Читать книгу Холодный ветер - Дана Хадсон - Страница 4

Дороти ласково улыбнулась отцу, грузно устроившемуся напротив нее за широким столом. Они всегда завтракали вместе, вдвоем, вот уже больше десяти лет, с тех самых пор, как миссис Азалия Гюнтер, жена и мать, внезапно увлеклась смазливым мальчишкой моложе нее на восемь лет и укатила с ним в Чикаго, оставив любящего мужа и позабыв о двенадцатилетней дочери.

После ухода жены мистер Гюнтер не погрузился в черное уныние, как полагалось брошенному мужу, а положил свои недюжинные силы на приумножение полученных от родителей капиталов, в чем весьма и преуспел, став миллиардером. Отдавая работе все силы и время, он не слишком пекся о воспитании единственной дочери, полагая, что та достаточно взрослая, чтоб позаботиться о себе самой.

Его надежды вполне оправдались: Дороти росла на редкость благоразумной девочкой: не шалила в школе, не водилась с сомнительными личностями, не пропадала на ночных посиделках с одноклассниками и вообще считалась среди ровесников жуткой занудой.

А уж когда она всего за три года закончила Гарвард и в двадцать два года стала магистром юстиции, то осталась и вовсе без друзей, которых у нее и без того было немного.

– Я рядом с ней чувствую себя полной дурой! – заявила Кэтти, одна из бывших подружек, весьма премиленькая штучка, не утруждающая себя излишним образованием. – Зачем ей столько знать, если она благодаря папочке уже обладает несколько сотнями миллионов долларов? Вот я не могу позволить себе иметь океанскую яхту, а она может!

– У нее что, есть океанская яхта? – поразилась Мэрилен, еще одна бывшая подружка. – Никогда об этом не слыхала!

– Я не сказала, что она у нее есть! – сварливо уточнила Кэт. – Я говорю, что она может позволить себе ее иметь!

– Да пусть ее, – отмахнулась ее собеседница, – зато мы с тобой красотки, а она так себе. Ни рыба ни мясо.

Кэтти приободрилась.

– Это точно. Но и дурнушкой ее не назовешь. Когда она улыбается – просто обаяшкой становится.

Мэрилен небрежно повела плечиком.

– Да она и улыбаться-то толком не умеет! Вечно серьезная и унылая. Смотреть противно. На нее из парней никто и внимания-то не обращает! И вообще, ну ее! Что нам, поговорить больше не о чем?

Подружки заговорили о своем, позабыв про богатую неудачницу.

Не ведающая об этом разговоре Дороти безмятежно заправляла кофейный аппарат, по утрам они не тревожили прислугу, обходясь своими силами, когда мистер Гюнтер вдруг неодобрительно воскликнул, что-то вычитав в своем смартфоне:

– Никогда не понимал этих английских аристократов. Странные они люди. Ну, разорился, приняв неверные решения, и что? Любой может ошибиться. Нормальный американец распродал бы все, что у него есть, и начал жизнь сначала. А эти пытаются поправить свои дела выгодной женитьбой. Слабаки.

– И кто это такой? – равнодушно спросила Дороти, только чтобы поддержать вялый разговор.

Мистер Гюнтер вернулся к закрытому было сайту.

– Некий Пол Крист, виконт Вестверли.

Рука Дороти дрогнула, и она просыпала несколько кофейных зерен мимо кофемашины. Ничего не заметивший мистер Гюнтер с брезгливой гримасой продолжил:

– Находится в отчаянном положении, как пишут в «Сплетнях из жизни британской богемы». Изо всех сил пытается спасти родовое поместье, но кредит никто не дает. Представляешь, он потерял все при крахе банка Паркинсона. Круглый дурак. Все умные люди свои деньги оттуда забрали за год до банкротства.

Дороти помолчала, осмысливая поразительную новость, машинально запуская кофемашину. Дождавшись, когда из нее потекла ароматная жидкость, налила по чашечке себе и отцу, села за стол, подала одну ему, отпила из другой и протянула:

– Я была в замке Вестверли, весьма красивое место. Мне понравилось. Жить там очень приятно. Парк невероятно хорош. Я могла бы гулять там целыми днями.

Мистер Гюнтер хохотнул и лукаво предложил:

– Ты вполне можешь предложить свою кандидатуру на этот конкурс невест, раз уж поместье Вестверли так пришлось тебе по сердцу. Думаю, ты опередишь и миссис Оливер, и мисс Крафт, они обе уже упомянуты среди желающих стать виконтессами и называться «миледи».

Об обеих Дороти была наслышана и прониклась к лорду Вестверли глубоким сочувствием. Обе дамы обладали на редкость склочными характерами, несокрушимой уверенностью в своей перманентной правоте и весьма приличным состоянием. К тому же обе неоднократно побывали замужем.

– И ты не будешь против? – осторожно спросила Дороти. – Мне бы хотелось попытаться.

– Да пожалуйста! – весело позволил ей мистер Гюнтер, ни на миг не поверивший в это абсурдное заявление. – Пытайся сколько хочешь. Но для чего тебе нужна эта старая развалина?

– Виконт Вестверли вовсе не развалина, – воспротивилась Дороти. – Он молодой и красивый мужчина. Я видела его, когда пять лет назад путешествовала по Англии. Мы осматривали его поместье в Сомерсете, это графство, расположенное на юго-западе Англии. Я тебе о нем рассказывала, ты не помнишь?

– Я не запоминаю то, что мне неинтересно, моя дорогая, – прервал познавательную речь дочери мистер Гюнтер. – Ты же знаешь, я не любитель забивать свою голову ненужными мне сведениями, она не безразмерная. И я имел в виду не самого Пола Криста, а его поместье. К чему тебе эти развалины?

– Это не развалины, папа, а историческая ценность, – терпеливо объяснила Дороти, ощущая горячечное нетерпение в груди. – Там красиво и интересно. Замок просто великолепный. И у него даже есть имя – «Холодный ветер».

– «Холодный ветер»? – скептически повторил отец. – Там и впрямь холодно и ветрено? А привидения там водятся? – заинтересовался он, ехидно ухмыляясь. – Ты их видела?

– Не знаю, водятся или нет, – тихо вздохнула дочь. Иногда отец несколько раздражал ее своим специфическим чувством юмора. – Об этом нам на экскурсии никто не говорил. Но в хозяйскую часть замка нас и не пускали.

– Вот наверняка и не пускали, что там полным-полно привидений! – жизнерадостно заключил мистер Гюнтер. – Чтоб никто из шебутной молодежи на них не покусился. Это наверняка самая ценная часть этой никому не нужной рухляди. – И добавил, скептически сморщив нос: – Не понимаю, чего эти английские аристократишки так цепляются за груды старых развалин, которые давным-давно пора снести.

Ухватил кусок белорыбицы в тонком рисовом тесте, торопливо его сжевал, в один глоток допил кофе и торопливо направился к дверям, заявив, что он опаздывает в офис.

Дочь лишь покачала ему вслед головой. До начала рабочего дня было еще полтора часа. На дорогу отец тратил не более получаса, демократично добираясь до Сити на подземке, считая, что так гораздо быстрее, чем поверху на личном автомобиле. Он во всем демонстрировал своим подчиненным ответственное отношение к порученному делу, показывая в этом личный пример. Потому и рабочий день в его компании начинался гораздо раньше времени, прописанного в договоре о найме служащих.

Убрав со стола, Дороти не спеша привела себя в порядок и вышла из дома. Ее небольшая юридическая контора располагалась через улицу, на Мерсер Стрит. Сохо дорогой район, этого у него не отнять, но зато безопасность и престиж тех, кто здесь жил или работал, была стопроцентно гарантирована.

В принципе, Дороти могла бы и не работать, как делали многие из ее обеспеченных знакомых, но сидеть дома, не зная, чем заняться, было не по ней. Она, как и отец, была весьма и весьма деятельной особой.

Основанная ею фирма располагалась на первом этаже старого дома во второй линии, за магазинами. Она не бросалась в глаза, чего Дороти и хотела. Ее вполне устраивало, что здание было основательным, добротным и тем, что в старушке Европе называли «благородным».

В ее офисе, кроме нее, работало восемь человек, все юристы с образованием не ниже магистра. Создавая деловую репутацию, первые дела она вела для отца. Зарекомендовав себя надежным и компетентным специалистом, Дороти стала получать предложения сначала от деловых партнеров мистера Гюнтера, а потом и от других фирм. Самые сложные и ответственные дела брала себе, потому что ей это было интересно, другие, попроще, отрабатывали остальные сотрудники.

На работу она пришла без десяти девять. Все уже были на своих местах и радостно приветствовали своего босса. Кофемашина на пять литров уже работала вовсю, ее секретарша, милая немолодая дама миссис Честертон, или, как она просила себя называть, попросту Коралли, привычно поинтересовалась, нужно ли принести ей кофе и получила ожидаемый отказ.

Из всех сотрудников только Дороти жила рядом и ходила на работу пешком, тратя на это десять минут неспешным шагом, все остальные выходили за час, а то и больше, и пользовались метро, благо станция подземки была неподалеку.

Мисс Гюнтер никогда не страдала тем, что зовется тупой фанаберией. Если ее работники будут лучше работать, перекусив для начала на рабочем месте, то так тому и быть. Поэтому все спокойно, без оглядки на строгого босса, пили кофе, заедая его кто чем: – кто сэндвичами, кто различной сдобой, купленной в соседней пекарне.

Дороти зашла в свой солидный кабинет, обставленный дорогой мебелью из красного дерева с кожзаменителем, потому что была противником убийства животных ради столь ничтожной цели, как обивка мебели их шкурами, скептически посмотрела на аккуратную стопку дожидающихся ее папок и решила, что сегодня никаких новых дел себе брать не будет. У нее осталось еще несколько процессов, но ничего спешного.

Открыла в ноутбуке каталог со своими личными данными и принялась листать фотографии, просматривая фото пятилетней давности, когда она, семнадцатилетняя девчонка, приехала в Англию по обычной туристической путевке в группе таких же, как она, американских юнцов.

Как давно она не видела эти снимки! Развернув на весь экран те, что фотографировала в замке Вестверли, с восхищением смотрела на тихие тенистые аллеи большого парка, голубое озеро, в котором плавали горделивые белые лебеди и суетливые дикие утки. Сам замок внушал ей почтительный восторг своей строгой красотой и совершенством пропорций.

Это единственное поместье во всей Англии, что понравилось ей с первого взгляда, хотя до этого их группа объехала уже более десятка имений, столько же музеев и побывала почти во всех больших городах Англии. Шотландия и Ирландия в их тур не входили, но Дороти об этом не жалела, ей вполне хватило и того, что она увидела за две недели бесконечных разъездов.

Поместье Вестверли было одним из последних, часть группы даже хотела отказаться от его посещения, пресытившись обилием увиденных достопримечательностей и предпочитая последние дни провести за шопингом в Лондоне. Но несколько самых упорных все-таки поехали по намеченному маршруту, и Дороти в их числе. И ужасно об этом пожалела.

Потому что встретила виконта Вестверли.

Это была совершенно необязательная встреча. В смысле, он вовсе не должен был попасться на ее пути. Владельцы поместий, дворцов и замков, где они уже побывали, как правило, избегали встреч с туристами, посещающими их владения в порядке обмена или за определенную плату.

Исключений не было. Поэтому никто из туристов не ожидал, что кто-то рангом повыше экскурсовода или дворецкого встретится им и здесь.

Юные американцы спокойно обошли открытые для посещения залы, перекусили в малой столовой пресной, по их мнению, английской едой, приготовленной для них местной поварихой, и разбрелись по парку, рассматривая свободную планировку и подманивая грациозно плавающих в озере диковатых лебедей припасенными с ланча кусками белого безвкусного хлеба.

Отстав от группы, Дороти медленно шла по аллее в гордом одиночестве, подавляя желание громко запеть, раскинуть руки и побежать по усыпанной серым песком дорожке. Необъятные просторы манили взлететь, почувствовать ветер в лицо и ощутить себя совершенно свободной, как дикая птица.

Нью-Йорк хороший город, жить там интересно, разного рода возможностей – море, но очень мало открытого пространства и зелени, парки и скверы переполнены людьми, побыть в одиночестве в них нереально.

Да и чувствует себя человек среди каменных махин огромного мегаполиса маленьким и жалким. Хотя она всю жизнь прожила в Нью-Йорке, но ей повезло родиться и жить в Сохо, где время остановилось пару столетий назад, дома невысокие, уютные и комфортные, как раз такие, каким и должно быть нормальное человеческое жилье.

Бывая в новой части города, там, где как грибы вырастали несоразмерные с человеком небоскребы, где не было места освежающей зелени, где сквозь серый асфальт не прорывалась ни единая былинка, Дороти чувствовала себя некомфортно и не понимала, почему. Сейчас же, глядя ввысь на переливающуюся листву столетних буков и вязов, поняла – ей не хватало ощущения простора! Вот именно такого, как здесь – обманчивой безграничности бытия.

Она никогда прежде не задумывалась о том, где ей жить. Принимала как данность и старый дом в Сохо, и угнетающе бездушные улицы «большого яблока», и только теперь осознала, что хотела бы жить именно здесь, среди зелени и приволья.

Заглядевшись на высоченные деревья, не заметила попавшего под ноги камешка, запнулась и упала, громко вскрикнув от неожиданности. И тотчас была поднята твердой рукой.

– Вы не ушиблись? – обеспокоенно спросил приятный мужской голос, и она ощутила все ту же сильную руку на своей талии, отчего у нее странно трепыхнулось сердце. – Что-то болит?

Немного оглушенная падением, Дороти покрутила руками, подергала ногами и с облегчением признала:

– Нет, все в порядке, спасибо. Несколько синяков поставила, сущая ерунда, – и благодарно посмотрела на стоящего рядом спасителя.

И ахнула про себя – такого красавца она еще не видела, во всяком случае, так близко. В ее окружении все мужчины следили за собой, качая пресс и мышцы в спортклубах, но все равно такого идеального тела ни у кого из них не было.

И если бы только тела! На нее смотрел самый совершенный представитель противоположного пола. На вид ему было года двадцать три – двадцать четыре. Четкие черты лица, небрежно разметавшиеся угольно-черные волосы до плеч, серо-голубые глаза, загорелая кожа с золотистым оттенком, свойственным светлоглазым брюнетам, – все это завораживало, не позволяя оторвать взгляд.

Она нервно сглотнула, вмиг вспомнив, что сама она вовсе не блещет красотой, более того, именно сегодня на ее лбу вылезло два отвратительных прыща, с которыми она так и не сумела справиться, хотя и намазала их самым действенным лекарством, что смогла найти. К тому же на ней широкие шорты и вытянутая футболка в стиле унисекс, больше подходящая неряшливому подростку, чем приличной девушке. Удобная, но совершенно непрезентабельная одежда.

Но он смотрел на нее совершенно спокойно, будто не замечая ее неказистого вида. Дороти постаралась принять вид спокойного достоинства, но, как она чувствовала, это ей не очень-то удалось. И что это с ней? Она никогда не западала на киногероев, не мечтала о популярных певцах и уж никогда не думала, что будет млеть, просто стоя рядом с незнакомцем! Где ее здравый смысл, которым она так гордилась?

Убедившись, что она стоит спокойно, мужчина опустил руку и сделал шаг назад, присматриваясь к ней.

– Что-то я вас не припомню, – сдвинув брови, сказал он. И улыбнулся, догадавшись: – А, вы наверняка из той группы, что должна была сегодня осматривать замок?

Почему-то Дороти почувствовала себя на редкость неловко, наверное, потому что в его голосе прозвучали неодобрительные нотки.

– Вы против появления здесь туристов? – догадалась она.

Скривив красивые губы, он кивнул.

– А почему? – спросила она лишь для того, чтобы еще раз услышать его глубокий баритон.

– Не люблю шумиху. А от туристов всегда шум.

– Особенно американских? – с некоторым вызовом уточнила она.

– Неважно, каких, – он повел руками вокруг, показывая одному ему видимый беспорядок, – японских, китайских, итальянских и всех других прочих. Лебедей пугают, уток закармливают, да еще и на сувениры разбирают все, на что глаз упадет. Если б не программа поддержки туризма, в которой нам приходится участвовать, никого бы сюда не пускал.

– Не пускал? – Дороти покраснела от неприятного открытия. – Так вы сам виконт Вестверли?

Похоже, он посмеялся про себя над ее дрогнувшим от почтения голоском, иронично разуверив:

– Нет, виконт мой отец. Я просто Пол Крист.

Вместо того, чтобы назвать свое имя, Дороти неотесанно выпалила:

– Но вы же станете виконтом?

– Надеюсь, это произойдет как можно позже, – серьезно ответил он и предложил: – Может быть, нам стоит пойти к вашему автобусу? Насколько я знаю, пребывание туристов в замке заканчивается ровно в пять.

Дороти ахнула, идя за ним. Она совсем забыла о времени! Уходить отсюда отчаянно не хотелось, и главную долю в ее смятение вносил идущий рядом с ней невероятный Пол Крист. Всю дорогу он рассказывал ей об истории создания парка и замка, забавных случаях, происходивших с ним здесь, обращаясь с ней не как с прыщавым недалеким подростком, а как с равным себе гостем, причем желанным.

Она понимала, что это только хорошее воспитание, и ничего больше, но все равно сердце екало каждый раз, когда он говорил «а вы как думаете?» или «что вы скажете по этому поводу?»

Но главным было даже не это демонстрируемое уважение, а то, что от него веяло необыкновенным обаянием и ей хотелось соглашаться абсолютно со всем, что он говорил, хотя в обычное время ее обуревало то, что отец называл «наиглупейшим духом противоречия» и надеялся, что этот подростковый нигилизм пройдет как можно скорее.

Они подходили к главному подъезду, когда перед ними затормозила элегантная машина глубокого синего цвета и из нее вышла стройная девушка в темно-сером костюме, белоснежной блузке и серебристом галстучке. Посмотрев на них, она с чуть заметным недовольством дернула ровной бровью и холодновато проговорила:

– Привет, Пол! Кто это с тобой?

Спутник Дороти широко и радостно улыбнулся и ласково поцеловал приехавшую в бледную щечку.

– Здравствуй, моя дорогая, рад тебя видеть. А со мной одна из приехавших сегодня туристок, судя по акценту с восточного побережья Штатов. Увы, имя тебе назвать не могу, мы не познакомились.

– Понятно, – тон у приехавшей стал еще суше. – Но я ненадолго, только сказать, что отец приглашает тебя и виконта с виконтессой к себе на суаре завтра к шести вечера. Будут только свои. – В это время ее глаза с выражением нескрываемого превосходства прошлись по невзрачной фигуре Дороти.

И это ничем не заслуженное обидное отношение отрезвило девушку. Она подтянулась, усмехнулась и ответила столь же вызывающим взглядом, ясно говорящим о том, что она эту дурно воспитанную фифочку тоже ни в грош не ставит.

– Я леди Памела Грандсон, дочь графа Лаунтона, – с достоинством произнесла приехавшая, неприязненно усмехнувшись, и с предупреждением уточнила: – невеста Пола. – А вы кто?

«Да, умеют английские аристократы одной фразой низвести любого до уровня прислуги», – пронеслось в мыслях Дороти. Она могла бы сказать, что ее отец сто раз может купить все это имение вместе с имением графа Лаунтона в придачу, но столь вопиющей вульгарности она себе позволить не могла.

– Я просто Дороти Гюнтер, – вызывающе ответила она, – из Нью-Йорка.

– О, я это так и поняла, – с плохо скрытым сарказмом произнесла леди Памела, – только американцы позволяют себе столь дурно выглядеть. Боюсь, что такое бонтон, им вовсе неизвестно.

Дороти небрежно передернула плечиком, отмахиваясь от язвительности потомственной аристократки.

– О, не волнуйтесь так за меня, пожалуйста! – ехидно ответила она, отвечая уколом на укол. – Уверяю вас, в более достойной компании я выгляжу вполне на уровне. А сейчас прошу меня извинить, меня ждут. – И она убежала к ожидавшей ее возле прибывшего за ними экскурсионного автобуса группе.

Но она еще успела расслышать сказанные Полом с легкой насмешкой слова:

– Что, получила, дорогая? Наша с тобой компания у американцев вовсе не считается достойной.

Ответа этой неприятной цацы Дороти не расслышала, но ничуть не смутилась. Не она первая начала в таком уничижительном тоне говорить с незнакомым человеком. К тому же за время, проведенное в Англии, Дороти убедилась, что и здесь молодежь ее возраста одета точно так же, как и она. Так что леди Памела преследовала одну лишь цель – унизить ее.

Но зачем? Эта мысль не давала ей покоя всю дорогу до Лондона, пока она не решила, что леди убирает со своей дороги всех возможных конкуренток, так, на всякий случай. Это казалось очень странным, ведь где она и где Дороти, но было единственным похожим на правду объяснением. Хотя, возможно, у нее просто характер такой – высокомерный и злокозненный, и говорить людям гадости для нее удовольствие.

Но, в принципе, все это было бы ерундой, если б не Пол. Дороти не хотела о нем думать, но думала. Она не хотела вспоминать о нем, но вспоминала. Первый год после встречи она собирала о нем все сведения, где только могла – в интернете, в официальных сообщениях, в желтой прессе, везде, где упоминалось его имя.

Это было похоже на самоистязание – ведь везде рядом с ним находилась и его невеста, та самая леди Памела. К облегчению Дороти сообщения о свадьбе все не было, и она этому искренне радовалась. Почему-то ей казалось, что эта высокомерная особа принесет виконту неприятности и горе, а не счастье.

Но два года назад, наткнувшись в одном из сайтов о светской жизни Англии на репортаж об очередном торжестве, где виконт Вестверли, как обычно, нежно обнимал свою безупречно выглядевшую невесту, уязвленная собственной бесхарактерностью Дороти взяла себя в руки и решительно прекратила выискивать информацию о своем злополучном увлечении.

Для чего витать в облаках, когда ясно, что она с Полом Кристом никогда больше не встретится? Рассматривать его фото – то же самое, что срывать бинты с еще не зажившей раны. И днем, в круговерти бесконечных дел, которых она взвалила на себя немеряно, ей это удавалось, но вот по ночам ей все равно упорно снился укравший ее сердце красавец.

Во сне Пол ничего ей не говорил, он просто ласково улыбался, и, как Дороти подозревала, вовсе не ей, но просыпалась она с удивительно хорошим настроением, готовая свернуть горы, чтоб стать к нему хоть чуточку ближе, и лишь природный здравый смысл убеждал ее в напрасности этих глупых мечтаний.

А если это не помогало, и голова все равно кружилась от напрасных грез, Дороти вставала перед зеркалом, показывала себе язык, делала длинный нос и заявляла:

– Пусть я и не самая красивая, зато уж точно не дура! И мне давно пора заниматься делом, а не превращаться в бестолковую влюбленную клушу! – и шла покорять новые вершины, загружая себя сначала учебой, а потом и работой так, что в голове не оставалось свободного места для посторонних мыслей.

И эта тактика дала нужный результат: за весь последний год Пол не снился ей ни разу, да и сведений о нем она не собирала. Дороти уверовала в свою силу воли, в то, что успешно преодолела свою несчастливую юношескую влюбленность. Но небрежные слова отца о разорении виконта Вестверли разрушили ее хрупкое спокойствие, как торнадо уносит листья с дерева, попавшего на его пути.

Она и чувствовала себя в эпицентре неистового вихря, не зная, как удержаться от исступленного желания действовать немедленно. Сообразив, что потерпеть пару дней, чтоб остудить голову и действовать холодно и расчетливо, не получится, подрагивающей рукой набрала номер семейного адвоката.

И когда перед ней возникло лицо немолодого мужчины с глубокими морщинами, оставленными не столько возрастом, сколько пережитыми испытаниями, нетерпеливо выпалила:

– Мистер Грассман, добрый день! – едва дождавшись ответа, продолжила: – Узнайте, прошу, как можно быстрее о положении виконта Вестверли. Правда ли, что он вынужден жениться на приданом, чтобы спасти имение?

– Зачем тебе это? – мистер Грассман был так давно знаком с Дороти, что не считал нужным величать ее на «вы». – Уж не собираешься ли ты предложить свою кандидатуру? – он чуть заметно скривил губы в насмешливой гримасе. Он, как и мистер Гюнтер, считал Дороти слишком прагматичной и здравомыслящей особой, чтоб участвовать в подобной малоприличной авантюре.

– Когда я пять лет назад была в Англии, меня просто очаровало поместье Вестверли с необыкновенно красивым замком. И если его можно приобрести, пусть и с ненужным мужем в придачу, то я его приобрету! – уверенно заявила она, скрывая нервозность. – К тому же, между нами, мистер Грассман, я вряд ли смогу найти себе такого красивого и обаятельного мужа, как Пол Крист. Я далеко не хорошенькая, и кавалеров у меня нет. А тут такой выгодный случай! Я не имею права его упустить.

Мистер Грассман поразился. Такого оборота он не ожидал. Покряхтев, как дряхлый старикашка, нехотя согласился:

– Я выполню твое поручение, Дороти, но советую очень хорошо подумать, прежде чем очертя голову бросаться в столь сомнительное приключение. Я понимаю, тебе захотелось замуж, но для чего изобретать столь сложные пути?

– Я не замуж хочу, я хочу жить в поместье Вестверли, – категорично заявила она, старательно копируя капризные интонации Кэтти Дэвинсон. – Там чудесно! И тихо! А какой там парк и лебеди! – и она закатила глаза в мнимом экстазе.

– Если ты хочешь жить в поместье, то почему бы не договориться с виконтом о продаже? Если дать хорошую цену…

Дороти нетерпеливо его прервала:

– Мистер Грассман, вы же знаете, как эти английские лорды цепляются за свои родовые земли. Продать их – это бесчестие, а вот найти богатую жену и выгодно жениться ради спасения имущества – это нормально.

Но старого мистера Грассмана не так-то легко было провести.

– Поместье, говоришь, понравилось? – подозрительно уточнил он. – И кто больше – замок или его владелец?

– Оба! – уже обычным тоном призналась Дороти. – И учтите – у меня уже есть конкурентки. Так что поторопитесь, пожалуйста.

– И кто это столь бесшабашен? – со смешком погрозил ей пальцем адвокат. – Кто посмел перебежать тебе дорогу?

– Папа говорил о миссис Оливер и мисс Крафт. – Дороти принялась нервно барабанить пальцами по столешнице, даже не замечая этого. – Насколько я поняла, они уже предложили свои кандидатуры.

– Ого! Это настоящие барракуды! – поддержал мистер Грассман ее нервозность. – Тогда спешу! – и отключился.

Дороти открыла досье с одним довольно запутанным делом о старинном ожерелье, которое желал заполучить каждый из наследников, категорически отказываясь от компромиссов, и принялась размышлять, как бы убедить их выставить драгоценность на аукцион и поделить вырученные деньги. Но вместо того, чтоб подбирать веские аргументы и доводы, то и дело поглядывала на телефон, нетерпеливо ожидая сообщения от адвоката.

Осознав это, со вздохом отложила досье, подперла щеку кулаком и принялась гипнотизировать дисплей айфона. Мистер Грассман перезвонил ей через полтора часа, за время которых она совсем извелась.

– Этот твой виконт полон немеряной гордости! – недовольно сообщил он. – Требует, чтоб брачный контракт был составлен на срок не более трех лет, с правом выкупа имения. Если выкуп состоится раньше, то и развод тоже. Сведения конфиденциальные, как ты понимаешь. По сути, это банковский займ, только со специфическими условиями. Я бы сказал, это тот еще жук.

– И что, кто-то согласился на его условия? – Дороти постаралась, чтоб голос звучал спокойно, но он все равно сорвался на последнем слове.

– Думают. Сумма для спасения имения довольно большая, что-то около пяти миллионов фунтов стерлингов, терять ее никто не хочет.

– Свяжитесь с его адвокатом и сообщите ему, что я согласна на эти условия! – Дороти уже не говорила, а хрипела из-за внезапно пересохшего горла.

– А что скажет твой отец? – язвительно поинтересовался адвокат. – Это совершенно безумный поступок!

– Я с папой говорила за завтраком, он одобрил мои действия, – Дороти удалось-таки взять себя в руки. – Мистер Грассман недоверчиво скривился, и она серьезно предупредила: – Если вас что-то не устраивает, я могу и сама заняться этим делом. Понимаю, это будет не комильфо, как любят выражаться французы, но, если помните, я имею юридическую практику и вполне могу обеспечить правовую поддержку себе сама.

– Никогда бы не подумал, что ты способна предлагать себя в жены совершенно незнакомому человеку, – мистер Грассман откровенно растерялся. У него было чувство, что небо внезапно грохнулось на землю и разлетелось на миллион осколков, причем каждый из осколков ранил его лично. – Или вы знакомы?

Дороти не считала, что проведенные за разговором несколько минут, во время которых ее именем даже не особо интересовались, можно назвать знакомством, поэтому с чистой совестью ответила «нет».

– Тогда я тебя вовсе не понимаю, – досадливо вздохнул адвокат. – Я сделаю то, что ты хочешь, но, не обижайся, вначале свяжусь с твоим отцом. После разговора с ним перезвоню тебе и сообщу, что он решит. Если он против, то, уж извини, будешь заниматься этим делом сама, мне с Гюнтером ссориться не резон.

Дороти не успела возразить, как он отключился, оставив ее гадать, что скажет отец. Если он станет возражать, то мистер Грассман за это щепетильное дело не возьмется однозначно, как и предупредил. И придется заниматься этим самой, потому что поручить его кому-то другому ей будет просто стыдно.

Хотя в любом случае предлагать свою кандидатуру в качестве временной жены стыдно вдвойне, ведь это тоже самое, что покупать себе бойфренда на ночь. Может, сцепить зубы и забыть виконта Вестверли, как дурной сон? Тут же в глубине души возник столь яростный протест, что Дороти обескураженно поняла – не получится. Да она спать не сможет, если б хотя бы не попробует!

Звонок адвоката раздался почти сразу, Дороти даже не успела выпить чашку кофе, за которым сбегала к кофемашине.

– Да, сегодня воистину день открытий, – без предисловия начал мистер Грассман. – Похоже, все сошли с ума. Твой отец мне заявил, что если ты так решила, то так тому и быть. Потому что ты все равно не успокоишься, пока не добьешься своего. Так что я сейчас свяжусь с поверенным виконта и сообщу ему, что ты согласна на все условия. Надеюсь, он еще в офисе, ведь в Лондоне рабочий день закончен. – И, не удержавшись, ехидно добавил: – Что, уж замуж невтерпеж? – и отключился, не ожидая ответа.

– Да, невтерпеж! – твердо заявила Дороти мигающему айфону. – Но только за одного мужчину, который, увы, будет смотреть на меня лишь как на ходячий банк, выдавший ему ссуду на очень выгодных для него условиях.

Подошло время ланча, но она, ожидая звонка от адвоката, никуда не пошла, не желая обговаривать с ним столь важную тему второпях, да еще в общественном месте, где услышать ее может кто попало. Позвонила в соседний китайский ресторанчик, заказала свинину в кисло-сладком соусе и фрукты в карамели.

Когда через десять минут пришел посыльный, распаковала судки, поставила перед собой и поняла, что не сможет проглотить ни крошки, хотя запах был невероятно соблазнителен. До такой степени она еще никогда не волновалась. Чтоб хоть немного успокоиться, надумала выпить нечто крепкое, причем без содовой, чтобы ушло это ужасное напряжение, скрутившее ее так, что казалось, будто внутри нее туда-сюда ходит острый нож.

Она подошла к бару, в котором хранились напитки для клиентов, открыла его и принялась рассматривать полулежавшие ряды бутылок с вином и стоящие с крепкими напитками. Бурбон, виски, коньяк, водка, бренди, джин, текила, абсент, ром, ликеры, – что выбрать? И стоит ли? Дороти посмотрела на мелко подрагивающие руки и решительно закрыла дверцу.

Не стоит рисковать в такой ответственный момент. Неизвестно, как организм отреагирует на алкоголь, ведь ее знакомство с ним ограничивалось пивом на редких университетских вечеринках, куда она ходила исключительно по настоянию отца, считающего, что в жизни все нужно попробовать.

Прекращая ее мучения, раздался телефонный звонок. Она торопливо включила айфон и увидела ухмыляющееся лицо мистера Грассмана.

– Ну, что малышка, поздравляю, – с нарочитой торжественностью провозгласил он. – Ты официальная невеста виконта Пола Вестверли, почти жена!