Читать книгу Радуга судьбы - Даниил Александрович Шишкин, Даниил Шишкин - Страница 4

Прошла неделя с момента перехода Коли Труфина в новую школу. Толпа сменившихся учителей пронеслась перед ним с такой же скоростью, с какой пролетают прохожие мимо ученика на пути в школу. Сразу ко всем он, естественно, не привык, но фундамент был заложен. Строить жизнь в новой обстановке надо было продолжать.

С Димой Кротовым Коля поладил так же быстро, как и познакомился. Они уже обменялись коротенькими разговорами на незначительные темы. Сегодня после седьмого урока очередной их диалог возобновился, так как оба школьника к тому моменту уже проснулись (дело было в понедельник).

– Вот ты говоришь: «Учителя!» – выйдя из класса, обратился Коля к своему знакомому, выслушав его эмоциональный монолог о безысходности людей его поколения. – Среди них ведь тоже бывают хорошие люди!

– Нет, я не спорю! – перебил Дима и добавил со смехом: – Но где они?

– Да, проблема…

– Главное, рассказывают-то интересные вещи, вроде как их надо знать, что-то даже может пригодиться, но делают они это как раз неинтересно. И идти к ним уже не хочется. Хоть бы что-то придумывали, чтоб нас в тему вовлекать!

– Кстати, у меня в школе, ну в прошлой, был трудовик, Пал Палыч. Он всё время выгонял кого-то из класса за то, что тот смеялся или весь урок с кем-то разговаривал…

– И чё?

– Ничего, просто нас такие разборки, наоборот, веселили! В какой-то момент некоторые уже начинали специально плохо себя вести, чтобы его разозлить. Это был единственный предмет, на который все хотели идти! Там всегда что-то происходило. Один раз Палыч схватил самого весёлого из наших, когда тот со смехом опоздал на урок, и начал его трясти за пиджак, так что чуть не поломал всю фанеру у себя! А он ещё, знаешь, такой весь был громадный, сам седой, но сил-то много! Вот. А тот сам испугался, но тоже смеётся вовсю! Было дело: он послал опоздавшего в библиотеку, чтобы тот прочёл определения из словарей, что такое «опоздание», «приличие» и «дисциплина»! – на этом моменте новые друзья уже начинали громко хохотать, спускаясь по лестнице и подходя к гардеробу. – В итоге так и не пустил, так как поведение «не соответствовало тому, что написано в книге».

– Ха-ах! Да уж!

– Только ради этого мы туда и ходили. Хотя делать всякие поделки тоже интересно было. Вот вы что делали?

– Мы? Да ничего. Наш читал нам какие-то лекции, вообще не в тему, иногда мы лобзиком пилили. Всё.

– О, это не то! Наш задавал пилить, лепить, вырезать… Я даже ёлку из копеек один раз делал. Он сказал принести, если не жалко, и я возился с клеем. Правда, не знаю зачем.

На этих словах Дима и Коля уже успели выйти во двор школы. Шёл холодный осенний дождь, уже успевший перемешаться с мокрым снегом. Всюду раскрылись зонтики, по лужам зашлёпали сапоги. Капли барабанили по всему, что встречалось им на дороге. Нашим друзьям было по пути, и они, скрывшись под зонтами, оживлённо продолжали свою беседу, почти не обращая внимания на дождь и слякоть.

– Подожди, а на него так никто и не пожаловался?

– Зачем? Я ж говорю: всем это нравилось! Когда он выбегал, чтоб прогнать одних, другие сзади него смеялись. Мне, кстати, повезло: я всегда успевал сделать серьёзный вид, мол, я тут не при чём. Хотя один раз он заметил и четвёрку влепил.

– Забавно!

– Правда, в середине того года он ушёл из нашей школы. Последнее время грустный ходил. Может, даже из-за нас в какой-то степени… Мы-то все по-доброму смеялись; может, не надо было…

Друзья замолчали. Они прошли уже достаточно расстояния, чтобы погрузиться каждый в свои размышления. Задумаешься о погоде, а в конце пути станешь вспоминать, как на прошлогоднем турслёте заблудился в лесу, или размышлять о том, в чём состоит смысл жизни. Если бы человек помнил все звенья этой цепочки… Вдруг Дима очнулся и спросил:

– Слушай, а ты кем хочешь стать?

– Я? – покинув свои мысли и тут же забыв их, отозвался Коля. – Вообще-то не знаю… Я куда только не хотел пойти, но в итоге запутался, и всё. Не определился. А ты?

– Да я-то, скорее всего, юристом стану. Папа в этой сфере работает, хочет, чтоб я тоже пошёл.

– А сам?

– Что сам?

– Подожди, я не понял, а ты? Кем ты хочешь стать?

– То, что я хотел, – это неважно. Буду юристом. Вообще в хоккей мечтал пойти, я с детства на коньках, так что… Но, когда я об этом сказал, на меня сразу набросились: мол, несерьёзно, всё такое… Не судьба, – Дима быстро пожалел, что затронул эту тему.

– Не, человек должен работать, где хочет. Зачем куда-то идти, если не нравится? Слон гнезда не вьёт! Как-то это не совсем нормально: идти туда, где родители работают, когда ты сам этого не хочешь. У каждого свои способности: кто-то – отличный строитель, другой – талантливый врач…

– Да? Ну и какой талант у тебя? – усмехнулся приятель.

Последнее замечание ещё больше насторожило Колю, чем заявление о желании Диминого папы. Дело не в том, что он не хотел забивать голову мыслями о будущем. Он действительно искал в себе способности к чему-то одному, пытался понять, в чём состоит его судьба, если она вообще существует. Но даже влечения к определённому школьному предмету у него не возникало. В самом далёком детстве, в пять-шесть лет, он мечтал стать художником, но рисовать у него не получалось ни тогда, ни теперь. Захотел стать ветеринаром, но вспомнил, что ужасно боится врачей, так что сама мысль о медицине пропала с той же скоростью, с какой и родилась. Обдумывал множество профессий: и зоолог, и пианист, и актёр, и даже клоун, но, в конце концов, он оказался на пути – пока ещё только на пути – к той судьбоносной черте, отделяющей жажду поиска от разочарования. Для него это была больная тема. Вопрос одноклассника оказался риторическим: ответа на него никто не знал.