Читать книгу Хроники Земли Простой - Чингиз Григорьевич Цыбиков - Страница 8

Контрглава,

которая призвана выполнить данное составителями хроник обещание, ну то, помните, насчёт того, почему Эрвин Куман читал книжку

Будучи людьми разумными, составители данных хроник отчётливо понимают, что читателям на самом деле не так уж и важно, отчего это отважный меченосец читал книжку, но слово, данное даже такой абстрактной фигуре, как читатель, должно выполняться, и посему мы всё-таки об этом расскажем. Перенесёмся же на несколько недель назад в ортаскский городок Конда.

Стояло раннее апрельское утро. Светило солнце, которому ещё предстояло набрать силу. Ветерок ощутимой свежести развевал нестройно колыхавшиеся стяги с эмблемой ордена меченосцев. Эмблема эта была на диво лаконичной и представляла собой стилизованное изображение меча клинком вниз. Стилизованность проявлялась в излишне широкой крестовине, и несколько укороченном клинке, отчего изображенный меч смахивал на стилизованный крест. Наверное, излишне говорить, что стилизованность креста проявлялась бы в укороченности перекладины, и удлиненности и заострённости нижней части креста. Стяги подковой окружали шатёр, который также был щедро украшен символикой ордена; сам шатёр стоял на Центральной площади славного города Конда. Помимо шатра на площади имелись также довольно обширный помост со сходнями и толпа, стоявшая вкруг помоста. Посреди помоста с видом важным и значительным стоял с сигнальным рожком в руке человек в плаще меченосца.

В шатре же несколько человек одевались для предстоящего представления. Настроение у всех было неважное, и как покажет время, основания для этого у них имелись весьма солидные.

– Эрвин, – сказал хорунжий ордена меченосцев Расти Растен. – Ты бы взял сегодня меч или копьё.

Эрвин Куман сумрачно взглянул на своего командира и, накинув на плечи плащ, молча вышел из шатра.

– Упёртый, – сказал кто-то из меченосцев.

– Он так когда-нибудь надорвётся, – сказал Растен.

– Да ладно, – отозвался третий меченосец. – Эрвин знает, что делает.

Практика показала, что оба они ошибались; прав был лишь тот, кто отметил упёртость Эрвина. Пропел рожок.

– Третий сигнал, ребята, – сказал хорунжий. – Пошли.

Меченосцы зашевелились, задвигались, накидывая плащи, хрустя шейными позвонками, и не торопясь покинули шатёр.

– Знаменитое представление ордена меченосцев! – тут же заорал во всю мочь человек с сигнальным рожком. – Только раз! Проездом из Тиля в Дол-редут! Спешите видеть!

Толпа заволновалась, ещё теснее окружая помост.

– Я его придушу как-нибудь… – пробормотал Эрвин.

– Ладно, пошли, ребята, – сказал Расти Растен и сбросил с себя плащ. Остальные меченосцы, последовали его примеру и, выстроившись гуськом, с каменными лицами двинулись на помост. Сигнальщик, успевший сменить рожок на барабан, весьма искусно отбивал дробь.

Среди кондичей захихикали. В черной обтягивающей одежде, рекомендованной руководством ордена для публичных занятий физической культурой, меченосцы являли собой зрелище весьма непривычное взгляду обывателя. Добавим, что одежда эта слегка лоснилась, что вкупе с развитой мускулатурой меченосцев производила эффект, но вероятнее всего не тот, на который рассчитывали те, кто придумал всю эту затею. Впрочем, кондичкам, в изобилии имевшимся в толпе, зрелище нравилось.

Меченосцы взошли на помост. Теперь на помосте обнаружились различные предметы ранее от нашего внимания ускользнувшие, как то: меч, копьё, боевой топор, здоровенная гиря и ещё пара предметов весьма грозного вида. Меченосцы разобрали предметы. Дробь усилилась.

– Делай раз! – выкрикнул Расти Растен, и меченосцы начали демонстрировать своё владение предметом. Эрвин с багровым от натуги лицом поднял гирю, враскачку подкинул её вверх, раз, другой и на третий раз её не поймал. Гиря с грохотом обрушилась на помост и безо всякого видимого труда пробила его. Одна из досок настила с треском выскочила со своего места и концом своим чётко угодила меченосцу с секирой прямо в подбородок. Это был чистый нокаут. От полученного удара последний упал, но при этом успел взмахнуть руками. Ладони, не управляемые более мозгом, разжались, и секира вращаясь полетела прямо в Расти Растена. Хорунжий родился в рубашке, иначе чем объяснить то обстоятельство, что грозное оружие ткнуло его в грудь тупым концом и на том успокоилось?

Эрвин огляделся. Прямо перед ним зияла дыра, проделанная гирей, чуть поодаль без чувств лежал его товарищ, в стороне корчился со сбитым дыханием его командир. Остальные меченосцы застыли, каждый на том месте, где его застала вся эта эскапада. Барабан засбоил, дал последнюю нестройную дробь и смолк.

В гробовой тишине, ни на кого не глядя, Эрвин сошёл с помоста, поднял с земли плащ, зашёл в шатер, взял свой заплечный мешок и двинулся восвояси.

Шагая по улицам Конды, Эрвин Куман времени зря не терял. Думами своими тяжкими и беспросветными он надёжно вгонял себя в состояние, которое в некоторых иных мирах люди учёные называют депрессией. Состояние это было тем непригляднее от того, что по характеру своему Эрвин относился к тем людям, у которых чувство долга является основной пружиной для каждого поступка.

В депрессии этой он несколько механистически, руководствуясь принципом «куда глаза глядят», добрался до Северного Ортаска, где наши герои и нашли его в номере гостиницы, читающим книжку.