Читать книгу Будь сильным как лев. Как родителям научить своих детей противостоять буллингу - Даниэль Дуддек - Страница 5

Я сижу за занавесом в школьном актовом зале и слышу, как двигаются стулья, как родители здороваются с учителями и общаются со знакомыми. Обычный шумовой фон перед школьными мероприятиями. Я выполняю несколько дыхательных упражнений для разогрева; мой доклад вот-вот начнется. Зрители в первом ряду переговариваются, а поскольку я сижу за кулисами всего в паре метров от них, то невольно слышу их разговор. Они обсуждают телевизионное шоу, в котором юные таланты предстают перед членами жюри, чтобы пройти дальше в так называемые живые шоу, по завершении которых будет выбран победитель. По телевизору транслируют первые серии очередного сезона, и женский голос за занавесом капризно произносит:

– Слышала, как фальшиво поет эта блондинка? Как только таким дурочкам хватает смелости идти на телевидение? У нее что, нет друзей, которые сказали бы ей все, как есть?

Группа смеется.

– Да и выглядит она не особо, совсем не красотка, – добавляет другой голос.

– Но куда хуже тот тип. Я чуть со смеху не померла. Вы видели, как он…?

Я сижу за кулисами и слушаю, как злословят родители, которые явились сюда послушать мой доклад о проблемах буллинга в школе. Чувствуете несоответствие? Давайте разбираться: сколько человек из ваших знакомых плохо отзываются о других? А вы сами? Кажется, людям нравится сплетничать, перемывать косточки, болтать и обсуждать. Это доставляет нам удовольствие, мы чувствуем, как укрепляются собственные убеждения и ценности. Исследователи выяснили, что, когда мы сплетничаем, это порой положительно воздействует на нашу психику: злословие усиливает чувство принадлежности. Поэтому мы, взрослые, с такой радостью присваиваем себе право обсуждать других за чашкой кофе или за кружкой пива.

Возможно, вы сейчас возмутитесь и возразите, что немного посплетничать – это совсем не то же, что осознанная травля. Да, вы правы, это разные вещи. Но давайте предположим, что человек, о котором вы злословите, узнает об этих разговорах. И как он будет чувствовать себя, если у него и без того низкая самооценка? Вероятно, ему будет плохо, он ощутит неуверенность в себе и неполноценность. Вы не забыли? Буллинг – это индивидуально ощущаемый процесс, а не состояние. И такие фразы как «Я не это имел в виду» и «Да ладно тебе обижаться» не сильно повлияют на то, что чувствует человек, ставший предметом пересудов.

Таким образом, мы, взрослые, считаем себя вправе практиковать косвенный буллинг. Иногда даже в присутствии детей. Наверняка вы без труда вспомните семейные посиделки, на которых активно обсуждают какую-нибудь знаменитость, политика или противного коллегу.

Мы смотрим такие шоу как «Германия ищет суперзвезду», «Суперталант» и другие программы, смеемся над участниками и считаем это отличным развлечением. Одновременно нас беспокоит, что дети и подростки стали черствыми и грубыми и на переменах измываются над одноклассниками. Найдите ошибку, как говорится.

Эту мысль я однажды опубликовал в Instagram и Facebook и получил много откликов. Некоторые настаивали на том, что это разные вещи – обсуждать кого-то из телевизора и обсуждать «самых обычных людей». Простите, что?! Если я появился на экране, значит, меня автоматически можно оскорблять? Вот где особенно явно проявляется противоречивость в отношении к буллингу: дискриминирующее, вредное поведение критикуется, если его практикует кто-то другой, а для самого себя оправдывается словами «они сами виноваты». Если это не двойные стандарты, то что? Я считаю так: или я отношусь к этому серьезно и являюсь противником буллинга и неуважительного поведения, или не являюсь. Человек есть человек. Но утверждать, что есть люди, которых можно «унижать и распинать», потому что они, например, являются публичными личностями – это, уж простите меня, полный идиотизм. Как будто кто-то «заслужил» буллинг из-за каких-то своих свойств, например, публичности! Такие оправдания я слышу очень часто: «Сама виновата, не нужно было лезть в СМИ!» или «Надо было думать, когда выбирал профессию: если ты политик, это часть твоей жизни». Или по отношению к жертве: «Она такая нервная и чувствительная, что нам хотелось ее позлить».

Оправдывать неуважительное поведение по отношению к человеку его особенностями или чертами характера – наверное, это очень по-человечески, но для социального взаимодействия нецелесообразно. Следует придерживаться правила: у людей есть чувства, и эти чувства я должен уважать, независимо от того, какими качествами обладает тот или иной человек.

Но именно такой пример мы часто и не подаем своим детям. Мы судачим о строгом начальнике, потому что он настоящий дракон. «Того, кто так себя ведет, всегда будут ненавидеть», – говорит человек в свою защиту. Зато детям запрещается обсуждать одноклассника, который пишет так медленно, что все остальные вынуждены его ждать. И если дети потом воскликнут: «Ну он и тормоз! Если он такой медлительный, то пусть не удивляется, что все его терпеть не могут и все его обсуждают» – мы наверняка скажем им, что неприемлемо травить человека за его медлительность.

Почему тогда в одном случае издеваться – это нормально, а в другом нет? Потому что начальнику, как вышестоящему «нужно уметь с этим жить», а в другом случае речь идет о детях? Повторюсь еще раз: дело не в особенностях конкретного человека, которые якобы оправдывают буллинг – таких особенностей не существует. Дело в чувствах, наличие которых мы должны признавать у каждого, о базовом уважении, с которым мы должны относиться к любому человеку, даже к тем, кто нас раздражает или является «не таким, как все».

Разумеется, я не обязан всех любить. Я даже имею право относиться к другим людям критически или негативно. Я хочу, чтобы мы, взрослые, взглянули на себя. Мы часто противоречим сами себе и требуем от детей поведения, которое сами не практикуем. С чего им потом придерживаться наших правил? Как-то нелогично. Например, однажды я стал свидетелем того, как мои коллеги, которые занимаются борьбой с буллингом, сами демонстрировали похожее на травлю поведение, когда сталкивались с другим мнением или неправильными на их взгляд действиями. Это значит, что буллинг применяется в борьбе против буллинга. Невероятно.

Вернемся к моему докладу в школьном актовом зале. Я выхожу на сцену и приветствую присутствующих. Несмотря на серьезность темы, настроение у всех хорошее. Я говорю о ситуациях, которые складываются на переменах на школьных дворах, и о том, как часто дети сталкиваются там с оскорблениями в свой адрес и бойкотом. Я задаю вопрос:

– Кто из вас знаком с подобными ситуациями?

Все поднимают руки.

– Кто из вас считает, что это плохо?

И снова все поднимают руки.

Я смотрю на первый ряд, подхожу к краю сцены и обращаюсь к группе, которая перед началом выступления цинично обсуждала участников телевизионного шоу.

– Откровенно говоря, меня это удивляет. Только что я случайно услышал ваш разговор. Вы болтали о конкурсантах, которые плохо выступили на телевидении. А теперь тянете руки вверх, показывая, что подобное поведение детей считаете тревожным звонком? Вы считаете себя вправе смотреть свысока и осуждать других, но при этом удивляетесь тому, что происходит на переменах в школе?

В зале звучат аплодисменты. Лица в первом ряду искажены яростью. Наверное, не слишком тактично отчитывать родителей перед всем залом, но мне было важно указать им на их противоречивое поведение. Я убежден, что с буллингом среди детей мы справимся лишь тогда, когда сумеем критически взглянуть на самих себя. Это задача всего общества – принимать и уважать друг друга.

А как же родители из первого ряда? Мне бы очень хотелось написать, что они задумались над своим поведением, что мои слова дали им пищу для размышлений. Но на деле все вышло не так: после доклада они пожаловались на меня директору. А директор в свою очередь поблагодарил меня за честность, потому что он и сам часто замечал среди родителей похожее на буллинг поведение по отношению друг к другу, и был рад, что наконец кто-то высказался об этом открыто.

А что вы вынесли для себя из этой главы?