Читать книгу Полукровка. Издание второе - Даниэль Зеа Рэй - Страница 2

…Прошло семь лет.

В честь прибытия делегации из Доннарской Империи во главе с Наследником трона и его сестрой, в церемониальном зале накрыли праздничные столы. Это было требование нареченной, которая в этот день приобретала статус жены.

В центре огромного стола сидело трое молодых людей, облаченных в строгие национальные доннарийские костюмы: белые узкие штаны из плотной хлопчатобумажной ткани и такие же белоснежные до середины колена с воротником стойкой камзолы с блестящими пуговицами, расшитые золотом.

Самый старший из них сидел посредине. С первого взгляда внимание привлекал его необычный цвет волос. Пепельно-серые длинные пряди были уложены от макушки в толстую косу, которая заканчивалась чуть ниже лопаток. Черные, как смоль, брови и такие же ресницы контрастировали с бледным оттенком его кожи. Глаза цвета пасмурного неба свели с ума не одну женщину, однако не было в них ни пресыщенности, ни надменности, только усталость и какая-то неизбежность. Бледно-розовые губы изогнулись в легкой улыбке. Ему было трудно так же, как и ей семь лет назад. И, наверное, только сейчас он в полной мере начинал осознавать, что именно когда-то натворил.

Рядом с ним сидела девушка двадцати двух лет – его сестра. Ее золотистые локоны свободно обрамляли лицо и ниспадали на плечи. Родство выдавали такие же, как и у брата глаза. Однако больше ничего общего в чертах их лиц не было. Брови и ресницы девушки были светлыми от природы, а губы, исходя из эталонов красоты ее планеты, слишком тонкими. Косметика скрывала оба эти недостатка, и юная особа, которая и без макияжа пудрила мужчинам головы, выглядела совершенно неотразимой.

Справа от Наследника восседал его кузен. Такие же, как и у кузины, золотистые волосы были уложены в толстую косу. Светлые густые брови и ресницы только подчеркивали шоколадный оттенок его карих глаз.

В зале было шумно, и, казалось, происходящее всех приводит в легкое недоумение.

– Мне интересно, – тихо шептал Наследник, – объявятся здесь сегодня Науб со своим племянником и моей женой, или они решили сразу же отправить ее на мой корабль, чтобы прилюдно не шокировать?

– Сомневаюсь, что она такая уж страшненькая, как описывал ее советник, – успокаивала сестра. – Стефан очень привлекательный молодой человек. Вряд ли его сестра-близнец ничего путного не унаследовала от их общих родителей.

– Не забывай, сестренка, что Стефан – медиум, а она, насколько я слышал, нет. Важное различие для близнецов. Кроме того, за последние семь лет никто ни разу не видел ее, что весьма настораживает.

– Да ладно тебе, – засмеялась сестра, – ты же знаешь, что Стефана в последнее время везде сопровождает загадочная любовница. Где уж тут сестре крутиться рядом с ним?

– Я тоже слышал про любовницу, – вступил в разговор третий собеседник. – Вроде бы она – полукровка. Представляешь себе смесь олманской крови с навернийской?

– Почему именно полукровка? Может она из малочисленных рас?

– Не смеши, Урджин. Олманцы, как и мы, доннарийцы, все блондины. Глаза у них такой же признак принадлежности к расе: ярко-синие и светятся. А у этой девицы, говорят, и глаза синие, как воды в Вершем океане, да и светятся они, как у всех олманцев. Но вот волосы ее черные с каким-то странным фиолетовым оттенком, который присущ только навернийцам.

– Интересно, – задумался Урджин. – Олманцы ведь всегда враждовали с Навернией. Как же к этой любовнице относятся здесь?

– Она спит с Наследником трона, – справедливо заметил кузен. – Как к ней могут относиться?

– Ему сколько? Двадцать три?

– Да. И в наследование, как старший на десять секунд брат, он вступит в двадцать пять лет.

– И здесь малышке не повезло, – усмехнулся Урджин.

– «Малышке»? – переспросила сестра.

– Только что в голову пришло. Интересно, если я буду звать жену «малышка», это будет ее злить? – засмеялся Урджин.

– Странные мысли, братец, – фыркнула сестра. – Даже Клермонт ты всегда называл по имени.

– Клермонт мне не жена, кроме того, не она мне обещана.

– Думаешь, что встретишь замарашку и полюбишь великой любовью, а потом вы вместе измените ход истории Вселенной? – съязвила сестра.

– А почему бы и нет?! Не все ведь красивым да умным, как ты, – рассмеялся кузен.

Подобное пренебрежение родных к девушке, которую никто из них даже не видел, Урджина почему-то возмутило. Конечно, он сам начал смеяться над подобной ситуацией, однако этот юмор скорее всего был не оскорблением, а попыткой самому успокоиться.

– Камилли, советую тебе немедленно прикусить язык и больше подобных шуток в адрес моей супруги не отпускать. Это же касается и тебя, Сафелия. Имейте хоть каплю уважения.

– К кому? – возмутилась Сафелия внезапному выпаду брата. – Да у них все женщины в этих странных черных плащах ходят! И руки вечно в перчатках держат. Ни лица, ни тела, – ничего не видно! Дикари какие-то!

– У них свои традиции, – ответил Урджин. – И не могу сказать, что они настолько уж дикарские. Например, в семье принято почитать старших, не говоря уже о муже, если девица замужем.

– Ну, и что это, как не добровольное рабство?! Если тебя прельщает перспектива совместной жизни с безропотной страшилкой, которая верит, что ты вправе распоряжаться ее жизнью, так тебе и надо! Клермонт такого бы никогда не потерпела. Она женщина, которая знает себе цену.

– Сафелия, – зашипел Урджин, – немедленно выйди из-за стола и прогуляйся где-нибудь с Камилли!

– Но Урджин…

– Я сказал немедленно!!!

Сафелия и Камилли молча поднялись, и, принеся извинения присутствующим, удалились из зала.

Урджин остался наедине со своими мыслями. Что-то странное творилось в его голове. С одной стороны, он прекрасно понимал абсурдность происходящего, однако какое-то чувство ответственности перед не знакомой ему пока девушкой брало верх над здравым смыслом. «Малышка». Урджин улыбнулся сам себе. «Пусть будет «малышкой»».

Сафелия и Камилли в молчании бродили по коридорам этой чудной резиденции. Мрачный дворец, выложенный из больших серых отесанных камней, наводил на них тоску. Каменные стены были украшены большими коврами самих разных цветов, а на некоторых из них были вытканы чьи-то портреты. Все коридоры освещал приглушенный свет маленьких лампочек, вмонтированных в стены, пол и потолок. Каждая дверь здесь была деревянной, кроме того открывались они не автоматически, как привыкли доннарийцы, а вручную. Не только эта резиденция, но и вся планета Олмания казалась этим чужакам какой-то древней. И пусть в этих местах и было свое очарование, например обилие зеленых лесов и полей, цветущих растений, небольших поселений с маленькими зданиями из камней и ракушечника, все равно: до блистающей Доннары этому месту было еще очень далеко.

Камилли и Сафелия бесцельно плутали по коридорам, пока совершенно случайно не вышли к посадочной платформе межгалактических кораблей. Оказавшись на мостике, заставленном коробками и ящиками, они сверху могли наблюдать за всем происходящим внизу. Знакомые голоса заставили их пригнуться и спрятаться за одним из картонных укрытий. Внизу разговаривали Император Науб и его племянник Стефан, которых их брат в эту минуту ожидал в церемониальном зале.

– Стефан, я же просил вас двоих не выкидывать фокусов в этот день! – злился Науб.

– Я не могу повлиять на нее. Она слишком свободна в собственных суждениях и действиях.

– Влиять на эту девицу твоя непосредственная обязанность, пока она живет с нами!

– Я знаю, дядя. Но рассуждать об этом сейчас не имеет смысла. Она уже вернулась.

В этот момент на перрон бесшумно опустился небольшой межгалактический корабль. Дверь в грузовой отсек открылась и оттуда высыпала толпа маленьких детей, всех перемазанных копотью и в рваных одеждах. Это были явно навернийские дети: с темно-фиолетовыми волосами и бледной кожей. Все они, страшно напуганные, просто молчали. Вслед за ними в черных плащах показались две фигуры, по всей видимости, это были женщины. Одна из них тащила другую, придерживая ее за талию. Науб и Стефан подбежали к ним.

– Что случилось?! О чем ты только думала?!

– Стефан, помоги, она попала в силовое поле, – заголосила та, что несла другую.

– Какой уровень?

– Не знаю! Ее все время рвет и бросает в судороги. Она ничего не говорит, только кричит иногда.

– Сколько прошло времени?

– Часа полтора.

В этот момент вторая женщина выгнулась дугой и заорала так, что все дети попадали от страха на пол. Капюшон откинулся назад, и Сафелия с Камилли увидели лицо незнакомки. Это была молодая девушка с черно-фиолетовыми волосами, разметавшимися крупными локонами по бледному лицу, которое исказила гримаса боли. Она не плакала, и не стонала, только широко распахнула ярко-синие светящиеся глаза и самостоятельно оборвала крик.

– Положи ее на пол, Назефри, – скомандовал Стефан. – Все разойдитесь. Дядя, пожалуйста, уведите детей.

Стефан стал на колени перед извивающейся на полу девушкой и начал водить руками по воздуху вокруг ее тела. Через несколько секунд судороги прекратились, и она перевернулась на живот. Сафелия не понимала, что происходит, но продолжала, как зачарованная, наблюдать за ней. Девушка попыталась встать на ноги, но сил у нее было явно недостаточно, и она плашмя рухнула на пол. Стефан хотел было помочь, но от одного только прикосновения к ее телу, она закричала вновь:

– Не смей!!!

– Давай я помогу! Ты слишком слаба!

– Не смей, Стефан!!!

Внезапным, очень быстрым движением девушка вытащила из-под плаща длинный узкий меч в черных ножнах, и, опершись на него, поднялась с пола.

– Назефри, помоги ей.

– Только двинься в мою сторону, Назефри, и я больше никогда не попрошу тебя сопровождать меня!

– Поступай, как знаешь! – закричал Стефан. – Если тебе настолько наплевать на себя, я тоже не буду переживать!

– Я сама за себя отвечаю! И ты не можешь перечить мне!

С этими словами покачивающаяся фигура незнакомки, опирающаяся на меч, удалилась в один из коридоров. Сафелия и Камилли, не сговариваясь, сразу же метнулись в ту сторону, откуда пришли. Через несколько минут они уже заняли свои места в церемониальном зале, дабы поделиться с братом всем увиденным.

– Говоришь, любовница Стефана позволила себе довольно грубо с ним разговаривать?

– Да, представляешь? – изумлялась Сафелия. – Хотела бы я быть такой же независимой, как она!

– Очевидно, что девица настолько вскружила голову бедному Наследнику, что теперь вертит им, как захочет, – высказался Камилли.

– Интересно, что это за дети с ней были? – задумался Урджин.

– Навернийцы, все до последнего, – ответил кузен. – И весьма перепуганные.

– Странно. На Навернии давно не ведется военных действий. Может, повстанцы?

– Ты знаешь, Урджин, я восхищен этой особой. Было видно, что скрутило ее очень сильно, но она и слезинки не проронила, а потом еще и ушла с гордо поднятой головой, будто от этого зависела ее жизнь.

– Похоже, она действительно сильная женщина. Огорчает только одно: мы здесь сидим в одиночестве, скорее всего, из-за нее.

– Думаешь, что Стефан собирается к нам с ней заявиться? – возмутилась Сафелия.

– Если честно, дорогая, я в этом не сомневаюсь.

– Этого еще не хватало! Я тут кисну из-за какой-то полукровки без роду и племени, а затем еще и почести ей приносить буду?

– Будешь, если придется. Мы здесь и так не очень-то желанные гости, если и ты еще фокус какой-нибудь выкинешь, я лично тебя выпорю!

– Ха! Я наследница Великого трона Доннарской Империи и фавориткам кланяться не собираюсь!

Сафелия задрала кверху свой маленький носик и скрестила руки на животе.

– Камилли, – обратился к брату Урджин, – а как она из себя, эта знаменитая особа?

– Если честно, я только и разглядел, что эти необычные глаза и остриженные до плеч волосы. Потом Стефан ее заслонил, а затем она и сама в плаще спряталась.

Вдруг шум вокруг резко стих. Без какого-либо объявления в церемониальный зал вошли двое. Один из них был Стефан, облаченный в облегающий черный костюм, скорее предназначенный для полетов, нежели официальных встреч. Коротко остриженные волосы пшеничного оттенка торчали в разные стороны, создавая впечатление полного беспорядка. Темные густые брови будто нависали над светящимися ярко-синими глазами. Черты лица суровые, но все же именно они придавали ему столь неотразимый вид.

Сафелия задержала дыхание, вглядываясь в этого привлекательного молодого человека. Затем она обратила внимание на фигуру в черном плаще, которая шла подле него, опираясь на его руку. Женщина, казалось, парила над полом. Тяжелый капюшон ниспадал на лицо, скрывая все его черты.

В то время, как представители Доннары поднялись с мест, дабы поприветствовать делегатов, все остальные, не успев оторваться от стульев, припали к полу.

Двое подошли к столу и остановились напротив даннарийцев. Женщина одним изящным движением руки откинула капюшон назад и в упор взглянула на гостей. Светящиеся глаза взирали надменно и холодно. Урджина сковал этот взгляд. Синие воды, манящие окунуться в их глубину и таящие в себе опасность поглощения неизвестным океаном, смотрели прямо на него и бросали вызов. Темно-фиолетовые, почти черные волосы оттеняли и без того бледную мраморную кожу. Все черты лица незнакомки были настолько утонченными, будто над ними долгие годы кропотливо трудился один из великих скульпторов Вселенной. Темные брови аккуратными линиями вздымались над бездонным омутом ее глаз, окруженных длинными пушистыми ресницами. По щекам расплылся едва заметный румянец. Взгляд Урджина упал на бледно-розовые губы незнакомки, идеально обрамленные тонкой каймой. Эти губы почему-то показались ему самыми совершенными, что вообще могли существовать. И никакой косметики. Вся эта красота была дарована ей природой.

Сердце молодого Наследника защемило где-то в районе груди, а по спине пробежал легкий озноб. Он понимал, что эта женщина никогда не будет принадлежать ему, что рядом с ним вскоре появится его нареченная, которая займет законное место подле него. Но он все равно продолжал смотреть на эту полукровку, не в силах столкнуться с реальностью лицом к лицу: он никогда не получит то, на что смотрит.

Насколько же злую шутку сыграла с ним судьба, приведя на эту дальнюю маленькую планетку в поисках своей обещанной, и сведя его с совершенно чужим существом, о котором он даже не мог бы и мечтать? В этот момент он ненавидел всех: Стефана, его любовницу, свою жену и себя самого вместе с ними.

Молодая пара склонилась в поклоне, и когда настал черед доннарийцев проявить уважение, Урджин понял, что поклонились только они с Камилли, а Сафелия осталась неподвижно стоять напротив незнакомки, вызывающе глядя ей в глаза. Оскорбление… В тот момент Урджину захотелось задушить сестру собственными руками, и сам того не замечая, он сжал пальцы в кулаки.

Сафелию же данная ситуация вполне устраивала, тем более что не каждый день ей удавалось тешить свое самолюбие. Любовница Стефана ничего не могла предпринять в данной ситуации, и в любом случае олманцы должны были стерпеть такую пощечину. Сафелия с надменным выражением лица выпрямилась еще больше и сложила руки на груди. Чего она точно не ожидала, так это того, что незнакомка посмеет с ней заговорить.

– И Вы полагаете, что прилетев на эту планету, сидя за этим столом и вкушая эти угощения, Вы имеете полное право пренебрегать элементарными правилами приличия?! – голос отразился эхом от стен и заставил Сафелию поежится.

Стефан вцепился свободной рукой в спутницу:

– Успокойся, пожалуйста, это того не стоит.

Незнакомка резко одернула ладонь и повернулась лицом к Стефану:

– Если ты считаешь подобные выходки позволительными, я их терпеть не собираюсь!

Урджин понял, что дело грозит закончиться скандалом и попытался смягчить ситуацию:

– Прошу прощения за поведение моей сестры…

И уже склонил голову перед дамой в плаще, как его речь оборвала сама виновница скандала:

– Не стоит, брат, извиняться за то, в чем я нисколько не раскаиваюсь! Я Наследница Доннарской Империи и не стану склоняться перед особой, не равной мне по положению!

Реакцию на данный выпад не мог предугадать никто. Девушка развернулась лицом к Сафелии и, облокотившись руками о стол, буквально зашипела:

– Никогда в своей жизни я бы не позволила себе оскорбить подобным образом своего собственного брата. Вы же сделали это дважды за сегодня: первый раз, когда ослушались его при стольких свидетелях, второй раз – когда оскорбили его жену. Если он и оставил Вашу дерзость без внимания, я этого сделать не могу. Посему, пока не будут принесены официальные извинения от Вас лично мне, ноги моей не будет на доннарийском корабле!

С этими словами она развернулась и, выйдя в проход, уверенным шагом направилась к выходу из зала. Но, не преодолев и нескольких метров, почувствовала такую слабость в ногах, что невольно пошатнулась, и в попытке удержать равновесие, раскинула руки по сторонам.

– Эста! – закричал Стефан.

Зал ахнул. Стефан понял, что дела плохи, и сестра, все еще не оправившись от воздействия мощного силового поля, сейчас упадет на пол. Он было ринулся в ее сторону, но в этот момент Урджин каким-то ловким движением перепрыгнул через заставленный тарелками стол и подлетел к ней. Никто не знал, что им движет, даже он сам. Возможно, он рассчитывал таким образом разрешить эту непростую ситуацию, возможно, ему просто очень хотелось ей помочь. Какова бы ни была причина, последствия предугадать не мог никто.

Она же, в свою очередь, никак не ожидала увидеть в полутьме, застлавшей ее взор, того, о ком думала все эти семь лет. И уж никак не могла она себе представить, что сейчас он окажется подле нее. Конечно, в ее сердце жила обида на все, что было связано с ним, и естественно, он был последним человеком, пред которым она могла проявить слабость и бессилие. Его лицо медленно расплывалось перед глазами, а ее тело, кажется, уже давно свободно летело в пропасть, но разве могла она оставить за ним последнее слово?

– Вы далеко не рыцарь, – промямлил голос в пустоту.

– Я больше, я Ваш муж…

В ее голове успела только промелькнуть мысль о том, что он опять победил, как и семь лет назад…

***

Нести Эсту было совсем не тяжело. И то, что в своих руках он ощущал довольно хрупкую фигурку этой несгибаемой девушки, и что его обоняние улавливало легкий терпкий аромат каких-то цветов, исходивший от ее кожи, – все это волновало его гораздо больше, нежели факт, что об этой сцене будут долго судачить в обоих мирах.

В то время, как Урджин с Эстой на руках остановился перед одной из больших деревянных дверей, напротив неожиданно возник Стефан:

– Думаю, дальше я справлюсь самостоятельно, – заявил он, протягивая руки к сестре.

– Лично я привык все доводить до конца, – ответил Урджин и, обогнув Стефана, открыл заветные двери.

Комната Эсты была очень скромной, и, по мнению Урджина, сама хозяйка здесь появлялась довольно редко. Об этом свидетельствовало абсолютное отсутствие каких бы то ни было предметов интерьера, за исключением большой кровати и длинного шкафа. Ни зеркал, которые, казалось, должны украшать комнату любой девушки, ни компьютера, ни фотографий, – вообще ничего. Как только он опустил податливое тело жены на темное покрывало кровати, его тут же попросили удалиться из комнаты. В данном случае он не сопротивлялся, увидев и так непозволительно многое из жизни этой загадочной особы.

Урджин решил вернуться на корабль, где его ждала команда надежных людей, вместе с братом и сестрой, которую он все еще хотел задушить собственными руками.

– Камилли, что ты думаешь обо всем этом?

– Урджин, прости меня, – перебила его сестра, – я не знала, что все так обернется…

– Сафелия, у меня нет настроения с тобой разговаривать.

– Но, Урджин, я же не хотела…

– Чего ты не хотела, Сафелия? Оскорбить не знакомую тебе женщину? Как раз наоборот, ты этого хотела, только не знала, что она окажется моей женой. Что вообще на тебя нашло?! Откуда в тебе взялось столько спеси?

– Думаю, Урджин, это ревность говорила в ней, – заметил Камилли.

– Какая ревность, Камилли? К кому?

– Простая женская ревность, когда в зале оказывается на одну красивую женщину больше, чем было до этого.

– Это правда, Сафелия?

– Тебя это не касается, Урджин, – Сафелия демонстративно отвернулась. – Я всего лишь на год младше твоей жены, и не собираюсь отчитываться перед тобой.

– В отличие от моей жены, сегодня меня опозорила ты. И судя по всему, в свои двадцать три она умеет мыслить вполне здраво, не в пример тебе.

– Я извинюсь за все что натворила, и ситуация будет исчерпана.

– Это решать ей и Стефану, а не нам с тобой. А теперь иди к себе и молись, чтобы на извинениях все и закончилось. Меньше всего мне сейчас нужно вести немую войну с своей женой.

– Семь лет тебе было наплевать на нее и ее род, а теперь вдруг она стала такой важной для тебя? – взбеленилась Сафелия. – Знаешь, что я тебе скажу? Если бы меня оскорбили в день моей свадьбы так же, как ее, я бы никогда этого не простила! А если ты сейчас обнаружил, что твоя нареченная любую из твоих бывших любовниц заткнет за пояс, не думай, что она так же быстро ляжет с тобой в постель, как это сделали они!

– Что это была за бравада только что? – поморщился Урджин.

– Я знаю тебя всю жизнь. И этот бесовский блеск в глазах мне так же знаком. Только боюсь, что цена за эту женщину окажется слишком высокой.

– И что эта за цена, по-твоему?

– Смотри, не лишишь всего, потому что любовь, если она безответна, разрушает человека изнутри, превращая его в существо без воли и характера, – она отвернулась от брата и побрела к себе в комнату. Легкая улыбка коснулась ее губ, когда она представила выражение его лица. Возможно, Эста действительно слишком красива, и Урджин непременно захочет владеть ей безраздельно. Но то, что эта женщина за свою благосклонность запросит не только его сердце, Сафелия знала наверняка, как и то, что если он полюбит ее, то действительно отдаст ей все это безвозмездно.