Читать книгу Под небом Парижа - Дана Делон - Страница 7

После обеда я направляюсь в офис. Разговор с Валентином разбередил мои мысли о прошлом. Я сажусь за стол, и в голову приходит одно очень теплое и любимое мною воспоминание.

В тот год, когда наши родители поженились, меня совершенно неожиданно выбрали для театральной постановки. Максимум, который я проводила на сцене за все свои школьные годы, – это общая песня класса, и то я обычно стояла в самом конце, надежно спрятанная за спинами своих одноклассников. Но в тот раз мне выпала роль Малефисенты в постановке «Спящей красавицы». Я бы не сказала, что роль мне не нравилась. Напротив, я была рада не играть глупую спящую принцессу, а изображать ту даму, что заставляет всех понервничать. Я подготовилась досконально, репетировала и повторяла текст дома перед зеркалом. Оттачивала движения, чтобы не сделать лишних и чтобы они усиливали эффект произнесенных мною реплик. Я хотела сделать сюрприз, поэтому рассказала родителям за семейным ужином ровно за неделю до представления, купив предварительно билеты и программку, в которой гордо ткнула на свое имя: «Марион Депорт – в роли Малефисенты». Но родители резко замолчали и каким-то извиняющимся тоном начали объясняться.

– Ты, наверное, совсем забыла, но на следующей неделе в понедельник мы уезжаем… на десять дней, – пробормотал мой отчим.

– Марион, все уже куплено и организовано, у Антуана не будет другой возможности вырваться. Ты вообще не слушаешь, что мы тебе рассказываем? – более резко поинтересовалась мама.

В ту же секунду я вспомнила, что, действительно, они со мной что-то такое обсуждали. Сказали, что оставят меня с Кэтрин, которая следила за порядком в доме, и что будут звонить каждый день. Я тогда настолько витала в собственных мыслях, что упустила точную дату отъезда, и мне казалось, что это произойдет когда-то там, в далеком будущем.

Мне пришлось выдавить улыбку, ведь мама абсолютно точно мечтала об этой поездке. Это был их долгожданный медовый месяц.

– Да, это ерунда… Школа все равно каждый раз записывает наши выступления и сливает на «Ютуб». Когда приедете, вместе посмотрим.

В этот момент в столовую зашел, как всегда с опозданием, Алекс. У них с Антуаном был своеобразный уговор: раз в месяц Алекс должен был присутствовать на семейных ужинах. И Алекс уважал просьбу отца, никогда не пропускал эти встречи, но всегда опаздывал на них. Со временем день, когда Алекс у нас ужинал, стал моим самым любимым днем месяца. Я прямо ждала наступления этих ужинов, в течение которых можно было вдоволь насмеяться и съесть двойную порцию десерта. Ведь это тоже стало нашей традицией. В тот вечер Алекс изучал брошюры вместе с моей мамой.

– И почему тебе дали роль Малефисенты? Кто там играет принцессу? – не без интереса поинтересовалась мама.

Алекс махнул рукой и с улыбкой возразил:

– Какая разница кто, ведь от принцессы только и требуется, что дрыхнуть. А вот в роли Малефисенты можно разойтись!

С моих губ сорвался благодарный смешок. Никто не предложил ему посетить мой школьный спектакль, все понимали, что двадцатисемилетний парень в пятницу вечером найдет себе занятие поинтереснее, чем сидеть в школьном актовом зале среди мамаш и папаш, уверенных в безукоризненном таланте своих отпрысков.

В тот момент, когда я увидела его сидящим в первом ряду в день премьеры, я чуть от волнения не забыла весь текст. У него на коленях лежал огромный букет нежно-розовых пионов. Алекс смотрел на меня своим особенным взглядом, в недрах которого плескались смешинки. Это был лучший сюрприз в моей жизни. То, как он громче всех хлопал, свистел и выкрикивал мое имя под косые взгляды других родителей, разбудило что-то очень теплое в моей душе. После спектакля я бросилась ему на шею и крепко его обняла. Я – та девочка, что не всегда поцелует родную маму. Я – которая вечно всем недовольна и во всем находит минусы. Я – та, что терпеть не может телячьи нежности. Набросилась на него, не в силах сдержать порыв. Он подхватил меня, поднимая над полом, и весело засмеялся.

– Марион, ты была самой крутой Малефисентой в мире! – заявил мой сводный братец и, опустив меня на пол, вручил букет цветов.

Это был самый огромный, самый шикарный букет в зале. Ни одной девочке не подарили настолько пышную и настолько благоухающую композицию. Букет оказался настолько тяжелым, что я не смогла долго удерживать его в руках, и Алекс, поняв, забрал его обратно. Он держал его одной рукой, и ни один мускул на его теле или лице не дрогнул. Тогда я с детским восхищением подумала, что Алекс очень сильный и вообще такой невероятный… Запомнил дату, пришел и поддержал меня, когда от него этого вовсе не требовалось! Он сделал это по собственному желанию, да еще и с таким размахом. Я не думаю, что влюбилась в него тогда, по крайней мере, не той любовью, которой женщина влюбляется в мужчину. Но я точно знаю, в тот вечер Александр стал моим героем. Моим персональным Суперменом из комикса «Марион и ее обыкновенная жизнь». В нее, словно ураган, влетел необыкновенный Алекс. Не сдержавшись, я обняла его второй раз. Крепко-крепко. И тихим голосом прошептала ему на ухо:

– Спасибо.

Анна вырывает меня из пучины воспоминаний. Она закидывает меня папками и просит их рассортировать и отсканировать документы, чтобы внести их в базу данных.

– Многое хранится лишь на бумагах, и это неправильно, все должно находиться на электронных носителях или в «Облаках». Так что очень хорошо, что ты здесь. Без тебя я бы долго откладывала это… – Она держит в руках кружку кофе и протягивает ее мне. – Когда-то ты сделала кофе мне, теперь я – тебе.

Я из вежливости забираю у нее кружку.

– Спасибо большое. – Я действительно тронута ее вниманием, поэтому предпочитаю умолчать о том, что в последние два года отказалась от кофе и совсем его не пью. Я растворяюсь в огромном количестве документов, сортирую, сканирую, загружаю в базу данных. Офис потихоньку пустеет. Анна на прощание делится со мной упаковкой печенья и тоже уходит домой. Я же настроена сделать хотя бы половину. В какой-то момент я просто снимаю свои невозможные туфли и хожу от своего стола к принтеру-сканеру босиком. Пол в офисе прохладный, очень приятно холодит ступни после пребывания в адской обуви. Я так погружаюсь в процесс, что не слежу за временем. Поэтому удивленно подскакиваю на месте, когда неожиданно за моей спиной раздается голос Натали.

– Вот это беспорядок, – комментирует она мое рабочее место.

– Рабочий беспорядок, я сортирую документы.

– Босая… Как очаровательно, – натягивая улыбку, бормочет она. Я закатываю глаза.

– Зачем пришла, Натали? Ближе к делу.

– Рабочий день закончился. Все уже ушли. Поэтому можешь идти домой. – Она изучает меня и, ехидно улыбнувшись, добавляет: – Или ты, возможно, ждешь Александра, чтобы он подвез тебя?

Я откладываю папку и смотрю ей в лицо.

– Тебя вообще не касаются мои планы.

– Просто решила предупредить, что мы с Алексом идем ужинать. Поэтому не жди его зря.

– Натали, дорогая. Я счастлива за тебя и за твой ужин. Видно, что это многое для тебя значит. Но не смей указывать мне, что делать.

Она ухмыляется.

– Полегче на поворотах, малышка. Такие громкие заявления с твоей стороны как минимум смешны.

– Смешна здесь только ты и твое достижение в виде ужина с Александром, – не выдержав, говорю я. – Прости, малышка, у других людей цели и желания гораздо выше.

Я беру стопку бумаг и направляюсь к сканеру, словно ее здесь вообще нет. И в дверях сталкиваюсь с Алексом. При виде меня он удивленно приподнимает брови.

– Все еще здесь? – Он бросает веселый взгляд на мои босые ноги, но тут же прячет улыбку.

– Анна – представитель старой школы. Отличный юрист, но вся документация офиса находится в архиве. Мы решили, что мое появление как раз отлично подходит, чтобы исправить сей факт. Так что я переношу все в базу данных.

Он кивает и смотрит мне за спину на мой стол.

– Я все уберу, – предупреждаю я до того, как он скажет что-то о беспорядке. Убирать, конечно, придется долго. Там минимум пятьдесят папок и три миллиарда бумажек, разбросанных по всему столу.

– Мне приходится сортировать по годам, сферам и компаниям. Поэтому я все вытряхнула. Но, повторяю, я уберу.

– Рабочее место должно быть организованным, Марион, – вставляет Натали с фальшивой улыбкой, – ты не можешь работать на все сто, когда вокруг такой беспорядок.

Я еле сдерживаюсь, чтобы не послать ее.

– Ты, наверное, не слышишь, чем именно я занимаюсь. Я сортирую и организовываю, – цежу я сквозь зубы.

– Не злись, я просто даю советы, будучи профессионалом. Ты же именно за этим сюда и пришла – набраться опыта.

Я устало тру глаза и молчу. Не буду отвечать этой выскочке. Я знаю, что делаю все правильно. А еще я знаю, что работы у меня очень много, поэтому нет времени отвлекаться на идиотские разговоры ни о чем. Не сказав ни слова, я прохожу мимо Алекса к принтеру и сканирую стопку нужных мне документов.

– Натали, я сегодня пропущу ужин, – неожиданно говорит Алекс.

Я продолжаю нажимать на «Печать», хотя мое сердце бьется в ускоренном ритме. Натали молчит: уверена, она не знает, что ответить.

– Что-то случилось? – наконец находит она правильный вопрос. Голос ее звучит тихо и неуверенно.

– Нет-нет, просто у меня поменялись планы.

Никаких объяснений. Никаких оправданий.

– А, хорошо… понятно. Тогда я пойду? – Голос Натали звучит растерянно, и выглядит она так же. – Тебе что-нибудь нужно? – напоследок уточняет она с надеждой в голосе.

– Нет, спасибо. Иди домой и отдохни как следует.

– Тогда до завтра.

– Да, до завтра.

Я не прощаюсь, слышу, как топот ее каблуков становится все тише и тише, а затем и вовсе перестает быть слышен. Делаю вид, что очень увлечена изучением бумаг и принтера.

– То, что ты уже отсканировала, куда кладешь? – спрашивает Алекс.

Я отрываюсь от бумаг и оглядываю его. Он снимает пиджак, бросает его на спинку моего стула и с умным видом рассматривает документы и папки на моем столе, начиная их перекладывать.

– Что именно ты делаешь?

Алекс поднимает голову и устремляет на меня спокойный взгляд.

– Навожу порядок в своем офисе, – как ни в чем не бывало отвечает он.

Я растерянно хлопаю глазами. Мой вид явно смешит его, потому что легкая улыбка на мгновение озаряет лицо Алекса.

– И без тебя справлюсь, – наконец прихожу в себя я.

– А я говорил, что не справишься? – Он возвращается к бумагам и раскладывает их по стопочкам. – Я понял твою систему. Смотри, я делаю стопки, а ты сканируй их и вводи в базу, а потом я разложу их по местам, идет?

Я собираю листы и подхожу к нему, проверяю, что же он сделал.

– Ты не понял моей системы, иначе зачем ты складываешь строительные контракты и те, что по транспортировке, вместе?

Алекс удивленно приподнимает брови.

– Ты складываешь не по датам?

– Даты, сферы, компании.

– Впечатляет, но так мы всю ночь здесь просидим.

Я равнодушно пожимаю плечами:

– Ты можешь идти домой и не делать вид, что помощь мне входит в твои обязанности.

– А что, по-твоему, входит в мои обязанности?

– Не знаю, чем занимаются боссы. Подписывают контракты и трахают секретарш? – произношу я с иронией.

Алекс хмыкает.

– Какого же ты высокого обо мне мнения.

– Вали домой, Алекс. От тебя помощи, как от козла – молока.

– Ауч. Но, как ты говоришь, я быстро учусь!

– Вот только не пойму, зачем тебе учиться сортировать документацию?

– Чистое любопытство, Марион.

– Иди домой, рабочий день кончился, – повторяю я.

Он наклоняется ближе и, нагло сверкнув глазами, сообщает:

– Офис мой, и только я решаю, когда мне пора уходить.

Я натягиваю улыбку.

– Как скажешь, босс.

Решаю сосредоточиться на бумагах, сортирую еще одну стопочку и вновь направляюсь к сканеру.

– Только ты можешь снять обувь прямо на работе и ходить босиком, как ни в чем не бывало.

– Если бы ты проходил на пятнадцатисантиметровых шпильках весь день, то понял бы, почему это решение вполне рационально.

– А зачем тогда надевать такие туфли?

Я нахально улыбаюсь.

– Ты видел, как выглядят в них мои ноги?

Он фыркает и тянется за телефоном.

– Раз уж мы тут надолго, то я закажу нам поесть. Суши будешь?

– Ролл «Калифорния», пожалуйста.

– Понял-принял.

Я смотрю, как он что-то печатает в телефоне, и думаю, что же происходит между нами.

Что-то странное и необъяснимое. Я стараюсь не анализировать, а молча делаю свою работу. Алекс прислушивается ко мне и сортирует бумаги, как это делала я. Тоже не произнося ни слова. Будто мы оба решили замолчать, чтобы не сболтнуть лишнего. Вместе с ним работа движется быстрее: он делает стопочки, а я сканирую и вношу в базу, он убирает готовые документы. Порой я чувствую его взгляд на себе, но делаю вид, что не замечаю этого. Тоже решаю снять пиджак и бросаю его поверх пиджака Алекса. Забираю стопки и иду к сканеру. Молчание становится гнетущим.

– Как тебе жизнь в Англии? – неожиданно спрашивает Алекс, не глядя на меня.

– Будем вести светскую беседу? – не сдерживаясь, язвлю я в ответ.

– Да, почему бы и нет?

– Не люблю разговоры для галочки… Знаешь, когда тебе плевать, но надо проявить вежливость и чуткость и спросить у человека, как дела.

– Начнем с того, что мне действительно интересно, – спокойно отвечает он.

Я закатываю глаза.

– Если бы тебе и правда было интересно, как протекает моя жизнь, то, мне кажется, за эти три года ты мог бы хоть раз позвонить и спросить меня об этом.

Алекс откладывает бумаги, на его телефон приходит уведомление, и он смотрит в экран.

– Это суши, курьер около двери.

Он достает из внутреннего кармана пиджака бумажник и, натягивая на лицо защитную маску, направляется к выходу. Курьер спас его от необходимости отвечать…

Я слышу, как он забирает заказ. Благодарит, оставляет чаевые и заходит обратно в офис.

– Можем поесть в моем кабинете, – бормочет Алекс, оглядывая беспорядок на столе. Он не смотрит на меня, предлагая это. Уверена, он тоже вспоминает события трехлетней давности. Все наши ужины у него в кабинете. Смех и шутки. Наш флирт и притяжение. Наконец Алекс поднимает голову и заглядывает мне в глаза.

– Можем и тут остаться. Как хочешь.

Я выпрямляю спину и равнодушно пожимаю плечами.

– Мне все равно, где ужинать. У тебя и правда практичнее. Не заляпаем ничего.

На лице у меня застыла маска безразличия, все настоящие эмоции скрыты. Алекс кивает и направляется в свой кабинет вместе с пакетом из суши-бара. Я следую за ним. Он садится в свое кожаное кресло, а я располагаюсь напротив.

– Держи. – Он подает мне пластиковую упаковку с роллами и палочки. Я протягиваю руку, и на мгновение наши пальцы соприкасаются. Поспешно выдергиваю из его рук свою еду.

– Они забыли положить мне васаби…

Алекс открывает свой заказ: он выбрал суши плюс маленькие шашлычки и рис.

– Возьми.

Он больше не протягивает мне еду, а лишь кладет рядом со мной маленькую круглую коробочку с зеленой пастой.

– Спасибо, – глухо благодарю я, беру палочки и принимаюсь есть.

– Значит, про Англию мне лучше не спрашивать? – со смешком интересуется Алекс. Я знаю, что за этим смехом скрывается нечто другое. Возможно, его задел мой ответ.

– Что именно ты хочешь узнать? – Я решаю больше не выделываться.

– Как тебе студенческая жизнь?

Я смотрю ему в глаза. Кристально-голубые и такие красивые. Марион, прекрати, одергиваю я себя и натягиваю улыбку.

– Весело… – уклончиво отвечаю я.

– Мари мечтала, что ты встретишь там представителя королевской семьи и выскочишь замуж после окончания университета.

– В наше время мало кто выскакивает замуж после окончания университета, и я считаю, что это очень даже правильно.

– Антуан говорил ей то же самое, – с улыбкой рассказывает Алекс.

– Плюс ко всему представители королевской семьи не совсем в моем вкусе.

Он с любопытством посматривает на меня.

– Это еще почему?

– Дико скучно… А я – любитель круто провести время.

– А был не представитель королевской семьи, с которым ты весело проводила время?

– Были, – киваю я. Специально использую этот глагол во множественном числе. – В этом смысле студенческая жизнь мне пришлась по душе. Но не то чтобы это тебя касалось.

Я смотрю, как он умело пользуется палочками. Красивые руки с длинными пальцами грациозно держат их в пальцах и подхватывают еду. Алекс делает глоток из бутылки. Вид у него такой, словно он хочет что-то сказать, но думает, стоит ли.

– Именно поэтому я и не звонил, – неожиданно признается он. – Не хотел портить тебе веселье.

Я замираю, теряясь, и не знаю, что ответить. Внутри меня опять просыпается дикая злость по отношению к нему. Ничего не могу с собой поделать! Так хочется накричать на него, сказать: «А я ждала! Ждала твоего звонка, хотела услышать твой голос, ты, трус!» Но я подавляю это желание изо всех сил. Стараюсь сохранять спокойное выражение лица, хотя ощущаю, как вспыхнули щеки от его признания.

– Думаю, нам стоит молча доесть и вернуться к работе, – шепчу я хриплым голосом, он не слушается. Слишком сильны эмоции. Я снова берусь за еду.

Алекс молча кивает и тоже опускает взгляд. Между нами ощущается напряжение, повисает недосказанность. Его кабинет не помогает в этой ситуации. Александр будто читает мои мысли и тихо говорит:

– Столько воспоминаний… – Он замолкает, словно спотыкается о слова и жалеет, что произнес это вслух.

– Я пойду работать, – подрываясь с места, сообщаю я.

– Ты не доела.

– Я больше не хочу, – на лету бросаю я.

Общаться с ним сложнее, чем мне хотелось бы… Валентин прав, это как игра с огнем.

Следующий час мы не разговариваем, а чтобы тишина не казалась гнетущей, Алекс включает музыку. Она шумит на фоне, заполняя пространство, в то время как мы с ним похоронены в бумагах.

– Марион, время – одиннадцатый час… Давай доделаем остальное завтра.

– Я только хотела предложить, у меня самой уже голова не варит.

Я начинаю складывать листы, убирать их обратно в папки.

– Брось, завтра все равно опять вытряхивать.

– Нет-нет, я не хочу завтра утром начинать рабочий день с ухмылки Натали и ее нравоучений.

– Оставь. – Алекс ловит мою руку и забирает из нее документы. – Плевать, что думают другие люди.

Я поднимаю голову и смотрю ему прямо в глаза. Без каблуков я едва дохожу ему до плеча.