Читать книгу Белапктрисса Бессертатч - Даниил Анатольевич Анпилогов - Страница 8

Чтобы читатель не терял интерес, путешествуя по страницам этой повести, иногда стоит не только ставить пред ним вопросы, желая ответить на них лишь к финалу, но и раскрывать некоторые моменты еще в начале; формула успешного произведения заключается не в постоянном нагромождении вопросов и интриг, а в их развитии; когда мы долго ждем ответ и долго его не получаем, пропадает желание продолжать чтение… Кажется, я, как всегда, увлекся.

Джеймс Веммер де Эйр, как уже известно, был профессором в одном английском университете (совершенно не важно, в каком); в свое время он чуть ли не в идеале изучил латынь и, умея отделять долгие и краткие звуки, стал с радостью ее преподавать. Бессмысленное в его время знание, которое бы пригодилось разве что для медиков и алхимиков (уже вымерший вид людей), он желал сохранить и передать своим ученикам; но какой уважающий себя студент сейчас будет зубрить латинские слова и выражения?, неужели кто-нибудь из прохожих, сделав совершенно серьезное выражение лица, подойдет к вам и попросит перевести случайную фразу, скажем, из Цезаря, или, что еще хуже, из книги Utopia? Дивный и безумный мир!, надеясь воскресить старое, не задумываясь об его актуальности, люди, порой, не понимают, что многое из этого выглядит просто смешно! Вместо новых идей они развивают старые мысли, уже изжившие себя, исчерпавшие, уже не раз побывавшие в мутных водах Леты.

Белапктрисса пришла к нему совершенно неожиданно. Сверкнув своими глазами, готовыми испепелить одним только взглядом весь окружающий мир, будь он весь в ее власти, она опустилась рядом на небольшой диван, приготовленный для гостей (он всегда пустовал), и, смеясь, лукаво произнесла, тяжело вздохнув:

– Вы же профессор Джеймс Веммер? Мне сказали, что только вы в этом городе можете обучить меня латыни.

– Зачем вам это? – удивился даже де Эйр, обернувшись. Что-то было таинственное, загадочное в блеске ее огненных глаз: они были похожи на грозу.

– Мы раньше нигде не встречались? – спросила Белапктрисса. – Ваше лицо мне кажется знакомым.

– Мне ваше тоже. Может, виделись где-то на улице.

– Может…

– Так зачем вы хотите изучить латынь? – все еще удивлялся он. – Что такая очаровательная женщина забыла в этом… образовательном учреждении?

– Мужчинам никогда не понять, насколько мы можем быть непредсказуемы, – поднялась она и, улыбнувшись, медленно пошла в сторону Веммера. – В нас всегда заключена какая-то тайна.

– Да уж, – ответил он, снимая очки, – это видно. Но ваши соблазнительные… я хотел сказать, прекрасные… губы… ваши…

– Слишком много слов, Веммер. У вас ведь никогда не было женщины, не так ли?

– С чего… вы так… знаете? – немного растерялся он после такого вопроса.

– Иначе вы бы не были здесь и не занимались всей этой бессмыслицей, – стояла она уже прямо перед ним, и ее груди, словно пазл, были ровно на уровне глаз профессора; он еле дышал.

– Да… да… То есть, нет! – тут же вскочил Джеймс с места.

– Да ладно вам, – отошла от него Белапктрисса. – Радуйтесь, Веммер, что ваши знания могут пригодиться хотя бы одному человеку.

– Так зачем же вы хотите выучить латынь? – не знал он, как продолжить разговор.

– Какой вы любопытный, Веммер, посмеивалась Белапктрисса. – Так и быть, у меня есть старая родословная книга, но она, вот несчастье, написана на латинском языке. Как будто ее писал сам дьявол! – прошептала она чуть ли не перед его лицом. – Мне важно знать все, что записано в ней.

– Тогда я мог бы ее перевести… – начал было Джеймс.

– Нет, я сделаю это сама, ведь в ней кроется моя семейная тайна. Вы лишь должны обучить меня латыни, все остальное я сделаю сама.

– Хорошо, – все еще поражался этому де Эйр.

Белапктрисса не соврала: она показала профессору огромную рукописную книгу, которую тут же поспешила спрятать от посторонних глаз: ведь там ее семейная тайна!, не дай бог об этом узнает хоть одна живая душа. У Белапктриссы в это время уже был муж, Джон де Вейр, далеко не молодой и совершенно не красивый; больше всего Джеймсу запомнился его оторванный большой палец на правой руке, за который он постоянно держался, когда нервничал: старая и долгая история. Он никогда не мешал их ежедневным занятиям, которые решили проводить на дому – именно этого и надо было Белапктриссе. За полгода изучив почти всю латынь, она стала проводить все больше времени с еще молодым профессором, их занятия продолжались все чаще и чаще, дверь в комнату постоянно запиралась, а латынь звучала как-то громче и с большей страстью… кажется, это уже была не та латынь.

Де Вейр стала звать его мой Партридж, не зная, правда, насколько была близка к истине; он же не звал ее никак иначе, как по имени: оно было священно. На второй год Джон стал что-то подозревать, и их встречи уже не могли быть настолько часты. Иногда Веммер и Белапктрисса не виделись по нескольку недель, несчастный профессор думал, что во всем виноват ее муж, но читатель, вероятно, догадывается, что было на самом деле… Вскоре Роберт Бессертатч сообщил ему одну страшную новость.

– Старик знал о тебе, – стоял он в дверях, не решаясь зайти. – Он убил бы и тебя, будь ты там в это время.

– Это… этого не может быть! – только крикнул Веммер. Смерть Белапктриссы была для него ужасной трагедией, хуже факта собственного рождения… Но пора вернуться к описываемому времени.