Читать книгу Счастливчики - Даниэла Стил - Страница 4

Джесси Мэтьюс крутилась как волчок с утра до вечера. Все ее свободные дни были одинаково беспокойными, что неизбежно с четырьмя детьми, и ей такая жизнь нравилась. Ее старшему сыну, Крису, исполнилось восемнадцать, уже якобы взрослый. Он получил права и водил машину, но ему по-прежнему все время были нужны надсмотрщик и нянька. Он постоянно советовался с родителями по поводу важных и не очень решений, требовал помощи с курсовыми работами, опустошал холодильник и забывал помыть посуду. Джесси стирала ему и давала советы в романтических делах. Когда у него оставалось время, он охотно играл с отцом в баскетбол. У родителей свободная минутка находилась редко. Его мать работала нейрохирургом, а отец, Тим, анестезиологом. Они старались, чтобы в доме все время находился хотя бы один из них. Но когда возникали чрезвычайные ситуации, а за ними следовали срочные вызовы, что случалось частенько, отсутствовали оба. Тогда Крис оставался «на хозяйстве» и иногда развозил младших братьев по их делам. Осенью он собирался поступать в колледж, причем обязательно в Денверском университете – ради популярных там лыжных соревнований. Он с нетерпением ждал, когда окажется в студенческой среде. Адам, одиннадцатилетний брат, его даже немного поддразнивал. Казалось, они спорили друг с другом с самого дня рождения Адама, хотя разница в возрасте между ними составляла семь лет.

Хизер было пятнадцать, и она училась в той же школе, что и Крис. С братом они неплохо ладили, кроме тех случаев, когда он из-за собственного свидания отказывался отвезти ее куда-нибудь, и она называла его свиньей. Но отношения наладились, когда она перешла в старший класс, и родители вздохнули с облегчением.

Шестилетний Джимми был всеобщим любимцем. Для Джесси он стал «случайностью», через пять лет после рождения Адама, но теперь она и Тим за эту «случайность» благодарили судьбу. Ласковее Джимми они никого не видели, он у всех вызывал добрые улыбки. Младший сын любил всю свою семью, развлекал и забавлял. Тим «простил» Джесси за четвертого нежданного ребенка в уже испытывавшей финансовые затруднения семье, как только его увидел. Перед ним никто не мог устоять, он очаровывал всех вокруг. Его жизненную позицию определяло то обстоятельство, что недоброжелателей он еще ни разу не встречал. В него влюблялись посторонние люди в очереди в супермаркете, он заводил друзей везде, куда бы ни пошел. Даже бездомные на улице улыбались ему, когда он с ними здоровался и спрашивал, как у них дела.

Тим еще только просыпался, когда Джесси вернулась с покупками. За свой свободный день она уже успела переделать миллион дел: отвезла Хизер в магазин, сводила Адама в парикмахерскую подстричься, чему он отчаянно сопротивлялся. Ее ждали еще две груды белья для стирки, и она обещала приготовить ужин. Они с Джимми распаковывали продукты, когда в кухню вошел, зевая, Тим в пижаме. За ночь он провел четыре операции, одну за другой, и вернулся домой только в десять утра. Он поставил вариться кофе и помог жене уложить продукты в холодильник.

– Похоже, у тебя было тяжелое дежурство, – сказала она.

Он взглянул на нее поверх головы Джимми. И одарил той самой улыбкой, от которой у нее все эти годы начинало чаще биться сердце. Они поженились в двадцать четыре года, когда оба учились на медицинском факультете университета. Девятнадцать лет спустя, родив четверых детей, они все еще были влюблены друг в друга и не скрывали нежных чувств. Адам закатывал глаза и всем своим видом изображал отвращение, когда они целовались, а Крис и Хизер очевидно смущались. Джимми находил происходящее смешным и показывал приятелям сделанные тайком фотографии своих целующихся родителей. На снимках не оказалось ничего неприличного, и ребята от души потешались над взрослыми. Тим и Джесси знали, что мало кому удается сохранить нежность после почти двадцати лет супружества, но их дети считали, что это в порядке вещей.

– Прости, что не помог тебе сегодня. – Джесси выбросила пустые пакеты, а Джимми ушел наверх. – Я просто был никакой.

– Все нормально. Ночью тебе пришлось нелегко.

– Да, непросто, – признался он, наливая себе чашку кофе и садясь за кухонный стол. – Сложный перелом, восьмидесятилетняя женщина со сломанным бедром, острый аппендицит и близнецы, родившиеся на тридцать второй неделе. Одного из них мы чуть не потеряли, но ребята, работающие с новорожденными, совершили чудо и спасли его, а когда потом у матери открылось кровотечение, они купировали и его. К тому же вчера ночью дежурили только два анестезиолога – двое в отпуске и трое больны, – так что на помощь никто прийти не мог. Хорошенькая ночка получилась!

Такое у него случалось частенько, но Джесси знала, что муж любит свою работу.

– У меня как будто телефон сломался. За весь день – ни одного экстренного вызова. Это приятно. – Она улыбнулась и наклонилась поцеловать его, а он обнял ее за талию. Даже родив четырех детей, она оставалась такой же стройной, как и тогда, когда они встретились. Чаще всего она заплетала свои длинные светлые волосы в косу, а россыпь веснушек на лице делала ее похожей на девчонку.

– Что у нас сегодня в программе? Может, проведем романтический вечер, а наших птенцов подкинем друзьям? Тогда Крис с Адамом точно не перебьют друг друга, а Хизер не понадобится куда-нибудь срочно мчаться.

– Ничего не получится. Хизер собирается с компанией в кино, и я заверила, что подвезу ее. У Криса, похоже, свидание. Адам сегодня у Паркеров и останется там ночевать, мы же должны его туда доставить. Еще я обещала взять Джимми поиграть в боулинг. Пойдем с нами, если хочешь. Он ждет уже целую неделю, и у меня духу не хватит дольше откладывать.

– Потрясающе, – сказал он с иронической улыбкой. – А я-то надеялся, что мы с тобой поиграем в наш боулинг.

Он притянул ее к себе на колени, чтобы поцеловать, но в этот момент зазвонил телефон.

– Доктор Мэтьюс, – ответила она в трубку, отворачиваясь от Тима. Она говорила своим обычным официальным тоном, но улыбалась ему, а сама увидела на дисплее, что звонит Бен. Последние десять лет, с тех пор как после рождения Адама Тим уговорил ее переехать к озеру Тахо, они были партнерами. До того она с мужем жила в Пало-Альто и там поступила на работу в клинику в Стэнфорде. Уходить оттуда ей очень не хотелось, но она принесла эту жертву ради Тима и детей, хотя и понимала, что в Скво-Вэлли у нее не будет таких возможностей для профессионального роста, как в Стэнфорде. Но потом жизнь здесь ей понравилась. Тим лучился счастьем, и у детей все складывалось хорошо. А ее работа оказалась интересной. Она специализировалась на повреждениях спинного мозга, каждый год происходило по несколько сложных случаев. Она и Тим учились в Гарварде и стажировались в Стэнфорде. А теперь им пришлась по вкусу здоровая жизнь у озера Тахо. Тим всегда отлично чувствовал себя на природе, в отличие от Джесси, которая немного скучала по городской суете. Но временами они проводили уик-энды в Сан-Франциско.

Тим увидел, что она нахмурилась, слушая Бена. Потом бросила на мужа недоуменный взгляд.

– Я слышала сирены, но подумала, что это автомобильная катастрофа – в такую-то погоду. Весь день занималась домашними делами и не включала радио.

Потом она слушала его и задавала вопросы. Тим догадался, что речь идет о проблемах со спинным мозгом, и понял, что в боулинг с младшим сыном ему предстоит играть одному. У Джесси был очень озабоченный вид, когда она закончила телефонный разговор обещанием приехать как можно скорее. Она встала.

– Сегодня оборвался канат подъемника. Не знаю, как я пропустила это сообщение. Несколько погибших, много пострадавших. У Бена лежит семнадцатилетняя девушка с переохлаждением и повреждением спинного мозга. Он просит меня приехать, – сказала она с виноватым видом.

– Можешь ничего больше не говорить. Я уже все понял. – Он поднялся и поцеловал жену.

– Ты возьмешь Джимми в клуб? Я дала ему слово. А на ужин собиралась сделать кукурузные лепешки с мясом. Если ты не в настроении готовить, я купила еще и замороженную пиццу. Мне очень жаль. Надеялась хоть эту ночку побыть с семьей.

– Я справлюсь. Ты думаешь сегодня оперировать?

– Похоже на то. Бен говорит, что они пытаются стабилизировать ее состояние и все еще определяют степень повреждений. Если положение улучшится, мы будем оперировать. Если нет, придется подождать до завтра. Ситуация неприятная. Она упала с большой высоты. Инструктор, который занимался с ней, погиб.

– Может быть, вызовут и меня. – Тим взглянул на свой телефон, но никаких сообщений не обнаружил. Он понял, что дежурят другие анестезиологи.

– Надеюсь, обойдется. Если ты тоже уедешь, Крису придется отвозить Хизер и Адама и присматривать за Джимми. Он пролетит со свиданием и разозлится.

– Постараюсь не испортить ему вечер, – сказал Тим.

Джесси рванула наверх переодеваться. Дома она ходила в рваных джинсах и старом свитере, а Бен просил ее поторопиться. Она вернулась через несколько минут, причесанная, в свитере с высоким воротником, в черных джинсах и сапогах. В прихожей она взяла с вешалки тяжелую куртку. Теперь она выглядела более представительно, чем в домашних обносках, но все же слишком молодо для своих сорока трех лет.

– Я позвоню тебе, как только узнаю, что меня ожидает и останусь ли там на всю ночь.

Она поцеловала его и через несколько минут уже ехала в больницу в джипе мужа. Свое изрядных размеров авто она оставила, так как Тиму предстояло развозить детей. Она заметила, что дорога обледенела, и ехала очень осторожно. Джесси все время думала о девушке, которой занимался Бен, и о других жертвах катастрофы. Такое случается на лыжных курортах нередко, хотя каждый отдыхающий надеется, что с ним-то ничего не стрясется. Одна мысль об ужасной аварии заставляла ее содрогаться и с тревогой вспоминать о своих детях. Все они безумно любили лыжи, особенно Крис и Адам. Что, если бы сегодня в подъемнике оказался один из них? Она выбросила эту мысль из головы, когда машину начало заносить, и ей не без труда удалось взять ситуацию под контроль. Навыки езды по льду и снегу сослужили ей хорошую службу, дорога заняла немного времени. В больнице она достала из шкафчика халат со своей фамилией на кармане и надела его поверх свитера и джинсов. Еще через несколько минут она уже была в отделении травматологии, осматривала Лили и слушала Бена. Состояние девушки стабилизировалось, но в сознание она все еще не пришла. Джесси согласилась с предварительным диагнозом Бена. Он подозревал у нее серьезное повреждение спинного мозга, и если он окажется прав, Лили никогда больше не сможет ходить. Джесси хотела оперировать ее этим же вечером, чтобы сделать все возможное и не упустить шанса на выздоровление, пусть малейшего.

Вместе с Беном они спустились в комнату ожидания, чтобы объяснить все отцу девушки. Билл сидел на диване, откинувшись на подушки и вытянув ноги. На измученном лице отражалось его тяжелое психологическое состояние. Когда они вошли, он открыл глаза. Джесси представилась. Бен сказал, что она именно тот нейрохирург, которого они дожидались. Билл явно испытал неудовольствие, когда увидел, как она выглядит.

– А у вас тут нет кого-нибудь постарше? – гаркнул он, и Джесси на мгновение растерялась. Никто никогда при ней не задавал таких вопросов. Но она видела, как он переживает из-за дочери, и поняла его. Она заговорила мягко.

– Мы здесь старшие и самые опытные. – Она указала на Бена. – Мы практикуем в этой больнице уже десять лет.

– А где вы работали раньше? – спросил он, впиваясь в нее глазами.

– В Стэнфорде, там я и стажировалась.

Бен выглядел оскорбленным, но Джесси осталась спокойна. У нее были дети возраста Лили – в отличие от холостяка Бена, который жил один, без семьи.

– Где вы учились? – не унимался агрессивный Билл. Джесси заметила, что Бен закипает.

– В Гарварде, – ответила она спокойно, но тут Бен решил вмешаться:

– Это просто смешно! Доктор Мэтьюс входит в число наиболее уважаемых нейрохирургов страны. Больных на консультации к ней присылают даже издалека. Я учился в университете в Лос-Анджелесе, если вас это так интересует. Потом стажировался в Сан-Франциско.

Вопросы Билла привели Бена в ярость, но Джесси ни в чем не упрекала отчаявшегося отца. Она бы тоже захотела узнать такие подробности, если бы кто-то собирался оперировать ее ребенка.

– Откуда мне знать, насколько вы компетентны и вообще разбираетесь ли в том, что делаете? – спросил он.

Джесси и бровью не повела:

– Конечно, знать наверняка вы ничего не можете. Вам придется нам доверять. У нас нет времени на пустые разговоры. Я бы хотела прооперировать Лили сегодня, мистер Томас. Если вы хотите подождать до завтра, чтобы проверить нашу профессиональную репутацию, я вас смогу понять. Полагаю, однако, что для Лили будет лучше, если операция начнется как можно скорее. Иначе не исключено, развитие отека повредит в будущем ее моторике.

– Что это значит? – он угрожающе сузил глаза.

– Нам неизвестен объем поражения. У нее поврежден спинной мозг, но рентген и сканирование не дают полных данных, например, о том, насколько задеты нервы. Если поражение обширное, она не сможет ходить. – Джесси понимала, что должна быть с ним вполне откровенна. Казалось, он вот-вот упадет в обморок. – Если повреждения частичные и локализованы, шансы остаются. Я надеюсь, что все так и есть, но выяснить это можно только оперативным путем. Ждать несколько дней непозволительная роскошь, как бы вам ни хотелось. Тем не менее ваше желание – для нас закон, и возражать мы не вправе. Так что – решайте! – Она возлагала на него всю полноту ответственности.

– Все так. Но если вы сами недостаточно профессиональны, то можете сделать ее инвалидом на всю жизнь. Ведь так? – сказал он сердито. Он злился на стечение обстоятельств, при которых случилось несчастье. Судьба уже предала его один раз, и теперь она едва не лишила жизни Лили. Слезы выступили у него на глазах, и Джесси простила ему сказанные сгоряча слова. Но Бен не был так снисходителен. Ему очень хотелось схватить за грудки Билла и встряхнуть как следует, но он сдержался.

– Допустим, я уверена в своих силах, – сказала она ровным голосом.

– Операция представляет опасность для ее жизни?

– Безусловно. А промедление подобно смерти. У нас нет выбора, – просто объяснила она. – Только время операции может быть разным. А когда ее начать – решать вам, мистер Томас.

– Клянусь, если она умрет на операционном столе, я убью вас, – сказал он серьезно. Бен хотел было вмешаться, но Джесси остановила его взглядом. Она не боялась Билла Томаса и могла сама с ним справиться.

– Мистер Томас, я понимаю ваши чувства, – сказала она твердо. Голос ее звучал успокаивающе, но на Билла это не произвело впечатления. Он сходил с ума от страха за свою девочку. – Почему бы вам не присесть и не подумать немного? Я буду рядом и никуда не уйду. – Она и Бен вышли взглянуть на Лили, которая оставалась в стабильно тяжелом состоянии, а потом решили зайти в кафетерий выпить кофе. Джесси чувствовала, что им предстоит трудная ночь. Она хотела позвонить Тиму и спросить, как у него дела, но сначала ей нужно было знать, какое решение принял Билл и что их ждет в ближайшие часы.

Бен негодовал.

– Зачем ты позволила этой скотине так с тобой разговаривать? – сказал он, передавая ей чашку кофе.

– Он отец, Бен. Более того – он несчастный муж. А теперь боится за жизнь единственной дочери, страшится, что ее парализует. Нужно иметь своего ребенка, чтобы его понять. – Она отхлебнула из чашки. Все знали, что больничный кофе самый скверный в мире, но все же неизменно возвращались в эту столовую. Они пили его всегда.

– Он тебе угрожал убийством! Обращается с нами, как со вчерашними студентами. – Бен никак не мог успокоиться, но потом вдруг рассмеялся: – Как ты его срезала, когда сказала, что училась в Гарварде! Интересно, что он ожидал услышать? Что ты купила степень через Интернет?

Они допили кофе и вернулись наверх.

– Он в отчаянии, – сказала она.

Билл ожидал их возле палаты Лили. Состояние больной оставалось прежним, но Джесси и не ожидала никаких перемен. Операция – это единственная ее надежда.

– Ладно, я даю согласие, – прорычал Билл. – Вы можете оперировать, но я клянусь, если… – на этот раз он не закончил фразы.

Джесси кивнула:

– Я подготовлю соответствующие документы.

– Когда вы собираетесь оперировать? – спросил он с тревогой. В этот момент он с радостью отдал бы за Лили свою жизнь, не говоря о чьей-нибудь чужой.

Джесси уже все проверила и знала, что операционная свободна. Она взглянула на часы:

– Нам нужно время, чтобы все подготовить. Часа через два. Я хочу вместе с доктором Штайнбергом еще раз взглянуть на результаты рентгена и сканирования.

Билл кивнул:

– Сколько она продлится?

– Трудно сказать. Часов восемь, а может, дольше. Не исключено, даже двенадцать часов. Все зависит от того, что мы там обнаружим. Это очень сложная процедура, со множеством тонкостей.

Билл чувствовал себя отвратительно: он положился на какого-то неизвестного врача, не имея времени даже проверить ее профессиональное реноме. Но Бен оказался прав – Гарвард и Стэнфорд произвели сильное впечатление на беспокойного отца. И он надеялся, что принял правильное решение. Понимал, что откладывать операцию нельзя, что это рискованно. И потому отдавал жизнь Лили в руки этой женщине.

– Мы сделаем все возможное, – снова заверила его она.

– Спасибо. – Это было все, что он смог выговорить дрожащим голосом, прежде чем вернулся в комнату ожидания.

Джесси с Беном пошли взглянуть на рентгеновские снимки. Через несколько минут сестра вынесла Биллу документы о согласии на операцию. Билл подписал их. Слезы лились у него по щекам. Сестра безмолвно взяла у него документ о согласии.

Совещаясь с Беном, Джесси послала Тиму сообщение: «Больная в тяжелом состоянии. Отец сходит с ума. Операция через час. Увидимся завтра. С любовью. Дж.» Через минуту от него пришел ответ. «Удачи. Люблю тебя. Т.» Она улыбнулась и сунула телефон в карман. Джесси надеялась, что Тим взял Джимми в клуб, но ей не хотелось лишний раз его дергать. Ей многое нужно было обсудить с Беном. Ему предстояло ассистировать, и они составили план действий, пока Лили готовили к операции.

Билл сидел в комнате ожидания, и его не покидало ощущение, что все это происходит в кошмарном сне. Он зашел в палату взглянуть на Лили перед тем, как ее повезли на операцию. Наклонившись, он поцеловал ее в лоб, заливая его слезами. Джесси уже ждала наверху. Когда Лили увезли, Билл вышел ненадолго на свежий воздух. Он стоял на парковке, всхлипывая в темноте. Похолодало. Слезы жгли ему глаза и щеки. Возвращаясь, он чуть было не поскользнулся на льду. Это была самая страшная ночь в его жизни. Он лежал на диване в комнате ожидания закрыв глаза. Но даже не пытался заснуть, а все время думал о Лили и молился. Он надеялся, что нейрохирург выиграет неравную борьбу со смертью и сумеет помочь Лили. Всю ночь он пролежал, мысленно наделяя дочь способностью выживать и снова ходить по земле.