Оглавление
Даниил Гранин. Блокадная книга
Алесь Адамович. С чего пошла, начиналась «Блокадная книга»[1]
Даниил Гранин. История создания «Блокадной книги»
Алесь Адамович Даниил Гранин. Блокадная книга
Часть первая
Только мы сами знаем…
Неизвестное про известную фотографию
Спорящие голоса
Засланный в город
Наемный убийца
Блокадный быт
На работе
Что можно было сделать
Изо дня в день
У каждого был свой спаситель
Братья меньшие
Чем люди живы?
Ленинградские дети
А впереди еще два года…
Эта бессмертная, эта вечная Мария ивановна!
Часть вторая
Трое из трех миллионов
«Никуда я из города не поеду»
Первая эвакуация детей
«Малый радиус» Георгия Алексеевича Князева
О тех, кто был рядом
«Мне 16 лет»
Чему учили стоики
Первая бомбежка
Сотый день войны
Кончилось детство
Черта
Кто-то всегда записывает
Оледеневшие сфинксы
Голод не тетка, совесть не сосед
Пределы человеческие
Ирина карточка
Спасти детей
На что опиралась душа
Круг сужается
Последние страницы
Остаться человеком
Обязанности историка
«Лихорадочно тороплюсь жить…»
Уезжают 900 тысяч[36]
«…Зачем-то шапку снял»
Праведные и неправедные
Тяжесть книг
Мою ты землю не пошатнешь
Живому жить
Главы, которых не было
Ленинградское дело
Приложения
Даниил Гранин. Ромовые бабы
Из архива Алеся Адамовича. К созданию «Блокадной книги». Интервью, записные книжки
Наталья Адамович. От публикатора
Из записных книжек[39] Алеся Адамовича
Иллюстрации
Отрывок из книги
Получилось как-то само собой. Хотя теперь, когда работа сделана, начинаешь думать, что были, были какие-то невидимые, но сильные токи – от Хатыней к блокадным ленинградским трагедиям – и что токи эти, импульсы, как раз и направляли мысли и намерения одного из авторов книги о Хатынях – направляли на Ленинград.
На Даниила Гранина вышел, когда решил этим заняться сам. Потому что сначала об этом не думал, лишь хотелось поджечь той работой, что проделана была в Белоруссии (имеется в виду книга «Я з вогненнай веси… / Я из огненной деревни…» А. Адамовича, Я. Брыля, В. Колесника, 1975. – Н. А.), чей-то энтузиазм в Ленинграде. А ты тут при чем и кто тебя просил, просит? Понимаю, что это так, сам над собой издевался, однако что-то заставляло. И не что-то, а именно то, что война была на всех одна <…>. Кроме того, внутренний гул от долгой работы над книгой «Я из огненной деревни…» все еще продолжался и, может быть, тоже подталкивал, требовал какого-то продолжения… Тем более что во мне уже жило несколько ленинградских историй, таких же пронзительных и мучительных, как наши хатынские. И услышал я их, кстати, от Галины Максимовны Горецкой (1921–2006, учительница, литературовед. – Н. А.), дочери классика нашей литературы Максима Горецкого, когда ездил в Ленинград к семье писателя – писал книгу (имеется в виду книга «Врата сокровищницы своей отворяю…». – Н. А.) о его трагической судьбе и замечательных произведениях (Горецкий Максим Иванович (1893–1938) – белорусский прозаик, репрессирован, расстрелян в г. Вязьме, посмертно реабилитирован. – Н. А.). Вон сколько случайностей, и как, тем не менее, все выглядит закономерно связанным с «Блокадной книгой»: трагедии наши вели, привели поиск к ленинградским, потому, очевидно, что они, трагедии века, как подземные реки, связаны, сливаются. <…>
.....
– Причем без всякой иронии это?
– Неизвестно… Ведь сейчас вообще вроде считают, что хватит говорить о блокаде».
.....
