Читать книгу Катарсис - Даниэль Зеа Рэй - Страница 4

– Здравствуйте. Меня зовут доктор Има Джонс.

Харди стонала и цеплялась руками за живот.

– У меня другой лечащий врач. Вызовите его!

– У вас особый случай, и меня привлекли к вашему делу. Не волнуйтесь, мы вам поможем.

– Папа! Где мой отец?

– Все будет хорошо, – прошептала доктор. – Сейчас вы будете рожать.

– Еще рано для родов! Тридцать шесть недель!

– Вы рожаете, Харди. С ребенком все будет хорошо, не волнуйтесь!

– Папа!!! – начала вопить она. – Папа!!!

– В родзал ее, – шикнула доктор помощникам.

Опять один и тот же кошмар. Харди присела и стерла с глаз слезы. Два месяца она провела в комнате, в которой очнулась после падения. Единственным визитером и провожатым в душ и туалет для нее была Сатин. Харди пока не удалось раскусить, кто такая эта блондинка, но молча исполнять приказы та явно умела. Вопрос был в том, кто ей приказывал: Рейн, Йона или кто-то еще? Харди не пыталась вступать в беседы с Сатин, хотя иногда сильно подмывало поговорить хоть с кем-нибудь, пусть даже с этой девчонкой.

В тот день к ней в комнату Сатин пришла вместе с Йоной. Он попросил Харди сжать его указательные пальцы в ладонях, и после проверки силы утвердительно кивнул.

– Завтра тебя переведут в другое место. Я назначен твоим куратором. Понимаешь, что это значит?

– Что ты за меня отвечаешь, – кивнула Харди.

– Что еще это значит?

– Если что напортачу, ты меня убьешь.

– Надеюсь, ты это понимаешь. Итак, в месте, куда тебя переведут, дружелюбия не жди. Люди знают, кто ты такая и откуда взялась. Многие из них ненавидят бойцов ТриОЗА, а значит, у тебя будут проблемы. Я помогу только в крайнем случае. С остальным разбирайся сама. Для того чтобы жить с нами и есть за наш счет, нужно работать. Тебя уже определили в группу земледелия. Сатин покажет тебе твое рабочее место и все объяснит. Твой модуль, – он достал из кармана электронную плоскую таблетку и прижал к ее запястью. Из таблетки вылезли тонкие полупрозрачные ленты, которые оплели ее запястье наподобие лапок паука. – Рекомендую никогда его не снимать. Мой позывной «Голубь».

– «Голубь», – едва не рассмеялась Харди

– «Йона» значит «голубь», – спокойно ответил он. – Если значение моего имени ассоциируется у тебя с сексуальной ориентацией, это твои проблемы.

– «Голубь», – Харди кивнула. – С такой кличкой в школе над тобой бы постоянно издевались.

– Как издевались над тобой? – Йона прищурился.

Харди пристально взглянула в его темные глаза.

– Я была звездой, – соврала она.

– Мне наплевать, – ответил он.

Харди пожала плечами и встала.

– Земледелие… Я ни черта не знаю о земледелии. Направь меня на другую работу.

– На какую? – спросил он.

– Я могу тренировать.

Йона рассмеялся.

– Даже не мечтай. Земледелие и точка.

– Это лучше, чем уборка помещений или кухня, – вставила Сатин.

– Наверное, – Йона развернулся и покинул комнату.

– А ты чего застыла? – склонила голову Харди.

– Расскажу секрет, если научишь захвату ногами, который в коридоре применила, – выдала Сатин.

– Тебя сейчас научить? – прищурилась Харди.

– Нет. Завтра после смены покажешь.

– Уговор, – Харди присела на пол. – До завтра, Сатин.

– До завтра, Харди Кейн.

***

Сатин пришла за ней утром. Она принесла кожаные тапочки с завязками на щиколотках и мужское пальто с заплатками на локтях. Харди обулась и накинула на плечи пальто.

– Там, куда мы идем, холоднее, чем здесь? – поинтересовалась она, выходя в коридор.

– Все сама поймешь.

Сатин повела Харди в противоположную от душевой сторону. Они миновали три развилки и по лестнице поднялись наверх к огромной стальной двери с вентилем на ней.

– Мы идем на улицу? – напряглась Харди.

– Какие-то проблемы? – ехидно улыбнулась Сатин.

– Во время войны перед отправкой за барьер нас накачивали препаратами, а после возвращения долго лечили.

– Ты же чревородка! – рассмеялась Сатин. – Тебе-то чего бояться?

– Мы и синтетики более устойчивы к воздействию радиации и токсическим поражениям, но и мы не железные. А ты-то вообще человек!

– За меня не беспокойся. Я улицы не боюсь, – Сатин начала раскручивать вентиль на двери.

– И очень зря.

– Добро пожаловать в наш мир! – захохотала Сатин и открыла дверь.

От пыльного воздуха хотелось кашлять. Харди спрятала лицо за воротником пальто, а Сатин, глядя на нее, снова рассмеялась. Густой синий туман. Сатин достала из кармана навигатор и пошла по нему. Харди разглядела на голоэкране маршрут и поняла, что они перемещаются по улице по готовым картам. Никаких маяков. По сути, это был не навигатор, а электронная карта местности. Впереди возникли очертания машины. Внедорожник старого типа с двигателем внутреннего сгорания. Где они до сих пор достают топливо для такой техники? ТриОЗА ведь разбомбило все их запасники во время войны. Или не все?

Сатин села за руль и достала из кармана куртки ключ. Завела двигатель.

– И где вы топливо берете? – Харди запрыгнула на пассажирское сидение рядом с водительским.

– Где-то берем!

Сатин повела машину вперед, ориентируясь на проложенный маршрут в навигаторе.

– Говорят, что тех, кого ТриОЗА повязала, казнят? – спросила Сатин.

– Всех до единого, – Харди покосилась на нее. – Кого-то из твоих близких повязали?

– Моего парня. Год назад.

– Он знал, на что шел, – отрезала Харди.

– Ты тоже знала, на что шла. Но все равно надеялась, что выживешь, – Сатин крепче сжала пальцы на руле.

– Значит, ты и все остальные до сих пор считаете меня шпионкой? – улыбнулась Харди.

– А тебе не все равно? Рейн пощадила тебя. Даже если ты шпионка, связаться со своими или уйти отсюда живой не сможешь.

– Рейн рассчитывает использовать меня. А сделки, как известно, правят миром.

– Значит, ты всерьез рассчитываешь рано или поздно смыться отсюда? – засмеялась Сатин.

– Я хочу найти убийцу отца. А для этого мне придется вернуться в Акреон.

– Тебе туда дороги нет, – пожала плечами Сатин.

– Сейчас нет. Но кто знает, что будет завтра?

– А если бы ты вернулась? Что бы сделала?

– Нашла бы Самюэля, который меня с барьера сбросил, и задала бы ему несколько вопросов. А потом бы убила.

– Так легко об этом говоришь… – вздохнула Сатин. – Как будто убийство – это что-то обыденное для тебя.

– А это и есть обыденность для меня.

– Ты страшный человек, Харди Кейн.

– Страшнее Йоны или Рейн?

Сатин скривилась.

– Такая же.

В небе появились блики света. Сатин резко остановила машину и заглушила двигатель.

– Прячься! – зашипела она, выпрыгивая из авто.

Обе залезли под машину.

– В это время здесь не должно быть бесполотников. Если тепловизоры разведчиков нас засекут, мы трупы, – пропищала Сатин.

– Они засекут двигатель. Он нагрелся.

Сатин прижала ладонь к лицу. Кажется, девчонка впервые попала в подобную передрягу.

– Раздевайся, – произнесла Харди и начала снимать с себя пальто.

– Что? Что ты делаешь?!

– Раздевайся, если хочешь жить! – рявкнула Харди и вылезла из-под машины.

Маячки разведывательных дронов приближались к ним. Харди разделась догола и плюхнулась лицом в грязь. Она начала кататься по земле, обмазывая кожу жижей. Сатин поняла, в чем смысл, и тут же бросилась раздеваться.

Тепловизоры на дронах определят нагретый двигатель машины, но тела в холодной грязи могут пропустить. Харди выхватила навигатор из рук блондинки и помогла ей натереть спину.

– А теперь бежим! – она схватила девчонку за руку и понеслась вперед.

Маячки дронов окружили машину. Раздался взрыв. Харди и Сатин продолжали бежать.

***

Йона вошел в комнату и осмотрелся. Он закрыл глаза и связался с дозорным у двери.

– Да, Голубь.

– Ты видел Сатин и пленницу?

– Да. Они выехали минут двадцать назад.

– В окно патруля? – повысил тон Йона.

– Откуда мне знать. Не я окна рассчитываю.

– Кто дал допуск на выход в это время?

– Шершень разрешил выход.

– Передай всем постам: красный уровень тревоги. Перейти в режим радиомолчания!

– Твою ж мать!!! – прокричал дозорный и отключился.

***

– Что ты делаешь! – Рейн была в ярости.

– Выхожу на поверхность, – спокойно ответил Йона, раздеваясь у двери.

– Шершень подставил не только ее, но и всех нас! За это он поплатится! Но ты куда собрался? Связь с машиной пропала! Им конец! Все!

– Харди Кейн прошла через войну. Разведчиками ее не напугать.

– Если так, она вернется живой. С Сатин или без нее. Стоит только подождать.

– Ты права. Только вот с хищниками без оружия ей не справиться.

– Да мне на нее наплевать!

– Сатин сейчас с ней!

– Каждый день кто-то из тех, кого я отправляю на улицу, умирает, – Рейн покачала головой. – Каждый, кто выходит, знает, что может не вернуться. Сейчас ты подставляешь всех. И не стоит убеждать меня, что ты выходишь ради Сатин. Я запрещаю выход. Ты меня слышишь?

Он повернулся к Рейн и подмигнул ей.

– Не волнуйся. Я не подставлю.

***

Харди и Сатин спрятались в низине. Разведчики прочесали местность несколько раз и, никого не обнаружив, улетели.

Харди выдохнула и начала изучать карту. Зуб на зуб не попадал от холода. Ноги уже свело.

– Судя по карте, мы на середине пути, – рассуждала она. – Куда идем? Вперед или возвращаемся назад?

– Мы в лесу, – произнесла Сатин. – Нам конец.

– Не ной, а шевели ногами, – Харди схватила Сатин за руку и потянула за собой. – Пойдем вперед. Там заканчивается лесополоса и будет пустырь. По пустырю легче идти. Сократим время.

– Нам конец, – словно заклинание, повторила Сатин. – А я без оружия. Рейн запретила мне брать оружие с собой на перевозку.

– Боялась, что я отберу его? – хмыкнула Харди и резко остановилась.

Земля. Земля под ногами задрожала.

– Что за фигня? – не поняла Харди.

И вдруг рык в стороне.

– Хищники, – прошептала Сатин.

– Какие хищники? – Харди присела на корточки.

– Нападают стаями. Лазят по деревьям. Быстро бегают. Без оружия, нам конец. И даже с оружием… На машинах еще можно удрать. А пешком…

– Дикие звери, по-моему, вымерли, – заметила Харди.

– А это не звери… Это подарок Акреона для нас.

Движение справа. Харди схватила какую-ту палку с земли и приготовилась обороняться. Тень выпрыгнула прямо из тумана. Хард успела ударить ее палкой, но за ней метнулась вторая, и третья, и четвертая. Харди пыталась не думать о том, с кем именно борется. У них острые когти. Они обмазаны глиной и рычат, как животные. Их лица странным образом вытянуты, у них слишком длинные руки и еще более длинные ноги. Они ловко взбирались на деревья и прыгали с них вниз. Они не были обезьянами, но и людьми их тоже нельзя было назвать.

Сатин закричала. Ее схватили за волосы и потащили в сторону. Харди удалось сломать шею одному из них. Запрыгнула на второго и повалила на землю. Захват ногами, хруст костей. Сатин скрылась в тумане. Харди бросилась за ней. Двое «хищников» тащили девчонку за ноги в чащу леса. Харди не придумала ничего лучше, кроме как громко им свистнуть, чтобы привлечь внимание к себе. Повелись. Бросили Сатин и кинулись на нее.

Два выстрела. Два трупа. Харди придавило к земле. Еще три выстрела. Из тумана вышел мужчина, обмазанный грязью с головы до пят.

– Чего разлеглась? – спросил он, остановившись рядом с Харди, на которой лежало два тела.

– Йона! – закричала Сатин и бросилась на спасителя. – Йона!

– Не кричи. Привлечешь других.

Харди выбралась из-под «завала» и встала. Она задыхалась.

– Навигатор искать будем или черт с ним? – прошептала она, осматриваясь.

– Черт с ним, – ответил Йона и повел их из леса к дороге.

***

– Долго еще? – клацала зубами Харди.

– Нас заберут минуты через три.

– Они изменили график облетов, – подала голос Сатин. – Мы попались.

– График облетов каждый день меняется, – буркнула Харди.

– Но Шершень… – пискнула Сатин.

– Заткнись, – прошипел Йона.

– У вас есть доступ к графикам облетов, – сделала вывод Харди. – А нас с Сатин подставили. Подозреваю, что некий Шершень. Это не тот, кого я оседлала?

Йона и Сатин молчали.

– Значит тот, – вздохнула Харди. – Увижу его еще раз, убью.

– Больше не увидишь, – ответил Йона.

– Господи, – прошептала Сатин.

– Верующая? – хмыкнула Харди. – Бывает.

– А ты не веришь? – спросил Йона.

– Я в себя верю. Эта вера меня еще никогда не подводила. Что за обезьяны на нас напали?

– Появились в здешних лесах два года назад, – ответил Йона. – Мы называем их «хищниками». Это межвидовый гибрид на основе ДНК человека. Они бесплодны, но способности к регенерации у них запредельные. Охотятся на людей. Когда голодают, едят друг друга. Живут в норах под землей. Раз в полгода их численность в лесах возрастает.

– Хочешь сказать, что их создал Акреон, и каждые полгода пополняет численность особей для охоты на вас? – не поняла Харди.

– Они бесплодны. Они не размножаются сами. И такие мутанты в таком количестве в природе появиться сами просто не могут!

– Межвидовые эксперименты с ДНК человека запрещены! – Харди остановилась. – Их не могли создать в Акреоне! Может, – она запнулась, – может, вы не обнаружили их настоящее логово и потому не видели их детей?

– Мы исследовали их трупы, – ответил Йона. – И даже брали в плен живыми. На каждом из них есть маркировка лаборатории, где их создали. Они из Акреона, Харди. Ты идешь? – он обернулся к ней.

– Сейчас вырвет, – буркнула она.

– Сомневаюсь, – Йона поднял руку вверх.

Харди едва различила гул двигателя.

– Зачем ты пошел за нами? – спросила она, наконец.

– Я выполнял приказ.

– Рейн никого не оставляет в беде, – Сатин повернулась к Харди. – Никого!

Харди растерла онемевшие руки.

– Спасибо, – произнесла она и посмотрела на Йону. – И передай спасибо тому, кто отдал приказ.

***

Их подобрали спустя минуту. Спасатели прихватили с собой только одно пальто, судя по всему, для Йоны. Тот отдал его Сатин. Один из провожатых снял с себя куртку и передал ее Йоне.

– Отдашь куртку шавке из ТриОЗА – я раздеваться не стану! – буркнул водитель.

Йона улыбнулся и протянул куртку Харди. Та отказываться не стала и тут же укуталась в нее.

– Я не буду раздеваться! – повысил тон водитель.

– Он в ней не нуждается, – заметила Харди. – Синтетики более устойчивы к перепадам температур, чем люди.

– Но это не значит, что нам не холодно, – добавил Йона.

Харди покосилась на него и уставилась на свои трясущиеся руки. Ей хотелось верить, что они ходят ходуном от холода. Но что-то подсказывало, что ее трясет не от этого. Она не в первый раз угодила в переделку, и раньше нервы никогда не брали над ней верх. Странно…

– Тебе на самом деле холодно? – спросила она у Йоны.

– А тебе-то что?

– Да мне наплевать, если честно, – она протянула руки, нежно обняла его за плечи и приникла всем телом под расстегнутой теплой курткой.

Йона замер. Остальные тоже, кажется, опешили.

– Сатин, ты могла бы присоединиться и согреть нашего спасителя, – заметила Харди.

– Я воздержусь, – промямлила Сатин.

– Когда Рейн узнает, тебе, Триоза, хана! – рассмеялся водитель.

Его напарник осуждающе покачал головой.

– Спишь с начальством? – лукаво улыбнулась Харди.

– Тебя это не касается, – ответил Йона и обнял Харди под курткой, сильнее прижимая ее к себе.

Горячие руки синтетика и его не менее горячая грудь. Весьма эротично, если бы мужчина, которого она грела, был человеком. Синтетики – не люди. Они не способны любить, не могут сопереживать, не умеют сочувствовать. Когда дело касается эмоций, они проявляют безразличие и хладнокровие, которому Харди всегда немного завидовала. Многие из чревородок и людей спали с синтетиками. Харди относилась к этому, как к извращению. «Способны ли синтетики любить?» – так назывался один из докладов ее отца. К сожалению, выводы, которые папа сделал, свидетельствовали в пользу того, что неспособны.

– Приехали! – объявил водитель и остановил автомобиль.

Харди отлипла от Йоны и выпрыгнула из машины. Он и Сатин тоже вышли. Водитель и его напарник поехали дальше.

– И где вход? – Харди стала оглядываться по сторонам.

– Здесь! – Сатин побежала в сторону от дороги.

***

Дверь была установлена у подножия каких-то скал. Харди смогла разглядеть только полированные камни вокруг, когда Йона поторопил ее. Они попали в хорошо освещенный туннель, больше напоминавший ход в пещере. Каменные стены стали гладкими от многочисленных прикосновений, в то время как ближе к потолку камень вновь приобретал заостренные угловатые формы.

Их встречали какие-то люди в обносках. Они накинули на обнаженного Йону одеяло и стали расспрашивать его о том, что произошло.

– А тебя никто не встречает? – спросила Харди у Сатин.

– Меня всегда ждут дома. А тебя дома кто-нибудь ждет?

– Да. Те, кого я убью, – Харди подмигнула Сатин.

– Это она? – шептались люди вокруг.

– Да.

– Лучше бы оставили ее там подыхать.

– Приказы не обсуждаются.

– Эй, Триоза!

Харди обернулась.

– Да, ты! – женщина в толпе помахала ей рукой. – Иди за мной!

– Кто она такая? – спросила Харди у Сатин.

– Не бойся. На людях она убивать тебя не станет.

Харди посильнее свела полы куртки на груди и поспешила за женщиной.

– Меня зовут Ети, – представилась женщина, уводя Харди за собой в какой-то туннель подальше от всех остальных.

– Харди Кейн.

– Триоза мне больше нравится. Йона попросил приглядеть за тобой и все здесь показать.

– Вы знаете, что означает ваше имя? – решила поинтересоваться Харди.

Женщина резко остановилась и обернулась.

– Ты здесь нежеланный гость. Смирение – это то, чему тебе следует научиться. А если начнешь квакать, тебя раздавят в одном из таких туннелей, как жабу. Все поняла?

– Но все же я зачем-то вам нужна, – улыбнулась Харди.

Ети достала пистолет и направила дуло ей в лицо.

– Мои сын и муж погибли во время войны от рук твоих собратьев. Скажи, у меня есть причины ненавидеть тебя?

Харди выставила блок, перехватила оружие и направила дуло в лоб Ети.

– Акреон избавился от меня и моего отца. Скажи, у меня есть причины ненавидеть моих бывших собратьев?

– А бывших ли, Триоза? – женщина сделала шаг и уперлась лбом в дуло. – Давай, спусти курок.

– Сама спустишь, если захочешь, – Харди опустила пистолет и протянула его Ети.

– Роберт Кейн был Великим человеком, – произнесла та, забирая ствол. – И в то же время он был Дьяволом во плоти. Если бы у тебя был его талант, тебя бы назвали «эксцентричной», но таланта нет, и все называет тебя просто «сукой».

– Лучше сукой быть, чем размазней, – Харди оскалилась.

– Пойдем, Триоза. Покажу тебе душевые, столовую и твои апартаменты.

***

Плутая по туннелям в скале, то поднимаясь вверх, то спускаясь вниз, Ети вела Харди неизвестно куда. Наверное, к душевым. Или куда-нибудь к обрыву, чтобы сбросить одну из ТриОЗА в пропасть. Размышлять об этом было просто. Вот только руки у Харди до сих пор тряслись. После тяжелых смен, убийств, даже после выполнения боевых задач во время войны у нее никогда не тряслись руки. А тут какие-то разведчики, стая обезьян и что? Она вся колотится?

– Пришли! – Ети остановилась у какой-то металлической двери в стене.

Открыла ее и вошла в пещеру, слабо освещенную лампами на стенах. Здесь были лавки. Дальше помещение было зашторено.

– Отдай мне куртку и иди мойся, – Ети указала рукой на штору. – Я найду для тебя вещи и полотенце.

Харди сняла чужую куртку и бросила ее Ети в руки.

– И модуль сними. Он прослужит дольше, если его не мочить.

– Йона выдаст новый, если этот сломается, – ответила Хард и внимательно осмотрелась.

Плохой признак. Зачем Ети предложила ей снять модуль? Неужели собирается сдать ее кому-нибудь из своих дружков? Здесь нет ничего, чтобы защититься. Ни зеркала, которое можно разбить, чтобы получить осколок, ни дверной ручки, которую можно сбить и использовать для ударов по голове. Харди одернула штору. Она отгораживала моечную от раздевалки. Семь душевых стоек были установлены вдоль одной из стен. Один общий сток в плавном углублении в полу. Перегородок между душевыми стойками не было. Возле каждой в углублении в стене лежало по куску мыла разных размеров. Похоже, это мыло местные варили сами и формовали как попало.

– Я принесу тебе новую зубную щетку и порошок, – Ети поморщилась. – Щетку береги, порошок экономь. Если сопрут – будешь сверхурочные брать, чтобы на новые заработать.

– Что еще мне следует беречь? – спросила Харди, включая горячую воду.

– Все личные вещи. Самое ценное прячь в тайниках. Есть среди нас те, кто заходят без спроса и тянут все, что лежит сверху. Их периодически ловят и закрывают, но это не особо помогает. И экономь воду. Она нам тоже дорога.

– Поняла.

– Мойся. Я скоро вернусь.

Ети ушла. Тревога росла. Харди смыла с себя грязь и взяла в руки кусок мыла. Позвать Йону на помощь? И что она ему скажет? Посторожи мой зад, пока Ети за шмотками таскается? Она превращается в параноика. Йона не отправил бы ее с кем попало. Значит, он доверял этой Ети. Или он решил с помощью нее избавиться от Харди?

Она намылилась. С головы до пят. Намылилась и отошла в сторону, оставив воду включенной. Чутье не подвело. Старая стальная дверь в раздевалке застонала. Шаги. Двое. Нет, гостей трое. Подошли к шторе. Медлят. Харди встала в стойку. Штора приоткрылась и раздались выстрелы. В моечную ввалились двое мужчин и одна женщина. Харди прыгнула на первого из них. Захваты руками и ногами, бросок. Второй мужик попытался схватить ее со спины, но руки скользили по намыленному телу и Харди успела вмазать ему ногой по лицу. Женщина заверещала и стала размахивать пистолетом. Харди вывернулась, запрыгнула на второго нападавшего, обвила ногами его шею и выполнила бросок. Женщина пыталась прицелиться в нее, но не успевала за маневрами. Мужчины поднимались с пола и пытались вновь напасть. Харди нужно оружие. Как только пистолет окажется в ее руках, они все – трупы. Подсечка. Женщина рухнула на пол и Харди выхватила пистолет.

– Что здесь происходит!!! – завопила Ети, влетая с вещами в раздевалку.

Все замерли. Намыленная Харди с пистолетом, направленным в женщину на полу. Двое мужчин, отброшенных к стене. Один из них, кстати, успел поднять свой ствол с пола и целился как раз в Харди.

Ети выхватила оружие и направила его на мужчину.

– Что здесь происходит? – повторила она, бросая вещи на лавку. – Что вы здесь делаете?

– Уходи Ети, – произнес мужчина с оружием. – Мы сами с ней разберемся.

– Приказы Рейн не обсуждаются, – напомнила Ети. – Если навредите ей – вы трупы.

– Рейн подчиняется Лазарю. Он будет решать, а не она.

В раздевалку вошел Йона. Чистый и одетый. Он остановился рядом с Ети и сложил руки на груди.

– Я – ее куратор. И сначала вы будете отвечать передо мной.

– Зачем Лазарю эта сука?! – завопила женщина на полу.

– Это тебя не касается, – отрезал Йона. – Уйдете сейчас добровольно, и я закрою глаза на то, что здесь произошло.

Секунда раздумий, и мужчина опустил оружие. Ети тоже убрала пистолет. Осталась одна Харди, которая продолжала целиться в голову женщины, лежащей на полу.

– Снимай свою куртку, – попросила она.

Ети и Йона молчали.

– Снимай куртку, – повторила Харди.

Женщина стянула куртку и отбросила ее в сторону. Харди опустила пистолет и подняла ее.

– Мой размер. Благодарю, – она сунула пистолет в карман, обогнула Йону и бросила куртку на скамейку. – И пусть порванную штору отремонтируют, – буркнула Харди и пошла к работающему душу, чтобы смыть с себя мыло.

Тело ломило. Рубцы от паяльника на руках стали ныть. Пальцы немного отекли. Похоже, завтра они снова перестанут гнуться. Харди повернулась лицом к застывшим людям, внимательно наблюдавшим за ней.

– Хотите называть меня Триоза, я не против. И передайте своим дружкам, что меня учили убивать таких, как вы. Заявитесь еще раз – я вас убью, – Харди отвернулась и продолжила мыться.

Спустя несколько минут в помещении никого не осталось. Руки Харди вновь начали трястись. Она вся начала трястись. Харди сделала воду погорячее и присела на пол.

***

Ети вернулась за ней спустя минут тридцать. Харди успела почистить зубы какой-то жесткой гигантской самодельной щеткой. Два месяца кряду она их мыла намыленным пальцем, а теперь дорвалась до щетки и повредила десны. Завернув вещи в мокрое полотенце, она направилась следом за Ети.

Миновав еще несколько туннелей, они вышли на огромную круглую площадку. По окружности от нее вверх поднимались ступеньки. Они вели на этажи, кольцом замыкающие пространство вокруг. На этажах были расположены низкие проемы, занавешенные такими шторами, какая была в моечной.

– Это – один из жилых блоков, – пояснила Ети. – Пойдем, я покажу тебе твою комнату.

– Это пещеры? – предположила Харди.

– Мы называем их комнатами. Пойдем, – Ети стала подниматься по лестнице вверх. – Отбой в одиннадцать вечера. Если кто-то шумит после одиннадцати, ты имеешь право выйти и врезать ему. То же самое могут сделать и в отношении тебя. Во время праздников разрешено не ложиться до двенадцати. Но с двенадцати до пяти – святое время.

– Подъем всегда в пять? – уточнила Харди.

– Каждый день, кроме воскресенья. В воскресенье можно спать до семи. После подъема все идут в моечные. Ты запомнила дорогу к своей?

– Да, – кивнула Харди, поднимаясь следом за Ети все выше и выше.

– Если встанешь раньше других – помоешься первой. Если проспишь – опоздаешь к завтраку. Завтрак с понедельника по субботу в шесть утра, в воскресенье – в восемь. Обед всегда в час дня. Ужин в семь вечера. Таскать еду из столовой запрещено. Если заметят – могут сломать тебе руку в качестве наказания.

– И многие у вас тут со сломанными руками? – поинтересовалась Харди.

Ети остановилась и обернулась к ней.

– Исключения существуют только для болеющих. Особенно это касается детей. Уходом за болеющими занимаются сиделки. Ты узнаешь их по черным повязкам на руках. Если сиделка обратится к тебе за помощью, ты не имеешь права ей отказать. Сиделка может освободить тебя от рабочего дня, если ты заболеешь или если ей потребуется твоя помощь.

Ети сошла с лестницы на восьмом «этаже». Выше располагались еще два «этажа» и потолок. По широкой площадке она прошла к одной из комнат и одернула штору.

– Твои апартаменты, – улыбнулась она.

Харди наклонилась и заползла внутрь. Пещера три на четыре метра. Потолок был высоким. В стене вентиляционная решетка. Харди поднесла к ней руку – оттуда дул прохладный воздух. Старый матрац на полу с непонятной подушкой занимали половину комнаты.

– А белье постельное есть? – уточнила Харди.

– На белье придется заработать. На все нужно зарабатывать. Обувь, одежду, домашнюю утварь приходится покупать. Бесплатно только кормят и лечат, если заболеешь. Поэтому у нас все работают. По-другому выжить нельзя.

Харди спрятала полотенце с щеткой и зубным порошком под матрац и вылезла из комнаты. Раздался звон, похожий на гонг.

– Обед, – кивнула Ети. – Пойдем.

– Харди еще раз осмотрелась, чтобы запомнить расположение своей комнаты.

Они спустились вниз и вышли из жилого отсека в другой туннель. Шли недолго и почти не плутали. По дороге к ним стали присоединяться люди из других туннелей. На Харди они внимания особого не обращали. Не то не знали, кто она такая, не то делали вид, что не знают. Хард заметила, что лысых среди этих людей было достаточно много. А потом она услышала детские крики. Харди остановилась. Ети притормозила и улыбнулась ее замешательству.

– Взрослые вырастают из детей, – улыбнулась она.

– И как у вас тут с рождаемостью? – Харди пошла вперед.

– С рождаемостью у нас все в порядке. А вот со смертностью детей настоящая беда.

Харди и Ети вышли в огромный зал. Люди из разных туннелей выходили туда же, выстраиваясь в извитую очередь на раздаче еды. Они не толкались, не ругались. Спокойно беседовали друг с другом, смеялись, брали железные тарелки, ложки и двигались вперед. В столовую влетели дети. Радостные крики. Счастливые лица. Дети разных возрастов бросились врассыпную. Они подходили ко взрослым, обнимались с ними и встраивались в очередь. Женщины с черными повязками на руках прикрикивали на тех из них, кто вел себя особенно громко. Харди почувствовала дурноту. Совсем маленьких здесь не было. Скорее всего, их кормили в другом месте. А вот детей лет от пяти до десяти было очень много. Старше десяти лет было вполовину меньше. И совсем мало подростков. Слишком мало подростков. Внешне – обычные нормальные дети. Вот только не все в них было нормальным. У многих протезы заменяли руки и ноги. Эти дети были жертвами войны. Этих детей война покалечила.

Где правда? Какая она – правда? Эти дети рождены десятком фертильных женщин, удерживаемых в плену и насилуемых до тех пор, пока у них не появится новое пузо? Эти дети – кровные братья и сестры, обреченные на гибель от болезней, наследуемых генетически? Харди показывали записи нападений на подобные базы, записи освобождения плененных фертильных женщин и мужчин. Во время войны Харди не занималась освобождением детей. Она убивала противников на поле боя, и все они были взрослыми людьми.

Взгляд метнулся в сторону. Беременная женщина. Она стояла в очереди рядом с каким-то мужчиной и смеялась. Мужчина наклонился, поцеловал ее в губы и погладил круглый живот. Взгляд метнулся в другую сторону. Еще одна беременная. Вокруг нее вилось трое маленьких детей, очевидно, погодок. У одного из них был протез руки. Самодельный, сделанный кое-как. Еще одна беременная в очереди. Мужчина и ребенок рядом с ней. И еще одна. И снова.

У Харди закружилась голова, и она присела за один из пустующих столов. Ети присела рядом с ней.

– Что они рассказывали тебе о нас, Триоза? Что мы изверги? Что все мы кровные родственники? Что мы удерживаем фертильных женщин и мужчин в плену, чтобы плодить новое поколение?

– Если это не так, зачем им врать? – обратилась к ней Харди.

– Действительно, Триоза, – улыбнулась Ети, – зачем им врать?

– Эти дети больны? – спросила Харди, ближе наклонившись к Ети.

– Да нет. Они здоровы. По крайней мере пока. Бывает, конечно, и больные рождаются, но те долго не живут. Наши дети болеют другими болезнями. Половину из них к десяти годам выкосит рак. Еще треть погибнет от инфекционных болезней и несчастных случаев. Останется треть, которая вырастет и родит новых детей. И их детей будет ждать та же участь.

– Рак от радиации?

– От радиации и токсического загрязнения. Но ты не бойся, – Ети похлопала Харди по колену, – на тебя все это не подействует. Ты же у нас чревородка! – Ети засмеялась.

– Причем здесь мое происхождение? – не поняла Харди.

– Что, папочка не рассказал, зачем тебя создал?

– Ети, благодарю, что приглядела, – произнес Йона.

Харди обернулась и взглянула на куратора.

– Всегда рада помочь, – Ети встала и направилась в очередь.

– После обеда тебя заберет Сатин, – как ни в чем не бывало произнес Йона. – А теперь рекомендую занять очередь.

Харди встала и в упор взглянула на него.

– Что Ети имела в виду, когда сказала, что отец для чего-то меня создал?

– Но ведь он создал тебя для чего-то, – улыбнулся Йона в ответ.

– Как и тебя, – оскалилась Харди.

– Совершенно верно, – он кивнул.

– Вот только староват ты для модели восьмого поколения, – заметила Харди. – Тебе сколько лет? Тридцать три? Тридцать пять? Если ты рожден в шестнадцать, значит папа создал тебя как минимум семнадцать – девятнадцать лет назад. Но семнадцать лет назад вышло только третье поколение синтетиков, но никак не восьмое. В чем подвох, Йона?

– Может быть я моложе, чем ты думаешь? – он подмигнул ей и отправился занимать очередь.

Люди кивали ему и пропускали в очереди вперед. С тем же успехом он мог подойти прямо к раздатчикам еды и протянуть свой поднос.

– Двигайся! – буркнул кто-то за спиной, и Харди сделала шаг вперед в длиннющей очереди.