Читать книгу Исповедь. Социальный эксперимент «ГАРДАРИКА» - Chugun&Bronza - Страница 4

За свою жизнь я видел Полис множество раз. И все это время, он менялся, тяжелел, наращивал жевательные мышцы. Он рос вширь, потом вверх, потом опять вширь, становясь все более пестрым, хаотичным, неповоротливым.

А тогда… Тогда, какой же это был год? Не вспомню.

Тогда Полис еще достраивался. Это был невероятно амбициозный проект. Ничего подобного в мире европейцы еще не строили. Он был воплощением будущего. Того самого, которое прочили человеческой цивилизации фантасты! И все это, через каких-то три десятилетия после Катастрофы.

Вы только подумайте! Три яруса, самый престижный из которых, парит в воздухе! На Среднем, деловом: голограммы всех центральных архитектурных памятников Европы, потребительские Валгаллы3 гипермаркетов, благолепие интерактивных технологий, офисная чистота и дешевый интернет.

Ну, а Нижний… Нижний ярус сразу проектировался как фильтр. Некое реальное воплощение философии карьерного роста. Полис привлекал к себе рабочую силу со всех уголков перекореженного мира, и этой силе давалась возможность приобщиться к амброзии4 Среднего уровня. Но для этого, нужно было выслужить, выстрадать, пережить.

Еще тогда, я успел побывать на всех уровнях Полиса. Мне посчастливилось. Я смог увидеть и «хорошую жизнь», и ту, что имеет в этом мире слишком мало акций.

В работе контрактного наемника, выпадают те славные моменты, когда тебя берут телохранителем, и вуаль-ля, ты на «вершине мира». Хотя, в воздушных отелях и бизнес-центрах, меня не пускали дальше охраны кухонь и сортиров, я украдкой, все-таки, смог разглядеть всю роскошь Верхнего яруса. И самих выхоленных «хозяев жизни».

Проклятые буржуи. Я, конечно, не был неосоциалистом… нет. Просто, по происхождению, я русский. А у них это в крови. Ненавидеть тех, кто сытнее, богаче и удачливей тебя. Они бесятся, грызут себя, но зачастую, загнаны в такой угол, в котором нет возможности ничего изменить.

Вы бы видели, как пыжился мой наниматель. Большая шишка в пани-Московии. Светлая ему память. На фоне, вылизанных глав корпораций, (ей богу, мне тогда казалось, что у них есть особые слуги, которые каждое утро, облизывают этих гадов), он выглядел как-то куцо, грязно. Не тот фасон, не тот размах, и не та культура.

А женщины! Какие там женщины! Вы бы видели! Гладенькие, ароматные. Ахрррр… аж уд тянет. Так бы и схватил их за крашеные патлы, а потом, с оттягом, с оттягом, по лицу.

Вам не понять, каково это, страстно желать попасть в такое место, и одновременно, всей душой его ненавидеть.

Однажды, на ночном дежурстве, в коридоре, я глянул, из панорамного окна, вниз на Старый Город. У меня дух захватило. Я видел, одновременно, и Эйфелеву башню и Тауэр и Колизей, а с ними, еще кучу всякой европейской старины. Звезды в африканском небе, над городом, казались по сравнению с памятниками, тусклыми плевками. Я парил над всем этим, в летающем бизнес центре класса люкс, и думал, что душу бы отдал, лишь бы мои дети не жили как я. А смогли оказаться бы здесь – в месте, где безнаказанно можно мочиться всем на головы и не утопать самому по уши в навозе.

Днем голограммы выключили. От этого деловой центр, под палящим солнцем бывшего ЮАР, превратился в нагромождение безликих зданий и огромных пыльных конусов. Но, даже, глядя на такой ширпотреб, мысль о том, что это и есть благополучие не покидала меня.

Да, я видел «хорошую жизнь». И тогда, картины эти меня дразнили, зачаровывали. Себе я такой судьбы не желал. Нет. Хотя бы, дочкам. Вспоминая о них, я подписал документы на вступление в Зауральский Крестовый поход.

Знаете, перед отъездом домой, когда мой патрон закончил свои дела, я забрел на Нижний ярус. Монолитный, перенаселенный и душный, он был мне по душе. Ярус оттанцовывал в агрессивном припадке, лишенный солнечного света, бесплатного воздуха и воды. Это место было похоже на мою родину, но имело иной статус. Поселиться здесь, считалось, успехом, достижением. Еще бы! Получить вид на жительство в Полисе!

Вокруг города и его округов, плодились тупые техноварвары5, грязные аборигены, всякий сброд. После терактов и Катастрофы, столько падали развелось, что хоть трави. Но жители Нижнего яруса к ним не относились. Они уже прошли отбор из всякого мусора. Они уже могли быть полезны Полису, даже если вся эта полезность заключалась в клининге и спекуляции. Они превосходили на порядок, по уровню жизни, и по самосознанию тех, с кем жили до этого. И каждый обитатель Нижнего яруса знал это. Потому что он обрел шанс пробиться наверх. Опять же, не для себя. Для детей, внуков, правнуков.

И представьте, посреди всего этого безумия, какой-то дурак надрывал глотку с призывом стать счастливее, жить добрее и прочую ересь. Местные прохожие таких просто не замечали. Сквозь плотный заградительный поток рекламы, которая лилась прямо в сознание из пьезодинамиков прижатых к черепам, голос старого усилителя услышать было невозможно. Когда я проходил мимо, он сунул мне мятую листовку. Я бегло прочитал, и меня такая злость взяла.

Я двинул его по морде, лихо, без всяких предупреждений. А потом взял за грудки, встряхнул, подтянул к себе и спросил: «Как?! Как жить лучше, как стать счастливее?!». Лицо у него, надо сказать, было на редкость глупое. По ходу спектакля, он, наверное, обделался. И знаете, что он мне ответил? Да, ничего! Только ткнул трясущимся пальцем вверх, и все.