался он, – я так и думал, что ты задашь мне этот вопрос.

Дронго молча смотрел на него и ждал.

– На следующий год в Португалии пройдет чемпионат Европы по футболу, – сообщил Владимир Владимирович, – финальная часть. Будет много гостей. По сведениям англичан, Кахарову заплатили за проведение террористической акции. Ты представляешь, что будет, если акция удастся? Бывший сотрудник КГБ, полковник, замешан в террористической операции такого масштаба!

Сразу вспомнят, что и Карлоса Ильича, Шакала, тоже готовили в Советском Союзе. Припомнят и других «специалистов». Кому это нужно?

– И он приедет туда заранее? – удивился Дронго. – Но профессионалы так не поступают…

– На этом Кахаров и строит свои операции, – пояснил Владимир Владимирович. – Лично проверяет все маршруты и обстановку вокруг предполагаемых объектов. Учти, что он умело маскируется. Но проверяет все лично сам, никому не доверяет. У тебя будет несколько дней, чтобы его вычислить. Возможно, что тебе не удастся его найти. Тогда его начнут искать другие. Вот и все, что я должен был тебе сообщить.

– Какая у него была кличка? – неожиданно спросил Дронго. – Его последняя кличка в КГБ? Обычно профессионалы выбирают себе характерные клички.

– Судишь по себе? – усмехнулся Владимир Владимирович. – Твоя кличка уже стала нарицательной. Птица Дронго, которая умеет имитировать голоса других птиц и не боится хищников. В какой-то мере ты прав. Его кличка в КГБ была Сервал. Знаешь такое животное?

– Интересно, – задумчиво произнес Дронго. – Сервал – это длинноногая дикая кошка с большими торчащими ушами. Кахаров работал в Южной Африке?

– Да. Откуда ты знаешь про сервалов?

– У меня была знакомая в книжном магазине. Она мне дарила разные энциклопедии, которые я любил читать, – пояснил Дронго. – Поэтому я и знаю про сервалов и их длинные уши. Они умеют слушать и слышать.

– Мне иногда кажется, что ты успел прочитать все энциклопедии, которые только существуют на свете, – признался Владимир Владимирович. – Ты прямо как хороший компьютер. Нажимаешь кнопку и сразу получаешь ответ.

– Я уже устаревшая модель, – вздохнул Дронго, – могу только перерабатывать и выдавать информацию. Меня неправильно учили. Нужно было остаться в Баку, научиться воровать нефть и жить, как все остальные. Или открыть свой бизнес, зарабатывая на торговле с Турцией и Китаем. Или, приняв российское гражданство, устроиться в Москве на должность, где можно было бы брать взятки и считаться солидным человеком. Я не смог вовремя сориентироваться. И в результате вот уже полтора десятка лет занимаюсь поисками негодяев по всему миру.

– Ты говоришь так, словно тебе неинтересно этим заниматься.

– Интересно. Честно говоря, о другой жизни я даже не думаю. Раз уж так получилось, значит, так и должно быть. Ведь по большому счету ничего другого делать я не умею. Когда вы познакомите меня с вашим «специалистом»?

– Завтра вечером. Я дам тебе адрес, и вы сможете с ним увидеться. Между прочим, он считает тебя легендой, не верит, что ты живой человек.

– Неужели он такой наивный? С его-то профессией…

– Увидишь, – пообещал Владимир Владимирович. – И учти, что на поиски Кахарова у тебя будет только три дня. Три дня в Лиссабоне, чтобы вычислить Сервала. Надеюсь, ты справишься.

– Может, легче проверить отпечатки пальцев всех делегатов конгресса? – спросил Дронго, но, увидев выражение лица своего собеседника, улыбнулся: – Понимаю, какой это вызовет скандал. А Кахаров сбежит сразу же, едва мы приступим к проверке. Но ведь нужно же было предложить для начала какую-то версию, хотя бы и такую невероятную… Так какой адрес вы мне назовете?