Читать книгу Он первый начал! Что делать, если дети ссорятся - Даниэле Новара - Страница 10

Мальчики и девочки очень мелочны в своих разногласиях. Именно когда кто-то из них в дýше, когда пора в школу, когда нужно идти спать, когда стоит поторопиться или когда самое время доделать домашнее задание, вспыхивает ссора. «Он мне сказал…», «А он заставил меня…», «Хватит, я сейчас пойду к маме!» И хотя у мамы есть дела поважнее, она не может вырваться из этого круга: ей приходится сделать что-то, вмешаться и все исправить, утешить и помочь. Но цена, которую ей приходится заплатить, очень высока – это чувство опустошенности, в том числе энергетической: «Я так больше не могу, прекратите, я устала».

Эмоциональная устойчивость родителей к детским ссорам зависит от их собственного опыта.

Иногда поступки детей вызывают определенные поведенческие реакции, особенно когда они связаны с впечатлениями из детства.

Изабель Фильоза, эксперт в области эмоционального и реляционного интеллекта, хорошо описывает это явление:

«Мы должны признать, что потребности детей и родителей часто противоречат друг другу. Многие родители любят порядок, тишину и сдержанность – они жаждут спокойствия. Подавляющее большинство детей чувствуют себя комфортно в обстановке максимального беспорядка, любят шум и встают с рассветом, особенно по воскресеньям и праздничным дням. Хотя в другие дни им это дается тяжелее!»[8]

Изабель Фильоза напоминает нам, что взрослый и детский миры отличаются друг от друга: они не только говорят на разных языках, но и подчиняются разным законам. У каждого родителя есть предел терпения, и, если ссорящиеся дети превысят его, родитель потеряет контроль и переступит свой эмоциональный порог. В итоге его вмешательство не удовлетворит потребности детей, не поможет разобраться в ситуации и не принесет никакой пользы. Если вы вторгнетесь подобным образом в детский конфликт, то, скорее всего, пожалеете об этом и ваша реакция будет больше связана с проблемами вашего детства, чем с происходящим.

Я называю этот предел терпения больной темой и неоднократно писал об этом явлении[9]. Больные темы – это внутренние установки, тесно связанные с детским опытом, своего рода эмоциональное и психологическое содержание человека, состоящее из печальных событий его детства и хранящееся глубоко в памяти. Это болезненное переживание, этот отпечаток страдания может сохранять силу и яркость на протяжении всей жизни и неосознанно возникать в различных ситуациях, например во время наблюдения за детской ссорой, искажая наше восприятие.

Я говорю не о травмах: они связаны с насильственным опытом и обычно стерты из памяти. Больная тема относится к осознанным воспоминаниям и вызывает конкретные эмоции. Она находится в области переживаний, о которых можно говорить, память о них не табуирована, но от них остаются следы; эти переживания похожи на оголенный нерв. Чувство покинутости и изолированности, различные страхи, ревность, отсутствие признания или недостаток общения, пережитые в детстве, до сих пор отзываются в нас в некоторых ситуациях.

Вот пример больной темы, связанной с опытом отверженности в детстве и вызванной спором между детьми.

ЛУЧАНА

Я мать троих детей. У меня есть два брата, которые в детстве никогда не разрешали мне играть с ними. Я всегда просилась, но они говорили, что я слишком маленькая и что они играют во взрослые игры, до которых я еще не доросла. Я упрашивала маму повлиять на братьев, но она была равнодушна и советовала мне не обращать внимания и играть со своими куклами.

Чувство, испытанное в детстве, – чувство отверженности – не исчезло с течением времени и перетекло в жизнь ее детей. Поэтому, когда старший сын выгоняет кого-то из игры, в Лучане срабатывает своего рода сигнал тревоги, который заставляет ее вмешаться: она пытается исцелить свои душевные раны путем прямого воздействия на ссоры детей.

ЭЛЕОНАРА, МАМА МАЛЬЧИКА 8 ЛЕТ И ДЕВОЧКИ 6 ЛЕТ

Я младшая из семи детей в семье. Когда вечерами все смотрели телевизор, сидя на диване, мне некуда было приткнуться. Я прикладывала много усилий, пытаясь найти себе место, но мне никогда не удавалось этого сделать. А братья пинали меня ногами, чтобы прогнать.

Я была самой маленькой и поэтому всегда проигрывала, а потом плакала от обиды и боли. Неужели для меня никогда не было места? Мои родители не вмешивались. Может, мне только кажется, но я смутно помню объятия матери, когда я, рыдая, приходила к ней.

Теперь каждый раз, когда ее дети затевают драку, Элеонора вспоминает тот диван и пинки. Поэтому она следит за тем, чтобы они не толкались и не дрались. Детство наложило отпечаток, который порой напоминает о себе и причиняет боль. Чтобы отогнать эти воспоминания, Элеонора вынуждена предотвращать ссоры между детьми.

Давние переживания активируются поведением наших детей и в стрессовых ситуациях вызывают вспышки гнева, агрессию, тревогу, различные эмоциональные реакции, которые связаны с нашим прошлым[10].

Больные темы объясняют субъективный характер наших реакций, когда мы сталкиваемся со ссорой детей или любой конфликтной ситуацией в целом. Эта субъективность проявляется по-разному: оскорбления, которыми обмениваются дети, могут быть пустяковыми для одной матери и при этом вызвать чрезмерную реакцию у другой. Больные темы выявляют еще одну важную особенность человека – эмоциональную устойчивость к конфликтам. У каждого из нас есть свой порог восприятия и эмоциональный порог, которые могут сильно различаться даже внутри родительской пары. То, что мать воспринимает как ссору между детьми, отец может считать вариантом нормы.

Возможно, именно такая ситуация сложилась у Сары и ее мужа, с которыми мы познакомились выше. Он говорит, что под его присмотром дети никогда не ссорятся. Видимо, отношения между детьми, которые у Сары вызывают болезненные воспоминания, ее муж считает естественными, потому что имел позитивный опыт в детстве.

Однако, вне всяких сомнений, при превышении допустимого порога восприятия ситуация может стать проблематичной. В ход идут крики, ругань, иногда даже порка, в отчаянной попытке заткнуть рот, остановить замахнувшуюся руку, и все это – в самый неподходящий момент.