Читать книгу Ты станешь моей - Дана Стар - Страница 2

– Папа-а-а! – заревела ещё громче. – Что такое? Ника! Что случилось? – он выскочил из машины, сгребая меня с капота в крепкие объятия. – Помоги! – по щекам покатились слёзы.

Да, мне было больно. Меня, совершеннолетнюю девушку, только что перебросили через колено и отшлёпали посреди белого дня. Как какого-то подростка из неблагополучной семьи, школьника-неуча! Я не могла объясниться. Зуб на зуб не попадал. Я нервничала и дрожала. Тот иностранец точно чокнутый.

– Что? ПАПА? Ударил в спину уже знакомый бас из стали. Кажется, араб удивился. Сюрприз, блин! Не на ту руку поднял, гад! Я – дочь директора фирмы «Витраж». А ты даже не знал, выходит. Вот тебе сюрприз!

– Здравствуй, Волкан. Какие-то проблемы?

– Да, пап. Этот… н-негодяй, – я шепнула очень тихо в ответ на вопрос отца, – только что меня выпорол. На парковке. По попе. За то, что я н-написала на его машине снегом слово «индюк».

Папа хмыкнул. Блин, надо было начинать вовсе не с этого эпизода с машиной, а с той дурацкой кружки. Воспользовавшись ситуацией, араб быстро вмешался в разговор и всё испортил. Выставил, в первую очередь, виноватой меня.

– Простите, я сожалею, что так вышло. Не думал, что эта девушка…

– Это Ника. Моя Вероника, Волкан, – отец откашлялся.

– Простите. Она была одета как неряха.

Отец снова прочистил горло, а я задрожала в его руках, размазывая ладонями слёзы по щекам.

– Хм, Ника, значит? Ваша дочь? – затылок обожгло знакомым взглядом. – Я принял Нику за ленивую секретаршу, которая наплевательски отнеслась к своим обязанностям и подала гостям напитки в грязных кружках. Но вышло глупое недоразумение. Сожалею.

Отец слушал молча. Наверное, пытался понять, что за цирк мы тут устроили. По сути, наши объяснения – всего лишь набор слов. А оправдания иностранца выглядели нелепо. Как оправдания школьника-дебошира.

Что за день-то сегодня такой? Сумасшедший!

– Так что, конфликт улажен? Ничего ведь серьёзного не случилось? Если нет, то давайте скорей начнём совещание.

Я хотела ответить: нет! Чтобы он гнал в шею этого невменяемого маньяка, но араб перебил.

– Именно. Жуткое недоразумение, – перевёл взгляд в небо, мол, он весь такой белый и пушистый, не при делах.

– Определённо, никакого конфликта, – заикаясь, промямлил мажор с характерным акцентом в голосе. – Давайте немедленно приступим к работе. Дел невпроворот.

– Тогда идемте в офис. Выпьем чаю. И поговорим о делах.

А ты, Ник, с нами?

Стоп! Что? И ты ему поверил? Несправедливо! Па, что с тобой? Почему ты не устроишь поганцу приличную взбучку за мою ни в чём не повинную пятую точку? Она, между прочим, до сих пор болит.

Я отлипла от отцовской груди, отступила на шаг и, шмыгнув носом, покачала головой:

– Я домой, па. Хорошего вам дня.

Развернулась. Побежала в сторону остановки.

Предатель ты, папа.

Ну как так-то? Правда была на моей стороне. А единственный виновник конфликта остался безнаказанным.

* * *

До самого вечера я бродила по дому сама не своя. Моя бедная попа! Она так дико щипала, что сидеть было больно. Вот он… точно, что дьявол во плоти! Чуть что, сразу руки распускать. По самому сокровенному. Призадумавшись, я потёрла ушибленные булочки. Злости и гадостей в его адрес не счесть!

Как странно, но я думала о нахале до самого вечера. Все мысли лишь о нём и о нём. Не могу заниматься никакими другими делами. Чёрт! Ну почему я думаю о НЁМ постоянно. О его лютых глазах, о его властном, как гром, голосе, что вызывал мурашки по всему телу, о его щепетильной небритости и… о горе твердых мышц на идеально сложенном теле.

Психанув, я топнула ногой. Меня затошнило от собственных мыслей. Ау, девочка! Что с тобой не так?

Как раз в этот момент входная дверь отворилась. Стряхивая с пальто снег, в прихожую шагнул отец.

– Ника, я дома!

Прекрасно! А я ужин не успела приготовить!

Так и застыла с сырой рыбой в руках. Уже час её чистила. Одну рыбину. Просто мысли заняты другим.

– Прости, па, сегодня у нас «Мивина» на ужин.

– Что стряслось, малыш? – взволнованным голосом спросил папа, когда, раздевшись, вошёл в кухню. – Ты сегодня сама не своя. Это из-за Волкана?

– А? – я тряхнула волосами, бросив нож в раковину от греха подальше. Когда разделывала рыбу, я представляла на её месте араба. Улыбалась так коварно и злобно, что челюсти болели, когда кромсала плоть карася острым лезвием. Ух, ну я маньячка! Не лучше этого Волкана.

Вот уж имя. Волкан. В переводе вулкан, что ли?

Отец провел ладонями по седым волосам и медленно опустился на стул. Выглядел уставшим. И голодным, наверное. Да, папа похудел из-за постоянных стрессов на работе. Честно, мы в полной беде. За нами скоро начнут гоняться вышибалы, потому что мы задолжали оплату за аренду офиса за три месяца. А терять фирму не хотелось. Десять лет убить. Наша фирма – наш кислород. Папа очень любит своё дело. Я не позволю ему впасть в депрессию и на этом фоне схватиться за бутылку. Нет! Никогда.

– Слушай, Ник, ты прости, что я не вступился за тебя сегодня днём. Честно, я даже не понял, что у вас там конкретно произошло. Путаница какая-то. Пойми, Волкан – мой очень важный партнер. У нас сейчас крайне плохо с деньгами. Мы можем потерять фирму. Я хочу, чтобы вы поладили. Подружись с ним. Да, мужчина он характерный, иностранец. Чистокровный араб с огнём в крови. Но он неплохой человек, как и его отец, с которым мы были как два брата. Он покинул наш мир год назад. И его волей было то, чтобы Волкан нам помог.

– Пф, и чем же поможет нам этот шакал?

– Он состязательный бизнесмен. Он строит небоскрёбы в Эмиратах. Волкан заказал у нас приличную партию стекла. Он – наш последний шанс.

– Я поняла, – опускаю глаза в пол, нервно наматываю локоны на палец. – Я постараюсь. Сделаю вид, что мы незнакомы.

– Хотя бы так. Ты ведь будешь приходить в офис?

– Конечно. Тебе все ещё нужна моя помощь?

– Разумеется, – папа радушно улыбнулся.

– Тогда завтра буду. Сдам зачёт по английскому языку и приеду. Как обычно, после обеда.

Побеседовав, мы выпили чаю с лимоном и отправились спать. Ну вот я и попала. Надеюсь, негодяй больше не будет вести себя со мной, как с куском грязи. Пусть просит прощения.

Но интуиция говорила об обратном. Нет, она не говорила, а вопила, что от Волка нужно держаться как можно дальше. При первой же возможности сожрёт. С потрохами. И не подавится.

* * *

Кажется, будто с того самого дня, когда я столкнулась с ожившим демоном из ада, моя жизнь перевернулась с ног на голову. Я старалась избегать Волкана любыми способами. Старалась не смотреть в его сторону, не попадаться на глаза, не дышать, когда он проходил рядом. С трудом получалось. Он постоянно и неприлично долго пожирал меня глазами. Когда я заходила к гостям с подносом в руках, он смотрел на меня и не моргал. Клеймил своим подавляющим взглядом властного хищника. А меня начало это раздражать. У него совершенно нет совести! Он ведёт себя некрасиво. Ну нельзя же так долго пялиться на человека!

Очень мило! А ведь хам так и не попробовал извиниться.

Может, потому, что не мог меня поймать? Я шарахалась от араба, как от чумы. Пока однажды мы случайно не столкнулись в дверях офиса. Я хотела выйти на улицу, в магазин за угощением для гостей отца, а он как раз в этот момент пытался зайти внутрь.

Итог – я врезалась лбом в его мускулистое плечо. Здорово! Плюс ещё один синяк.

– Привет, Ника, – мороз пробежал по спине от привычной стали в голосе иностранца.

Смотрю на него. Бр-р-р! Не могу. Как страшно. Находиться в его власти. В его объятиях. А? Что? Он поймал меня, будто я собиралась упасть. За плечи. Стиснул мои худенькие плечики своими здоровенными лапищами, крепко сжал. Даже сквозь плотную ткань пуховика я почувствовала жар его кожи. Вот это я понимаю, что значит горяч! Во всех смыслах этого слова. Горяч не только внутри, но и снаружи.

Мысли спутались в голове. Что со мной? Почему я не могу вспомнить алфавит? Чтобы составить слова, построить предложения. Смущаюсь? Да, именно. А ещё горю огнём. Мои щёки пульсируют румянцем. Жуть! Волкан, кажется, тоже не может подобрать слов. Хотя чего там подбирать. Ему всего лишь нужно сказать мне три заветных слова:

«Прости. Я индюк».

Вместо этого нахал несёт очередную ересь:

– Как… как… твоя попа?

Я краснею ещё больше. Да он издевается? Вот ведь!

Такое ощущение, что изначально он хотел сказать что-то другое. Но то ли занервничал, то ли опять включил режим «кретинизм» и получилось, как получилось. Что на ум первым пришло.

– Плохо, – встаю на носочки, рычу, пытаюсь дотянуться до самого уха Волкана, но мужчина как шкаф: высокий, недоступный. – Очень болит, – толкаю выскочку в грудь и вылетаю на улицу.

Хватит. Больше никаких разговоров. Да он продолжает издеваться! Неужели его интересует только моя попа? Псих!

Я не успела пересечь парковку, как вдруг кто-то резко схватил меня за локоть. Рывок в сторону. Я почти упала. Почти распласталась на присыпанном снегом асфальте.

– Слушай, я это… – это снова был Волкан. – На вот тебе, – он сунул мне в руки какой-то пакет, принтованный сердечками.

И что это значит? А вдруг там бомба? Или ядовитая кобра! Но то, что я увидела внутри, одновременно вызвало у меня и смех, и удивление. А там… я увидела индюшонка. Плюшевого. Типа «в качестве извинений за твою попу». Какая прелесть! Честно, я бы приняла извинения. Не стала дерзить говнюку. Но! Он снова сделал акцент на моей попе. Как будто гад продолжал издеваться. По-человечески же нельзя попросить прощения. Без понтов. Корона не позволит.

Я ехидно скривилась, прокомментировав «щедрый дар»: – Спасибо, конечно, но, по-твоему, мне что, пять лет? Чтобы дарить игрушки? Всё. Попала.

– Раз не нравится, тогда пусть валит на помойку! Мужлан разозлился. Зарычав, просто вырвал у меня из рук индюшонка и бросил его на дорогу. А сам быстро зашагал обратно к зданию офиса, не проронив больше ни звука.

Да, наверное, я переборщила. Этот парень слишком характерный. Есть такое выражение: «Ты не буди вулкан остывший». Я вот, кажется, разбудила. С этого момента моя жизнь засияла всеми оттенками лавы. И я в ней. Буду гореть и страдать. Пока не найду способ потушить адское пламя.

Когда Волкан ушел, я подбежала к дороге, подняла игрушку, отряхнула от снега и, не думая, засунула себе за пазуху куртки. Я соврала. Мне очень сильно понравился его подарок. Милый малыш. Просто тоже захотелось показать характер.