Читать книгу Мой путь к солнцу - Цветана Алехина - Страница 2

Здравствуйте, дорогие читатели! Я решила написать эту книгу, что бы рассказать Вам, как выбор религии влияет на судьбу человека. О том, кто ты в этом мире? Раб, или часть мира? Каждый сам выбирает себе свой путь. Каждый из нас, зачем то пришел в этот мир. Но не каждый проживает жизнь так, как ему хотелось бы. Эта книга посвящена тем людям, которые ищут ходы и возможности в этом мире. Для тех, кто любит и ценит жизнь, ценит каждый прожитый день, и что бы этот день был прожит не зря. Один человек мне однажды сказал, что из каждой ситуации есть выход, везде есть маленькая, но возможность. Я запомнила эти слова, и они мне помогли. Мой путь к Солнцу, может быть был и не столь трудным, но я его прошла. «Мой путь к Солнцу», это мое произведение, в котором я повествую Вам, как я прошла по этому пути, и пришла к выбору своей религии.

Я родилась и выросла в простом провинциальном поселке, за 100 километров от нашего областного города Тамбова. Моя мать была учителем английского языка, она была известным человеком, ее любили дети и уважали жители нашего поселка. Отец был простым рабочим на заводе, он был сварщиком. Я не знаю, что связывало этих двух людей, они не подходили друг другу не внешне не внутренне. Мама была маленького роста, всего 148см., очень худого телосложения. Ее волосы были ярко – рыжего цвета, а глаза светло – синего цвета. Она была воспитанным, интеллигентным человеком, умевшим себя вести и преподнести себя в обществе. Ей всегда были рады, завидовали ее легкости и жизнелюбию. Отец высокий, широкоплечий мужчина, ростом 186 см., плотного телосложения. Он не любил общество, и не умел себя в нем вести. Его ярко-синие глаза светились на его лице, они придавали ему жизненности, а густота черных волос придавала эффекта. Как они познакомились, и что их связало? Этих двух совершенно разных людей.

В судьбу этих двух людей вмешались их предки, из страха, что их дети никогда не устроят свою жизнь, и останутся без потомства. На тот период им было по 30 лет, отец был на год старше моей матери. У сестры бабушки по линии отца была тетя, которая работала в одной школе с матерью, она рекомендовала ее моей бабушке в качестве снохи. На тот период, когда отец приехал в отпуск с Норильска. Он работал там после армии, и не собирался возвращаться. Домой приезжал раз в год. Всегда помогал своей Матери, высылал ей деньги. Бабушка не знала себе покоя, не видит сына, нет внуков. Пора…. Пора… Она не знала, что там, на Севере, у него есть женщина и ребенок. Но он сказал об этом спустя 20 лет.

Однажды вечером его пригласила в гости тетя, – «приходи, посидим». Он пошел, не зная, что его там ждет. Таким же образом была приглашена и моя мать. Вечер прошел, так как они его и запланировали, знакомство прошло успешно. После чего прошло сватовство и свадьба. Отцу больше не удалось вернуться в Норильск, и эта тоска всегда отражалась в его глазах. Когда я была маленькой, я не понимала, о чем грустит мой папа, я думала, что он устал, и хочет побыть один. Он всегда удалялся в дальнюю комнату, ложился на диван, и лежал с открытыми, своими ярко-синими глазами. Но он был не здесь, не с нами, а где, то далеко, далеко. Единственный человек, который выступал против этого союза, это сестра отца, моя тетя. Она была категорически против этого брака, утверждая, что она, не пара ее брату, и из этого ничего не выйдет. В какой то, степени она была права, из этого ничего не вышло, они прожили всего лишь 8 лет. Я не знаю, были ли они счастливы или нет, и как они жили. Я была уже вторым ребенком в семье, когда это произошло, у меня есть старший брат, он старше меня на 3 года. А произошло то, что мамы больше не стало, она умерла, когда мне было 4 года. Она умерла от онкологии. Отека легкого. Врачи лечили ее от пневмонии. И ее просто не удалось спасти.

Эта трагедия привела в ужас весь наш поселок, очень много людей тяжело перенесли эту потерю, со слов многих очевидцев, приходили толпы людей, которые рыдали и уходили убитые горем. Дом, в котором жила наша семья, мать, отец, брат, я, по каким – то причинам был продан, и нам просто негде было жить. Что послужило причиной продажи мне не известно. Известно лишь то, что она умерла от горя. После продажи дома, нам пришлось жить в доме бабушки, матери отца. В этот дом приходила женщина, которая купила дом родителей и рассказывала, как мама плакала и не хотела уходить из этого дома. После продажи она прожила всего два месяца. Это событие в моей жизни, перевернуло всю мою жизнь.

Шли похороны. Я была слишком маленькой, что бы понимать происходящее. Было много людей, родственников, и почему то все плакали. Все это время я проводила с братом, он понимал, что это значит, и что будет дальше, а я думала что, мама спит и скоро проснется. Но она не просыпалась, а пыталась ее разбудить. Я смотрела на брата и ждала от него дальнейших действий, он же был старший, он был заводила, а бегала за ним. Но он, сидел, молча возле нее, и молчал, я не понимала, почему ему так грустно. Все самое страшное было на кладбище, там я испытала детский шок в процессе похорон. Мне стало страшно, когда ее хоронили, я думала, что она задохнется и больше не сможет вернуться домой. Я, требовала, что бы ее откопали, но этого не произошло. После похорон у меня начались детские кошмары. Я боялась темноты, мне было страшно, когда я слышала похоронный марш, или видела, чьи – то похороны.

После ее смерти я и мой старший брат остались с отцом, и продолжали жить в доме бабушки. Может это карма, которая преследует меня и брата до сегодняшнего дня. Бабушка любила меня настолько сильно, я была ее смыслом существования. Этот дом, в котором мы жили, это был мой отчий дом. В нем прошло все мое детство, похороны матери, бабушки, ей тоже, не долго, удалось пожить после смерти мамы. В дальнейшем, чего бы плохого не случилось в моей жизни, я всегда мысленно возвращалась в этот дом, он был моим тылом.

После трагедии, которая произошла с мамой, (по документам это было 14 февраля 1988), мое состояние резко ухудшилось, и при выяснении причин у меня обнаружили диабет. Я родилась здоровым полноценным ребенком, вес 3800, без отклонений и патологий, при выписке 4300. Я развивалась в соответствии с возрастом, и в нашем роду ни у кого такой болезни не было. Врачи установили причину, что это от психологической травмы, и меня сразу перевели на инсулин. Это была еще одна травма в моей жизни. Так я росла с бабушкой, в детстве у меня было много друзей, на нашей улице было много детей, и мы росли вместе. Брат ходил в первый класс, я сидела дома, меня пришлось забрать из детского сада, мне нужно было делать инсулин. Я так любила своих друзей, и подруг, но, в дальнейшем нам пришлось расстаться, и я больше их не видела. Так сложилась моя судьба. Я очень не хотела этого, но я не могла ничего предпринять, я была слишком мала, и слаба, что бы что, то сделать. Иногда нас забирала бабушка, по линии матери, и мы жили у нее. Это была большая и дружная семья, у моей матери было две сестры и брат. Я любила проводить у них время. Там были мои двоюродные братья, и меня забирали к ним, когда они приезжали. Но вскоре мне пришлось прекратить общение и с ними. Так шаг, за шагом я теряла близких мне людей, начиная с момента рождения. Раньше я не знала почему так, мне было очень больно, когда я потеряла бабушку, это была уже осознанная первая потеря, с того момента я стала замыкаться в себе. С того момента у меня уже не было близкого человека в жизни, хотя я думала, что есть, но я ошибалась. Ближе бабушки у меня никого не было. Но я поняла это только сейчас, с возрастом.

Ровно год спустя 15 февраля 1989 года, мой отец женился второй раз. Столь торжественное событие в его жизни, произошло в узком кругу семьи, в доме бабушки, которая на тот момент была еще жива. Она была очень этому событию, и выбору сына. Она была уверенна, что теперь все будет хорошо. В дом пришла сильная, смелая, здоровая, уверенная в себе женщина. Она была не высокого роста, 153 см., плотного телосложения, и пышных форм груди, что, очень сильно его и привлекало. Это, еще одно из жизненных событий, которое перевернуло всю мою последующую жизнь. Жили мы как всегда в доме бабушки, с бабушкой. Она была ровесница моей первой матери, и у нее было двое взрослых сыновей, которые тоже жили с нами. Ее жизнь была тяжелой с самого детства. Она родилась и выросла в деревне. В ее жизни было мало приятных моментов, и много физического труда.

С моим отцом они познакомились в нашей больнице. Он лечил поясницу, она тоже. И как любит повторяться история, их познакомили. Это было в декабре 1988 года. Все это время я ждала возвращения своей мамы домой, и мне всегда говорили, что она вот, вот придет, но она не приходила. Я собирала деньги в копилку, что бы купить маму, и когда к нам кто – то приходил, я выходила с копилкой и просила денег для того, что бы купить маму. Я всегда встречала папу с работы, он работал на заводе, и ждала, что он придет не один. Он все время мне обещал, что он обязательно мне ее приведет. Однажды он пришел с ней, я выбежала с копилкой встречать маму. Но я ее не узнала. Я так долго в нее всматривалась, и пыталась узнать знакомые черты, но это была не она. Она заговорила со мной, назвала себя мамой, я подошла к ней, протянула ей копилку, спросила – «ты будешь моей мамой?», она ответила – «да». Так, с февраля, у нас образовалась новая семья. Против этого союза, выступала все та же тетя, папина сестра, моя крестная мать. Она не восприняла новую жену отца, считая ее аферисткой, и гулящей женщиной, которая живет в доме ее матери. Против нее так же выступала семья моей матери, причем все. Они были против того, что бы их внуки росли в этой новой семье. И пытались отнять нас. А так же была против ее мать, против нас, отца и нищеты, на которую она согласилась. Она любила первого зятя, и его богатства, а нашего отца не могла терпеть. Единственный человек, который благословил ее на этот брак, это ее отец. Он всегда был на ее стороне, и поддерживал любое ее решение.

С этого момента моя жизнь резко поменялась. В нашем доме появилось много новых людей, лиц. Новые дела. Родители купили новый дом, и делали в нем ремонт. Мы все жили с бабушкой. Мама говорила, что скоро заберет меня, и мы будем жить в новом доме. Я с первых дней называла ее мамой. Через год 21 января 1990 года у меня родилась сестра. Ребенок был очень крупным, и не мог сам появиться на свет. Роды проходили ровно сутки. И когда мама поняла, что умирает, написала записку с просьбой спасти ребенка, наткнула ее на нож, и сбросила ее с третьего этажа, родильного отделения. Воды отошли еще днем, врача не было на месте, он был не трезв, и когда ночью пришел отец, нашел дежурного врача и акушерку, сделали кесарево. Ребенок чудом оказался жив, ее рука не дала обмотать пуповину вокруг шеи, и таким образом смогла дышать. Девочку назвали в честь акушерки Раисы, которая спасла ей жизнь. Ребенок рос настолько крупным, что ее боялись показывать окружающим и родственникам. Против ее рождения выступало немало людей. Что в таком возрасте не рожают, куда вам? Вас и так много, слышали мы от людей. Этих подними, куда вам еще? Этот ребенок был желанным и любимым родителями. Они были рады его появлению. Я так ждала свою сестру, и думала, что ее назовут Олеся, но домой к нам принесли Раечку. Раечка была настолько желанным ребенком, что просто не сходила с рук старших братьев.

Так постепенно, я стала взрослеть, потому, что я стала старшей. Я еще не пошла в школу, а уже умела делать уборку по дому. Мыть посуду. Сестра родилась 23 января 1990, а 23 апреля случилась еще одна трагедия в моей жизни. Умерла бабушка, умерла на моих глазах. Это случилось так неожиданно и быстро. Этого никто не ждал, и не подозревал. Мы собирались в гости к сестре моей бабушки. Когда мы шли по улице, я везла коляску с сестрой, они шли сзади меня и беседовали. Беседовали на тему жилья, отец должен был получить квартиру, в скором времени, но ее ему пока что не давали. Бабушка переживала по этому поводу, она знала, что нам не будет покоя, когда не будет ее. Что ее дочь нас достанет. Я не понимала, о чем они говорят, я смотрела на сестру в коляске, и любовалась детскими вещами. Но в одной из фраз бабушка произнесла слова: – «эх помереть, и знать бы, получите ли вы жилье». Это было сказано вслух, но не принято всерьез. Придя в гости, мы занесли коляску в дом, сестра спала, мы зашли первые, бабушка за нами. Как только она переступила порог, она упала, и из ее рта пошла пена. Я испугалась. Мама заплакала. Сестра бабушки начала искать лекарства, но они были ей уже не нужны. Она лежала с открытыми глазами и смотрела на меня, она пыталась сказать маме, чтобы та не бросала меня. Мама просто рыдала, она поняла, что все. Мне стало по – настоящему страшно, я почувствовала вокруг себя чужих людей. Ведь только бабушка любила меня той родной любовью, любовью матери. А сейчас она лежит на полу, и я поняла, что она не дышит. Ее лицо было синим, все это произошло за две минуты. Плакали все, сестра в коляске, она проснулась от крика, мама, я, и тетя. Мама успокаивала меня, говорила, что не бросит. Для нее сейчас наступил самый тяжелый период, она осталась одна, с пятью детьми. Бабушка была для нее опорой, стеной. На эти похороны меня не взяли. Но я была на отпевании, как всегда эти перешептывания, эти голоса, и это церковное пение, я так тяжело переносила. На этот раз сплетни были другие, кто меня больше жалеет, папа или мама? Кто меня больше любит? Папа или мама? И кого папа больше жалеет? Меня или сестру? После смерти бабушки жить в ее доме стало тяжелее. Тетя не давала нам покоя, а мама боялась духа бабушки, ей казалось, что она ходит по дому. После ее смерти моя жизнь стала значительно тяжелее. В душевном и физическом плане. Меня мучили, какие- то страхи, нападала грусть, становилось холодно среди лета, и что – то постоянно болело внутри, меня мучила душевная боль, но я не знала что это, и как это выразить. А мой старший брат, и его друзья смеялись надо мной. Постоянно, что – то придумывали, что бы посмеяться, придумывали какие- то постоянные обзывания. А родители всегда были на его стороне, он же сидел с Раей, помогал им, а со мной постоянные проблемы, диета, инсулин, больница. И это было лишнее дополнение для не любви к себе. Я всегда уходила в себя, хотела быть одной, самой по себе. За меня некому было заступиться, и я только слышала насмешки и упреки.

В этом году я пошла в первый класс. Это было не лучшее событие в моей жизни. В первый класс меня должна была отвести моя бабушка по линии матери. Они хотели, что бы я жила у них, и ходила в школу, в которой работала моя мама. Родители купили все нужное для школы, и я ушла жить к бабушке. Я помню все, что там было, все школьные вещи и принадлежности. Моя вторая мама никогда не ладила с этими родственниками, так же как и они с ней. Она всегда считала, что они мешают в воспитании детей, и не уважают ее, впрочем, так и было. А так же балуют детей и не чем ей не помогают. Они считали, что она плохо относится к детям, не дает им нас видеть, и не дает нам в жизни ничего, что должна дать. Эта междоусобица продолжается и до сегодняшнего дня. Они никогда не найдут общий язык. А я всегда хотела видеть родственников, и тех и других. В какой- то степени виноват мой отец. Он никогда не принимал решения в семье, и не участвовал в семейных советах. Его всегда ставили перед фактом, и он, молча, соглашался.

Мама всегда ревновала меня к тетям и дядям, обижалась, если я виделась с ними, говорила, что воспитывает нас она, а они меня по головке гладят. Брат виделся с ними тайно. Он был намного хитрее, и умнее. Я всегда думала, что он будет моим защитником, ведь он же старше. Но я ошибалась, я всегда мешала ему, он никогда не делился со мной, не играл со мной, он больше уделял внимание сестре. И со временем, они стали брат и сестра. Так и продолжается до сегодняшнего дня. Когда я приехала к бабушке, для того что бы пойти в школу, это было дней за несколько до первого сентября. Я заметила, что принимает вещи от соседей, обувь, кофты, фартук, форму. Когда я спросила для чего это, она сказала, не спрашивай, это взрослые дела. На первое сентября я пошла в обносках, которые мне насобирала моя бабушка. Она это сделала для того, что бы опозорить мою вторую мать. Она ее ненавидела. В школе для меня были созданы отдельные условия, отдельное отношение, и в столовой. Я везде выделялась из толпы. Я же дочка покойной учительницы, и у меня диабет. Через не долгий период времени, меня забрали родители обратно. Это еще был сентябрь, и было тепло. За мной приехал отец, он нашел все вещи, которые спрятала бабушка, забрал меня и уехал. С тех пор я виделась с бабушкой крайне редко. Она приходила ко мне в школу навестить меня и брата. Это продолжалось до 5го класса, потом она перестала ходить ко мне в школу.

На этот раз, в школу меня отвела сама мама. Она надела на меня все то, новое, что она купила, и перевела в другую школу. Новый класс, новая учительница, новые подруги. Мне снова приходилось начинать все заново. Учеба в школе давалась мне очень нелегко. Мне тяжело было учиться и в плане познаний, и в плане болезни. Я не была отличницей, хотя и старалась, и мне помогали учителя. Мне постоянно говорили, что я должна быть похожей на свою мать. Это мне говорили, все те, кто был с ней знаком. Я старалась, но у меня ничего не получалось. Диабет причинял мне много неудобств. Были друзья, которые мне помогали, а кто – то осуждал. В столовой, я не могла питаться вместе с коллективом, некоторые школьники относились ко мне как к изгою. У меня были подруги, вместе с ними я ходила домой, мы вместе играли в школе, вместе делали уроки. Но все это скоро закончилось, к моему сожалению. Мне нравилось учиться в школе, но когда я приходила домой, меня ждала другая атмосфера. Это была злая и кислая мина, вечно всем не довольная. Мама была полностью поглощена бытом, домашними проблемами, и маленьким ребенком. Все это, сказывалось на ней и ее настроении.

Наша семья продолжала жить в доме бабушки. Это был старый, ветхий, домик. Этот дом нуждался в капитальном ремонте. Он был достаточно просторным, в нем было три комнаты, ванная, которая не работала, кухня, с прогнившими полами, и терраса. А так же погреб, и сарай, тоже под снос. Для отопления дома приходилось топить печь. В ванной не было горячей воды, и в ней нельзя было купаться. Иногда мы грели воду, а в основном каждую субботу ходили в местную баню. На кухне не было окна, была одна сплошная, кривая стена, оббитая клеенкой. На этой кухне было очень темно. Все кто к нам заходил с улицы, жаловались на темноту и запах плесени в доме. Полы в этом доме были ледяными, в них были щели, особенно на кухне, может быть, поэтому в этом доме был такой холод, даже летом. Потолок был обит фанерой, впрочем, как и стены, и из щелей потолка тоже несло холодом.

Со временем мои родители купили новый дом. Этот дом был благоустроен, отличался расположением и удобствами. Напротив этого дома жил брат матери со снохой. Наши семьи очень дружили. Пока мы жили там все семейные и религиозные праздники мы проводили вместе. В этой семье было двое детей, сыновей. Все свое детство я провела с одним из этих братьев. Наши игры были не как во дворе у бабушки, это были более спокойные тихие игры. У нас было весело, в нашем доме всегда было много народу. Мама все время проводила у плиты, и учила готовить меня. На мне уже лежала уборка по дому и мытье посуды. С сестрой играли старшие братья. В основном мой родной, он так ее любил, и проводил с ней, очень много времени. Когда она стала старше, то стала играть со мной и Димой. Все зимние каникулы я носилась с Димой по улице, и по местам, где еще ни разу не была. Иногда мы ездили к его бабушке в деревню, и гуляли там.

Так прошла зима, и наступило лето. Начиная с этого лета, я уже считалась взрослым ребенком, и у меня было много обязанностей. Младшая сестра стала старше, и хотела быть со мной. Но мой брат приучал ее к себе и своей компании. Он не любил меня, я не знаю почему, всегда старался обозвать меня, искал повод, что бы насмеяться надо мной. Он везде и во всем был лучшим и первым, ему всегда все сходило с рук. Все самое лучшее доставалось ему, потому что считалось, что он старше, умнее, и ему надо двигаться по жизни, а я ему мешаю, тяну к низу. Однажды мы подрались, и он ударил меня. Иногда он бил меня, так что бы об этом никто не знал, а даже если бы и знал, то уму за это ничего не было бы.

Этим летом меня приучали к труду в огороде, который находился возле дома. Я занималась прополкой грядок. Родители ездили на более серьезные участки, и занимались работой там. У нас была дача, которая была приобретена еще при первом браке моего отца. Это был маленький летний домик, с участком земли и колодцем для поливки. Там было настолько тихо, и спокойно, что душа обретала покой. Приезжая туда, мне казалось, что я попадаю в другое измерение, я полностью отключалась от настоящего мира. Может быть, влияла энергетика моей первой матери, мне казалось, что я чувствовала ее присутствие. А может это просто сама природа создавала такие условия, и мне было просто хорошо. Я всегда любила ходить босиком, мне это нравилось, земля питала меня, давала силы. Раньше, я просто не понимала того, что обо мне заботиться сама ПРИРОДА. Сам Бог давал мне силы для жизни, и заботился обо мне. Я всегда чувствовала чье – то присутствие возле себя, что кто – то меня оберегает, но я не знала кто это.

Мать была христианкой, почитала все праздники, и всегда накрывала шикарный стол. Она приучала нас к религии, праздникам, почитанию Христа. Приготовление происходило так, что к намечавшемуся празднику, надо было сделать тщательную уборку в доме, приготовить угощенье. Утром вся семья садились за стол, и отмечали праздник. Далее мы встречались с другой родней и все ехали к бабушке в деревню. Это была наша семейная традиция. Так мы дружно жили, и дружили нашими семьями. Жили мы в новом доме, а в дом бабушки ходили иногда, присмотреть за ним. Но и на этот раз наше счастье длилось не долго, в скором времени нам пришлось съехать.

Причиной переезда была женитьба одного из старших братьев. Окончив институт, он женился, и нашей семье пришлось оставить этот дом, для молодых. Мама подарила ключи от дома снохе, на свадьбе, когда родители поздравляли молодых. Со словами: «будь хозяйкой в этом доме, хозяйничай моим сыном». Ее слова материализовались, сноха стала хозяйкой, и главой семейства. Наша семья снова переехала в дом бабушки. Я была рада возвращению на свое место. Место, которое принадлежало мне, которое я любила. Встрече своих друзей, соседей, которых я знала в лицо и по имени. В этом году я пошла в третий класс, я училась во вторую смену. И приходила домой, когда уже было темно. Утром я играла с сестрой, а когда надо было уходить, она не отпускала меня.

Этот год был очень тяжелым. Начались времена перестройки Горбачева, пошло количество сокращения рабочих мест. Мой отец на время остался без работы, мать сидела в декретном отпуске. На этом основании мои родители занялись рыночной торговлей. Мама ездила за товаром в Москву, отец занимался ребенком и домом. Брат учился в восьмом классе. По выходным они выезжали на рынок, что бы продать товар. Торговля была успешной. Мы стали хорошо жить. У нас появились новые модные вещи, игрушки, видеомагнитофон, цветной телевизор. Родители привозили много вкусных продуктов, шоколадных батончиков, сыров, колбасы. Сладости они давали моему брату и сестре, так, что бы, я не видела, мне же нельзя сладкое. Им всегда привозили сладости, и прятали от меня, мне привозили орбит без сахара, что бы, я не расстраивалась, и я должна была поделиться с братом и сестрой. Иногда родители уезжали на ночь, и мы оставались дома одни. Нам не было страшно, мы смотрели мультики или комедии. Эти тяжелые времена коснулись многих, и торговать вещами на рынке пришлось так же и нашей снохе, которая работала учительницей в школе. В той самой школе, в которой работала моя мама. Многие дети ходили к нам смотреть фильмы и мультики. Так мы подружились с соседней семьей. Наши родители стали лучшими друзьями.

Мы стали хорошо жить, и казалось, что вроде бы все шло хорошо. Но стали портиться отношения отца с его сестрой. Она все больше давала понять, что мы должны покинуть этот дом. И это происходило, все чаще и чаще. Это все происходило на моих глазах, и глазах моей младшей сестры. Сестра, слышала скандалы и ругательства, и пыталась заступиться за своего папу. Отец души не чаял в своей младшей дочери, он постоянно сажал ее себе на шею, ходил с ней по улице, и называл моя конфеточка. Я видела, как блестят глаза его жены, когда это все происходило. Это ребенок, зачатый в согласии и любви. Который скрепил этот союз. Я уже не встречала так отца с работы как раньше, хотя очень сильно его любила, обнимала, целовала.

Новый 1995 год наша семья отмечала в нашем старом бабушкином доме. Но уже не тем составом, что раньше. В этом году я пошла в пятый класс, мне стало тяжелее учиться в школе, общаться с ровесниками. Мать все детство мне говорила, о том, что я не как все дети, что мне ничего нельзя, и на мне в жизни никто никогда не жениться. И я верила ее словам, и молча, с ней соглашалась. Я была замкнутой, всегда уходила в себя, смотрела на других детей и не понимала, почему я не такая как все. Я завидовала тем детям, которые радовалось жизни, принимали участие в жизни школы, выступали. Когда меня просили принять участие, в одном из мероприятий, то я просто отвечала, что я не смогу. И молча, уходила в себя, мне было очень больно, и хотелось плакать. Но я знала, что дома меня ждет строгая беседа, на эту тему, и поэтому я знала заранее, что надо сделать, что бы ее избежать. Я слышала отказ во всем, во всех кружках, и секциях, школьных походах и мероприятиях, а про гуляния с подругами и речи не должно было быть. Этим занимаются только блудные девочки. Учеба мне давалась очень тяжело, я не понимала, что я учу, у меня постоянно болела голова от школы и атмосферы дома. Может быть, от постоянного недоедания и моральной нагрузки на меня. С момента заболевания, меня все время держали на диете, на строгой диете. Я постоянно испытывала чувство голода. Мне все время хотелось есть. Мне нельзя было есть даже белый хлеб, если яблоко, то зеленое. Если мясо, то постное, если курица, то отварная. Мне нельзя было есть даже ягоду. И я воровала еду. Я всегда ела тайно. Я воровала белый хлеб по ночам, мясо из кастрюли, когда никого не было дома. И для меня это был праздник. Мой друг детства Дима, приносил мне сладости. Может быть, по этой причине мне было постоянно плохо, и кружилась голова. Хоть мы и стали хорошо питаться, но на меня это не распространялось. Может быть от того, что некоторые дети шли после школы куда – то, но не домой, например, в музыкальную школу. Я знала, что меня дома ждет уборка помещения, постная еда, и уроки до ночи. Со временем медицина возросла, мне стало легче с диетой, введением инсулина, стало можно, есть разных продуктов. Но тогда в детстве это было гораздо тяжелее пережить.

В один из осенних дней, я сидела в гостя у Димы. Со временем мы виделись все реже. В комнату зашел его старший брат и сказал всего лишь два слова: «дедушка умер», и заплакал. Дима сразу заплакал, а я заплакала вместе с ним. Стояла гробовая тишина. Никто ничего не говорил. Вдруг раздался голос снохи, она обращалась ко мне, – «а ты чего плачешь, он тебе не дед». Эти слова, очень сильно меня задели. Я их помню до сегодняшнего дня. Для меня это было не ново, и не очень тяжело. Мне было жаль сестру, которая висела на шее у мамы и утешала ее.

Почему она выбрала моего отца? Я очень часто задаю себе этот вопрос, как сложилась бы моя жизнь, если бы она не пришла в нее? И в моей голове возникает несколько вариантов ответов, хороших и плохих. Все плохое в моей жизни случиться дальше, а пока что все было не так плохо. Ее жизнь могла сложиться куда лучше, я бы даже сказала успешно. Если бы она не попала в нашу семью. Так как ее никто не звал. Зачем она себя загубила? Сильная, красивая, молодая, уверенная в себе женщина. С двумя взрослыми детьми. Могла покорить Москву, Юг России, но она пришла к нам. Я помнила, о том, что она не моя мать. Помнила похороны своей матери, но никогда не помнила ее лица. Позже мне показали фотографии, но мене ничего не дало. Я ничего не почувствовала, и меня почему то к ней никогда не тянуло. Но по – чему, же так. Наверное, просто потому, что я всегда считала, что она меня бросила. Что именно она меня не хотела. И я была не желанным ребенком в семье. Но на самом деле, именно она хотела меня, и именно она настояла на моем рождении. Хотя все окружение было против этого ребенка, здоровье и возраст, давали о себе знать. Были времена, когда я ненавидела ее, когда мне было очень плохо, и я заранее знала ответ, если обращусь за помощью в семью. Я всегда считала ее родителем для брата, ее первенца. Ему всегда все давалось легко. Все, что он не пожелает. Все преподносилось ему на блюдечке, по одному щелчку двух пальцев. Друзья, одежда, музыка, институты, академии, свадьбы, выпускной бал. Все это было в его жизни, и не однократно.

После того, как прошел траур, и мама поняла, что лишилась опоры и духовного наставника, эту опору она нашла в христианстве. Она и до этого была христианкой, но теперь она решила его познать. Но я и предположить не могла, что это хоть как то, отразиться на всей моей жизни. Все началось с того, что бабушка не захотела собирать народ на сорок дней поминовения деда. И мама поехала поминать его в монастырь. В монастырь она взяла и меня. С оправданием на то, что я больной ребенок, вдруг мне легче станет. Мне была интересна эта поездка, познавание Бога, общение с монахами. Там в монастыре, мать настоятельница просила меня оставить там, в обители. Мне было всего лишь 11 лет, я не понимала происходящего, о чем говорит она с ней. Мне было просто интересно, что – то новое в моей жизни. По возвращении домой, провели поминки, наступил новый 1996 год.

Родители продали старую дачу, и купили домик в деревне, не далеко от нашего поселка. Продажа урожая шла на семейные нужды. Я и два моих старших брата выкапывали картофель, а родители возили его на продажу. Так мы проводили это лето. В этом возрасте я уже умела делать все, вплоть до засолки огурцов. Тогда мне это казалось классным, мне это нравилось. Я гордилась тем, что умею то, чего не умеют другие дети. Прошло лето, я пошла в шестой класс, сестра пошла в подготовительный класс.

Наша семья получила квартиру, в этом году подошла наша очередь. Я помню, как мы ходили ее выпрашивать, эту квартиру. Каждый раз мать ходила туда вместе со мной, и указывала на меня, что в семье ребенок инвалид. Иногда с нами ходил мой брат, для общей численности, иногда я мой брат, и сестра. Показать, что нас много. Мы ходили несколько лет. И в семью из 6ти человек, дали всего лишь две комнаты. Родители интенсивно вели отделку, что бы быстрее переехать. И, казалось бы, что все хорошо, но снова стала выгонять папина сестра из дома бабушки. В доме произошла драка. Сестра испугалась, у родителей появился страх. Они боялись, что украдут мою младшую сестру, и вели за ней интенсивное наблюдение. Завели сторожевую собаку, что бы охранять дом, когда их нет рядом.

Этот год был как всегда настолько насыщенный, начиная с моей поездки в детский лагерь. Там мама познакомилась с женщиной, которая, якобы лечит диабет. Мама так, с ней подружилась, что они, стали, чуть ли не лучшими подругами. Женщина ее заверила, что она ей обязательно поможет. Я, конечно, была рада знакомству, но в глубине души сомневалась в этом так называемом исцелении. С момента знакомства с этой женщиной, в моей жизни начались неприятности, которые и так были. Мое пребывание в лагере превратилось в монастырь. Пошли постоянные разговоры про Бога, религию, обряды, правило поведения. Я не могла общаться с ровесниками, потому, что все вокруг якобы гулящие и курящие. На танцы я ходила в монашеских платьях. Танцевать мне было не с кем нельзя. Для нее это был шок, который я выслушивала, если это происходило. Когда пребывание в лагере подошло к концу, мама предприняла решение, оставить меня на исцеление у этой женщины. Жить я должна была у воспитателя отряда, т.к. они были соседями, и познакомила нас тоже она. Каждый день я ходила к ней на молитвы, которые она читала надо мной, и отливала какой – то воск. Вывод был таков, что на мне родовое проклятье, которое заканчивается именно на мне. Мама во все это наивно верила, привезла на исцеление к ней всю семью. Проклятым оказался так же мой отец, брат, почему то нет, с ее сыном тоже все в порядке. Мое исцеление продолжалось, я продолжала жить в доме воспитателя. Она не брала с нас денег, и мама благодарила ее продуктами с огорода. Состояние моего здоровья при мне не обсуждалось, и я не знала, как идут мои дела. О моем отсутствии дома спохватились родственники, это сестра моей матери. Они никогда не общались с новой женой моего отца, и никогда не могли найти общий язык. Когда они спросили, где я? Мать не смогла ответить.

Мое чудо лечение продолжалось, на этом фоне снизилась доза инсулина. Считая, что ее молитвы помогают, и она сжигает беса свечами, которые у нее горят в доме. Я ходила к ней два раза в день. Жить в доме воспитателя на пенсии было нелегко. Кроме меня там жили, два ее старших сына, внук и муж. Интеллигентной семье, с высшим образованием и девочке из деревни было не о чем разговаривать. Единственное, что мне оставалось, это помочь с уборкой. Комната, в которой меня поселили, была комната внука, он был моим ровесником, иногда мы проводили вместе свободное время, иногда нас возила в город его бабушка, что бы устроить мне экскурсию. В процессе исцеления, я узнала, что мой бес отсоединился от поджелудочной железы, и его придется ловить по телу, и дозу инсулина мы продолжали убавлять. Тем временем, я чувствовала, как мои силы покидают меня. И мне становиться все хуже, родители приезжали раз в неделю, отец как всегда молчал, мама говорила, молись, Бог тебе поможет. Читай Живые помощи. Через несколько дней, я очнулась в детской реанимации. Как там очутилась, не помню. Помню, что перед этим, я пила, очень много жидкости, и у меня начались рвота, и жидкий стул. Целитель утверждала, что это бес выходит. С медицинской точки зрения, это запущенная форма кетоацидоза, на фоне повышенной глюкозы в крови. В детской реанимации, не могли выявить причину моей комы, взяв все анализы. И последнее, что им пришлось сделать, это взять пункцию из позвоночника. Они это сделали, не получив согласия родителей, и моего тоже. Этот анализ, тоже ничего не показал. И они развели руками, пока не приехала сама провидица, не огласила мою болезнь вслух, и не привезла мой инсулин. Затем за мной приехал мой детский врач, и забрал в свое отделение. Там я ровно за сутки, встала на ноги.

Пока я находилась в этом состоянии, я видела, как за мной два раза приходила мать, и пыталась забрать с собой. Она ждала меня, на другом берегу реки, а не могла к ней пройти, мне очень сильно хотелось пить, и я пыталась выпить воды из реки, но мне было так больно, и жарко, кругом горел огонь, и я не могла дойти до нее, а она тянула ко мне свои руки. Потом она пыталась потушить крест, сказав, что тот крест, который остался, это не мой. Твой этот, и все тушила его, и пыталась взять меня с собой, но снова огонь разлучил нас, я вся горела, мне было так жарко, так больно. Я хотела подойти к ней, но не могла. Так огонь разлучил нас. Мне было жаль расставаться с ней. С тех пор она мне не снилась. А я так хотела увидеть ее еще раз. Уже второй раз она приходила за мной, и оба раза тщетно. Однажды это было в далеком детстве, это была моя самая первая кома. Но я совсем не помню своего видения, помню только то, что я должна была остаться здесь. В своем отделении я находилась не долго, и в скором времени меня выписали. За мной приехали мои родители, и забрали меня домой. Но на этом, чудо исцеление не закончилось.

Активное пребывание Христианства в моей жизни, только начиналось. Когда мы приехали за оставленными вещами, перед нами извинялась воспитатель, что она не знала как это все серьезно, и как сильно она испугалась, и очень рада, что все хорошо закончилось. Целителя не было дома. На этом наша встреча не закончилась, в конце лета она повезла нас в монастырь к старцу. Поехали я, мама и ее младший сын. Монастырь, конечно, был чудесным. Вдали от мирских сует, в очень красивом месте, с положительной энергетикой. На встречу со старцем приехал целый автобус туристов, который она арендовала. Но встреча не состоялась, т.к. старец улетел в Иерусалим. Старцу на тот момент было сто восемь лет. Эта поездка очень сильно повлияла на мою мать, она стала еще более сильной фанатичкой Христа. Она постоянно заставляла креститься, и молиться меня, но я не понимала, для чего все это. Единственное, что я понимала, что если я буду меньше верить, или сделаю что – то не так, то я попаду в ад. И добрый Бог отвернется от меня, а сейчас при жизни просто накажет, лишит чего – то дорого мне. И я стала бояться его, бояться нагрешить, помыслить не так. А тем временем, мама принимала активное, религиозное участие в моем воспитании, и этот целитель тоже, указывала мне на мое место в жизни. И это после того, что они со мной сделали. Что мое место рядом с Богом, только он поможет мне, и кроме него, я никому не нужна. Это на самом деле так. Только кто Бог?

По возвращении из монастыря, мама привезла к нам домой эту женщину. Что бы очистить дом от негатива. Женщина старалась, как могла, молилась изо всех сил. Дом был очищен, (в смысле дача), она защитила нас от соседей, которые несли негатив. Далее мы поехали на квартиру, в которой шел ремонт, там она пробила поток энергии, и все стало хорошо. Сказала, что квартиру нам дал сам Бог, и бояться нам нечего. На этом мы распрощались с божьим целителем, и больше не пересекались. Заканчивалось лето, и начинался новый учебный год. Но это торжество на меня не распространялось. В школу пошли самые умные дети, это мой родной брат, и сестра. Меня перевели на домашнее обучение. Это решение было предпринято моими обоими родителями, и никто из них его не изменил. Оно было предпринято давно, и я знала об этом, но я не понимала всю серьезность этого дела. Когда я жила в доме воспитателя, и она пыталась меня чему – то научить, приобщить к культуре, то я просто смеялась над ней, отвечая, что мне это в жизни не нужно, мама заберет меня из школы, и я буду сидеть дома. Она просто качала в ответ головой, разводила руками, и говорила: – «бедная девочка, не соглашайся, не делай этого. Ты просто превратишься в « поломойку». Я не верила ей, я видела в ней врага, который смеется надо мной, и считает меня деревенской девкой. Сейчас, спустя столько лет, я понимаю, о чем тогда говорила эта женщина. На первое сентября, я пришла в школу с мамой, что вызвало удивление всех моих одноклассников. Прошла торжественная линейка, сестра пошла в первый класс, а я распрощалась со школой. Мне было очень больно, но я никому об этом не говорила, я делала вид, что я счастлива, и мне это нравиться. Я улыбалась всем своим ученикам, но на самом мне хотелось плакать, и разболелась голова. После школьной линейки, наш класс зашел в свой кабинет, и каждый должен был сесть, с тем, с кем хотел бы сидеть. Моя подруга не пришла, летом произошла трагедия, ее сбило машиной. Со мной села другая девочка, и стала расспрашивать про то, как я провела лето. Затем дала мне список учебных книг, которые я должна была принести завтра. Мы решили носить книги пополам, так легче. Я не знала, как ей сказать, о том, что я больше не приду, что это мой последний день в школе. Подруга расстроилась, узнав такую новость, задумалась над тем, с кем же она будет сидеть. Далее мы прошли в кабинет директора, и меня спросил, он сам лично, хочу ли я остаться в школе? Я ответила, что нет, не хочу, опустив глаза в пол. Рядом стояла мама, и наблюдала за всем происходящим. Она заверила школьное руководство, что создаст мне все условия для обучения. Мой классный руководитель был против происходящего, но он не мог ничего сделать. Он не знал, как мне помочь. И просто при расставании пожелал мне здоровья и терпения.