Читать книгу Джай Форс и коридор жизней. Часть 2 - Дан Адхип - Страница 4

– И всё-таки, Блэйк, надо проговорить. А то ты ещё что-нибудь наобещаешь, а меня спросить забудешь.

«Блэйк»! А в нашем детстве Ди звала меня Блэки. Что это я вдруг вспомнил?

Странное у меня состояние: я только что вроде спал, а вроде бы и нет. Впрочем, четвёртый час едем: неудивительно, что постоянно рубит в сон.

Назову её в отместку полным именем. Её раздражает, когда я так говорю.

– Диана, этим ребятам на всё плевать: они мамок своих продадут – глазом не моргнут. Им нужна самая дешёвая производственная площадка. Всё, что их волнует, это низкая себестоимость. Они даже спрашивать не будут, за счёт чего мы удержим цену. А её я тебе назвал.

– Они-то, может, и не будут спрашивать, потому что им плевать, зато спрошу я: каким местом ты считал, когда называл стоимость производства на наших фабриках? Ляпнул цифры – мне теперь разгребать.

Понятно, к чему она клонит. Наша математика простая: вторсырьё плюс дешёвый труд нищих и убогих. Но в этот раз я действительно занизил цену.

– Ты знаешь, за счёт чего мы обычно держим цену. Зачем тогда спрашиваешь?

Похоже, Ди обиделась:

– Вот поэтому я с тобой и не хочу вести дела. Мне надоело, что каждый первый орёт, что мы эксплуататоры.

Это что-то новое для Ди. Раньше мнения других её не волновали.

– С каких пор тебя это заботит? За последние пять лет у нас ни одного зафиксированного нарушения. Муниципалитет готов тебе лизать всё что угодно, лишь бы ты продолжала давать работу всякому сброду. А свои слова помнишь? «Минимальная зарплата – максимальный результат». Так ведь и есть.

– Ты пропускаешь то, что я говорю, мимо ушей! Сейчас речь не об этом, а о том, что ты кому-то обещал условия от имени компании без моего согласия. Когда я просила присмотреть за текучкой на время моего отъезда, мне и в голову не могло прийти, что у меня брат – идиот, который загрузит как минимум три фабрики работой в убыток.

Она закипает. Смешно, когда младшая сестра начинает злиться. Правда, весело это бывает, только если я точно знаю, чем охлажу её перед взрывом. Прямо как сейчас.

– Ладно, сдаюсь. Вынудила сорвать сюрприз. Кстати, твоё «ненадолго» растянулось на год, и не похоже было, что ты собиралась возвращаться из путешествия по своим «духовным местам».

– Ой, избавь от своего мнения о моём отдыхе! Конечно, лучше через день нажираться и по борделям шастать! У тебя, наверно, абонемент в «Купели»?

В этой сети борделей абонементов не было, и появлялся я там не чаще, чем раз в месяц, поэтому слова обидные. Будто в противовес моему якобы разгульному образу жизни сестра внезапно ударилась в эзотерику. Конечно, эзотерика – это удел дегенератов, но Ди не дура – наверняка видит в этом какую-то выгоду, только мне не говорит. Вот я и злюсь.

– Не суди, да не судима будешь! У каждого своя духовность. Так вот сюрприз: я говорил с губернатором, и он не против, если мы привлечём на работу беженцев.

Буду описывать всю ситуацию кусками, оставляя самое вкусное на потом.

– Что это даст? У официальных беженцев такой статус, что меньше минимальной оплаты труда им не поставить. А с нелегалами я больше не хочу связываться.

– Всё правильно. И всё будет по закону. Более того, будем предоставлять работу целым семьям! Запустим рекламную кампанию: «Начни новую жизнь всей семьёй с КРМ Индастриз!»

Ди мне не верит. Ничего, сейчас дойдёт до цифр.

– В чём подвох? Ты же без него не можешь.

Вот мой звёздный час!

– В том, что мы откроем вакансии для волонтёров младше шестнадцати лет. Народ валит семьями: на двоих взрослых четверо щенков, один из которых в возрасте от двенадцати до шестнадцати. Все – наши будущие работники, потому что пойти им больше некуда, а на гуманитарке долго не протянешь. Заявим как волонтёрство, а нагрузим по полной ставке. Проследим, конечно, чтобы двенадцатилетние не таскали тяжести, но уж к швейной машинке или на обработку каждый сможет встать. Я поговорил с юристами – мы можем целый цех волонтёров нанять, только со сменами поиграемся, чтобы они работали не дольше четырёх часов. Оплату поставим символическую, но для них она будет пределом мечтаний. А для нас это несколько тысяч почти бесплатных рук! Если тебе важно, сделаем группы по обучению: они, считай, будут профессию получать, нам бы за это с них деньги брать, так ведь нет, мы сами им заплатим. И учёба, и практика. Так мы расширим производство вдвое, а зарплатный фонд увеличим всего на двадцать процентов.

От гениальности плана я был в восторге уже вторую неделю. Неудивительно, что Ди надолго задумалась. Да, вижу сомнения на твоём лице, всё правильно: дел-то много нужно сделать, чтобы такое провернуть, но оно того стоит!

– Знаешь, Блэйк, что самое ужасное? Ты рассказал то, что другой человек мог бы придумать как реальный благотворительный план. Но в твоих словах столько мерзкой алчности, что я удивляюсь, как много в тебе дерьма, о котором я ещё не знаю. Если ты ничего с ним не сделаешь, оно обязательно полезет наружу и разорвёт тебя к чёртовой матери.

Не понял. Что это было?

– Да ты посмотри на расчёты, прежде чем нести чушь!

– Он ещё расчёты прихватил! Смотрите, какой заботливый! Засунь эти расчёты себе в задницу – у тебя там дерьмо протекло!

– Да что ты заладила? «Дерьмо! Дерьмо!» Ты мне адекватно можешь объяснить, что тебе не нравится?

– То, что ты бесчеловечный урод!

Она без криков не понимает.

– Да где бесчеловечный-то? Эти засранцы никому не нужны, подохнут, как собаки! А тут для них хоть какой-то вариант. Да чтобы им помочь, я у губернатора квоты пробивал!

– Ох ты, батюшки! Напрягся-то как! С дядей Сашей поговорил! Не пукнул от натуги? Ладно, всё, замолчи! Дай мне спокойно в окно посмотреть, а не на твою тупую рожу.

Отвернулась. Психичка! Не разобралась – и сразу орать. Может, у неё месячные? Или бешеная обезьяна укусила в путешествии? Обидно, что вернулась не сестра, а раскисшая тряпка. Строит из себя фифу, что деньги для неё не важны, а у самой в волосах золотых шпилек столько, что на них можно год всех беженцев кормить! Нашлась тут святая. Как она в таком состоянии будет дальше руководить фабриками? Надо бы забрать у неё часть функций.

Ладно, пусть посидит, остынет. Сейчас мозги промытые включит и сама приползёт ко мне с извинениями.

О, поезд остановился. Я и не заметил платформу. Значит, ехать ещё три часа. Что-то там народу многовато. Надо было выкупить все четыре места, чтобы к нам никого не подсадили.

А вот и дверь открывается, чтоб её!

– Добрый день!

Вот это сиськи!

– Добрый день!

Беру свои мысли обратно: такой попутчице я бы сам купил билет. Как же у неё платье обтягивает грудь! Ещё и скромница: даже намёка на декольте нет. Платье похоже на то, что на Ди, значит, и стоит примерно так же. А значит, девочка в люксе не случайно.

– Здравствуйте! Я Диана.

– Очень приятно, Диана. Я Рита.

– Блэйк.

И кивну головой, умеренно-пафосно, чтобы показать статус. Вот так.

– Очень приятно, Блэйк. Рита.

У неё совсем небольшой чемодан, да и проводник не провожал её до места. Она его сама хочет забросить на полку? Даже не стала ждать, пока я встану, чтобы помочь. Ловко закинула! Значит, не тяжёлый.

О, как удачно задралось платье и оголило щиколотку. Кремовые чулки – это последний писк. Голени – фантастика! Жаль, эти дурацкие пышные платья не дают понять, какие бёдра. Хотя жиров, вроде, не видно: по складкам шёлка заметно, что попа подтянута. Ох, я бы её сейчас проверил на упругость! Девочка – самый сок! Натали до неё далеко, хорошо, что я её бросил, хотя когда мне это мешало цеплять других?

У меня есть три часа, чтобы с ней замутить. Для начала надо пройтись: остыну и сыграю в джентльмена. Может, Ди уже отпустило?

– Я пойду в вагон-ресторан. Посмотрю, что там есть. Тебе что-нибудь принести?

– Не надо. Позже сама схожу.

Всё ещё обижена, ну и чёрт с ней. Я ей деньги из ничего делаю, а она истерики закатывает.

Время любезничать:

– Рита, может, вам что-то принести из вагона-ресторана?

О, мы удивились, но скрываем эмоции? Какие мы застенчивые!

– Благодарю вас, мне пока ничего не хочется.

Ответ очевидный, зато сколько впечатлений оставил вопрос! Я всё равно принесу десерты и закажу чай – она не откажется хотя бы из любезности.

Сначала – в туалет.

Ди теперь фыркает, а если бы не я, мы бы так и ездили экономами и ходили по загаженным сортирам, силясь не блевануть. Что-то не замечал в ней тяги к духовности, когда она была никем и на нуле. Духовность – это припудренная проститутка, обслуживающая только тех, у кого есть деньги.

Вакуумный слив тихий – удобно для скромниц вроде Риты. Вода в кране подогретая – не зря столько дерут за люкс.

Ресторан через вагон. Не люблю эти переходы по вагонам, как будто я бабка с пирожками: «Кому пожрать, нищеброды?»

У них что, ковёр целиком на вагон? А нет, вот стыки – здорово сделаны. Ткань, похоже, от «Тексвилла». Интересно, они через тендер сюда зашли или подмазали кого? Дай-ка запишу:

«Тендеры на ЖД».

Да и не только на железке – хорошо бы глянуть везде на транспорте.

«Тендеры на ЖД, кораблях, автобусах, дирижаблях».

С новыми мощностями мы тряхнём рынок. Как приеду, отправлю с вокзала телеграмму – пусть Руперт к моему возвращению разберётся, как подлезть к перевозчикам.

О, какое они сделали освещение в ресторане! Навели романтику, как в том кафе на крыше небоскрёба.

Ножки официантки ничего. Надеюсь, она не тупая и не будет толкать мне всякую дрянь. Красиво улыбается.

– Добрый день. Меня зовут Мария, я буду вашим официантом. Вот, пожалуйста, меню. Будут ли сразу пожелания по напиткам?

– Здравствуйте, Мария. Капучино, пожалуйста. И, чтобы я не копался в описаниях, порекомендуйте пару десертов, не слишком сладких.

– Конечно…

Неплохо. Видно, работает здесь давно: продаёт умело. Она бы так могла пару вагонов текстиля продать.

– Я понял. Принесите морковный пирог. Если понравится, то ещё три заберу с собой.

– Хорошо. Давайте проверим заказ: капучино и морковный пирог. И позже уточнить, подготовить ли три морковных пирога на вынос.

– Верно, спасибо.

Вот таких бы мне в отдел продаж. Хотя вряд ли бы она согласилась: здесь она катается туда-сюда, поднимает свою сотку и особо не напрягается – люди ей сами деньги несут. А у нас за покупателями ещё побегать надо. Да и что она тогда раньше отсюда не ушла? Если у неё описания пирожков от зубов отлетают, вряд ли она учится чему-то другому, чтобы перестать быть пустым местом.

– Пожалуйста, ваши капучино и морковный пирог.

– Спасибо.

– Приятного отдыха.

Кофе помойный, а пирог похож на папин кекс. Чудаком он, конечно, был: держал мануфактуры по всей стране, деньгами подтирался, а больше всего радовался, когда нам с Ди пёк кексы. Хорошо, что он не застал, как мы с ней всё спустили, и плохо, что не увидел, как после этого мы снова поднялись. Ди оценит этот пирог. Девочке он тоже должен понравиться. Маякну официантке.

– Да. Желаете что-то ещё?

– Пирог вкусный, поэтому сделайте три таких же на вынос, каждый как отдельную порцию.

– Три морковных пирога, каждый в отдельную упаковку с приборами.

– Верно. И принесите счёт.

Ди, наверно, хочет, чтобы я точно так же переспрашивал её мнение по всем вопросам. Где-то я упустил момент, когда она стала претендовать на старшую. Нет, милая, ничего у тебя не получится, ты всегда останешься «Блэки-меня-Джонни-обозвал-дурой». Джонни, может, и был прав, но свой фингал за это он от меня получил. И так будет с каждым, кто обидит Ди.

– Пожалуйста, ваш счёт.

Заслужила чаевые.

– Ваши десерты, пожалуйста.

– Спасибо. До свидания.

– Всего доброго! Приходите ещё.

Опять идти через вагон.

Ну что ты прёшь, как баран? Не видишь, у меня в руках коробки с пирожными?

– Разрешите?

– Пожалуйста.

Он что, целый пузырь одеколона на себя вылил? Кретин!

Мой вагон. Какое же у меня купе? Вроде это.

– А как вам линия кинкардовой ткани?

Ди и Рита без меня не скучали и нашли общие темы. Это очень хорошо. Ди и девочку расслабит, и сама развеется. А гадости обо мне она никогда не будет говорить посторонним, как бы сильно на меня ни злилась.

– О, Диана, кинкард – моя любовь! Это будущий хит, я уверена! У него фактура неповторимая, через год-другой спрос на эту ткань невероятно взлетит. В этом году несколько домов моды выпустили коллекции с кинкардовыми жакетами. Я, правда, больше склоняюсь к изготовлению из такой ткани брюк – она долго не изнашивается и не затирается.

– Вы говорите о женских брюках?

Ди нашла жертву, сейчас запоёт про то, что все бабы должны носить штаны. Хорошо, что она сегодня сама в них не вырядилась.

Ха! Девочка заколебалась – не знает, что у сестры на уме: защищать бабскую долю или тягаться с мужиками.

– О брюках вообще: и мужских, и женских.

Хитрый ответ.

– О, Рита! Вы тоже считаете, что уже пора завязывать носить эти колокола и надевать по-настоящему удобную одежду?

– Я думаю, что фасоны одежды не должны ограничиваться полом. Люди достигли небывалого развития: плавают под водой, летают в воздухе, носятся по земле на огромных скоростях. Все газеты пишут о свободе и тут же заявляют, что платье – женщинам, а брюки – мужчинам. Мораль лицемеров! Я уверена, мода должна уже, наконец, показать, что платья созданы и для мужчин, а брюки – и для женщин.

Да девочка с придурью! Но от этого она становится только горячее: вон как у неё щёки раскраснелись!

– Рита, это изумительно! Вы прямо мои мысли озвучиваете! Блэйк, ты пропустил: у Риты три ателье, которые работают, в основном, на наших тканях. И смотри, как Рита отзывается о кинкарде! Я же говорила, что мы не зря столько вбухали в его производство!

Ди аж расцвела! Удачно я сходил погулять.

– А ты узнала мнение Риты о тканях до или после того, как сказала, какое мы имеем отношение к «КРМ»?

Отлично! Шутка попала в цель – Рита засмеялась.

– Будьте спокойны, Блэйк, ткани «КРМ» одни из самых практичных. Я бы не стала обманывать, если бы они были плохими. Наоборот, начала бы жаловаться!

От этих слов ещё больше захотелось затащить её в постель: сочная, дерзкая и любит нашу продукцию – этого достаточно, чтобы я больше ни о чём не думал.

– Вы очень любезны, Рита. Спасибо. Всегда приятно услышать комплимент профессионала.

Надо же, тут даже врать не пришлось. Похвали «КРМ» – и сразу станешь моим другом. Давно не слышал живые отзывы о продукции. Все только болтают о продажах, закупках и о том, какие мы козлы. А потребителям-то нравится!

Ди заметила, как я лыблюсь от слов Риты. Что, сейчас опять скукожится? Похоже, нет. Она мне улыбнулась! Это очень хороший знак.

– Рита, перед вашим приходом мы с братом немного повздорили: так бывает, когда речь заходит о деловых вопросах.

Что это она задумала?

– Чтобы мы снова помирились, помогите, пожалуйста, разрешить наш спор как человек незаинтересованный и понимающий в индустрии. Только прошу вас быть предельно откровенной и не бояться задеть наших чувств.

– Конечно, Диана, чем я могу помочь?

– Мы с братом разошлись во мнениях, как наша компания воспринимается в деловых кругах. Скажите честно, что вам первым приходит на ум, когда вы слышите о «КРМ»?

Теперь ясно, почему Ди так радовалась: нашла союзницу в борьбе против меня.

– Ах, Диана, но я не «деловые круги»! У меня только творчество.

– Ну, всё равно. Так даже интереснее.

– Хорошо.

Задумалась. Улыбка не спадает, значит, план Ди не выгорит, и сейчас будет что-то хорошее.

– История Эдварда Кинкарда.

– История Эдварда Кинкарда?

Ха! Ди аж перекосило. Не ожидала подобного, сестрёнка? Я же говорил, всем плевать, какие у нас условия труда, – миру важен результат!

– Да, это потрясающая история! По слухам, Эдвард Кинкард работал в «Тексвилле» обычным рабочим на линии. Однажды он добился встречи с директором Дольтиссори и сказал тому, что придумал новую технологию производства ткани. Чертежей у него не было, и он просто показал кривой рисунок, где схематично изобразил принцип.

Как хорошо, что Дольтиссори – идиот!

– Тогда в разговоре, опять же по слухам, Дольтиссори не до конца разобрался в идее Кинкарда и спросил, что нужно, чтобы произвести пробную партию новой ткани. Кинкард сказал, что нужно полностью переделать хотя бы одну производственную линию. Говорят, Дольтиссори так громко рассмеялся в лицо Кинкарду, что тот незамедлительно уволился.

Это враньё. Дольтиссори, конечно, идиот, но идиот воспитанный.

– После этого Кинкард пошёл со своей идеей по фабрикам, но все над ним смеялись и считали сумасшедшим. А когда он пришёл к вам, вы его приняли, разобрались в схемах, выделили целую линию для переоснащения, а самого Кинкарда назначили руководителем проекта. Так появилась кинкардовая ткань, за которой будущее. Вот что приходит мне в голову в первую очередь, когда я слышу о «КРМ».

Звучит романтично, особенно про Кинкарда. Только эта версия умалчивает о том, как Кинкард сдал весь «Тексвилл» с потрохами. Он уволился не сразу, а через две недели после разговора с Дольтиссори. За это время собрал о компании всё, до чего смог добраться, и свалил.

– Это заслуга Блэйка. Эдвард Кинкард пришёл в офис «КРМ», которым руковожу я, потому что там главная приёмная для новых сотрудников. Эдвард очень настаивал на встрече с директором, и мне стало любопытно. У нас в компании я больше занимаюсь инфраструктурой и кадрами, а Блэйк глубже погружён в производство и логистику. Блэйк работает из другого офиса и в тот раз просто заехал за какими-то документами. Я сказала, что пришёл странный тип, который работал в «Тексвилле», и Блэйк решил остаться, чтобы познакомиться. Мы с Эдвардом поговорили, Блэйк изучил схемы и поверил в парня. Мы потратили много денег, чтобы реализовать его проект, но он того стоил. Надеюсь, Дольтиссори после этого сгрыз себе локти.

Изящно изложила. Версия Ди выглядит симпатичнее, чем реальная. Я искал возможность лишний раз нагнуть Дольтиссори, который накануне хвастался газетчикам, какой он молодец, и тут приходит Кинкард, показывает схемы и заявляет, что если мы примем его предложение, он выдаст кучу информации о «Тексвилле»: от закупочных контрактов и документов с производства до списков всех покупателей. Я тогда как раз выводил несколько тканей из ассортимента, отчего освобождалась линия. Я так ненавидел Дольтиссори, что был готов на эксперимент, лишь бы заполучить всю подноготную «Тексвилла», да и Кинкард не глупость предлагал: видно было, что башка у него работает как надо.

Наконец-то Рита раскрепостилась: хохочет над фразой про Дольтиссори. Воспользуюсь ситуацией и реабилитируюсь перед Ди:

– Да, с Кинкардом повезло: он талантлив, и я рад, что он с нами. Вдвойне приятнее, что эта история у вас ассоциируется с «КРМ». Только мне всё-таки хочется разрешить наш с сестрой спор. Поэтому, Рита, если вы не против, я попрошу вас рассказать ещё кое-что.

Ди смотрит на меня с интересом. Кажется, оттаивает.

– Спрашивайте, я готова.

– Мне нужна нелицеприятная правда, и мне важно услышать её от вас. С чем плохим у вас ассоциируется «КРМ» или «брат и сестра Саммерс»? Самое первое, что приходит в голову.

Не ожидала, сестрица? Да, я могу смотреть проблемам в глаза.

Кажется, я смутил Риту. Ну, ничего, назад уже не повернуть. Надеюсь, она не соскочит с вопроса, иначе грош ей цена как человеку.

– История с аварией на одной из ваших фабрик. Давно, лет семь назад, я прочитала о ней в газете. Я только начинала шить и всё время проводила за швейной машинкой, поэтому так болезненно отреагировала на новость о швейном цехе.

Вот этого я не предугадал.

– Газеты написали, что погибли тридцать три швеи. Я смотрела на свою комнату, где, по сути, всё выглядело как рабочее место швеи из цеха, и плакала.

Прости, Ди. Если бы я знал, что эту историю ещё кто-то помнит, не задавал бы дурацкого вопроса.

– Тридцать восемь человек. Я собрала пресс-конференцию на второй день после аварии, поэтому сказала тридцать три, и газеты подхватили эти цифры. Пять женщин, которых мы достали из-под завалов, через несколько дней умерли в больнице.

Что же ты наделала, Рита? И зачем я только спрашивал? За день до обрушения Ди разговаривала со швеями и обещала, что скоро начнётся ремонт. Жалобы шли уже давно, мол, иногда с потолка сыпется песок, но мы не хотели останавливать производство, потому что только начали выбираться из ямы.

– Простите, Диана.

– Нет, Рита, всё в порядке. Наоборот, я благодарна вам за искренность. Вы правы: это самое ужасное, что может произойти с компанией.

Она до сих пор винит себя. До аварии я предлагал варианты, как перенести производство, но Ди говорила: «Перенесём, когда Луну через потолок увидим». Во время расследования комиссия постановила, что виной обрушения стал резонанс, в который входили несколько потолочных балок из-за работы станков в соседнем цехе. Формальных нарушений с нашей стороны было мало, чтобы нам предъявить обвинения. Аварию признали несчастным случаем.

Рита замолчала – умная девочка.

Ди наверняка сейчас прокручивает картину, когда мы зашли в цех через двадцать минут после обрушения. Офис у нас ещё был общий и недалеко от фабрики, поэтому мы быстро узнали и быстро добрались. Ехали в одной машине, но всю дорогу молчали – слова не нужны, когда понятны причины. Охрана фабрики перекрыла территорию, эвакуировав всех из соседних цехов, а мужики с производства начали расчищать завалы.

Ди сразу бросилась внутрь, хоть её и уговаривали этого не делать до приезда аварийной бригады. Я пошёл за ней.

Во всём цеху стоял туман из пыли, через огромную дыру в крыше светило солнце, и это было самым жутким, потому что сразу вспомнились слова Ди про Луну. Кругом груды камней, досок и шифера. С потолка что-то снова упало, я зачем-то крикнул охранникам, шедшим за нами, остаться на месте и дождаться аварийную бригаду. Ди выкрикивала имена женщин, которых я не знал. Послышался слабый стон, и Ди бросилась на него, карабкаясь через обломки. Я поскользнулся на шифере и упал, и только тогда увидел, как сильно трясутся мои руки и ноги.

– Мы с Блэйком приехали очень быстро…

Ну зачем ты продолжаешь? Неужели за все эти годы ты не успокоилась? А я успокоился?

– Я вошла в цех и не узнала его: половина под обломками, и ничего не видно из-за солнца и пыли. Потом я услышала стон и добралась до Беллы – начальницы цеха. Она почти не могла говорить, но сумела попросить позаботиться о детях всех погибших девочек. Она даже не обвиняла меня, хотя у неё было полное право меня проклинать!

Ну-ну, Ди, не говори лишнего. Нам удалось скрыть от комиссии, что мы были в курсе проблем с потолком, потому что все, кто жаловался, погибли.

– Я сдержала обещание: их дети никогда не будут нуждаться. Но взгляд Беллы до сих пор стоит перед глазами.

– Мне очень жаль, Диана. Простите ещё раз.

– Мне тоже, Рита. Мне тоже…

После аварии Ди так ужесточила технику безопасности, что штрафовала и увольняла любого за малейшую небрежность.

Хуже то, что нам несколько лет приходили письма с угрозами, в которых нас называли убийцами. Из них мы поняли, что несколько погибших женщин говорили дома о проблемах с потолком в цеху, но даже газетчики не смогли зацепиться за эти рассказы: никто из родственников не был на производстве, и со стороны казалось, что они просто ищут виновных вместо того, чтобы принять случившееся и жить дальше.

– Я схожу в вагон-ресторан и выберу для нас напитки. У проводника только чай, а я бы выпила какао или солёного кофе. Я так понимаю, ты уже что-то принёс?

Хочет скрыться. Что ж, я её не виню.

– Да, в коробке три морковных пирога. Когда придёшь, съедим их вместе, хорошо?

– Хорошо, Блэки. Рита, что вам заказать?

Она назвала меня Блэки!

Ну, давай, девочка, это не тот момент, в который нужно отказываться.

– Я бы выпила какао.

Молодец.

– А мне закажи, пожалуйста, капучино.

– Хорошо. Только давайте договоримся: когда я вернусь, у вас не будет таких скорбных лиц, ладно?

– Договорились.

– Ладно.

Вот и улыбнулись. Как мне повезло с такой сестрой!

Мы остались одни. Ди спешить не будет – наверняка задержится в вагоне-ресторане, чтобы посидеть в одиночестве. А мы за это время успеем познакомиться. Надо сделать так, чтобы сегодня вечером после встречи у меня было продуктивное свидание с продолжением.

– Простите меня, Блэйк. Я не хотела расстраивать вас и вашу сестру.

Какой удачный момент, чтобы к ней подкатить!

– Такого не напишут в газетах, да? «Саммерсы небезразличны к судьбам людей» – какой унылый заголовок для статьи! Гораздо веселее поливать нас грязью.

– Ну что вы, не обращайте внимания! У меня был случай, что я уволила сотрудницу за систематические прогулы, так она пошла в местную газету и дала «разоблачающее интервью», в котором меня с чем только не смешивала! От такой несправедливости другие мои сотрудницы сами пришли к ней домой и велели пойти в газету с опровержением. Я, конечно, пожурила своих заступниц, потому что могло показаться, будто я их подговорила, но мне было очень приятно. Опровержение так и не вышло, но делу это не повредило. А ведь у меня всего три ателье. Не представляю, как вы справляетесь с тем, сколько желчи льётся в ваш адрес.

– Тяжело только первые годы, а потом привыкаешь. Ведь если нет завистников, значит, стоишь на месте!

Немножко ранимости плюс бравада равно шарм. Кажется, она повелась, раз так улыбнулась.

– Сестра велела нам взбодриться к её приходу, поэтому давайте не будем её подводить. У вас есть тема, которая бодрит больше всего?

Я сказал с подтекстом, а она смеётся – я на правильном пути. И глаза у неё снова загорелись.

– Вообще-то есть. Когда Диана сказала, что вы Саммерсы из «КРМ Индастриз», признаюсь, меня посетила корыстная мысль. Я сделала эскизы большой коллекции одежды и захотела их ей показать. В коллекции я собираюсь использовать кинкард и другие материалы «КРМ», тексвилловскую синтетику и несколько фактурных тканей мелких производителей. Я уверена, что коллекция выстрелит. Вы думали о прямом выходе на рынок моды?

Ну и поворот! Я считал, что я её клею, а оказывается, что она клеит меня. Это я называю судьбой.

– Мы уже несколько лет думаем о том, чтобы выпускать каталоги одежды, которые бы наглядно показывали возможности наших тканей, но пока дальше разговоров дело не сдвинулось. Если у вас есть готовые эскизы, мы с сестрой с удовольствием посмотрим. Где вы их храните? Если там, куда мы едем, можем встретиться сегодня вечером. Не уверен, сможет ли Диана присутствовать, но я с удовольствием приду.

Это джекпот! Просто лучший поворот событий!

– О, как здорово, Блэйк! Может, тогда прямо сейчас и начнём? У меня всё с собой. Нам ещё ехать два часа – вы успеете понять, интересно вам или нет.

Да она сама меня взяла в оборот! Нравится её напористость. Лучше красивой предприимчивой женщины может быть только красивая предприимчивая женщина в моей постели.

– Чего же вы медлите? Доставайте скорее!

Как она мгновенно вскочила к чемодану! Она теперь нарочно виляет задом, зная, какая засветила удача. Если у неё всего три ателье, она не сошьёт целую коллекцию своими силами. Мы для неё реальная возможность, за которую надо цепляться. Вот это я понимаю правильная девочка: и грудью придавит, и умом!

– Садитесь сюда, пока Дианы нет.

Она уже не играет скромницу – похвально. Делай, как я скажу, и будешь королевой моды. Хорошо, что всплыла история с Кинкардом и аварией: Рита теперь мне доверяет.

– В этом альбоме три коллекции: повседневная, вечерняя и верхняя одежда. С подробной выкладкой по всем используемым материалам. Альбом почти готов, и скоро я планировала искать спонсора для подготовки показа, но раз вы здесь…

А здорово смотрятся! Нужно мнение Ди, она в моде лучше сечёт и поймёт, было ли уже такое на рынке или нет, но на первый взгляд модели отличные.

На Ритины формы мне с такого ракурса, конечно, удобно пялиться, но если так пойдут дела, попялиться ещё успею: сейчас время денег, а они поважнее прелестей.

– Выглядит впечатляюще. Эти цифры означают типы тканей и количество в погонных метрах?

– Да, вот страница с легендой, какие рулоны я брала за основу.

– У этих трёх тканей «КРМ» осенью поменяется ширина: увеличится ровно на двадцать сантиметров, имейте в виду.

– Спасибо.

Она даже образцы материалов вклеила в альбом. Вот это я понимаю подход. Так, брюки пошли. Хм… как ни странно, выглядят сексуально, не то что Ди носит – будто с солдата сняла.

– Рита, вы меня удивляете.

– Надеюсь, приятно?

– Очень!

Как она необычно хочет кроить платья! Не верю, что кто-то такое уже делает: Ди сразу бы повелась и уже бы носила. Рита соображает в трендах: за таким шмотьём выстроится очередь.

– Давно вы начали придумывать коллекцию?

– Некоторым идеям пара лет. Я всё это время опасалась, что кто-то из модельеров придумает похожее, поэтому следила за всеми показами и каталогами, но пока ничего подобного не встречала.

Теперь я хочу её видеть рядом с собой и ночью, и днём. Интересно, у неё кто-нибудь есть? Да какая разница? Ведь у неё теперь будет Блэйк Саммерс!

– Мы точно сможем сотрудничать. Обговорим с сестрой, как именно. Если она не одобрит официальную поддержку от «КРМ», мы тогда с вами вдвоём придумаем другой вариант сотрудничества, потому что я впечатлён вашими работами.

Всегда надо оставлять лазейку.

– Спасибо, Блэйк. Для меня многое значит услышать это от вас.

Нет, у неё точно никого нет. А если и есть, она уже на него плевать хотела.

Кто это стучит? Проводник? Или доставка из ресторана?

– Входите, открыто!

Что это за тип в дешёвом пиджаке? Уж точно не проводник и не официант. Ошибся купе?

– Блэйк Саммерс и Диана Саммерс?

Курьер, что ли? Дела и тут догонят.

– Да, слушаю вас.

Рита, похоже, не прочь сыграть роль Ди. Забавная!

Какой-то нервный парень. Что, интересно, он достанет из кармана? Что это? Пистолет?!