Читать книгу Наследие аристократки - Даниэла Стил - Страница 8
Глава 6
ОглавлениеПриехав на работу, Филипп начал готовиться к аукциону, до которого оставалось всего полчаса. Торги «Ювелирные украшения» были скромными и не шли ни в какое сравнение с Большим ювелирным аукционом, на котором предполагалось выставить великолепные украшения миссис ди Сан Пиньели. Филипп решил рассказать о них руководителю ювелирного отдела сразу после торгов. Сейчас у него было мало времени, а он хотел представить драгоценности так, как они того заслуживали, и показать фотографии.
Аукцион прошел легко, но закончился позже, чем думал Филипп, потому в кабинет начальника он зашел только в половине пятого. Эд Барлоу изучал результаты сегодняшних торгов, и, похоже, они ему нравились. Он поднял взгляд на Филиппа.
– Хороший был аукцион, – заявил Барлоу и жестом предложил ему сесть. – Какие-то проблемы?
– Представитель суда по наследству попросил меня оценить украшения, которые хранились в невостребованной банковской ячейке. Я сделал это сегодня, и там оказалась целая коллекция очень ценных вещей, все – от самых известных ювелирных домов. – Он передал Барлоу фотографии, которые только что напечатал.
Эд стал внимательно изучать их, а Филипп наблюдал за выражением его лица.
– Эти вещи правда такие великолепные, как выглядят на снимках? – изумленно посмотрел на подчиненного Барлоу.
– Еще лучше. Фотографии не показывают всей их красоты, – спокойно сказал Филипп. Сегодняшний день был самым лучшим за все два года работы в отделе. Казалось, будто он нашел месторождение золота или нефти. Хотя драгоценности ему и не принадлежали, все равно было очень волнительно участвовать в этой истории. Возможно, Лоутону позволят участвовать в предстоящем аукционе.
– Известно, кому они принадлежали? – спросил начальник.
– У нас есть имя владелицы и ее фотографии. Юной девушкой она вышла замуж за итальянского графа и прожила с ним с сорок второго года по шестьдесят пятый. Но умерла без денег и наследников. Все, что у нее осталось, – это драгоценности, которые банк обнаружил, когда вскрыли ячейку.
– А формальности все соблюдены? – с тревогой спросил Эд. – В банке подождали положенное по закону время?
– Да, все сделали точно. За ячейку не платили три года, через тринадцать месяцев банк ее вскрыл и послал письмо владельцу – тоже в требуемый по закону срок. Потом банк ждал еще два года, уведомил суд по наследству, а тамошние работники уже стали искать наследников. На объявления в газетах никто не явился. Я видел документы.
– Хорошо. – Эд удовлетворенно сложил руки на огромном антикварном письменном столе, который компания приобрела на аукционе много лет назад. – Мы не должны ошибиться, имея дело с такими бриллиантами. Позвони в суд как можно скорее и обсуди наше вознаграждение. Мы выставим драгоценности на аукцион в мае. Еще есть время, чтобы сделать фотографии для каталога.
– Я займусь этим завтра, как только приду на работу, – заверил его Филипп и вышел из кабинета с папкой документов по делу Пиньели. Сейчас звонить было поздно – суд, как все государственные учреждения, работал до пяти.
Лоутон хотел набрать номер Джейн, но делиться с ней новостями до того, как он обговорит все условия с ее начальницей, было неправильно. Филипп надеялся, что они еще встретятся.
На следующий день он, как и обещал Эду, позвонил Харриет и имел с ней долгую, откровенную беседу. Филипп сказал, что «Кристис» заинтересованы в продаже драгоценностей, что их стандартная плата – десять процентов с окончательной цены, а также заявил, что фотографии для каталога суд должен делать за свой счет. Эти условия ничуть не удивили мисс Файн – они были стандартными для всех аукционов, а она часто передавала на продажу вещи из невостребованных ячеек. Еще Филипп спросил, не против ли она, если в каталоге поместят фотографии графини, чтобы привлечь внимание покупателей. Харриет ответила, что ей все равно, и пообещала позвонить ему в конце недели.
Филипп предупредил, что времени у них не очень много, если они хотят включить украшения в каталог майского аукциона. Харриет пообещала, что сделает все возможное. Честно говоря, он волновался, как бы начальница Джейн не решила позвонить в «Сотбис», чтобы узнать их условия. Но мисс Уиллоуби вроде говорила, что Харриет сама предложила «Кристис». В любом случае сейчас Лоутону оставалось только ждать и надеяться, что суд передаст содержимое ячейки им. Коллекция ди Сан Пиньели станет главным украшением любого аукциона.
В пятницу мисс Файн ему не позвонила, но Филипп не хотел давить и решил подождать ответа суда до понедельника. Хотя Эд торопил его и в пятницу после обеда уже спрашивал о том, как идут дела.
Как всегда, выходные Филипп провел на яхте, а в воскресенье вечером заехал к маме. Он не остался ужинать, потому что Валери собиралась в кафе с друзьями. С макияжем, в джинсах и черном свитере крупной вязки она прекрасно выглядела.
У них было немного времени, чтобы поболтать.
– Как прошла твоя неделя? – с искренним интересом спросила Валери, разливая чай.
Филипп рассказал ей о драгоценностях и о том, что они очень хотят продать их на аукционе. Еще он добавил, что пока не получил ответа из суда, но обязательно позвонит им завтра.
– Значит, вещи действительно стоящие, раз «Кристис» в них так вцепились, – заметила Валери, допивая чай.
Тут он вспомнил о совпадении фамилий:
– Кстати, девичья фамилия женщины, которой принадлежала ячейка, – Пирсон. Как у тебя до замужества. Хотя я сомневаюсь, что мы имеем к ней какое-то отношение.
Валери согласно кивнула:
– Это распространенная фамилия. У нас нет родственников, которые имели бы такие драгоценности. Как бы нам этого ни хотелось. – Мама улыбнулась ему, но оба знали, что деньги не играли в ее жизни особой роли, а тут вообще речь шла о наследстве чужого человека. Его мама была щедрой женщиной и довольствовалась тем, что имела.
– Думаю, цены на этих торгах взлетят до небес. Украшения безумно красивые, с большими камнями отличного качества. Аукцион будет жарким – если, конечно, суд решит передать их нам.
– Уверена, что так и будет, – желая подбодрить его, произнесла Валери и встала. – Мне пора идти.
– Да кто их знает… Может, другие аукционы предложат им лучшие условия.
– Надеюсь, такого не случится.
Филипп секунду подумал, не рассказать ли маме о знакомстве с Джейн, но решил, что это будет глупо. Может быть, он никогда больше ее не увидит. Потому обнял маму, поцеловал ее на прощание и пообещал скоро позвонить.
– Хорошего тебе вечера, – сказал он.
Валери закрыла за ним дверь, и Филипп вызвал лифт.
На следующее утро он опять позвонил Харриет Файн. Женщина извинилась, что не вышла на контакт в пятницу. Она ждала ответа от своего начальства и получила разрешение всего час назад.
– Мы готовы, – спокойно сообщила Харриет. – Они приняли ваши условия.
– Отлично! – с восторгом воскликнул Филипп. – Тогда я заберу драгоценности на этой неделе, чтобы сфотографировать для каталога. Но мне нужно, чтобы вы уведомили об этом банк.
– Сейчас же этим займусь, – заверила его Харриет. – Вы сами приедете?
– Да. Я возьму охранника и машину. А где мы будем хранить их до аукциона? Я могу оставить всю коллекцию у нас в сейфе или вернуть вам.
Конечно, лишняя головная боль была Харриет ни к чему. Она впервые столкнулась с такими дорогими вещами, а «Кристис» имели репутацию надежного аукционного дома, которому можно доверить хранение драгоценностей.
– Лучше пусть они лежат у вас. Я пошлю к вам кого-нибудь из суда, чтобы наш человек присутствовал при перевозке. Когда вы собираетесь забрать их?
Филипп заглянул в свой календарь. Завтрашнее утро у него было свободным.
– Завтра утром – это не слишком скоро? – неуверенно спросил он. – Я могу подъехать к открытию банка, в девять. – И если ему повезет, он договорится с фотографом на десять, чтобы в тот же день и начать съемку.
– Нет, не слишком. Передайте все документы и фотографии моему сотруднику, а драгоценности забирайте себе.
– Я хочу включить в каталог несколько фотографий из ячейки, – напомнил ей Филипп.
– Ладно, – ответила Харриет. Никто из родственников не стал бы возражать – их просто не было, а снимки владелицы точно помогут продаже. Это был чисто деловой вопрос, и касался он интересов государства. А Харриет всегда ревностно их защищала. – Значит, мой сотрудник тоже приедет в банк к девяти, – подтвердила она и через минуту уже вошла в кабинет к Джейн.
Харриет сказала мисс Уиллоуби, что ей надо быть в банке завтра утром, чтобы забрать документы из ячейки и подтвердить передачу ценностей представителю «Кристис». Джейн сразу подумала о Филиппе, но не стала спрашивать начальницу, он ли будет забирать украшения или кто-то другой. Ей понравилось разговаривать с Лоутоном, рассматривать фотографии Маргериты. Хорошо, если завтра это будет Филипп, ну а если нет – то она не расстроится.
Харриет упомянула, что люди из «Кристис» очень заинтересованы в торгах и уже начали к ним готовиться. Джейн рассказала об этом Джону, когда вечером они встретились в ближайшей закусочной, чтобы съесть по гамбургеру, после чего Джону надо было возвращаться в библиотеку. Джейн казалось, что они уже целую вечность не общались друг с другом по-настоящему. Она надеялась, что после ужина и обмена новостями к ним вернется привычное чувство близости, но ничего такого не случилось. Это было очень неприятно, и ей оставалось только верить, что после экзаменов все станет как прежде. Июнь казался Джейн светом в конце тоннеля, а пока она старалась поддерживать Джона и терпеть его вечные отлучки. Из близкого человека он превратился в соседа, который делил с ней квартиру.
Да, через три с половиной месяца это должно закончиться. Джейн с нетерпением ждала, когда их отношения станут прежними. Джон вел себя как чужой человек, ему было все равно, что у нее происходило в жизни. Новость о том, что драгоценности, о которых она ему рассказывала, продадут на аукционе «Кристис», Джон пропустил мимо ушей. Эта история не входила в круг его интересов. Джейн оставалось только мечтать, чтобы все стало как прежде.
Рано утром, когда Джон еще крепко спал, Джейн уехала в банк. Подходя к зданию, она сразу увидела Филиппа – тот как раз выходил из машины. Он был одет в отлично сшитый плащ синего цвета, под которым она заметила голубую рубашку и дорогой темный галстук. Похоже, Лоутон обрадовался, увидев ее. До открытия банка было еще пять минут, и они мило поболтали. Джейн с улыбкой поздравила Лоутона с тем, что драгоценности продадут на аукционе «Кристис». На ней в то утро была короткая серая юбка и приталенное двубортное пальто, аккуратно причесанные волосы она откинула назад. Джейн выглядела свежо и ярко в лучах утреннего солнца, и Филипп заметил, как его лучи сверкают в ее маленьких золотых сережках.
Когда двери банка открылись, Филипп знаком показал охраннику из «Кристис» следовать за ними. У того были две небольшие кожаные сумки, в которые следовало сложить драгоценности.
Джейн подписала все документы, в которых от лица суда брала ответственность за вещи, которые забирает из ячейки. В свою очередь Филипп заполнил бумаги, по которым ему передали двадцать два ювелирных украшения для продажи на аукционе. Это заняло несколько минут, после чего Джейн один за другим вручила футляры с драгоценностями Филиппу. Лоутон расписался в описи, а Джейн меж тем сложила все документы в большой конверт с печатью суда, который привезла с собой. Затем они вместе просмотрели фотографии. Филипп отобрал с полдюжины, которые, как ему показалось, лучше всего подходили для каталога. На одной граф с графиней позировали на фоне поместья, на другой – были на приеме. Вечерний наряд Маргериты дополняли серьги и ожерелье с сапфирами. Также среди отобранных были трогательный портрет совсем юной Маргериты в диадеме, две фотографии с мужем – верхом на лошадях и в горах на лыжах. На всех снимках они выглядели роскошной парой, от которой веяло блеском и элегантностью давно ушедшей эпохи.
Джейн задержала взгляд на фотографии маленькой девочки.
– Интересно, кто она, – задумчиво проговорила мисс Уиллоуби.
– Может, младшая сестра, – предположил Филипп.
– Или ее умерший ребенок. Хорошее объяснение, почему графиня порой выглядит так печально. – Джейн было обидно, что они никогда не узнают правду. Владелица драгоценностей унесла с собой слишком много тайн. Почему она уехала из Штатов во время войны и как оказалась в Италии? Ведь согласно отметкам в паспорте, сначала Маргерита приплыла в Лиссабон, а оттуда отправилась в Англию. Как повстречалась с графом, как они полюбили друг друга, чем Маргерита занималась после смерти мужа и до той поры, когда вернулась в Штаты? Судя по документам, после 1974 года Маргерита жила в Риме, но что же случилось с поместьем? Джейн очень хотела, чтобы кто-нибудь ответил на эти вопросы и все объяснил. Но графиня ди Сан Пиньели ничего не оставила после себя, кроме фотографий, писем и, конечно, украшений.
– Видимо, некоторые тайны навсегда остаются неразгаданными, – задумчиво проговорил Филипп.
Джейн положила фотографии маленькой девочки в конверт с документами, аккуратно запечатала его, чтобы ничего не потерять, и написала на нем полное имя Маргериты. Конверт нужно было отдать Харриет, потому что все бумаги следовало хранить еще семь лет – на случай, если родственники все-таки объявятся. Джейн не знала, что произойдет с ними после этого срока, сдадут ли их в архив или уничтожат. От этих мыслей ей опять стало печально.
Когда все формальности были соблюдены и драгоценности переложены в кожаные сумки, они покинули комнату. Пустой металлический ящик остался стоять на столе. Хэл вышел с ними попрощаться. Их всех сблизило это удивительное приключение, которое им подарила графиня ди Сан Пиньели.
Филипп снова предложил ее подвезти, а Джейн снова отказалась. Лоутон пообещал, что, когда фотографии подготовят для каталога, он позвонит и передаст их в суд.
Через минуту Филипп уехал, а Джейн направилась к метро с пухлым конвертом в руке. Торопливо спускаясь по ступеням, она думала о том, как последние свидетельства жизни Маргериты уйдут с торгов или окажутся в архиве. Это была печальная картина, и мисс Уиллоуби снова загрустила.