Читать книгу Опасные игры - Даниэла Стил, Danielle Steel - Страница 3

На улице светало, когда Аликс Филлипс бросилась в укрытие под звуки выстрелов. Завод по производству консервированных фруктов в Алабаме был закрыт, тысячи людей лишились рабочих мест. Несколько месяцев профсоюз боролся с владельцами завода, но потерпел неудачу. Бо́льшая часть рабочих была афроамериканцами, чьи семьи трудились на конвейере уже много лет. Отчаяние жителей, оставшихся без заработка, привело к вспышке насилия. За одну ночь были разграблены центральные улицы города, в перестрелке погибли двое молодых парней. На борьбу с беспорядками подтянули полицейских из соседних районов, по городу плыло едкое облако слезоточивого газа.

Аликс вела репортаж в прямом эфире для национального телевидения из самой горячей точки, однако ей пришлось спасаться бегством, когда появились мародеры с оружием. Она едва успела выкрикнуть в микрофон, что не видела ничего подобного еще с беспорядков в Лос-Анджелесе в 1992 году, когда оператор Бен Чапман схватил ее за руку и потащил за собой, заставляя покинуть опасный перекресток. Через секунду раздался взрыв, и из окон посыпались лопнувшие стекла.

– Ты с ума сошла? – крикнул Бен, затаскивая Аликс за угол здания. По улице бежали полицейские с заградительными щитами. Выстрелы звучали оглушительной канонадой.

Аликс с трудом перевела дух. Ее лицо было измазано сажей, глаза слезились. На шее у нее и Бена болтались бейджики телевизионщиков.

– Ты что, смерти ищешь? – усмехнулся оператор.

Они работали в одной команде уже четыре года и отлично ладили, кроме таких вот моментов. Аликс постоянно находилась на передовой. Она выбирала самые опасные и близкие планы во время демонстраций, беспорядков и любой другой накаленной ситуации, стараясь передать зрителю истинную атмосферу происходящего. Бен любил работать с ней. Совместные репортажи отмечались многочисленными наградами и обходили конкурентов с других каналов. Немногие журналисты были готовы рисковать своей шкурой ради удачного кадра. Аликс Филлипс отличалась особым бесстрашием, это восхищало ее напарника, и все же порой она вела себя безрассудно. Казалось, инстинкт самосохранения был просто не заложен в ДНК этой смелой журналистки. Репортажи захватывали ее, и она становилась слепа ко всему остальному. Аликс работала телерепортером с окончания колледжа, и за семнадцать лет сделала блестящую карьеру. В свои тридцать девять она побывала в сотнях горячих точек, рассказывала злободневные новости не только о Штатах, но и о странах Европы и «третьего мира». Продюсер молился на Аликс, потому что она была безотказна и для нее не существовало «слишком опасных» заданий. Работа с ней в паре подняла и Бена на олимп операторского искусства, и он был благодарен своей коллеге за это. Но порой кто-то должен был останавливать ее.

Бен не был трусом, отнюдь. Однако хорошо чувствовал грань, за которой потенциальный риск становился прямой угрозой для жизни.

Ему исполнилось сорок два, и он всего четыре года назад вернулся из очередной военной миссии. Бен служил в отряде «морских котиков», что закалило его характер и сделало самой подходящей кандидатурой для тандема с Аликс. Пожалуй, именно поэтому она и подписала с ним контракт. Остальные операторы были слишком осторожны для нее. Она была мужественной и упрямой, а у Бена характер оказался ей под стать. С камерой в руках он почти не уступал Аликс, находил отличные планы, вовремя замечал важные детали, сразу улавливал, на какие объекты следует переключиться вслед за торопливой речью журналистки. Продюсеры и зрители любили их обоих. Они были идеальной командой и дополняли друг друга. Вместе Аликс и Бен побывали на Ближнем Востоке, снимали военные захваты и гражданские войны в Южной Америке и Африке, показывали Штатам пронзительные кадры стихийных бедствий и чудовищные эпизоды государственных переворотов. Их репортажи давали такое чувство погружения, что впору было награждать их «Оскаром».

Бен частенько говорил, что Аликс можно разбудить среди ночи, и через три минуты она будет сидеть в такси, чтобы лететь на другой конец света и рисковать своей и его жизнью. Подобное уже случалось, и сейчас, во время беспорядков в Алабаме, происходило снова.

Не успели они отдышаться, как раздался еще один мощный взрыв. Аликс рванула на звук прежде, чем оператор успел поймать ее за рукав. Пришлось последовать за ней. Бен считал своим долгом оберегать журналистку, коль скоро она сама забывала о безопасности.

– Ты хотя бы раз спросила мое мнение, когда бросаешься в самое пекло, – пожаловался он, догнав Аликс.

Они оба были измучены, поскольку последние два дня спали лишь несколько часов.

– Вот еще глупости. – Она бросила на него насмешливый взгляд и, пригнувшись, последовала за отрядом солдат, которых прислали для усиления.

Бен только покачал головой. Что и говорить, сопровождать Аликс в ее безумных репортажах было опасно, но работа с ней захватывала. Они были боевыми товарищами и партнерами, и ему, бывшему вояке, это нравилось. Сто девяносто сантиметров роста, с мощными плечами и крепкой шеей, Бен был в великолепной физической форме. Его напарница носила длинные светлые волосы, была среднего роста, с гибким, спортивным телом. Она регулярно тренировалась в зале и на занятиях боксом в Нью-Йорке в свободное от репортажей время. Аликс нравилось думать, что по выносливости она не уступает своему оператору, однако из них двоих более сильным, естественно, был Бен, отдавший двадцать лет армейской службе. Она была хороша собой, надевая платье и туфли, но и в простой одежде, в пыли и грязи, в сапогах, спецовке, даже в камуфляже Аликс чувствовала себя не менее комфортно. По сути, ей было безразлично, как она выглядит, когда речь шла о работе.

Беспорядки на улицах продолжались до семи часов утра, пока прибывшее подкрепление не поймало всех мятежников и мародеров и сопроводило их в камеры. Пожары вспыхивали еще несколько дней. Маленький заводской городок оставался под военным контролем, и съемочной группе делать здесь было больше нечего. Бен и Аликс добрались на арендованном автомобиле до Бирмингема и вылетели в Нью-Йорк. Оставленный ими город был почти полностью разрушен и заполнен тысячами безработных, многие из которых теперь потеряли крышу над головой. Это была печальная история, и Аликс в своем репортаже обвинила местные власти в недостаточной поддержке жителей и плохой охране правопорядка. Местного мэра и раньше неоднократно обвиняли во взяточничестве, хотя прямых доказательств не было, и Аликс не забыла намекнуть на это в прямом эфире. Город стал банкротом, а с начала беспорядков его и вовсе объявили районом бедствия.

На пути домой она вспоминала разрушенные дома, копоть на стенах, растерянных чернокожих детей и женщин, сидевших босиком, в рваной одежде прямо на мостовой. Рядовому жителю столицы было трудно представить, что в Штатах есть подобная нищета, и Аликс хотелось донести голос масс до обеспеченных людей и политиканов.

– Как же они будут решать эту проблему? – тихо спросила она, взглянув на Бена.

Они сидели в бизнес-классе, и им как раз подали обед. Отличные места в самолетах были частью той щедрой благодарности, которой одаривал любимую команду продюсер.

– Этим людям прямая дорога на биржу труда, но местные власти не смогут дать им работу, – вздохнул Бен.

Он тоже был расстроен, хотя в горячих точках на Ближнем Востоке они наблюдали ситуации и похуже. Смерть, ожоги, раны, пытки… Нищета была лишь одной из страшных бед, каких они навидались вдоволь.

Короткая передышка в Нью-Йорке, где ни Аликс, ни Бена не ждали родные и появится новая работа, новый репортаж, новые срочные новости. Оба были готовы по первому зову броситься в омут с головой.

Это похоже на службу в армии, думал Бен. Быстрые сборы и очередное задание, цель его – защищать людей и принципы, которым и Бен, и Аликс были верны всю жизнь.

Аликс знала, что заслуживала высот, которых достигла в карьере тележурналистки. Она была талантлива и мужественна. Отец ее вел репортажи для британского телевидения и погиб при взрыве бомбы в Ирландии во время одного из прямых эфиров, когда Аликс была еще маленькой. Она смутно помнила его, хотя по всем воспоминаниям он был замечательным человеком. Мать Аликс была француженкой, звали ее Изабель. Сама Аликс выросла в Лондоне, а училась в Америке. После окончания колледжа решила остаться работать в Штатах. Изабель была хорошей матерью и не вмешивалась в планы дочери. Она перебралась из Лондона в крохотный городок в Провансе и не мешала Аликс строить карьеру. Это было тем более благородно, хотя в годы учебы Аликс успела и начудить. Студенческий роман привел к тому, что на втором курсе она родила дочь. Отец ребенка был на год моложе Аликс, безумно любил ее и старался всюду находиться рядом, хотя не слишком соответствовал ее воинственному характеру. Родители парня, богатые банкиры из Бостона, были разочарованы его выбором. В их мечтах сын не мог обзавестись отпрыском от какой-то безродной девицы из Лондона, одержимой бредовыми идеями о прямых эфирах на телевидении. Желание Аликс пойти по стопам отца не нашло у них понимания, и восхищение Уайета невестой они не разделяли. Аликс и Уайет поженились менее чем за месяц до рождения Фэй.

Роды были легкими, чего не скажешь о последовавших месяцах.

Родители Уайета полностью отказали сыну в финансовой поддержке, и помогать молодой семье приехала из Европы Изабель. Она не была в восторге от решения дочери, но влюбленная пара была глуха к доводам разума.

А через три месяца произошло невероятное. Во время отпуска с друзьями в Нантакете Уайет погиб, когда их лодка врезалась на полной скорости в берег. Аликс стала двадцатилетней вдовой с трехмесячным младенцем на руках. Все еще в шоке от случившегося, она с матерью поехала на похороны в Бостон, где семья банкиров оказала им весьма прохладный прием. Никто из присутствовавших даже не знал о браке покойного, все считали Аликс и Изабель посторонними людьми. Разговор с отцом семейства, состоявшийся утром, дал понять, что ни невестку, ни ее ребенка семья Уайета видеть не желает. Для них это была лишь ошибка молодости, которую их сын совершил по глупости. На внучку они даже не взглянули.

Уже в Лондоне Изабель потратила месяц, уговаривая дочь вернуться в колледж и оставить малышку ей на воспитание. Аликс улетала в Штаты в слезах. Как оказалось, совет матери был самым мудрым из всех, что та ей дала.

Через год Аликс с отличием окончила колледж и получила прекрасное предложение поработать в новостном отделе нью-йоркского телевидения. Несколько лет она была погружена в работу, но при любой возможности летала в Европу, навестить маму и дочь. Изабель как раз вернулась во Францию и перебралась в Прованс. Аликс же бралась за любые задания, какие ей поручали. Если бы дочь осталась с ней, она бы ни за что не добилась тех высот, на которые смогла вывести свою карьеру. Малышка Фэй вела беззаботную жизнь в маленьком французском городке с бабушкой, а Аликс делала остросюжетные репортажи.

Когда дочь подросла, Аликс решилась привезти ее в Штаты. Лето девочка проводила во Франции у бабушки, а остальное время жила в Нью-Йорке под присмотром няни. Конечно, схема была не идеальной, но приемлемой. Так же, как и ее мама, Фэй росла без отца, и это объясняло их взаимопонимание. Дочь всегда переживала за репортерскую работу матери, смотрела каждый репортаж, с тревогой и восхищением ждала новостей.

– У меня нет отца. Что станет со мной, если ты ненароком погибнешь? – возмущалась она.

– Уедешь обратно во Францию, – пожимала плечами Аликс.

За девятнадцать лет родные со стороны отца Фэй так и не вышли на связь, как ни надеялась на это Аликс. Их единственная внучка просто не существовала для них, словно она не была их собственной кровью и плотью.

– Не самое лучшее решение, мама! – Фэй яростно качала головой и принималась рассуждать об опасностях репортерской работы. – Я люблю бабушку, но ты нужна мне живой.

Пустые споры. Правда заключалась в том, что как бы сильно Аликс ни любила дочь, ее работа слишком много для нее значила, и бросать дорогое сердцу дело она не собиралась. Поэтому, когда Фэй поступила в колледж и уехала, Аликс втайне почувствовала себя свободнее. Теперь она могла брать еще более опасные задания и отлучаться из дома на гораздо больший срок. Эту тягу к экстриму было трудно объяснить, однако каждая ее клеточка оживала именно там, где жизнь и смерть сплетались в единый клубок.

Фэй перешла на второй курс, но продолжала издалека следить за победами матери. Она знала: случись где-то война, вооруженная стычка, теракт, мать летит туда, как мотылек на пламя. Глядя на нее, Фэй тоже росла независимой и целеустремленной. Она была решительно настроена поступить после колледжа в специализированную юридическую академию. Аликс поддерживала дочь, а денег, которые ей платила новостная программа, с лихвой хватило бы на любое обучение. И все же Аликс работала не только ради зарплаты. Она была звездой программы, тележурналистика была ее страстью. Каждое новое задание казалось захватывающим приключением, и Аликс умела профессионально подать сюжет. Как и отец, она была прекрасным журналистом, однако больше всего ей нравилось работать именно военным корреспондентом. Это было то общее, что позволяло ей и Бену понимать друг друга с полуслова, и они, не раздумывая, брались за любые сложные задачи.

Аликс никогда не говорила о своей личной жизни и прошлом. Бен был поражен, когда лишь через год после начала совместной работы узнал, что у его напарницы есть ребенок. Готовность рисковать жизнью свойственна скорее одиночкам. Те, кого дома ждала семья, предпочитали более спокойную работу. Аликс была не такой, хотя у нее и были близкие люди.

В этом они были похожи с Беном. Он был разведен и не имел детей. Конечно, где-то на Среднем Западе жили его родители, да еще трое братьев, которых он видел крайне редко. Бен почти никогда не пересекался с племянниками, и это его устраивало. Когда семья Бена распалась, он ушел в армию, чем вызвал неодобрение родни. Много лет минуло с тех пор, и его настоящей семьей стали сослуживцы. Бен был человеком высокой морали и считал, что обязан защищать страну и ее жителей, однако никаких личных связей не заводил.

Когда Аликс спросила, почему Бен ушел с военной службы, он ответил уклончиво: мол, «пришло время», явно не желая углубляться в тему. Бен был замкнутым. Они проводили вместе много времени, потому что это была их работа. Они преподносили зрителю правду на блюдечке, освещали преступления против человечества, верили в возможность разоблачения зла, смело шли на риск и главной своей задачей видели достижение справедливости.

– Ты уже звонила Фэй? – спросил Бэн, когда они вернулись в Нью-Йорк. Ему нравилось думать, что дочь должна походить на мать. Наверное, это яркая, интересная девушка, готовая отстаивать свои идеалы.

Бен ушел из дома двадцать лет назад и четырнадцать лет уже был в разводе. О своей бывшей жене никогда не упоминал, и Аликс не задавала лишних вопросов. Каждый из них имел право на свои секреты. Они были коллегами, а не любовниками, личное пространство имело огромное значение.

– Да, я звонила. – Аликс связалась с дочерью еще из Алабамы.

– Как она?

– Как обычно, пьет, – отшутилась она. – Я думаю, Фэй предпочла бы, чтобы я снимала конкурсы выпечки, выставки собак или сборы донорской крови.

Бен рассмеялся.

Фэй частенько напоминала матери, что из-за ее эгоизма ей приходится жить с бабушкой в Провансе. Из чувства вины Аликс сумела пробить для дочери и матери полис страхования с весьма обширным комплексом услуг. Кроме того, она платила за обучение Фэй и присылала деньги на разные мелочи. Но сколько бы денег Аликс не вкладывала в будущее дочери, правда была в одном: она предпочитала семье карьеру, и никакие упреки совести не способны были это изменить. И все же Аликс всегда чувствовала вину, когда Фэй обижалась на нее.

Аликс и Бен съели предложенный бортпроводниками обед, затем Бен сунул в уши наушники и принялся смотреть фильм на своем айпаде, а Аликс укрылась пледом и задремала. Бен разбудил ее перед самым приземлением, когда прозвучало объявление поднять спинки кресел. По его мнению, Аликс была способна спать в любых условиях, даже в сточной канаве, стоя на голове, и это было не так уж далеко от истины.

Аликс сложила плед. Она выглядела отдохнувшей и свежей.

– Ты к себе? – спросил Бен.

Аликс укладывала военный бомбер в пакет. Ей нравились вещи в стиле милитари: тяжелые ботинки на шнуровке, простые брюки камуфляжной расцветки. Это была самая удобная для работы одежда, хотя многие женщины-репортеры телеканала даже на съемки в деревнях надевали туфли на шпильке.

– Нет. Пожалуй, заеду в офис, разберу бумаги, – неуверенно ответила Аликс.

Бен утверждал, что она трудоголик, и Аликс больше не могла отрицать этого. Почти всю свою жизнь она проводила либо в поездках, либо в студии. Даже теперь, после серии тяжелых репортажей и короткого сна в самолете Аликс не терпелось приняться за дела. Казалось, запас ее энергии был неисчерпаем, и порой это возмущало Бена, особенно в те моменты, когда он сам валился с ног от усталости.

Бен знал, что Аликс поедет в студию и усядется в офисе перебирать корреспонденцию. Скорее всего, примет душ прямо там, сменит одежду и останется в кабинете до глубокого вечера. Она ненавидела возвращаться домой, в пустую квартиру, а сам Бен не мог дождаться, когда же окажется в Бруклине и завалится на чистые простыни и удобный матрас. Одной этой мысли было достаточно, чтобы у него поднималось настроение. Особенно после четырех дней дешевых мотелей и вонючих автомобилей. Аликс было безразлично, на чем и где спать, она отключалась мгновенно в любых условиях, что позволяло ей восстанавливать энергию в подобных командировках. У Бена была другая сильная сторона: ему требовалось немного сна, чтобы выспаться, однако условия имели большое значение.

Когда они с Аликс шли по залу прилетов, встречные женщины окидывали Бена оценивающими взглядами. Он был крепким, высоким и привлекательным, и только Аликс была равнодушна к его внешности. Она никогда не интересовалась им как мужчиной. Он был ее коллегой и приятелем, не более. Они видели друг друга во стольких ужасных и неловких ситуациях, какие заставляют стесняться порой даже супругов. Понимали, что изменение условий испортит прекрасные партнерские отношения, поэтому никогда не выходили за рамки дружбы. Им повезло найти друг друга и работать вместе, и одно это стоило того, чтобы сохранять удобный статус кво. Существовали тандемы, в которых напарники сражались за кадром и ненавидели друг друга, но между Беном и Аликс никогда не возникало соперничества и вражды.

Они забрали чемоданы с багажной ленты. Бен не сделал попытки помочь коллеге, зная, что она не позволит ухаживать за ней. Аликс ценила свою независимость и могла о себе позаботиться. Взяв два такси, они распрощались и направились каждый в своем направлении.

Аликс не терпелось перебрать скопившиеся бумаги. Ожидания оправдались: рабочий стол был завален письмами и факсами. Замечания по репортажам, отчеты о проверках, приказы руководства, служебки… Разобрав их все, она почувствовала удовлетворение и усталость. Ехать домой было поздновато, и Аликс решила лечь прямо тут, на диване в кабинете. Проснувшись чуть раньше, чем коллеги начнут заполнять офисы, она приняла душ и переоделась в джинсы и свитер, которые достала из чемодана.

Аликс наливала себе чашку крепкого кофе, когда ее окликнул Феликс Уинтерс, старший продюсер ее программы.

– Опять ночевала в офисе? – усмехнулся он, уже зная ответ.

– Конечно, – кивнула она, улыбаясь.

Феликс пожал плечами. Ему было безразлично, как живет звезда его программы. Он был доволен тем, как Аликс делает репортажи, и рейтингами, которые это приносит телеканалу, остальное не имело значения. Феликс был не слишком щедрым на похвалы, однако глубоко уважал профессионализм Аликс.

– Неси свой кофе в мой офис, нужно обсудить дела, – произнес он.

Аликс пообещала быть через минуту. Едва ушел продюсер, как появился его помощник. Свежая сенсация должна была быть в утреннем выпуске. Землетрясение в Афганистане уничтожило тысячи людей. Возможно, именно туда собирался отправить Феликс свою легендарную команду, Аликс и Бена.

Через пару минут они пили кофе в кабинете Феликса и смотрели новости. Прямая трансляция из Афганистана была впечатляющей: трупы, нагроможденные прямо на улицах, превратившиеся в груду щебня здания, люди под развалинами, плачущие дети…

– В Алабаме было напряженно. Я переживал за тебя, – проговорил Феликс.

– Как видишь, мы с Беном живы. Но там было жутковато. Войска прибыли слишком поздно. К тому моменту ситуация вышла из-под контроля.

Феликс кивнул, но взгляд его был рассеянным.

– Что случилось? – поинтересовалась Аликс.

Он молчал минуту, размышляя, как лучше подать информацию.

– Снова мои предчувствия. Не спрашивай, откуда они берутся. – Феликс виновато развел руками. – Вчера увидел фото вице-президента. Он беспокоит меня.

– Ничего нового. Он тебе никогда не нравился, – с улыбкой напомнила Аликс.

– Да. Для парня, который утверждает, что он Мистер Откровенность, слишком подозрительный тип. Откуда у него так много денег на предвыборную кампанию? Да еще в такие короткие сроки?

– Удачный брак, забыл? В наше время это один из способов получить легкие деньги.

– Не такие уж и легкие. – Феликс вздохнул. – Но этот тип внушает мне подозрения.

Все это Аликс слышала и раньше.

– А что за фото? Сомнительные связи? – уточнила она. Интуиция никогда не подводила Феликса, и Аликс научилась ей доверять.

Вице-президент Тони Кларк работал в команде с сенатором Биллом Фостером, готовившимся к президентской кампании. Он сделал достойную политическую карьеру и имел правильные связи, однако Феликс относился к нему с подозрением. Тони Кларк и Билл Фостер имели все шансы на успех, когда внезапно Билл Фостер был убит.

– Всякий раз, когда оказываюсь на поле для гольфа, натыкаюсь на него, – пожаловался Феликс. – И всегда его партнером выступает кто-либо из теневого бизнеса.

– Ну, играть в гольф с бизнесменами не запрещено законом, – заметила Аликс.

– Знаю. Однако мои инстинкты бьют тревогу. Я так и жду, что он совершит какое-то грязное дельце, на котором мы сможем его подловить. Но Тони Кларк слишком умен.

– Или ты подозреваешь невиновного.

Тони Кларк был умным, богатым, успешным человеком с большими амбициями и широкими социальными связями. Он отлично разбирался в политических играх и вряд ли стал бы рисковать своей карьерой.

– Сделай мне одолжение, потряси свои контакты в Вашингтоне. Узнай, вдруг у них есть что-то на Тони Кларка, – попросил продюсер. – Может, появится ниточка.

– Ну, надежда умирает последней! – рассмеялась Аликс. Она взяла свою чашку и направилась к выходу, но у двери обернулась. – Так ты отправишь нас в Афганистан?

– Я дам знать, – уклончиво ответил Феликс, не сводя глаз с монитора.

Уже в своем кабинете Аликс размышляла о навязчивой идее продюсера. Зачем ему компромат на вице-президента? Конечно, у него была хорошая интуиция, и порой это позволяло «накопать» настоящую сенсацию. Но она была уверена, что на сей раз все иначе.

Утренний выпуск завершался, когда в кабинет вошел Бен. Он выглядел свежим и бодрым после сна дома, в постели. Почти настолько же свежим и бодрым, как Аликс после сна на офисном диванчике. Бен сразу понял, что его коллега не уходила из офиса.

– Ну что, мы летим в Афганистан? – Он уселся за свой стол и уставился в монитор.

– Феликс пока молчит. Снова охотится на вице-президента. Хочет, чтобы я занялась им.

– Ну, Кларк довольно неприятная личность! – откликнулся Бен, делая большой глоток кофе. – Мне он тоже не нравится. Есть в нем нечто отталкивающее. Но, похоже, Кларк чист. Слишком уж он умен и амбициозен, чтобы влезать в темные делишки. Здесь я на твоей стороне.

Вице-президенту Тони Кларку недавно исполнилось сорок. Лет десять назад он развелся с богатой светской львицей и через четыре года женился во второй раз на более молодой женщине, с которой у него было двое маленьких детей. Этакая идеальная семья для вице-президента. У них даже жил золотистый ретривер Лаки, что довершало образ классического американского семейства. Молодая жена Тони была наследницей одного из самых больших состояний в стране, и именно ее отец спонсировал последнюю президентскую кампанию. Казалось, все складывалось идеально для Тони Кларка, и даже неожиданная смерть его партнера не подкосила политика. Что бы ни случалось на жизненном пути, Тони Кларк всегда твердо стоял на ногах.

По политической арене он шел семимильными шагами, и его карьера развивалась стремительно. С сенатором Биллом Фостером Тони дружил с детства, и их тандем имел все шансы выиграть президентскую гонку. Фостер был харизматичен и остроумен, обладал широкими связями и развитой сетью агентов, поэтому через несколько лет мог стать президентом и взять на самый верх лучшего друга, Тони.

И вот внезапно Билла Фостера, чья семья исторически играла большую роль в политике страны, убивают во время второй сенаторской кампании. Казалось, это должно было фатально отразиться на карьере Тони Кларка. Потеря связей, которыми умело распоряжался Билл Фостер, вступая в нужные коалиции, скандал с расследованием… Вместо этого через год в ходе жарких дебатов и сплетен Тони заново нашел себя и лишь поднялся выше на накале политических страстей. Он много говорил о покойном партнере, поддерживал его семью, а затем и сам женился и завел детей, чем упрочил свой имидж порядочного и ответственного человека.

Олимпия Фостер, вдова убитого сенатора, также поддерживала Тони. Правда, после смерти мужа она стала вести затворнический образ жизни, не появлялась на публике, однако выпустила книгу о политических взглядах Фостера и Кларка, тем самым переманив на сторону вице-президента всех давних политических союзников покойного мужа.

Порой Аликс задумывалась над тем, что заставило Олимпию Фостер, богатую женщину со связями, бросить политическую сцену и внезапно исчезнуть с горизонта? Не могла же она шесть лет горевать и носить траур? Поговаривали, будто она и Тони Кларк все так же дружат, однако никаких доказательств не было. Олимпия нравилась ее дочери. Однажды Фэй даже отправила миссис Фостер письмо и получила весьма теплый ответ. Это была приятная во всех отношениях женщина, элегантная, сдержанная, похожая на Джеки Кеннеди. Как и Джеки, Олимпия с достоинством пережила трагическую смерть мужа, погибшего от рук неизвестного киллера. В момент смерти она находилась рядом с мужем, и общественность содрогнулась, увидев ужас и растерянность на лице несчастной женщины, мгновенно ставшей вдовой.

– Любите карри? – Феликс сунул голову в дверь и спросил сразу обоих.

Аликс пожала плечами.

– Ты заказываешь обед в студию? – уточнил Бен.

– Нет, в Индии разразился скандал в верхах. Вы оба летите в Нью-Дели сегодня вечером. Вылет в девять часов, на регистрацию прибудете к семи, рейс международный, – пояснил Феликс.

– Придется заехать домой, переупаковать чемодан! – откликнулась Аликс, мгновенно позабыв о вице-президенте.

Все ее вещи, привезенные из Алабамы, были грязными. Да и защитная одежда в стиле милитари в Индии ей была ни к чему. Скорее потребуются летние платья и сандалии.

– А он не тратит ни минуты, – заметил Бен, когда голова Феликса исчезла. – Мы только прилетели.

Его недовольство было очевидным. Трансатлантический перелет означал смену временного пояса, а Бен недостаточно отдохнул после Алабамы. В отличие от него Аликс не возражала против поездки. Она не любила сидеть без дела и копаться в бумажках.

– А по мне неплохо.

– Полагаю, ничего интересного в Нью-Дели нет. Но Феликс хочет, чтобы небольшой скандал стал сенсацией, а так умеешь только ты, – честно признался Бен Чапман.

– Я лучше поеду, – произнесла Аликс, вставая. Времени было немного.

Оба знали, что работа не станет ждать.

Через несколько минут Аликс уже садилась в такси возле здания канала. Она прикидывала, как можно заинтересовать американского зрителя скандалом в столь отдаленной стране третьего мира. По дороге Аликс изучала последние новости через планшет, чтобы подготовиться, и делала заметки.

Следовало позвонить дочери и предупредить ее об очередной командировке.

Выйдя из машины перед обшарпанным зданием в Ист-Виллидж, Аликс торопливо поднялась к себе. Надо было постирать вещи и собрать свежую одежду. Она с нетерпением думала о предстоящей поездке. Ее работа была важной, нужной и интересной, и Аликс ничуть не жалела, что у нее нет времени хотя бы перевести дыхание.

Уже через три часа она вернулась в офис с сумкой, куда уложила легкую летнюю одежду и пару приличных платьев на случай, если придется встречаться с чиновниками или беседовать с важными персонами, связанными со скандалом. Судя по всему, одному из богатейших людей Индии грозила тюрьма, и история обещала быть горячей.

Феликс снабдил Аликс и Бена информацией, какую получил, а затем попросил журналистку остаться с ним наедине.

В недавнем прошлом Феликс и сам был репортером, поэтому прекрасно разбирался в том, как нелегко отснять качественный материал, а тем более работать в прямом эфире. Благодаря Бену и Аликс новости, которые он продюсировал, обеспечивали каналу стабильные рейтинги. Приходилось всегда быть на высоте, узнавать самые актуальные события, успевать отправить бригаду первым, чутко улавливать настроение зрителя. Может, корреспондентом Феликс был не очень хорошим, зато чутье никогда его не подводило. И Аликс была его волшебной палочкой, превращавшей историю в сенсацию.

Феликс протянул ей толстый конверт из плотной бумаги, который взял со стола.

– Я хочу, чтобы в полете ты изучила эти бумаги и поработала над ними в Дели, если появится минутка. Да-да, знаю, ты считаешь меня зациклившимся на вице-президенте, но все же почитай документы. Может, Тони Кларк чист, как простыни монашки, но я в это не верю. Запах крысы я чую издалека. Готов ставить крупную сумму, что Кларк – политик с гнильцой. Давай проверим.

Аликс подняла брови. Ей нравилось распутывать хитрые дела и тянуть за тоненькие ниточки, пока не раскрутиться целая интрига. У Феликса была интуиция, а у нее – талант раскапывать факты. Она приоткрыла конверт и увидела, что в нем множество фотографий вице-президента.

– В общем, делать выводы будешь позднее. Просто изучи. Может, он берет взятки от лоббистов или кого-либо еще. Кларк часто появляется в неформальных кругах с людьми, не заслуживающими доверия. Да-да, просто друзья, понимаю. – Феликс развел руками. – Но любая крыса будет утверждать, что никогда не грызла зерно в твоем погребе. Деньги дают власть, а власть всегда испытывает человека еще большими деньгами.

Кларк был хорош во всем и слишком безупречен. Пожалуй, это настораживало и Аликс. Она не верила в идеальных людей. Да, Тони талантливый политик, счастливо женат, владеет приличным состоянием. Но идеальный ли он человек? Деньги, полученные от двух браков, – неплохое объяснение тому, откуда у политика в кармане миллионы. Но и до первой жены Тони Кларк был весьма небеден и в политике крутился давно. Какой бизнес принес ему богатство? Феликс множество раз задавал этот вопрос Аликс, а она лишь пожимала плечами.

Что ж, посмотреть фотографии и почитать какие-то отчеты… это несложно.

Аликс кивнула:

– Хорошо.

Искать источник средств вице-президента казалось ей не лучшим способом поймать его на горячем. Многие богатые люди делали деньги в обход закона, но это не всегда были грязные деньги. Перепродажа, уклонение от налогов – отличный повод испортить имидж, но едва ли такую правду можно назвать восстановлением справедливости. Аликс считала, что важнее проверить чистоту политических мотивов Тони Кларка. Он производил впечатление человека с высокими устремлениями. Его тандем с Биллом Фостером также не был случайностью: связи сенатора могли привести Тони Кларка прямиком в Белый дом, идеальный билет в идеальный пункт назначения. Даже место второго человека в стране было весьма лакомым кусочком. С нынешним президентом Тони Кларк смог сблизиться на политической арене только после смерти Билла Фостера, и данный факт настораживал Аликс.

– Знаешь, этот человек никогда не остановится, – задумчиво сказала она Феликсу, глядя на снимок, где Тони Кларк пожимает руку действующему президенту. – Дело не в его деньгах и взятках от лоббистов. Думаю, у Тони более амбициозные планы. Он будет баллотироваться в президенты через четыре года, когда истечет второй срок нынешнего. Все считали, Кларк вступит в гонку раньше, но он сделал паузу. Просто выжидает подходящий момент. Он не вышел из игры.

– Вот именно. Словно готовит почву! – взволнованно подхватил Феликс. – И я хочу знать, что у него на уме. Я видел его в частном клубе за столиком с тремя самыми яростными лоббистами, которых я знаю. И я хочу быть уверен, что это просто партнеры по гольфу, а не новые политические игроки, с которыми Тони Кларка связывает сомнительная афера.

– И ты полагаешь, я все пойму, рассматривая фотографии? – усмехнулась Аликс. – Я же не знаю, что ищу. Из всего круга общения Тони Кларка я знаю лишь Олимпию Фостер.

Мысль показалась интересной. Мог ли дать какую-то ниточку разговор с Олимпией?

Она вытряхнула один из снимков. Олимпия Фостер, ее брат, сенатор из Коннектикута, и Тони Кларк. У всех троих непринужденный вид. Наверное, Олимпия могла знать больше о прошлом вице-президента, чем кто-либо другой. Они дружили много лет. Эта ниточка стоила того, чтобы ее потянуть. Впрочем, согласится ли миссис Фостер побеседовать с журналисткой новостного канала? Обычно люди с легкостью выбалтывали Аликс свои секреты. Она умела быть обезоруживающей и милой, общалась с теплом, в неформальном стиле.

Что ж, если кто и мог разговорить Олимпию Фостер, то именно Аликс.

– Я прочитаю материал и сделаю звонки из Нью-Дели, если будет время. Есть кое-какие контакты в Вашингтоне, свяжусь с ними. Город небольшой, а слухами полнится, – произнесла она, задумчиво глядя на фотографии. Мысль позвонить вдове Фостера казалась все более логичной.

Даже если разговор с Олимпией ни к чему не приведет, это будет интересное знакомство. Олимпия никогда не давала интервью, поэтому встреча, если таковая состоится, будет частной. После смерти мужа-сенатора она написала книгу о его жизни и карьере, которую Аликс внимательно прочитала. На страницах политик представал человеком весьма достойным, строгих убеждений, целеустремленным, мечтающим о лучшем будущем для своей страны. Его смерть стала настоящей потерей для Америки, а книга пролила свет на личные качества сенатора. Разумно написанная, последовательная, приправленная глубокой любовью скорбящей жены. Олимпия пожелала почтить память мужа, и книга вышла очень убедительной. Было продано более миллиона экземпляров.

Аликс убрала фотографии в конверт и встала. Феликс пожелал ей удачи в Индии. Он рассчитывал на скорое возвращение своей любимой команды.

Возвращаясь к себе в кабинет, Аликс размышляла об Олимпии Фостер. Бен ждал ее с сумкой. Через полчаса следовало выдвигаться в аэропорт.

– Что за конверт? Отступные? Тебя наконец уволили? – поддразнил он.

– Пока нет, но я работаю над этим.

– Я не смогу сотрудничать с другим репортером, – хмыкнул Бен. – Так что в конверте? Домашнее задание?

Она кивнула:

– Тони Кларк. Феликс считает, что он крыса. Ну, или просто нечист на руку.

– И ты должна выяснить, есть ли у вице-президента серый хвост?

– И розовый нос, – усмехнулась Аликс. – Кстати, я тоже не хочу работать с другим оператором.

– Феликс сделает все, чтобы ты ни секунды не скучала.

Бен закрыл журнал, который листал, ожидая Аликс. Его главной задачей было крепко держать камеру и искать лучшие ракурсы, пока Аликс делает репортаж. Вся самая сложная работа – найти материал, раскрутить его, правильно подать, умело интерпретировать – ложилась на плечи самой Аликс. Бен прекрасно знал, кто именно в их тандеме звезда.

Прежде чем покинуть офис, она позвонила дочери, а Бен решил взять пару порций кофе навынос.

Аликс была уверена, что не застанет Фэй дома, но та сразу взяла трубку.

– Я видела твой репортаж из Алабамы, – сердито сказала дочь. Она злилась. – Ты так и ищешь возможность попасть под пули или свернуть себе шею в развалинах!

Фэй говорила с раздражением, но Аликс знала: дочерью руководит страх за мать.

– На самом деле ситуация была не столь опасной, как кажется на экране, – возразила она.

– Со мной это не пройдет! Наверняка все было еще опаснее. Господи, мама, просто не верится, что подобные события могут происходить в наши дни в цивилизованной стране. Расовая дискриминация, нищета, военные действия! – Фэй говорила с возмущением, с каким всегда рассуждала о мировой несправедливости. – Ладно, к черту Алабаму. Где ты сейчас?

– В студии. Но через пару часов вылетаю в Индию. Ничего опасного, – добавила Аликс, не желая еще больше волновать дочь. – Бизнес-скандал, и все. Я буду рассказывать о крупном магнате, которого хотят упечь за решетку. Дело о краже высоких технологий. Все в рамках закона и порядка.

– Я думала, вы поедете снимать землетрясение в Афганистане. – В трубке отчетливо слышалось облегчение в голосе Фэй. – Но я рано успокоилась, конечно. Не пройдет и недели, как тебя снова закинут куда-то, где идет война.

– Я снимаю не только военные действия, – мягко напомнила Аликс.

– Неважно, как часто ты это делаешь. Главное – делаешь. В прошлом году ты обещала, что откажешься от подобных заданий. Ты солгала. С тех пор ты пять раз находилась в зоне военных действий.

Аликс вздохнула:

– Я лечу туда, куда меня отправляют. Это часть моей профессии.

– Прекрати! Лучше бы ты работала учителем. Или врачом. Или хотя бы вела выпуски погоды.

– У меня недостаточно красивые ноги, чтобы вести обзор погоды.

– Ты предвзято относишься к ведущим обзора погоды, мама.

– Ладно, ладно, прости. Но мне было бы скучно водить руками по синей стене и рассказывать, где и сколько осадков выпадет. Я бы умерла с тоски.

– Ну, да, играть в коммандос увлекательнее. А если на днях тебя убьют?

Аликс молчала, зная, что однажды Фэй может оказаться права. Именно так – неожиданно для всех – погиб ее собственный отец.

– Что нового в университете? – спросила она, меняя тему.

– Все идет своим чередом, – вяло откликнулась дочь. Она училась хорошо, без контроля. – Кстати, на днях говорила с бабушкой. Она просила тебя хоть иногда звонить ей.

– Мне так жаль. Не было ни минуты, – виновато промолвила Аликс.

Матери она звонила редко. Изабель была достаточно умна, чтобы не жаловаться на это и не требовать внимания.

– Она едет во Флоренцию и Рим, в какой-то художественный тур. Звала меня с собой, но я не смогу.

Пока Аликс беседовала с дочерью, вернулся Бен и постучал пальцем по часам. Пора было отправляться. Аликс кивнула.

– Я позвоню тебе из Нью-Дели, – пообещала она Фэй, хотя обе знали, что со звонком может не сложиться, если дел окажется слишком много. – Вернусь через несколько дней.

– Хорошо, мама. Постарайся держаться подальше от неприятностей, ладно? Я люблю тебя! – Фэй сказала это с таким чувством, что у Аликс перехватило дыхание, и слезы наполнили глаза. Как бы ни переживала за нее дочь, она гордилась ее результатами и волей к победе.

– Я тоже люблю тебя, милая. Будь осторожна!

Аликс сделала большой глоток кофе и улыбнулась Бену.

– Как она там? – спросил он с искренним интересом, зная, что у его напарницы сложные отношения с дочерью.

– Учится. Больше ничего не рассказала.

Бен улыбнулся. В его жизни не было места семье. Много лет он служил в «морских котиках», которых забрасывали в разные концы света, что не способствовало созданию прочных отношений. Связи Бена с женщинами были краткими и легко забывались. Женщины эти были красивы, но не оставляли в душе следа. Он не хотел тратить свое и чужое время на попытки построить то, что просто не могло превратиться в настоящую крепкую связь. Бену хватило одного брака, и теперь он целиком отдавал себя любимому делу. У него не было времени на эту ерунду.

С Аликс все обстояло так же, хотя ею двигали иные мотивы. Она всегда говорила, что брак не в списке ее приоритетов. Аликс была замужем за работой, поскольку никакой мужчина не потерпел бы ее образа жизни. Разве нормальный человек захочет, чтобы его вторая половина каждый день рисковала подорваться на мине, брала интервью у террористов, снимала бомбежки и перестрелки? Фэй не преувеличивала: Аликс могла в любой момент погибнуть. Поэтому она не заводила отношений. Редкие случайные встречи, работа и дочь – все, что ей было нужно в этой жизни. Но дело было не только в отсутствии времени и постоянном риске.

Аликс потеряла отца, когда была ребенком. Взрыв бомбы унес его жизнь прямо во время репортажа. Ее любимый муж погиб в нелепой ситуации во время отпуска с друзьями. С тех пор она боялась сближаться с любым человеком, понимая, что жизнь непредсказуема и может внезапно оборваться.

В жизни Аликс были только две постоянные величины – работа и дочь. Ей вполне хватало семьи, состоявшей из матери и ребенка. Даже этого было слишком много для независимого человека вроде нее. Она любила риск и не боялась погибнуть. Ее напарник также любил бросать вызов смерти. Работая вместе под руководством Феликса, оба могли рассчитывать на постоянную опасность, и это делало команду несокрушимой. Бен говорил, что они играют в русскую рулетку, и это было недалеко от истины.

– Готова ехать? – спросил он.

Аликс взяла сумку и покатила по коридору его чемодан, пока сам Бен тащил оборудование и камеру. Выйдя на улицу, они нашли такси, заказанное студией, и отправились в аэропорт. Несмотря на не слишком большое рвение сразу по возвращении снова улетать, сидя на заднем сиденье машины, оба чувствовали себя довольными. Они опять были в деле, снова на коне.

– Вряд ли я смогла бы жить другой жизнью, – призналась Аликс, едва такси тронулось. – Даже не представляю, на что люди тратят время, когда каждый день остаются дома. Целыми днями одно и то же!

– Это называется нормальной жизнью, – тихо заметил Бен.

– Тогда нормальная жизнь не по мне.

– И не по мне тоже.

Они переглянулись.

Таков был их выбор. Они подписались на тот образ жизни, который вели, и ничуть не жалели об этом. Рисковали, находились в постоянном движении, и у этого движения не было преград.

Аликс улыбнулась Бену. Он кивнул и отвернулся к окну, за которым проносились прямые улицы Нью-Йорка.

Они были двумя птицами, которые снова вырвались из клетки и устремились в открытое небо.