Читать книгу Лучший день в жизни - Даниэла Стил - Страница 4

Коко заехала за тойпуделем и пекинесом, которых всегда выгуливала по субботам, пробежалась с ними, а на обратном пути заскочила в «Сейфуэй», надеясь запастись сразу всем необходимым. Самой ей вполне хватило бы салата и купленной на вынос еды, которыми она питалась последние два года, но теперь, когда в доме появился гость, Коко сочла своим долгом приготовить что-нибудь более существенное. Джейн наверняка именно этого и ждала бы от нее. Кажется, Лесли Бакстер – приятный и любезный человек. Коко еще не свыклась с мыслью, что у нее появился сосед, и жалела, что сестра не предупредила ее о том, кто именно приедет, ограничившись несколькими ничего не значащими словами: Лесли спасается от чокнутой бывшей подружки. Кто же знал, что это тот самый Лесли? Но по крайней мере на несколько дней дом оживет. Правда, Лесли боится собак, так что вряд ли он останется с Джеком на выходные, о чем поначалу собиралась попросить его Коко.

В три часа дня она вернулась с покупками, утренним выпуском воскресной газеты и журналами для гостя. Почему-то ей захотелось не просто присматривать за домом, но и взять на себя обязанности хозяйки – возможно, чтобы загладить воспоминания о неудачной встрече в лужах кленового сиропа среди битого стекла. Готовность, с которой Лесли помог Коко навести в кухне порядок, подкупила ее.

Как ни странно, дом встретил ее тишиной. Вероятно, Лесли еще спал, а собаки тоже устроились в каком-нибудь уютном уголке и последовали его примеру. Поэтому она принялась без лишнего шума распаковывать покупки в кухне и так увлеклась, что вздрогнула, когда на пороге неожиданно появился Лесли. Он был в чистой белой футболке, джинсах и все в тех же элегантных, истинно английских с виду ботинках из шоколадной замши. А Йен не признавал другой обуви, кроме кроссовок и сандалий «Тева», – единственной, которая ему была нужна, не считая, пожалуй, туристских ботинок. Его тянуло лишь на свежий воздух, на природу, и Коко охотно составляла ему компанию. Ее мать, например, носила только туфли на шпильках и с каждым годом выбирала все более высокие каблуки.

– Уже проснулись? – спросила Коко, убирая последние пакеты и с улыбкой оборачиваясь к Лесли.

– Глаз не сомкнул, – скорбно признался тот, и она удивилась:

– Это еще почему?

– Кое-кто опередил меня. – Лесли поманил ее, и не на шутку встревоженная Коко поднялась вслед за ним по лестнице. Может, Джейн пригласила еще кого-нибудь и новые гости заняли его комнату? Но едва очутившись на пороге спальни для гостей, Коко рассмеялась: на постели растянулся Джек. Оказалось, он занял кровать, пока Лесли был в душе. Положив голову на подушку и раскинув лапы, пес раскатисто храпел; Салли нигде не было видно, а Джек явно считал себя вправе здесь находиться. – Спорить с ним мне как-то не захотелось. Из любопытства я заглянул в вашу спальню и застал там другую собаку.

– Да, она моя, – с усмешкой объяснила Коко. – А этот пес, Джек, – местный властелин. Правда, сестра не пускает его на кровать, так что он отводит душу, пока я здесь. Этот мерзавец все понимает! – Коко подскочила, шлепком разбудила здоровенного пса и за лапы стянула с кровати. Столь бесцеремонно разбуженный, он с недовольным видом потрусил в хозяйскую спальню, к Салли. – Извините, – Коко виновато взглянула на Лесли, – вы, должно быть, измучились.

– Да ничего, вздремнул на диване. Но, честно говоря, предпочел бы настоящую кровать. Прошлую ночь я провел в машине. А позапрошлую прятался у одного из друзей. Лос-Анджелес слишком тесен для нас двоих. Она спятила. – Лесли дотронулся до синяка на щеке. – Миниатюрной ее не назовешь, да и рука тяжелая. Трюки в боевиках она выполняет сама. – Коко знала, что бывшая подруга Лесли – известная персона, но поскольку ее имени он так и не назвал, прониклась к нему уважением. Он вел себя по-джентльменски. – Дом, где мы с ней жили, я снял полгода назад сроком на один год. Теперь, когда все утрясется, придется снова подыскивать жилье. Честно говоря, в такую передрягу я попал впервые в жизни. – Лесли смущенно усмехнулся. – Меня еще никогда не били женщины. Мало того, она запустила в меня феном: еще немного – и прибила бы. А когда начала угрожать пистолетом, я понял, что пора удирать. Женщину с оружием в руках не вразумишь. Вообще-то я и не пытался. – Он улыбнулся, и Коко поняла, что он до сих пор не опомнился.

– Что ее так взбесило?

Жизнь Коко была бедна подобными событиями, которые она и вообразить толком не сумела бы. Йен мог претендовать на звание самого уравновешенного мужчины в мире, их споры всегда были краткими и заканчивались без оскорблений и травм. И даже до него отношения Коко с мужчинами заканчивались мирно. Но за годы работы отца со звездами она наслушалась ужасающих историй о маньяках, преследователях и психопатах.

– Сам не пойму, – ответил на вопрос Лесли. – Сначала она допытывалась, с кем из партнерш по фильму я встречаюсь, потом от ревности впала в бешенство, хотя я и уверял, что у меня, кроме нее, никого нет. Она все твердила, что я уже подыскал себе новую подружку, а потом совсем разошлась. С ней бывает такое, когда она выпьет лишнего. Но угрозы – это уж чересчур, мягко говоря. Она позвонила мне на мобильник и пообещала прикончить. Я поверил. И покинул город.

– Тогда, наверное, вам стоит пробыть здесь подольше, одних выходных будет мало, – серьезно рассудила Коко, хотя ничего нового для себя о безумных нравах Голливуда и Лос-Анджелеса не узнала. Такой жизни она не желала – слишком высока цена славы. – Оружие и спиртное плохо сочетаются.

Лесли кивнул. Он сам еще не понял, чего хочет. Джейн он позвонил только потому, что она была знакома с его подругой, работала с ней и могла оценить степень ее помешательства и риск для него. Джейн посоветовала расстаться с Додж и на время переселиться в Сан-Франциско. В тот момент мысль показалась Лесли удачной. Встречаться со своей бывшей он ни в коем случае не хотел, а в Лос-Анджелесе столкновения были бы неизбежны. Вдобавок Джейн считала, что опасность он не преувеличивает, а преуменьшает.

– Со мной такого еще никогда не бывало, – со стыдом признался Лесли. – Я привык расставаться без скандалов, со своими прежними подругами до сих пор в хороших отношениях. Никому из них и в голову не приходило убить меня, по крайней мере насколько мне известно.

– А в полицию вы звонили?

Он покачал головой:

– Нельзя. Иначе вся эта история попадет в бульварные газеты, и тогда пиши пропало.

– Однажды, когда я была маленькой, сумасшедшая клиентка угрожала убить моего отца. Тогда папа позвонил в полицию, и к нему приставили круглосуточную охрану. Я узнала, что папу хочет убить актриса, и перепугалась. Несколько лет не могла избавиться от кошмаров, – призналась Коко.

– Но актриса, которая угрожала убить вашего отца, вряд ли состояла с ним в близких отношениях. Таблоиды падки на такие скандалы. А мне сомнительная слава не нужна. Сейчас я не снимаюсь. Хотелось бы на время залечь на дно, может, съездить на несколько месяцев в Нью-Йорк. Новая работа появится не раньше октября, так что время пока есть.

– Она наверняка разузнает, где вы. А моя сестра и Лиз вернутся месяцев через пять или через полгода. Пока не решите, как быть, живите здесь, а там, глядишь, и ваша бывшая угомонится.

– Без лоботомии вряд ли. Надеюсь только на то, что у нее появится новый предмет одержимости. А пока я намерен затаиться, чтобы ей и в голову не пришло, что я здесь. В Сан-Франциско я приехал впервые за двадцать лет. Мы с Джейн виделись только в Лос-Анджелесе, встречались на съемках.

Это Коко помнила, но никогда раньше не видела Лесли в кругу знакомых Джейн, хотя и знала, что они дружат.

– Здесь вам нечего бояться. Джек изгнан, постель свободна, ложитесь спать, – заключила она с дружеской улыбкой. Она видела, что он до сих пор не в себе после пережитого скандала.

Лесли поблагодарил ее за спасение, проводил до двери и прикрыл ее. Коко тоже закрылась в своей спальне. Обе собаки спали на ее кровати, Коко убавила громкость телевизора. Немного подремав, часов в восемь она спустилась на кухню что-нибудь перехватить и удовлетворилась суши с салатом. Лесли явился, когда она жевала и читала воскресную газету. Вид у него был заспанный, но отдохнувший. Он зевнул, потянулся и сел к столу. Оба походили на двух моряков, переживших кораблекрушение и выброшенных на необитаемый остров. В доме было тихо, воцарилась приятная, умиротворяющая атмосфера. Наступил вечер, но ни Лесли, ни Коко не тяготили планы и обязательства.

– Хотите? – Коко показала на блюдо с суши, Лесли кивнул, и она встала, чтобы достать новую порцию из холодильника. Он сразу вскочил, чтобы помочь ей.

– Обслуживать меня совсем не обязательно. Я здесь вообще незваный гость. Спасибо, что привезли еду. В следующий раз моя очередь набивать холодильник.

Они вели себя как соседи по дому – вежливо и предупредительно. Истинно английские манеры Лесли говорили о прекрасном воспитании. Он сам положил себе суши, а когда Коко поставила перед ним тарелку с салатом, учтиво поблагодарил ее.

– Вы ведь из Англии – откуда именно? – спросила она за ужином. Джек приплелся в кухню, уселся у стола и с интересом наблюдал за обоими. Салли вернулась в спальню.

– Из городка неподалеку от Лондона. В Лондоне я впервые побывал только в двенадцать лет. Мой отец служил почтальоном, мама – медсестрой. Меня растили, как полагается в семьях среднего класса, жил я в самом обычном доме. Родители пришли в ужас, узнав о моей мечте быть актером, им явно было стыдно за меня, особенно поначалу. Отец хотел видеть меня банкиром, врачом, учителем. Но при виде крови я падал в обморок, преподавание считал занудством и потому начал брать уроки актерского мастерства и играть в постановках Шекспира. Это было душераздирающее зрелище! – Он усмехнулся. – Вкусный салат. А сиропа нет? – поддразнил он.

– Я купила про запас, – засмеялась Коко. – И вафли заодно.

– Блеск! Завтра приготовлю. А кем хотели стать в детстве вы? – с интересом спросил он.

– Сама не знаю. Просто я не хотела жить так, как родители. И не хотела снимать фильмы, как сестра, та своей мечтой нам все уши прожужжала. В каждое дело Джейн вкладывала душу, а меня ее увлечения почему-то не трогали. Писать я всегда терпеть не могла. Одно время мечтала быть актрисой, примерно минут пять. Но никаких способностей у меня нет. Когда-то я рисовала акварелью, но без особых успехов, так, малевала пляжные пейзажики, натюрморты, цветы в вазах. В колледже изучала историю искусств. Пожалуй, мне хотелось бы заниматься преподаванием или какой-нибудь научной работой. Но отец уговорил меня поступить в школу права. Он уверял, что это может стать удачным началом, чем бы я ни решила заняться потом – будь то бизнес или работа агента. Но мне не хотелось ни того ни другого, и школу права я сразу возненавидела. Преподаватели ко всем придирались, студенты оказались вредными. Все старались перещеголять друг друга буквально во всем. Два года учебы я провела в страхе и часто плакала. До смерти боялась, что меня выгонят за неуспеваемость, а потом отец умер, и я бросила учебу.

– И что же дальше?

– Вздохнула с облегчением. – Коко улыбнулась Лесли, глядя на него поверх стола. – В то время я жила с одним человеком, которого родители недолюбливали. Его тоже отчислили из школы права, только в Австралии. Он любил природу, открыл школу дайвинга, потому мы и поселились на берегу, и я была счастлива, как никогда в жизни. Я подумала, что могла бы гулять с чужими собаками, и дело, как ни странно, пошло – эта работа помогла мне удержаться на плаву, я занимаюсь ею уже три года. Она создана прямо для меня. Живу я на берегу океана, и это меня вполне устраивает. Весь мой дом меньше этой кухни. Мама называет его лачугой, а я его люблю.

– А тот австралиец из школы дайвинга? – полюбопытствовал Лесли, приканчивая салат и не сводя глаз с собеседницы. Она выглядела вполне довольной и счастливой, кроме тех моментов, когда вспоминала о школе права. – Он по-прежнему с вами? – Лесли откинулся на спинку стула.

– Нет, – коротко ответила Коко.

– Жаль. Когда вы заговорили о нем, у вас засияли глаза.

– Это был замечательный человек. Мы прожили вместе два года, а потом он погиб по роковой случайности.

Услышав это, Лесли всмотрелся в лицо Коко: она казалась грустной, хотя и говорила спокойно. По-видимому, давно смирилась с утратой. Но ее признание ошеломило Лесли, вызвало сострадание. Правда, она на сочувствие вовсе не напрашивалась.

– Попал в аварию?

– Разбился на дельтаплане. Ветер бросил его на скалы, он упал. С тех пор прошло чуть меньше двух лет. Поначалу было очень трудно. Но так уж вышло. Нам просто не повезло. Мы собирались пожениться и уехать в Австралию. Думаю, мне бы там понравилось.

– Наверное, – кивнул Лесли. – Сидней очень похож на Сан-Франциско.

– Вот и он так говорил. Он оттуда родом. Мы так и не успели съездить в Австралию. Не судьба, – философски закончила она.

Лесли восхищенно молчал: плаксивая сентиментальность была чужда этой девушке.

– И замены ему до сих пор не нашлось? – Жизнь Коко вызывала у Лесли неподдельный интерес.

Она улыбнулась, все еще не веря, что напротив за кухонным столом Джейн сидит не кто-нибудь, а сам Лесли Бакстер. От невероятного стечения обстоятельств Коко разбирал смех. Лесли Бакстер расспрашивает ее о личной жизни. Кто бы мог подумать!

– Никакой, только напрасные свидания вслепую с жуткими занудами. Год назад я занималась поисками вплотную, только чтобы родные и друзья наконец отвязались. Но игра не стоила свеч, а может, просто я не была готова. Последние полгода не делаю никаких попыток. Трудно начинать все заново с новым партнером. Слишком уж хорошо мы ладили.

– Не верится, что с вами трудно ужиться, – деловым тоном заметил Лесли. – У меня когда-то была подруга, похожая на вас. Чудесная девушка. – Его взгляд стал мечтательным.

– И что же?..

– Я был молод и глуп, только начинал строить карьеру, хотел зацепиться в Голливуде и почаще сниматься. А она жила в Англии, мечтала выйти замуж, иметь детей. К тому времени как я признал за ней право жить так, как хочется, она махнула на меня рукой и вышла за другого. Меня она прождала три года – дольше, чем я в то время заслуживал. Теперь у нее пятеро детей, живет в Суссексе. Она хорошая. В моей жизни была еще одна славная женщина. Мы так и не поженились, но у нас есть дочь. Моника забеременела, когда наши отношения уже выдохлись, и решила оставить ребенка. Тогда эта затея не внушала мне ничего, кроме скептицизма. Но как выяснилось, Моника поступила правильно. Мы расстались, но дочь Хлоя мне дороже всех подарков судьбы.

– Где она сейчас? – поинтересовалась Коко. Лесли вел типичную жизнь голливудской звезды – его преследовали женщины, его грозили убить, его романы заканчивались расставаниями, ему родила ребенка женщина, на которой он так и не женился, и в то же время он казался совершенно нормальным и вполне земным, а может, просто носил такую маску. Благодаря отцу за годы юности Коко повидала немало эксцентричных актеров. Некоторые из них поначалу производили впечатление нормальных, но оно оказывалось обманчивым. Рано или поздно выяснялось, что они такие же сумасшедшие и самовлюбленные, как их собратья по ремеслу. Отец часто предостерегал ее против отношений с актерами. Но Лесли не пугал Коко. Он казался искренним, по крайней мере пока, в нем не чувствовалось ни эгоцентризма, ни высокомерия, ни тщеславия. По-видимому, он умел признавать свои ошибки и ни на кого не собирался сваливать вину, если не считать недавнего скандала, в котором, если вдуматься, был совсем не виноват. Что поделать, если в мире так много безумцев, особенно в мире Лесли.

– Хлоя живет в Нью-Йорке со своей матерью, – сообщил Лесли. – Моника – драматическая актриса, играет в серьезных пьесах на Бродвее, вдобавок она на удивление заботливая мать. Оберегает Хлою от внимания публики, два-три раза в год малышка приезжает ко мне в гости, и я езжу к ней в Нью-Йорк при каждом удобном случае. Хлое шесть, она прелестна, как маленькая фея. – Рассказывая о своем ребенке, Лесли лучился гордостью. – Мы с матерью Хлои лучшие друзья. Порой я думаю, мог ли уцелеть наш брак, если бы мы все-таки поженились. Пожалуй, вряд ли. Моника слишком серьезна, даже замкнута. После того как мы расстались, она сошлась с одним женатым политиком. Об этой связи знали все, но огласки она так и не получила. Потом у нее было еще несколько романов с очень состоятельными и влиятельными мужчинами. Я, в то время еще юнец, быстро наскучил ей. Сейчас мне сорок один, и, кажется, я только-только начинаю взрослеть. Неловко признаваться, конечно, но, выходит, я переросток. По-моему, многим актерам свойственна незрелость. Мы избалованны.

Это откровенное признание тронуло Коко.

– Мне двадцать восемь, – застенчиво произнесла она, – а я до сих пор не знаю, кем хочу быть, когда вырасту. В детстве я лелеяла мечту стать индийской принцессой, а когда наконец поняла, что это неосуществимо, так и не нашла для себя другой такой же заманчивой цели. – На ее лице отразилось легкое разочарование, и Лесли рассмеялся. – Мне нравится жить так, как сейчас. Прогулки с чужими собаками меня пока устраивают. И хотя, с точки зрения моих родных, это бессмысленная трата времени, я всем довольна.

– Это самое главное, – кивнул он. – Но родные, видимо, не оставляют вас в покое?

Зная Джейн и мать сестер, Лесли не сомневался, что так оно и есть.

В ответ Коко рассмеялась:

– А вы как думали? Конечно, для них я жалкая неудачница и позор семьи. Все мои близкие сделали блестящую карьеру. Когда сестре было столько же лет, сколько мне сейчас, ее уже в первый раз номинировали на «Оскар». С тех пор как ей исполнилось тридцать, ее фильмы делают великолепные сборы. Мама чуть ли не с пеленок пишет бестселлеры. Отец сам основал агентство и представлял едва ли не всех самых известных звезд Голливуда. А я выгуливаю собак. Представляете, каково моим родным это терпеть? Мама вышла замуж в двадцать два, а в двадцать три родила первую дочь. Джейн и Лиз вместе с тех пор, как моей сестре минуло двадцать девять. А я рядом с ними чувствую себя пятнадцатилетней школьницей. И мне даже нет дела, пригласят меня на выпускной бал или нет. Я просто радуюсь тому, что живу у самого берега вместе с собакой. – Лесли не стал напоминать, что, если бы австралиец не погиб, сейчас она была бы замужем. Коко и сама прекрасно помнила об этом. – Я выросла в семье звезд, которые с раннего детства знали, чего хотят, и никогда не занижали планку. Ручаюсь, меня наверняка подменили при рождении. Наверное, где-то в мире есть прекрасная, самая обычная семья, которая живет себе в прибрежном поселке, думает, что выгуливать собак – отличная работа, а замуж спешить незачем. И этим милым людям достался ребенок, который метит в ядерные физики, нейрохирурги или голливудские агенты, и не поймешь, какая муха его укусила. А когда я оказываюсь в кругу родных или даже разговариваю с ними по телефону, я не понимаю, какая муха укусила меня.

Такой откровенности Коко не позволяла себе ни с кем, кроме Йена, тем более чуть ли не в первый день знакомства, да еще с кинозвездой, и немного встревожилась, вспомнив, что Лесли – друг Джейн. Он понял это по ее глазам.

– Поверьте, я не стану передавать этот разговор Джейн. Вам вовсе незачем тревожиться.

Или он прочел ее мысли, или сумел ее понять.

– У нас просто нет ничего общего! – со слезами на глазах выпалила Коко, почувствовала себя глупо и застыдилась. – Мне так надоело выслушивать, что я все делаю неправильно и живу не так. Смешно, но им это лишь на пользу. У них сразу повышается чувство собственного достоинства, сестра вообще всю жизнь пользуется мной как прислугой. Будь у меня своя насыщенная жизнь, им было бы не так удобно. Джейн хорошая, я люблю ее, но слишком уж она на меня давит, – объяснила Коко, и Лесли кивнул:

– Понимаю. Может, стоило бы однажды сказать «нет»?

Коко снова рассмеялась и вытерла слезы подолом футболки. Лесли сделал вид, что не заметил промелькнувший розовый лифчик. Коко даже не подозревала, что продемонстрировала ему белье, – думая об этом, Лесли невольно улыбнулся. Во многом она была еще ребенком, этим и вызывала симпатию. В ней сочетались честность, непосредственность, доброта и мягкость.

– Всю свою жизнь я только и делаю, что пытаюсь сказать им «нет». Потому и переселилась в Болинас. По крайней мере теперь нас разделяет расстояние. Но, как видите, от обязанностей сторожа и собачьей няньки это меня не спасает.

– Когда-нибудь вы взбунтуетесь, да так, что сами удивитесь, – добродушно пообещал он. – Вы обязательно сделаете это, когда придет время. Знаете, отказать Джейн непросто, даже мне удается не всегда. Она сильная натура, жесткая, властная и невероятно умная, и с ней приятно общаться. Лиз тоже незаурядная личность, но по характеру гораздо мягче. Рядом с ней и Джейн умеряет пыл или хотя бы пытается.

– Джейн унаследовала целеустремленность и прямолинейность нашего отца. А вот мама предпочитает добиваться своего, манипулируя людьми. И часто плачет. – Коко усмехнулась и посмотрела на собеседника. – Кажется, и я беру пример с нее. Извините. Не для того вы сюда приехали, чтобы выслушивать мои жалобы о бегстве из знаменитой голливудской семьи в сарай на берегу. Сказать по правде, это очень легкая жизнь.

– Вы вовсе не жаловались, – решительно возразил Лесли, – только опечалились, когда вспоминали своего друга-австралийца. Вам обоим можно посочувствовать. Но вы молоды, у вас еще вся жизнь впереди, вы успеете понять, чем хотите заниматься, и встретить родственную душу. А тем временем пусть все остается как есть, по-моему, эта жизнь вам по душе. Если честно, я вам завидую. Вы даже не представляете, как вам повезло. Чтобы быть счастливой, незачем добиваться одобрения родных. Мои родители до сих пор беспокоятся обо мне: думают, я так и останусь холостяком, и они, возможно, правы. Хлою они обожают, но хотели бы видеть меня женатым, с четырьмя детьми, живущим в Англии неподалеку от них, по их мнению, там мне самое место. Но это они так считают, а не я. Успех в Голливуде дорого обходится. В какой-то момент наконец понимаешь, что свернуть на верную дорогу можно и не успеть. Я убедился в этом на своем опыте.

– Пока что не все потеряно, – заверила его Коко. – Вы еще можете жениться и обзавестись хоть десятком детей… и наверняка сделаете это. Это никаким законом не запрещено.

– Если ты знаменит, все гораздо сложнее, – задумчиво откликнулся Лесли. – Те, кто подходит тебе, держатся настороженно, подозревая, что ты или человек со странностями, или в лучшем случае картежник. Если кто и тянется к тебе, то лишь чудачки, фанатки, которые сами слетаются, словно мотыльки на пламя, и по-настоящему опасные шизофренички вроде той, от которой я сбежал. Прославившись, сам себе напоминаешь маяк, который далеко виден в ночи. Тех, кто рвется на такой свет, я боюсь как чумы и стараюсь избегать. Но на этот раз недоглядел. Поначалу моя бывшая ловко скрывала свои намерения, я считал ее искренней, милой девушкой и думал, что все сложится удачно, ведь и она довольно известна. Как я ошибался! Оказалось, в ней сочетается все, что мне ненавистно.

– Так попытайтесь снова, – с улыбкой посоветовала Коко и поднялась, чтобы убрать со стола. Она предложила гостю мороженого, а когда он охотно согласился, достала ему «Дав» из морозилки. Сегодня она купила полдюжины батончиков с разными вкусами, не зная точно, какие он предпочитает. В сущности, они едва знакомы, однако легко доверили друг другу самые сокровенные тайны.

– Порой мне надоедает пытаться вновь и вновь, – признался он. Со стекающей по подбородку струйкой мороженого он выглядел мальчишкой.

– И мне так казалось, когда мной манипулировали. Потому я и решила на какое-то время остановиться. Если уж чему-то суждено случиться, то оно произойдет само собой. А если нет, не очень-то и хотелось, – со смехом заключила Коко.

– Мисс Баррингтон, – официальным тоном произнес он, – позвольте заверить вас, что в двадцать восемь лет еще не все потеряно – в одиночестве вы точно не останетесь. Возможно, вам понадобится время, чтобы найти своего единственного. Но одно несомненно: мужчине, которому вы достанетесь, можно позавидовать. Обещаю вам, человек, предназначенный вам судьбой, непременно появится. Только наберитесь терпения.

Она улыбнулась:

– В таком случае я тоже заверяю вас, мистер Бакстер: ваша единственная обязательно найдется. Обещаю. Только наберитесь терпения, – эхом повторила она его слова. – Вы замечательный, и, если будете держаться подальше от шизофреничек, вам встретится та, которую вы ждете. Можете мне поверить! – Она протянула поверх стола тонкую руку, и он пожал ее. Разговор воодушевил обоих; кажется, встреча в доме Джейн оказалась большой удачей. Каждый считал, что обрел нового друга.

– Скажите, что обычно творится здесь в субботу вечером? – осведомился Лесли, и Коко рассмеялась.

– Ничего особенного. Местные жители идут куда-нибудь поужинать, но к десяти вечера улицы пустеют. Городок и вправду невелик – это вам не Нью-Йорк или Лос-Анджелес.

– В вашем возрасте в субботу вечером положено развлекаться вовсю, а не сидеть взаперти, в обществе такого старого пня, как я, – упрекнул Лесли, снова вызвав у нее взрыв смеха.

– Ну и ну! Я не просто сижу взаперти, а беседую с самой знаменитой кинозвездой мира в кухне моей сестры! За такую субботу любая женщина страны отдала бы правую руку! – восторженно заявила Коко. От такого поворота событий даже у нее кружилась голова: в мире родителей и сестры она не вращалась уже много лет. – Видели бы вы, как проходит субботний вечер в Болинасе, где я живу! В баре хорошо если наберется с десяток престарелых хиппи. Ближе к вечеру все расходятся по домам, и я тоже – смотреть ваши фильмы. – Оба опять расхохотались.

Лесли помог Коко загрузить посуду в посудомоечную машину и выключить свет на нижнем этаже, а затем поднялся по лестнице вслед за ней. Собаки замыкали шествие, в присутствии бульмастифа Лесли заметно нервничал. Не столь громоздкая Салли казалась ему менее опасной. Джек в одну секунду мог бы сбить гостя с ног, хотя Коко знала, что такое псу и в голову не придет – он был гораздо покладистее Салли. Но весил больше Лесли.

На верху лестницы они пожелали друг другу спокойной ночи. Лесли спросил, какие у Коко планы на завтра. Оказалось, никаких. По воскресеньям она не работала и подумывала съездить к себе домой на денек.

– И я не прочь увидеть прибрежный городок, где вы живете, – воодушевленно подхватил Лесли. – Это далеко?

– Меньше часа езды, – с улыбкой ответила Коко, которой тоже хотелось показать новому другу свой дом.

– Хочу увидеть дом, который вы называете сараем, и пройтись по пляжу. Ничто так не восстанавливает душевное спокойствие, как океан. У меня когда-то был дом в Малибу, до сих пор жалею, что продал его. Может, стоило бы завтра вместе съездить в Болинас, – добавил он, зевая украдкой. Только теперь, немного успокоившись и придя в себя, он понял, насколько устал. – Завтра утром я приготовлю вам вафли, – пообещал он и поцеловал Коко в щеку. – Спасибо, что сегодня выслушали меня.

Он уже успел привязаться к ней, честной, порядочной и ничего от него не ждущей – ни славы, ни состояния, ни рекламы, ни даже приглашения на ужин. Рядом с ней Лесли чувствовал себя на удивление уютно, даром что познакомились они совсем недавно. Почему-то он сразу понял, что Коко можно доверять, а она, в свою очередь, доверилась ему.

Войдя в спальню, он услышал сигнал мобильника. Определитель номера не сработал, но Лесли был почти уверен, что ему досаждает звонками все та же сумасшедшая стерва. Он включил голосовую почту и спустя минуту получил сообщение с очередными угрозами. Признать свое поражение она не желала. Лесли стер сообщение, не отвечая. Он закрыл дверь, разделся и нырнул под одеяло. Долгое время лежал, думая о Коко и вспоминая сегодняшний разговор. Ее откровенность и честность Лесли воспринял с радостью. Он тоже старался быть откровенным с Коко, и кажется, ему это удалось… Мысли его стали разбредаться, он погасил свет, но уснуть так и не смог.

Час спустя Лесли решил спуститься на кухню за стаканом молока и заметил свет в спальне Коко. Негромко постучав, Лесли хотел спросить, не захватить ли ей чего-нибудь, а она разрешила ему зайти. Коко в выцветшей фланелевой пижаме лежала в постели между двух собак и смотрела фильм. Мельком взглянув на экран, Лесли увидел на нем собственное лицо – это было все равно что смотреться в гигантское зеркало. От неожиданности он замер, а Коко, застигнутая за просмотром фильма, смутилась.

– Извините, – робко, совсем по-детски проговорила она, – это мой любимый фильм.

Лесли улыбнулся: эти слова из уст женщины, которая успела понравиться ему за один день, прозвучали как комплимент. Коко вовсе не пыталась польстить ему. Если бы он не вошел, то даже не узнал бы, что она смотрит его фильмы.

– Этот мне тоже нравится, хотя, по-моему, я в нем ужасен, – небрежным тоном признался он и усмехнулся. – Я иду вниз. Вам ничего не нужно?

– Нет, спасибо.

С его стороны было очень любезно подумать и о ней. В суперсовременном доме Джейн оба чувствовали себя детьми, оставшимися у друзей с ночевкой. Свою одежду Коко просто бросала на пол – ей казалось, что так в комнате становится уютнее. От стерильности, которая царила в доме в присутствии Джейн, веяло холодом. Коко считала, что легкий беспорядок придает комнате жилой вид, хотя и знала, что сестра иного мнения.

– До завтра. Приятного просмотра, – пожелал ей Лесли, закрыл за собой дверь и направился за молоком, а заодно и за мороженым. Он надеялся, что и Коко не выдержит и спустится составить ему компанию, но она, видимо, слишком увлеклась фильмом. Допив молоко и выбросив обертку от мороженого, Лесли вернулся наверх. На этот раз сон сморил его в считаные минуты и не прерывался до самого утра. Казалось, все его тревоги остались позади, в Лос-Анджелесе, и он обрел здесь именно то, чего так не хватало, – тихую, безопасную гавань. Мало того, в этом мирном уголке ему посчастливилось найти настоящую жемчужину – женщину, рядом с которой он чувствовал себя спокойно и непринужденно. Такого с ним не случалось с тех пор, как он покинул Англию и отправился в Голливуд. Скрываясь от прошлого в чужом доме в Сан-Франциско, Лесли знал: пока рядом эта смешная девчонка и два больших пса, его не коснутся никакие беды.