Читать книгу Афродизиак - Дана Саар - Страница 11

В полумраке комнаты ещё догорал вечерний солнечный свет. Коробка из-под пиццы распласталась на полу, сохранив себе ещё пару кусочков. Рядом допитая бутылка шампанского и скинутая, смятая накидка с дивана. Тени обнаженных тел всё ещё ползли по стене, сплетаясь воедино и превращаясь в громкий стон. Причудливо расползались по обоям, запоминая этот день. Полусидя устроившись на перине, Давид потягивал кальян, пуская остывающий пар, обветренными от поцелуев губами. Я, закинув ногу на ногу, качала ей, упершись головой в бедро парня. Его рука покоилась на моей груди, прижимая каждый раз, как я норовила повернуться или встать, но отпускала, словно делая одолжение. Да, мои домыслы оправдались, Давид служит в органах, но кем раскрывать не стал. Как и опустил детали своей личной жизни, ответив двояко "её нет" и "мне с тобой хорошо". Ещё бы тебе было плохо. Клитор болел от мимолётного касания и тело было изломлено, словно я без подготовки взошла на гору. Но не было опустошения, он наполнил меня собой почти до краёв, так, что хотелось ещё чуть-чуть. Мы мало говорили, чаще слушали сбившиеся дыхание друг друга. Могли уже не заниматься сексом, но при этом оставлять тело в состоянии острого желания. Не знаю, хотел ли он быть нежен со мной, но проникал губами и языком ко всем эрогенным зонам, словно он настоящий ас в этом деле. Давид не скупился на ласку, но она была отнюдь не нежной. Скорее голодной, пылкой. До боли сильной и стремительно цепкой. Будто помечал меня каждым поцелуем, ставил своё клеймо.

– Мне нужно ехать, завтра экзамен, – сказала скорее для того, чтобы уйти первой, не ожидая когда попросит.

Склонился надо мной и оставил поцелуй у виска.

– Встретимся на днях? – Поднялся с дивана и, откинув трубку кальяна, прошел к нашим вещам.

Видимо надо было уходить раньше, я думала не захочет отпускать.

– Посмотрим, – поднимаюсь следом и прохожу к нему.

Забираю платье, но держит в руках не собираясь отдавать.

– В следующее воскресенье или раньше. Я заеду, – сухо ставит перед фактом.

– Если заживут мои раны от сегодняшнего фейерверка, – пытаюсь отшутиться.

– Тебе было больно? – Искренне удивляется, хмуря брови, – почему не сказала?

Отпускает мой наряд. Смутившись этого вопроса, нервно одеваюсь.

– Да нет, всё хорошо, – не сказала, потому что хотела этой жести, но тебе это знать не нужно.

– В следующий раз будет по-другому, – берёт мой подбородок в ладонь и мягко поднимает на себя, – я компенсирую.

Устало улыбаюсь и убираю лицо. Одевшись, лезу в сумку, чтобы достать расчёску. Привожу голову в порядок и прохожу в холл. Вставляя ногу в туфлю, понимаю, что Давид тоже пил и вряд ли меня повезёт. Как какая-то шлюха поеду после этого секса своим ходом. Ухмыляюсь, обувая вторую ногу. Оборачиваюсь на парня. Стоит в брюках, без рубашки. Точно не собирается провожать.

– Созвонимся, – бросаю как-то с вызовом, мол даже не пробуй мне звонить.

Запускает руку в карман и достаёт деньги.

– Заказал такси, но оплату картой сейчас не принимают, – кладет три пятитысячные купюры на комод.

– Я поеду на лимузине? – Смеюсь, не понимая всю суть его жеста.

– Это за мою излишнюю грубость, – улыбается, принимая вид эдакого ангелочка.

Невольно морщусь, когда до мозга доходят его слова.

– Не нужно, – слышу как осип мой собственный голос.

Оборачиваюсь к двери и в одно движение поворачиваю вставленный в замок ключ. Толкаю от себя, выходя в подъезд.

– Постой, – спокойным тоном в спину, но стоять я не намерена.

Быстро прохожу к лифтам и жму кнопку. Слышу хлопок двери, но никаких шагов на этаже. Щелкает ключ, закрыл изнутри дверь. И мою отыметую во все щели гордость.

– Ублюдок, – процеживаю сквозь зубы и ныряю в кабинку.

Холодное зеркало отражает всю мою ненависть к Давиду, к себе, к этому проклятому дню. Мгновенно стираются в памяти все прикосновения, смех, слова. Хочется отмыться. Достаю телефон. Пропущенных звонков целый ворох: Вит, мама, зав. Кафедры, ей какого хрена от меня надо, неизвестный номер. Уведомления с сайта выстроились в верхнем окошке. Не хочу никого слышать. А этот урод и не собирается извиняться. Убираю обратно в сумку и выскакиваю из лифта едва открываются двери. Наталкиваюсь нос к носу на какого-то мужика, и сердце немеет. Показалось. Просто блондин. Устремляюсь на выход, скорее на улицу, чтобы выдохнуть весь углекислый газ, что застрял в горле. Только ступаю из подъезда, как прорывает на слёзы. Тупая, горькая обида бьёт по щекам. Не могу справиться с ней и, прижимаясь спиной к стене, даю выход эмоциям. Дура, идиотка, чего ты ждала?! Любви до гроба и свадьбу после секса? Оплакиваю свои ошибки, тщетно оттирая нахлынувшие дорожки с щёк. Рядом кто-то проходит в подъезд, молча, словно истерика у этого дома обычное дело. Никому не нужны твои проблемы. Собираюсь с силами и, отрываясь от облицовки, ухожу к дороге. Чувствую себя побитой, мятой, безродной кошкой, которую отпинали и в довершение выкинули в окно, как нечто грязное, заразное. Передёргивает от этой мысли. Вит не поймет, не сейчас. Боюсь, что снова накинется со своей моралью, она мне не нужна, никто не нужен. Захожу в приложение такси и вызываю машину. Долго ждать не пришлось. Бросаю короткий, злой взгляд на этот дом, и сажусь в салон на заднее сиденье. Хочу отключиться или вообще пропасть. Увёз бы в какую-нибудь глушь и бросил на съедение медведям. Только взяли бы они мою дешёвую плоть?

– Такой грустный, – раздается с характерным акцентом с водительской стороны.

Ну нет, пожалуйста, не говори со мной.

– Красивый и грустный, что случилась?

Нет, прошу, замолчи.

– Парень обидел?

Подрабатываешь экстрасенсом? Невольно отвечаю:

– Всё в порядке, – и сразу жалею, что открыла рот.

– А нет, я такой вижу когда девушка грустный, значит беда в сердце. Когда девушка в машине весёлый, то и мне хорошо и на сердце у ней любовь. Я вот…

– Всё нормально. Я устала и хотела бы побыть в тишине, – не собираюсь слушать его брехню, отдающую диванной философией.

Закрываю глаза.

– Слушай музыка, он всё лечит, – это что, кавказский филиал Вита?

Включает какую-то явно восточную мелодию. Негромко, но достаточно, чтобы хорошо слышать начинающийся куплет. Распахиваю глаза, когда слышу песню Стинга15 в этой аранжировке.

– Хорошо поёт, знаешь про чём? – не успеваю ответить, – про что грустный девушка не грусти.

Я бы сказала ему обратное, что тут вообще не о девушках, но поняла что это лишь способ утешить, быть добрым, видеть чужую печаль. Уголки губ едва приподнимаются.

– Ты не грустный уже? – Рассматривает в зеркало заднего вида.

Как будто других слов не знает, но это перестаёт раздражать.

– Уже нет, – подыгрываю в ответ, – а знаете, давайте сменим адрес.

Называю улицу и номер дома. Пытается, остановившись на светофоре, вбить данные в навигаторе.

– Я знаю как ехать, – упрощаю ему поиск маршрута.

– Да эта ерундой нет сил на ней…

Слушала вполуха, продолжая ловить мелодию из динамиков. Под забавный монолог таксиста, подъехали к нужному адресу. Расплачиваясь картой через приложение, оставила неплохие чаевые. На что получила порцию – не грусти, живи вечно, любви, здоровья, детей, внуков. Когда машина отъехала, поймала себя на мысли, что может зря приехала сюда. Но видимо так решено кем-то там. Ввела ключ домофона и поднялась на лифте на этаж. Звонить в дверь не пришлось, Вит уже стоял на пороге.

– У меня маячок в телефоне? – Немного поразилась его появлению в проёме.

– Увидел с балкона, – отпрянул в сторону пропуская в квартиру.

Или ждал. Дома, как никогда была идеальная чистота. Обувь в ряд, на комоде ни листочка, кажется и пахло чем-то вроде лаванды и мускуса.

– Ты убрался? – Моё лицо аж перекосило от удивления.

– Я мальчик опрятный, а вот ты выглядишь помято.

– Спасибо, но я пришла не за этим, я вообще не знаю зачем пришла, – мне вдруг, там в такси, показалось это единственным правильным решением. Не хотелось бы вновь промахнуться.

Замерла на входе, ожидая ещё Каких-то слов. Вместо этого Вит закрыл дверь на внутренний замок и прошел на кухню.

– Шампанское будешь? – Раздалось следом.

– Нет, я больше не пью шампанское.