Читать книгу Честно и откровенно. Эпизод четвертый - Дамир К. Майкенов - Страница 7

Фрагмент диалога в личном чате мобильного мессенджера. Профиль Алины Иньязовой, два дня спустя

[вчера, 3 марта 2022 г.]

Вы 15:32

Я самая ужасная мать на свете!

Я так ненавижу себя сейчас, кто бы знал!

Наверное, лучше бы умерла я!

Янчик 15:33

Не говори так, пожалуйста!

Подожди, я позвоню тебе.

Ты ведь можешь сейчас говорить?

Вы 15:33

Да, давай.

[Входящий аудиозвонок от Янчик; принят 15:34]

Алина

– Да. – Голос ее дрогнул.

Яна

– Привет еще раз, моя милая! Поверь, ты не должна себя ни за что корить. Ты ведь не могла знать заранее. Мне кажется, это твоя мама виновата. Царствия ей небесного! Не надо было ей прятать от Антона телефон.

Алина

– Да вот же ж! Он около полутора суток питался водой. И жил в квартире один с трупом, думая, что бабушка спит. А я в это время занималась какой-то херней. Но я же не знала, не могла знать! Ёма-на, как представлю, аж мурашки по коже. Шестилетний ребенок, один совсем. Она потихоньку уже пахнуть начала. Он пытался ее разбудить все это время. Я позвонила, он по звуку телефон искал. А я все думала, почему никто трубку не берет? Три раза звонила, и он наконец нашел телефон. Сказал, что бабушка давно не просыпается. Я даже не сразу поняла, о чем он.

Яна

– Вскрытие уже провели?

Алина

– Да, сказали, что сердце. Ночью, во сне.

Яна

– Так быстро все сделали, молодцы!

Алина

– Дима помог, на лапу дали. Они там как ошпаренные бегали. Часов за двенадцать все готово было.

Яна

– А от чего сердце не выдержало, сказали? Или у нее было что-то хроническое?

Алина

– Причин много могло быть. Но я думаю, это переживания доконали ее. Из-за меня, из-за Антона, из-за сожалений своих. Я во всем виновата, походу. – Она всхлипнула. – Я самая ужасная дочь на свете!

Яна

– Не надо себя так казнить! Во всем этом нет твоей вины, поверь. Такое могло случиться с каждым.

Алина

– Но почему-то случилось именно со мной! Скажи, меня жизнь наказывает за что-то, да? Может, и вправду Бог есть, и Он все видит?

Яна

– К сожалению, на этот вопрос у меня нет ответа. Могу лишь сказать, что ты должна крепиться. Постараться пережить это. И жить дальше ради себя, ради Антона.

Алина

– Умом я все это понимаю. Но сердце жмет, дышать нечем. Слезы все выплакала уже. Спать и есть не могу, хожу как зомби. Отвлечься никак не получается.

Яна

– Ты у себя сейчас? С Антоном?

Алина

– Да, дома с ним. В куртках ходим. Все форточки открыты. Проветриваю квартиру.

Яна

– Антон заболеть может. Отправь его пока к Валентину Степановичу. Думаю, он не откажется посидеть с ним.

Алина

– Его дома нет, я уже стучалась. Лохушка, которая напротив живет, сказала, что он уже неделю в больнице лежит. Его толпа хулиганов на улице сильно избила. Я даже знаю, кажется, откуда ноги у этой толпы растут.

Яна

– Господи! И откуда? Шеф? Ты на него намекаешь?

Алина

– По логике все на это указывает. Никто другой соседу зла не желал. — Она глубоко вздохнула и злобно выругалась: – Какая же он все-таки сука трусливая! Сам зассал, ребят каких-то нанял. Говно-человек, иначе не скажешь!

Яна

– А доказательства его причастности есть? В таком случае можно обратиться в полицию.

Алина

– Откуда?! Еще никого не поймали. Хулиганы быстро и оперативно сработали. Будто не шпана, а настоящие профи. Но выглядело все как быдлянское ограбление.

Яна

– Надеюсь, он скоро поправится.

Алина

– Я тоже. — Она шмыгнула. – Ты придешь на похороны завтра?

Яна

– Конечно!

Алина

– Спасибо тебе, подруга! Дима тоже там будет. Он мне помогает во всем: и морально, и материально. Даже не знаю, что бы я без него делала. А Ольга отказалась приходить, прикинь! Мол, ей атмосфера не нравится. По клубам и бутикам гулять она готова. А подругу поддержать – хрен там. Не знаю пока, где Антона оставить. Не хочу таскать его на кладбище. Цветы, растительность – сама понимаешь.

Яна

– И правильно, я считаю. К тому же ему рано еще это видеть. Хоть он и так уже пережил немало.

Алина

– Да он толком и не понял ничего. Думает, бабушку в больницу увезли, потому что у нее типа сон глубокий. Я ему набрехала так немного. Но как потом объяснять ее долгое отсутствие, даже понятия не имею, если честно. Может, сам забудет, а подрастет – поймет.

Яна

– А пусть Ольга с ним посидит, если она не идет.

Алина

– Она же детей люто ненавидит. К тому же не особо мне хочется доверять ей своего ребенка. Научит его всякой ненужной ерунде, а мне потом мучиться и со стыда гореть.

Яна

– И что ты решила? Куда его? Или давай я с ним посижу.

Алина

– Не, ты мне на похоронах нужна. Попрошу Ивашкиных, соседей. Не должны отказать в такой день. Мать с ними вроде в нормальных отношениях была. Ладно, пойду я. Надо готовиться потихоньку. Черный платок не найду никак. Где-то был, а где – не помню.

Яна

– Еще раз прими мои соболезнования! Даже представить не могу, каково это – мать потерять в тридцать лет. И она сама еще молодая ведь была. — Она печально вздохнула. – Ты держись там, ладно?

Алина

– Приходится. Куда деваться! Жизнь-то идет. Спасибо тебе, Янчик! До завтра, милая моя.

Яна

– Ага, пока! В девять буду у тебя.

[Аудиозвонок с Янчик; завершен 15:40]